Весь вечер мы молчали. Я боялся всё испортить, а она…. Да и она наверняка тоже. Когда мы не разговариваем, не начинается и очередного переполоха. Конечно я скучал по ней и её прикосновениям, голосу, но понимал, стоит держаться подальше, по крайней мере до того момента пока Стася сама первая не заговорит.
В тот вечер, когда я поехал за Бекетовым, я не собирался пить, но он уговорил меня на один стаканчик. А потом всё смешалось. За одним, последовал второй, дальше третий и по накатанной. Когда вернулся, Стася уже спала, или делала вид, что спит, и всё же я пытался не шуметь, дабы не побеспокоить её. Мои пьянки не должны отражаться на её учёбе и в принципе жизни. То, что она назвала меня алкоголиком, выбило из колеи. Я ведь не пью целыми днями напролёт, позволяю себе расслабиться по выходным и иногда в будние дни. Что в этом криминального? Даже когда мы расстались, я пил лишь вечерами, а потом целыми днями утопал в работе. Как она не понимает, что я пытаюсь быть лучше для неё? Чаще всего конфликты создаёт она, а я уж потом подключаюсь, ведь Стася не оставляет выбора.
Спать легли мы тоже молча. Она даже спокойной ночи мне не пожелала, как всегда делала, ну и я тоже не стал. Утром меня разбудил приятный запах доносившейся с кухни. Первым что пришло в голову: Стася, наверное, что-то заказала, и теперь разогревает. На часах было ещё только половина седьмого, но раз я проснулся, смысла снова заваливаться в постель не видел, всё равно толку не выйдет. Пошёл в ванную, боясь пересечься со Стасей. Понятия не имею, в каком настроении она встала, и что сейчас чувствует. В любом случае мы встретимся на кухне, я просто оттягивал время.
Перед тем как войти в кухню, я заранее оделся, предчувствовал новую ссору. И если она состоится, смогу сразу уйти, не усугубляя положение. Надев чёрные джинсы и майку ей в тон, всё-таки рискнул и заглянул туда, откуда продолжало приятно пахнуть. Глаза мои чуть на лоб не полезли, когда я увидел, что Стася пытается сделать гренки и постоянно нервно переворачивает их, чтобы они не подгорели. Кажется, это была не первая её попытка. Зная Стасю и её навязчивое желание быть идеальной во всём, она, скорее всего уже загубила несколько ломтиков хлеба.
— Привет, — вместо «доброго утра» сказал я. Вчера пожелал его, а она меня отчитала. Так что добра нам друг от друга ждать не приходится.
— Ты уже проснулся? — удивительно бодро и ласково спросила Стася, и сняла чуть подгоревшие гренки с плиты, — блин, придётся переделывать.
— Придётся? Но зачем? — я не увидел ничего страшного, чтобы выбрасывать эту порцию. Всего лишь немного подрумянились.
— Разве не видно? Они испорчены, — опечаленно посмотрела она сначала на меня, потом на своё первое блюдо. — Я хочу, чтобы сегодняшний день был идеальным. Хочу чтобы…— прочистила горло Стася, — мы больше не ссорились по пустякам.
Я улыбнулся. Стало приятно от осознания того, как старательно она подбирала слова. Словно боялась навредить ими мне. Похоже, у нас не всё ещё потеряно. Мы оба волнуемся за наши отношения. Подойдя к ней и забрав из её рук тарелку с гренками, я поставил её на стол.
— Они неидеальны, — пожаловалась она.
— Мне нравится, — хотелось поддержать её старания. В конце концов, она впервые приготовила что-то для меня, я счастлив. — Мама передавала чай, и кстати я забыл тебе передать и её «привет». Она знает, как он тебе нравится. Заварим?
Стася тоже улыбалась, и кивнула. Я полез в шкаф, достал чашки и заварил в чайнике чай. Пришлось немного подождать, и в это время мы неловко помалкивали. Словно всё начали сначала. Не было тех четырёх немного сумасшедших лет.
Разливая чай по кружкам, Стася заговорила:
— Что с твоими руками? Я не заметила… Прости. Где ты сбил костяшки?
— Они почти зажили. С отцом подрался, когда тот нажрался и грозился напасть на мать. Знаешь, — стало неловко мне, мы ведь пытаемся уйти от неприятных воспоминаний, — я не могу сдерживаться, когда он делает подобное. Будь иначе, я не прикоснулся и пальцем к отцу.
— А ты? Ты был пьян когда..? Ну ты понял.
Она сумела задеть меня, но я сделал вид, что это не страшно. Стася и не заметила перемен в моём настроении.
