Долгожданное возвращение домой, казалось что может быть прекраснее ? Вот она, Вердана! Со своими радостями, старыми и новыми врагами, магией и тайнами ! Эта книга продолжает рассказ об Олесе, её семье и друзьях. Познакомиться с более ранними событиями можно в книгах "Обретение" и "Хрупкое равновесие".
Пролог
Тусклый дневной свет пытался добраться до душных институтских коридоров, неестественно пустых и тихих. Только её собственные шаги отдавались эхом, вот и нужная аудитория, Олеся постучала и вошла. Чесноков Константин Георгиевич, её научный руководитель, с усталой раздражённостью посмотрел на неё :
– Мышь, наконец-то, ваши опоздания становятся неприличными. Вот ваша работа, в целом неплохо, но недочётов достаточно. Я все отметил, после праздников жду, надеюсь на последнюю проверку.
– Спасибо, Константин Георгиевич, я постараюсь, – опустив виновато голову, Олеся схватила курсовую и выскочила из аудитории.
Почему она здесь? Всё это было очень давно, в другой жизни. Осознание себя совершенно другой приходило постепенно, воспоминания о счастливых, страшных, радостных и опасных событиях сплелись в сложный клубок. Она не хочет здесь находится! Нужно на улицу, там она попробует открыть портал, улицы родного города были тоже чужими и такими же пустыми. Она было вскинула руку, чтобы начертить в воздухе знак Лирдос и застыла, в груди разливался ледяной ужас, она не может вспомнить его. Сила в ней была, Олеся чувствовала её, но что случилось с памятью? Как она здесь оказалась, неужели снова она стала жертвой чьих-то манипуляций. Привычным движением руки, она призвала воздушную воронку и с облегчением запрыгнула в неё, направляясь в то место, где она надеялась найти ответ на происходящее. Дверь библиотеки была открыта нараспашку, резко остановившись перед ней Олеся чуть не упала и долго не решалась зайти, прислушиваясь к её тишине. Проглотив вставший в горле ком, она всё-таки решилась и прошла внутрь. Как в самом дурном сне или фильме ужасов дверь за ней захлопнулась, громко и гулко, заставив молодую женщину вздрогнуть. Неестественная темнота окружила её, она шла скорее наугад, чем по памяти, которая снова подводила её, не помнила она такого узкого коридора. То и дело Олеся натыкалась на его холодные гладкие стены, здесь вообще было очень холодно. Шаг, и вот она в огромной круглой зале, с блестящими серыми стенами, в которых отражалось множество свечей в больших канделябрах. Удивлённо она рассматривала залу, а когда обернулась, поняла, что та абсолютно замкнута, ни одного прохода, ни одной двери в ней не наблюдалось. В центре залы, на полу лежало зеркало, такое же круглое, метра два диаметром, Олеся осторожно направилась к нему, ей оставалось два-три шага, чтоб приблизиться к его краю, но её остановил голос, раздавшийся из-за спины:
– Любопытно, да? Неужели совсем нет чувства опасности?
Олеся знала этот голос, его хозяин был ей неприятен, а если быть откровенной, она боялась его. Медленно вдохнув и выдохнув, она обернулась и как можно увереннее произнесла:
– Я должна была догадаться, что это твоих рук дело.
Дагрий смотрел на неё улыбаясь, как всегда с надменным превосходством, красивый и очень опасный. Олеся совсем не была уверенна в том, что справится с ним один на один.
– Всё намного сложнее, чем ты даже можешь предполагать, мне жаль тебя бедняжка Лессалия, – с деланным сочувствием, Дагрий развёл руки, между которыми тут же появился чёрный жгут.
Олеся сделала шаг назад и чуть не споткнулась о полу платья, заставила страх отступить и накинула на себя щит, тот получился слабым, на один удар, в лучшем случае.
– Ты слаба, ты одна и тебе некуда идти, – уже другой голос и снова сзади, произнёс, как приговор.
Она очень не хотела поворачиваться к Дагрию спиной, но ужас оказался сильнее, причиной тому стало то, что маг произнёсший приговор давно мёртв. Однако это был он – Патрикус. Мистик убитый Эдгаром, Идалиной и Адиусом на Ширу, стоял во плоти. Идею о призраке пришлось сразу отмести, происходило что-то очень непонятное, странное, пугающее, Олеся почти уже почувствовала себя обречённой, когда один за одним, из ниоткуда возникло ещё два покойника – Угриш и её тётушка Вайлена. Тут она как-то сразу успокоилась, это сон, она спит! Ну или сошла с ума, что менее желательно. Пока она размышляла, зала наполнялась – вот когда-то убитый ею Хафур, а это Грисорх, его прикончил Лемрон. Олеся застыла, стоило подумать о погибшем друге, как он появился перед ней, глаза наполнились слезами. По кругу комнаты призраки прошлого возникали снова и снова, живые и мёртвые, муж Ойхи, Синорг, когда-то спасший её, были и служитель ордена, Заулин, мечтавший отправить её на костёр... Последней явилась Сивина. Они все медленно направлялись к ней, смыкая кольцо, зеркало, у которого она оказалась, ожило, заклубилось серебристой, мерцающей, приглашающей тьмой, Олеся зажмурилась и шагнула в неё, в надежде на пробуждение.
Глава 1
Пять лет назад. Земля, Россия, Санкт-Петербург.
У Фёдора болели глаза, смотреть на одно и тоже в течение двух часов было невыносимо, и как только работают сыщики, которым приходится это делать постоянно, слежка – занятие для усидчивых и с железными нервами. Парень зажмурился, потёр веки пальцами и помотал головой, полегчало. Сегодня она что-то долго, белобрысая в клетчатом пальто явно задерживалась на работе, и что это за офис такой, вразумительной таблички возле двери не наблюдалось. "Не взяла бы она такси, а то всё насмарку тогда" – промелькнула тревожная мысль. У Фёдора машины не было, и с деньгами было не очень, большую часть отпускных он отдал матери, чтобы не нудела. Подъехал фургон к магазину и его принялись разгружать двое парней, закрыв часть обзора, пришлось выйти из такого удобного укрытия. В этот момент и открылась дверь, которую он так долго гипнотизировал, сначала вышли двое – мужик и тётка, их он успел запомнить, следом вышла она, блондинка в клетчатом синем с коричневым пальто, звали блондинку Анной. Среднего роста, с утончёнными, готическими чертами лица, карими глазами и стройной, даже несколько субтильной фигурой – Фёдору она совершенно не нравилась, что-то было в ней отталкивающее. Ему нравились простые девушки, с ямочками на щеках и приятными выпуклостями, зато она понравилась Степану, он никак не мог взять в толк чем. Облегчённо выдохнув, он двинулся за ней, быстрым шагом Анна шла в сторону метро, теперь нужно быть внимательным, чтобы не потерять её, как это было во вторник. А вдруг именно сегодня произойдёт что-то важное и ему удастся узнать о Степане, хотя бы немного...
Это случилось две недели назад, они с братом пили пиво в кафе и тот поделился, мол познакомился с девушкой, красивой и обаятельной, зовут Аней. А на следующий день, Стёпа сказал, что встречается с ней, договорился зайти после работы, и только благодаря стечению обстоятельств Фёдору удалось узнать, где эта работа и как девушка выглядит. Смартфон сломался, совсем, добрый Стёпка пообещал отдать свой старый, вполне приличный и сказал куда приезжать. Смартфон был удачно передан, а естественное любопытство подговорило Федю остаться и посмотреть на красотку, которая по его мнению таковой и не являлась. Разумеется говорить о том брату он не собирался, да и не представилось такой возможности, больше он Степана не видел. Через четыре дня он с дядь Сашей отцом Стёпы, пошёл в полицию, подали заявление и ничего, его опросили и сказали, что позвонят, если будут новости. Дни шли, а ничего не менялось, тогда он и решил следить за девицей, пока он в отпуске. Что-то ему подсказывало – исчезновение брата связано с ней и никак иначе, вот поэтому он сейчас и спускался на эскалаторе, стараясь не терять из виду, светлые волосы заплетённые в причудливую косу и голубой шарф, пальто скрывала от него толпа.