— Нет. В смысле я в тот день не пил.
И она тут же повеселела. Словно не признался, что был трезв, а подарил ей весь мир и даже чуточку больше.
— Садись уже, и вместе поедим, — тронула она меня за руку, прямо как раньше, что заставило моё сердце смягчиться. Внутри растекалось что-то теплое и заставляющее расслабиться, отдаться моменту. — Я готовила впервые, не суди меня строго, договорились?
Я взял гренку и откусил. Совершенно обычное незамысловатое в приготовлении блюдо. Я бы даже назвал его ленивым. Я часто раньше себе их жарил, а потом когда начал встречаться со Стасей, как-то забылось. А сейчас, когда я снова попробовал, мне показалось что это не просто ленивая еда. Стася старалась, она вкладывала в приготовление душу, и это чувствовалось. Обычные гренки стали для меня подобными амброзии.
— Они немного подгорели, может, я всё-таки переделаю, мне не сложно, — загонялась всё больше Стася, пока я молчаливо ел гренку.
— Я прошу тебя, успокойся, — накрыл её руку своей рукой я. Раз она прикоснулась ко мне, значит, дала разрешение. Теперь мы были прежними, теми, кто не боится коснуться друг друга, или сказать что-то лишнее. — У тебя отлично вышло. Для первого раза я бы даже сказал великолепно.
— Точно?
— Если я не попаду в больницу до конца дня, будь уверена, ты справилась с задачей, — почему-то рассмеялся. Она выглядела такой забавной, когда волновалась по такому пустяковому поводу.
— Ну, хватит надо мной подшучивать. Я серьёзно старалась, — игриво ударила меня по руке Стася, — никогда раньше даже к плите не прикасалась. Знал бы ты, как страшно было её самой включать.
— Твои родители переборщили, — случайно ляпнул я, не подумав.
— А?
— Я имел в виду, что от всего не убережёшь. Готовка не самое страшное в жизни человека. Забудь. Я несу фигню.
— Да нет Стас, ты прав. Но что приходится делать отчаявшимся людям, потерявшим сына? — приуныла Стася. Я знал, как на неё влияют воспоминания о брате близнеце.
— Наверное, жить ради других своих детей, не забывая о том кого, потеряли, — я старался подбирать слова, но они казалось, все звучали грубо. — В любом случае я не очень хорошо знаю твою семью, так что не мне судить.
Я не хотел. Ненароком снова напомнил ей, что она стесняется знакомить нас. Чёрт, да пропади оно всё пропадом. Сложно, что ли рот на замке держать? Придурок. Но Стася сгладила углы, она не стала зацикливаться на моих словах, и знал бы я, как тяжело ей далось промолчать.
— Мне скоро в универ, я боюсь опоздать. Эти бесконечные пробки никогда не кончатся. Не мог бы ты отвезти меня? Если не составит труда, — смущённо спросила она, когда мыла посуду.
Я был одновременно и рад и опечален. Мне нужно было побыть наедине с собой и научиться молчать, когда не следует говорить. Однако я согласился. Она просит, я не могу отказать.
На моём байке мы доехали быстро. Даже осталось ещё времени, чтобы зайти в кафетерий. Стася обожает перед учёбой заходить туда и покупать пончики, хотя в последнее время редко это делает. Я помог ей слезть.
— Спасибо за услугу, — усмехнулась Стася.
— Да не за что, — почесал я затылок, — за тобой заехать? После учёбы.
— Не думаю. Я собиралась сходить в гости домой, там все волнуются, — неловко отвела она взгляд. Каждый раз, когда разговор заходил о её родне, мы оба испытывали желание перейти на новую тему.
Она хотела начать оправдываться, но мне повезло, потому что слушать очередные глупости я не собирался. К нам подбежал тот странный парнишка с чудной фамилией Шуйло. Я обожал убирать первую букву, ставить на её место «х», и дразнить Стасю.
— Привет, ой, — вздрогнул он, когда встретился со мной взглядами, — и тебе Стас здравствуй, а как дела? Как настроение? У тебя всё в порядке?
— Поверь, с твоим приходом стало только лучше, — хмыкнул я, приобнял аккуратно Стасю за талию и пожелал ей хорошего дня.
Кажется, за моей спиной послышалось удивленное «ты его простила?», но я оборачиваться не стал. За что меня прощать? Стася бросила меня, а я лишь ей подыгрывал.
Рабочий день прошёл более-менее гладко. Мне выдали аванс, и я собирался купить что-нибудь для Стаси. Пусть она вернула мне все подарки, но я хочу сделать ей новый, в честь примирения.