Отец Стёпы и его мать – родные брат и сестра, с умеренно тёплыми отношениями. Своего отца Фёдор никогда не знал, а Стёпка рано потерял мать, ещё школьником, в какой-то момент братья сблизились, не смотря на разницу в пять лет. Для Феди он стал всем – братом, другом и даже отцом, наверное больше говорить и не нужно, что он испытывал. Желание во чтобы то ни стало найти брата поглотило его полностью, притупив все остальные чувства, в том числе и чувство опасности. Забежав в нужный вагон метро в последний миг, он выдохнул и прислонившись к стеклу, закрыл глаза. В прошлые разы они ехали пять остановок, можно расслабиться, но не тут-то было, что-то изнутри толкнуло его, обожгло. Он открыл глаза и в груди защемило, шоколадные глаза Анны смотрели на него, внимательно изучая. Ну вот и всё, хреновый из него сыщик, то сходство со Стёпой, которым он так гордился, подвело его. Их общий дед наградил братьев им – смугловатой кожей, тёмными густыми бровями, красивым профилем и тёмно-русыми кудрями, вот только глаза Феди, в отличие от почти чёрных Степана были светло-карими с серыми прожилками. Ничего не поделаешь, нужно будет выходить на следующей станции, а завтра что-то придумать, так он и поступил. Домой совсем не хотелось идти, ноги сами привели парня на набережную, настроение было хуже некуда. Представлялся Стёпа, раненый и связанный, нуждающийся в нём, стиснув зубы и кулаки, Фёдор ускорил шаг. Начинался дождь и он решил свернуть, недалеко была нужная автобусная остановка, подумалось о большой кружке с чаем и бутерброде с котлетой, пора домой. То, что следят теперь за ним, он понял не сразу. Небольшого роста щуплый мужичок в кожаной куртке шёл за ним не скрываясь, убедился он в этом окончательно, когда тот пересел за ним в другой автобус. Стало страшно, да тут целая банда, но как они нашли его, теперь он почти бежал, через дворы, и когда до дома оставалось совсем немного, только повернуть за угол оставалось, дорогу перегородила она, Анна.
– Привет, что же ты убегаешь? Я думала, ты наоборот хотел пообщаться со мной, – сказала она приятным, очень девичьим голосом, таким говорят принцессы в мультфильмах.
Фёдор обернулся, мужичок в кожанке стоял сзади, он конечно мог бы убежать, особой угрозы внешне эти двое не представляли, но отчего-то было страшно. Тело и язык онемели, влажный воздух стал как кисель, а дождь стекал как в замедленной съёмке. Хотелось сбросить это наваждение, но он не мог, накатывала дикая слабость. Девушка подошла к нему совсем близко, обдав терпким запахом духов, в глазах её мерцало золотым, будто маленькие молнии вспыхивали. Совершив невозможное, Фёдор поднял руку и отстранился от неё и произнёс непослушным языком:
– Где Степан, что с ним?
– Ого, да он силён! Ник, не ошиблись ли мы с братом, в этом побольше потенциала, – обратилась она к мужичку, затем немного задумалась и ответила, – твой брат жив и здоров, он ведь твой брат, я верно поняла? Хочешь, отведу тебя к нему?
Фёдор кивнул, отвечая на оба вопроса, говорить было очень тяжело, от Анны шло такое давление, что ему хотелось упасть на колени, прямо в лужу, в которой он стоял, держался он на одном упрямстве.
– Пожалей парня, он же рухнет сейчас, – неожиданным басом проговорил Ник.
Девушка кивнула, развела руки в сторону и медленно опустила их ладонями вниз, мутный воздух стал гораздо прозрачнее, Фёдор задрожал, его бил озноб, он не заметил, что совсем промок, пальто Анны же, казалось сухим, мистика какая-то, что происходит, во что влип Стёпка?
– Давай Ник, забираем его и уходим отсюда, – скомандовала она.
Фёдор хотел было обернуться, но не успел, внизу затылка вдруг стало очень горячо, сознание поплыло, а потом всё исчезло.
Глава 2
Звенело в ушах, очень неприятно и назойливо, Фёдор подумал о том, что надо бы сменить сигнал на входящие звонки в новом телефоне. Он попробовал открыть глаза, но отчего-то это простое действие причинило сильный дискомфорт. Так, что происходит? Где он? Сидит в очень неудобной позе, на жёсткой и ребристой поверхности, ноги подвёрнуты, а руки связаны сзади, от чего ужасно затекли. И тут он вспомнил, что предшествовало потере сознания – его похитили, так же как Степана. Фёдор попытался сесть поудобнее, получилось это сделать со второй попытки, под ним были то ли ящики, то ли доски, сзади – стена, опершись о которую он и смог сдвинуться. На выдохе он издал стон вперемешку с ругательствами и медленно открыл глаза. Комната в которой он находился была небольшой, похожая на подвал, у левой стены стояли рядами строительные стеллажи, вот на чём он сидит, хорошо что не на полу, Анна и Ник оказались заботливыми похитителями. В ней было бы совсем темно, если бы не тусклый свет, выбивающийся из-за закрытой двери справа, из помещения, которое она закрывала, доносились шаги, шорохи, голоса. Фёдор прислушался, в надежде разобрать о чём они говорят, но был разочарован, говорили тихо и неразборчиво. А когда Анна раздражённо вскрикнула вдруг, и быстро заговорила повысив тон, с удивлением Фёдор понял – говорят не по-русски и даже не будучи лингвистом, опознать языковую группу он не смог, час от часу не легче. Кто они такие?
– Что происходит? Где я? Руки зачем связали, черти? – громко, насколько мог, крикнул он.
Слабость была такая, что этот его порыв дался тяжело, закусив губу он пытался не расплакаться. А что если эти маньяки убили Стёпу и теперь убьют его, какое-нибудь ритуальное убийство, мало ли психов ходит. За дверью замолчали, раздались шаги и дверь открылась, впуская тепло и мягкий жёлто-оранжевый свет.
– Пришёл в себя? Как самочувствие? Не тошнит? – с сочувствием и странной заботой спросила Анна.
Это что ещё за новости, хочет усыпить его бдительность?
– Нет, слабость только, – честно ответил он, с психами на рожон лучше не лезть.
– Повернись, уберу верёвку, это Никлаус перестраховался, – так же дружелюбно обратилась она к нему.
Фёдор с трудом, кряхтя, развернулся боком, Анна наклонилась, руки защекотало и обдало теплом, верёвка ослабла и он медленно, стал растирать их. Девушка глянула на него и ушла в комнату со светом, дверь на этот раз не закрывая. Вскоре она вернулась, держа в руках кружку и протянула ему:
– Не бойся, это чай с сахаром, поможет восстановиться.
Не став благодарить её, он молча принял кружку и понюхал, пахло цитрусом и ещё чем-то цветочным, отхлебнул немного и закрыл глаза, в меру горячий и очень сладкий напиток. Она удалилась, и только тогда он открыл глаза и принялся неспеша пить его, пока кружка не опустела. Притупились жажда и голод, и действительно прибавилось сил, но встать он пока не решался, казалось, что сидел он, вглядываясь в приоткрытый проём очень долго, что происходило в той комнате приходилось только догадываться. Иногда мелькали фигуры его похитителей, они о чем-то негромко общались, что-то регулярно вспыхивало и трещало, наводя на Фёдора страх, посредством бурной фантазии. Сколько времени он здесь? Мама волнуется, вызванивает его, кстати, где телефон? Фёдор залез в карман, затем в другой – гаджета не было, ну правильно, было бы странным, если бы ему оставили возможность связи. Когда дверь снова отворилась и на этот раз вышел тщедушный Никлаус, у Фёдора заныло под ложечкой, пробовать сопротивляться ему даже и не пришло в голову, он хорошо помнил, как мок под дождём без возможности двигаться.
– Тебе надо отлить, дружок, так положено, давай провожу, – сказал он, снова вводя в ступор.
Бас Ника уж очень сильно контрастировал с невысоким ростом, щуплой фигурой и неяркими, размытыми чертами лица. Одет он был в светлое, так же как Анна, если на девушке туника и брюки смотрелись нормально, то на нём – непривычно и нелепо. "Точно сектанты" – пронеслось в голове, прыгнув по позвоночнику в пятки. Всё это время, пока он рассматривал его, Ник стоял протянув ему руку. Ругая себя за баранье смирение, Фёдор подал свою и опираясь, на неожиданно крепкую и сильную руку Ника, встал.
– Там, справа в закутке ведро, справишься? – указал он, спрашивая.
Фёдор буркнул что-то, кивнув и чуть пошатываясь, пошёл куда было сказано. Обратно он шёл увереннее, силы восстанавливались, только вот после чего, что с ним сделали? Да какая разница для ритуального барана? Он хотел было сесть нв своё место и закрыть глаза, но Ник ждал его, мотнув головой в дверной проём. В первый момент он зажмурился, от яркого света, яркого и неестественного, для света от обычных свечей, коих было очень много, они стояли по углам, на полу и различных импровизированных поверхностях, типа перевёрнутых ящиков и бочек. А ещё свечи окружали зеркало, довольно большое, оно лежало на полу, в центре и отражало всё это световое безумие. Зарябило в глазах так, что он закрыл их руками, что теперь, ему велят раздеться? Он был близок в своей догадке, Анна протянула ему одежду из бежевой плотной ткани:
– Переодевайся, я выйду, если стесняешься.