— Хорошо выглядишь Стас, — похлопал меня по плечу Михалыч. — Видно жизнь твоя налаживается?
— Понемногу.
— Ну, я рад, продолжай в том же духе, — и, вытирая руки от мазуты, начальник удалился в глубь помещения называемое мною просто гараж.
Прикупив коробку сладостей, я помчался домой. Наверняка Стася уже ждёт меня. Хочу провести с ней время вместе, и наконец, покончить со всеми этими бессмысленными ссорами. Подъехав к парковке, я слез с мотоцикла и поставил его на сигнализацию. Стоило мне сделать несколько шагов по двору, как меня окликнула гуляющая с собакой Катя. Её пёс Альф радостно побежал ко мне, и Катя, поддавшись силе тяги побежала, следом держа за поводок.
Мне нравилась её добрая дворовая собака, я присел на корточки и погладил. Альф довольный, полез за коробкой со сладостями для Стаси, и чуть ли зубами не вгрызся.
— Альф фу! — прикрикнула на него хозяйка, — нельзя.
Собака послушалась и продолжала стелиться передо мной. От голоса Кати во мне проснулся гнев. Я не забыл, как она поступила со мной на глазах у Стаси. Взяла и поцеловала, это как называется? Где логика? Мы знакомы то всего пару дней, а по её словам она одинокая и не умеющая заводить друзей и парней. Что-то не сходится. Я надеялся больше с ней не пересекаться, тем более сейчас, когда Стася живёт со мной под одной крышей.
— Стас мы можем поговорить? — страдальчески спросила девушка.
— Ну, говори, хотя я не особо понимаю, что это изменит, — разрешил я, не отвлекаясь от Альфа.
— Я поступила ужасно некрасиво.
— Мягко сказано.
— Прошу извини меня, я не хотела. То есть я думала, что Стася уже ушла. Понимаешь, ты так хорошо ко мне отнёсся, что я посчитала, что могу…
— Все твои оправдания не имеют смысла, — поднялся я на ноги, — потому что ты знала, что у меня есть девушка, которую я люблю.
А ведь я даже не рассказывал ей, что мы расставались со Стасей. Никакие доводы не помогут.
— Да. Мне нечем крыть ты прав. Но когда я увидела тебя печальным, я захотела…— снова не договорила она. Я постоянно перебивал её.
— Утешить меня? Не говори, что ты бы прыгнула ко мне в постель, если бы я поманил. Не унижайся ещё больше Катя.
— Я не такая. Я просто, запуталась. Ты мне нравишься, и я никак не могу избавиться от накативших чувств, — смотрела она исподлобья как затравленный ребёнок. — Но и то как предаёт тебя твоя девушка…
Я удивлённо вскинул брови. Почему замолчала? Что значит «предаёт»?
— Продолжай раз начала. Ты же знала, что я заинтересуюсь, — внутри разгорался огонь. Во мне закипала ярость. Не зная врут мне или говорят истину в последней инстанции, я уже успел представить себе Стасю рядом с другим парнем. Отчего кулаки сжались, и коробка в руке хрустнула.
Катя достала телефон и открыла галерею. Неуверенно она протянула его мне. Я вырвал смартфон из чужих рук и вгляделся в фотографию. На ней была запечатлена моя Стася в обнимку со светловолосым высоким парнем. Всё указывало на то, что им мог быть Матвей. Тот самый урод из-за которого у меня возникло море проблем. Перед глазами всё поплыло, я отдал телефон хозяйке, как и коробку с конфетами. Меня бросило в жар. Воспоминания о сегодняшнем утре, заставили усомниться в её искренности. Может, приготовив незамысловатый завтрак, Стася просто пыталась заглушить чувство вины? Что у них было? Если они уже обнимаются, значит и... есть что-то, от чего у меня точно съедет чердак. Она не могла за те пять дней сойтись с ним. Но если и так, зачем в таком случае переезжать ко мне? Бессмыслица. Я сейчас взорвусь!
— Стас ты не виноват, что она…— приблизилась ко мне Катя и притронулась к ладони. Мня как током поразило, я отскочил.
— Пошла ты! Чего ты ко мне прицепилась? Отвали!
— Но я хотела как лучше.
— «Как лучше» для кого? Для себя? Тогда да, у тебя вышло, — сплюнул я, и пошёл прочь к своему подъезду.
Смотря под ноги, я не заметил, что всё это время меня ждала на пороге Стася. На её лице ни читалось ничего. Она выглядела опустошённой.