Фёдор неопределённо пожал плечами и принялся раздеваться, такие же штаны и туника, как у этих двоих, оказались ему по размеру, снятое с себя, он с тоской положил аккуратно на столик в углу. Подумалось о Степане, который несколько дней назад вот так же переодевался с похожими чувствами. А Анна, тем временем, держа в руках металлический стержень, с навершием в виде искривлённого трезубца, направляла его на зеркало. И тут стало происходить непонятное и невозможное – зеркало оживало, плавилось, становилось жидким, искрящимся, по комнате пронеслись лёгкий ветерок и звон, будто что-то где-то разбилось.
– Шагай, вперёд, ты же хотел к брату! – то ли призывала, то ли приказывала Анна.
Глаза девушки искрились молниями, кожа сияла глянцем, Фёдор неуверенно сделал несколько шагов и остановился у самого края зеркального озера. Оно покрывалось рябью и вот-вот грозилось выплеснуться, заполняя собой всё вокруг, а ещё оно звало, манило!
– Ну же, вечно я не смогу так стоять! Мне итак пришлось постараться, после прошлого перехода слишком мало времени прошло, Фёдор, скорее! Ты должен сам...
Снова пронёсся ветерок, подталкивая его, звона на этот раз не было, видимо так открывался проход. Фёдор продолжал стоять, решиться было очень сложно, и тут он подумал о Стёпке, а если, эти странные люди или нелюди говорят правду и в неведомом Где-то он снова увидит брата, живого и здорового. Он стал считать про себя: "Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два...". Шаг и снова звон, тёплое и уютное окутало его и потащило за собой, и несло, несло... Он расслабился и позволил ему управлять собой, закружилась голова, немного замутило, у него всегда был слабый вестибулярный аппарат... А затем уже знакомая тьма поглотила всё.
Тошнота не отпускала, чьи-то заботливые руки приподняли его и поднесли стакан с водой, та оказалась солоноватой и Фёдора вывернуло, но не на пол, а в подставленную посуду.
– Вот и всё, скоро будет легче, пойду заварю трав для него, Стефаний, сможешь сам его поднять? – проговорил женский голос.
– Конечно смогу, спасибо Лидия, – ответил женщине самый родной и такой желанный голос.
– Стёпка, живой! – произнёс он сухими губами и открыв глаза посмотрел на брата.
– Более чем, ты ещё молодцом, два часа всего в отключке, я почти девять был и ещё сутки провалялся, неприятная процедура этот переход, и как Анька туда - сюда ходит, – говорил Степан, помогая ему сесть в кресло, стоящее рядом с кушеткой, на которой он лежал.
Фёдор огляделся, они были в уютной комнате, с камином, книжными полками и деревянным столом, прямо как в исторических романах, всё в коричнево - жёлтой гамме.
– Стёпа, а мы где? Я ничего не понимаю, – беспомощно и одновременно удивлённо он посмотрел на брата.
– Всё расскажу, как в книжке Федька, в другом мире мы, и раз ты тоже здесь, значит у тебя тоже есть способности. Я много думал, это дед наш, Яков Дмитриевич, магом был, от него унаследовали. Говорила бабка, что он лечить мог и не только, помнишь? – огорошил его Степан.
– П-помню, но я не особо верил, Стёп, а в другом мире это как? На другой планете? И зачем? – Федя говорил с ним, как ребёнок, будто ему не двадцать один, а десять лет, услышанное не желало укладываться в голове.
– Типа того, местные называют его Вердана, я в книге прочитал, самые древние названия Эрданос, Эрда, Игирда. Я затем тут, чтобы стать магом, самым настоящим, Федька, ты хочешь стать магом? Аня сказала, в тебе побольше потенциала, – ответил Стёпа или Стефан, насмешливо глядя сверху вниз на брата.
Имя Стефан ему гораздо больше теперь подходило, тёмные кудри заметно отросли, и когда успели? Они ложились красиво на ворот белой рубашки, по тому самому вороту и рукавам была причудливая вышивка синими и жёлтыми нитями, поверх рубашки был синий же жилет, очень длинный, почти до колена, с жёлтыми большими пуговицами, довершали наряд на тон темнее штаны и светлые полусапоги или высокие ботинки, явно из кожи. Ни дать, ни взять дворянин из исторической книги, нарочно такое невозможно было представить.
– Быстро ты, адаптировался я смотрю, вошёл в роль ученика мага, – обиженно и раздражённо выпалил Федя и продолжил, – а обо мне ты подумал, об отце, о маме моей? Мы не знали что думать, в полиции заявление написали!
В комнату вошла женщина, видимо это Лидия, она поставила на стол поднос, улыбнулась им и деликатно вышла.
– Вырос ты Федька, а я балбес, ты прав братец. На меня как всё это обрушилось, я забыл обо всём. Я придумаю что-нибудь, попрошу Аню, письмо напишем, мол уехали, живы, всё в порядке. Пойдём перекусим, обсудим всё, тебе нужно прийти в себя и хорошенько всё обдумать, не руби с плеча только, – Стёпа улыбнулся ему и протянул руку.
Фёдор всё ещё по-детски смотрел на него, эмоции клокотали в нём. Но он никогда долго не умел злиться или обижаться на старшего брата, потому что любил его и всегда старался подражать ему. Внимательно посмотрев в тёмные глаза Степана, он протянул руку и опёрся о неё вставая. Даже в свои двадцать один он понимал, не каждому в жизни везёт с такой вот рукой.
Глава 3
Магам редко снятся просто сны, кто-то может подумать, что эдак и с ума сойти недолго, каждый раз просыпаясь, копаться в увиденном и разбираться что к чему. Однако это часть самого мага, его сути и силы, она (сила) говорит с ним, направляет, а иногда и напрямую подсказывает, куда двигаться и как решать имеющуюся проблему. Проблем и задач у мага всегда хватает, как житейских, мирового масштаба, так и магических, сила непостоянна и капризна, даже у самого могущественного и опытного, именно опытный и способен услышать и во время навести порядок в себе. Эдгару снилась дочь, не девятилетняя, какой она является, а гораздо младше. Насте, которая запрыгнула на облако и хохоча танцевала на нём, было года четыре. Голубое платье, с яркими цветами, красиво кружилось, а рыжие вихры весело развевал ветерок. Эдгар смотрел на неё и боялся, не удержит же малышка, рухнет вниз, готовясь в нужный момент поймать её. Подняться же и снять девочку он не мог, стоило ему попытаться, облако улетало выше, вместе с Настей. Держаться в воздухе не представляло не малейшего труда, а вот скорости не хватало, облако всегда было быстрее.
– Спускайся, ты упадёшь, – кричал он в который раз, но девочка не слышала его, или не слушалась.
Как и откуда прилетела чёрная тень, Эдгар не понял, она закрыла собой часть неба и распростёрлась над ними, а затем приняла форму огромной крылатой твари и пронзила облако, уносясь прочь. В первый миг он подумал, что тварь забрала Настю и среагировал не сразу, когда девочка стала падать, да так стремительно, он не успевал, опять. Он нырнул вниз, словно в воду, вытянув руки вперёд, стараясь ухватить дочь, попытался ускорить падение. Там внизу что-то блестело, вода? Но чем ближе он спускался, тем отчётливее и ужаснее было увиденное, под ними лежало зеркало, одно огромное зеркало, отражая небо с редкими облаками, жёлтый кружок солнца и их летящие фигуры. Вот фигурка девочки приближается к нему, раздаётся всепоглощающий звон, и Настя исчезает в зеркальной дыре, следом за ней отправляется и Эдгар.
Шумело море, ни с чем иным этот звук он не мог спутать. Он повернул голову в ту сторону, откуда исходил звук и открыл глаза. Море было мрачным, неприветливым, а берег на котором он лежал таковым и не являлся. Он смотрел на разбивающиеся о валуны волны и продолжал лежать, странный и страшный сон не до конца отпустил его. А ещё он слишком хорошо знал это место, и эти валуны, и плита на которой он лежал и даже воздух, особый с запахом тоски и несвободы. Вот только не спешил он осознать и принять своё местонахождение, оно слишком неприятным и непонятным было, и голову вправо поворачивать он не хотел, чтобы не видеть... Он не желал на него смотреть, он думал что уже никогда не увидит его и был очень счастлив от этого знания. А что если закрыть глаза, это просто продолжение сна! Лежал он так долго, пока не начал замерзать, солнце, которое никогда не было видно здесь на мрачном небе, уходило в закат, приближалась ночь и Эдгар отчётливо почувствовал её. Как будто не было всех этих лет, такое знакомое чувство обречённости, неизбежности. Он резко вскочил и огляделся, так и есть, замок стоял на своём месте, ненавистный замок! Хотелось кричать, это сон! Олеся, она забрала его отсюда, освободила! Мысль о ней на какое-то время помогла, согрела, но её вытолкнула другая слишком жестокая, невероятная и очень правдоподобная. Он не покидал проклятый остров и замок, ему Всё приснилось, совсем всё. Олеся, их злоключения, нарушенное равновесие, его поиски и спасение любимой, рождение Насти и счастливейшие годы в Ширу, долгожданное возвращение в Вердану – всё это неправда? Эдгар сел и обхватил голову руками, борясь с отчаянием. Это просто страхи, его шурховы страхи и не более, наверняка всё можно объяснить. Как и почему он здесь оказался, проделки Дагрия? Это первое что напрашивается, а если нет, то что тогда. Что предшествовало его появлению здесь? Задав себе этот вопрос, Эдгар изумился, он не помнит! Последнее что он помнил, как они возвращались с Эрды, все вместе – он, Олеся и Настя. Дочь отпрашивалась у них в гномий посёлок на трёхдневный праздник, чтобы вдоволь нагуляться с закадычным дружком Норелом, сыном Гвента и он, не хотя, дал обещание подумать. Олеся отправила девочку спать, а следом легли и они. И всё! Вот так вот уснуть дома и очнуться здесь? Возможно конечно и такое, вот только отчего это странное чувство, что он что-то забыл, очень важное.
Размышления Эдгара прервала новая неприятность, он громко застонал, но как так то! Этого не может быть, все воздействия и заклятия с него давно сняты... Однако реальность говорила об обратном, или всё же нереальность... Он вздохнул и принялся раздеваться, складывая одежду рядом. В воде оборачиваться было не так болезненно, зуд, рождающийся в позвоночнике, распространялся по всему телу, кожа горела так, что холодная морская вода казалась чудодейственной. Полное обращение произошло уже в воде, его тело вытянулось и покрылось чешуёй, руки стали жуткими лапами с когтями, а ноги ими же, только с ластами, вдоль спины пророс большой, шипастый плавник, на шее и груди прорезались жабры. Сколько он плавал, устремляясь в глубину тёмных вод, Эдгар не знал, в какой-то момент он стал наслаждаться, и даже не замечал, как звериное прорываясь, поглощало всю попадавшуюся по пути морскую живность. В клыкастую, ненасытную пасть жуткого зверя уходило всё... Опомнился он лишь тогда, когда стало трудно дышать и обращение стало обратным. На берег он вылез уставший, но обновлённый, после небольшого отдыха он оделся и решил проверить, а вдруг уйти отсюда можно, такое ведь может быть? Но увы, стоило ему добраться до границы, он упёрся в барьер, что за ужасное возвращение в прошлое? Он вспомнил о фильмах, которые смотрел с Олесей, когда жил с ней в Мидгарде, в некоторых герои попадали в прошлое. О временной магии он читал, изыскания в ней носили изучающий характер, ни к чему конкретному опыты не приводили, так и остался этот вопрос неразрешённым. Занятый размышлениями, он обнаружил себя стоящим у главного и единственного входа в замок, входить он не хотел и боялся. Версия о возможном ответе о происходящем победила и страх, и нежелание. здесь ничего не изменилось,те же коридоры, те же запахи, те же чувства, ноги сами вели его по привычным комнатам, он осматривал всё, хоть и догадывался, если и есть ответ, то только в библиотеке. Подойдя к ней, Эдгар остановился, не решаясь войти, за дверью горел свет, странный и непривычный, наконец он толкнул её и удивлённо сделал два шага назад. Он подумал сначала, что ошибся и завернул не туда, но всё же это была она, только было слишком много свечей. На мебели, полках, на полу, зажжённые свечи были повсюду, большие и маленькие. Когда прошло первое изумление, Эдгар рассмотрел главное, то, что он заметил и осознал не сразу – в центре комнаты, на полу лежало абсолютно круглое зеркало, и отражало всю эту световую феерию. Не спеша он прошёл к зеркалу и стал обходить вокруг, при этом к нему пришёл покой, тревога и безысходность ушла. Чтобы с ним не происходило, оно имеет смысл и какое-то значение, просто он не понимает его пока, но обязательно поймёт и разберётся. Долго ждать не пришлось, по библиотеке пронёсся ветерок, явно магического происхождения, затем знакомый звон и зеркальная гладь начала плавиться, становясь жидкой, играющей. Какое-то время Эдгар просто стоял и смотрел на неё, словно ждал чего-то или слушал, затем улыбнулся, кивнул сам себе и шагнул вперёд, отдаваясь ей. Магам редко снятся просто сны, даже самые странные и страшные можно и нужно читать, ну или хотя бы брать во внимание.
Глава 4
Зирд никогда так быстро не бегал, казалось, сердце вот-вот выскочит из груди, ноги стали уставать и заплетаться. Но останавливаться никак нельзя, его преследователи были совсем рядом, и до цели было совсем недалеко. Человеку в гномий лаз ни за что не пролезть, и как было обидно, когда он растянулся в пяти шагах от него. Так и есть, на его любимых башмаках, которые Олеса принесла с Земли, снова развязались шнурки, всем они были удобны, но вот шнурки... Кряхтя, он поднялся и оглянулся, тёмный маг, преследовавший его, был совсем близко, вот он замедлился и идёт улыбаясь, готовя сеть, не желая упускать свою жертву. Забыв о шнурках, ведомый лишь страхом, не обращая внимания на ушибленную ногу, Зирд рванул к проходу в скале и нырнул в неё рыбкой. Но откуда эта дыра под ногами, он летел кубарем по скату, куда-то очень глубоко, как больно! Когда падение завершилось, он ощутил себя лежащим на животе, уткнувшись в камни лицом, тяжело дыша. Болело всё, но особенно левая нога, гном стиснул зубы повернулся на бок, а затем на спину, было темно и тихо, ни шума, ни звука, ни движения, лишь благодаря природному зрению он смог разглядеть высокий потолок и широкий проход, уводящий вперёд. Зирд был гномом трудолюбивым, смекалистым и храбрым, но при этом очень простым, слишком сложные вещи он понимал не сразу, да и то не все. Как так вышло, что он оказался на пути тёмного, желающего утащить его в храм, причём считающим себя в абсолютном праве на это?! Ведь больше десяти лет прошло с того страшного времени, когда ими правили тёмные, распоряжаясь их жизнями, разве это возможно, куда смотрят стихийные? Устав лежать, Зирд осторожно сел, тряхнул головой, желая выгнать из неё неприятный шум, захотелось пить. Он ощупал карманы куртки и комбинезона, фляжку не обнаружил и расстроился, жажда сразу же стала ещё более сильной. Нужно попробовать встать и разобраться, куда это он попал, опираясь о стену рукой он поднялся и сделал пару шагов. Ничего, идти можно, не быстро, прихрамывая, но можно! А боль можно и потерпеть, ерунда, это всего лишь ушиб.
Коридор по которому он шёл был нескончаемым, однотипным, монотонным, лишь изредка он уводил влево или вправо, а затем снова прямо. Зирд дважды делал привал, силы уходили из него, а восстановиться было нечем, усугубляли ситуацию жажда и голод, не отчаиваться становилось всё сложнее и сложнее. Он старался подбадривать себя, мол гномы не унывают, да ещё и под землёй, в горах. Да, он родился и вырос в городе, вдалеке от гор, но стоило ему попадать в эту среду, что-то от предков просыпалось в нём, будоражило. Он высматривал хоть малейшие признаки влаги, вдруг где-то близко есть вода, но увы – стены были прохладными и сухими. Зирд потерял счёт времени, часы, подаренные братом, разбились при падении, обнаружив это, он с досадой снял их с руки и засунул в карман. Он общупал их все, карманы, нашлись лишь пара инструментов, и засахаренный фрун, его он решил приберечь, на самый крайний момент. Так он и шёл, хромая, слабеющий с каждой минутой всё больше, один в коридорах неизвестных пещер. Сколько себя помнил Зирд, с ним всегда был рядом брат-близнец, даже когда у Гвента появилась семья. Конечно они стали меньше общаться, но живущий рядом Зирд, всегда готов был помочь во всём, и в работе и в компании, а уж когда появился малыш Норел! Зирд обожал племянника, играл с ним, начал обучать ремеслу, когда тот стал подрастать, Гвент, Афина и Норел были его семьёй, и останутся ею, случись и ему найти ту, которая захочет делить с ним радости, горести и быт. Монотонность шага и мыслей начали усыплять его, когда он услышал далёкий шум – чьи-то шаги, возня, стук. Поначалу обрадованный, он прибавил скорость, но тут же остановил себя, имеющийся опыт, напомнил о возможной опасности. Теперь он шёл осторожно, прислушиваясь, стараясь определить характер услышанных звуков. Кто бы там не был, он был не один, существа обитавшие здесь, были заняты чем-то странным и наверное, важным для них. Чем ближе были звуки, тем более не по себе было Зирду, страх и неуверенность, подсказывали ему остановиться, но деваться ему было некуда и он шёл. Подойдя совсем близко, гном осторожно заглянул туда, куда выводил коридор, увидел и обомлел. В большой пещере ходили существа, о которых он хотел бы забыть и никогда не видеть! Те самые, с зубами в четыре ряда и жуткими щупальцами на голове и туловище, как-то их называла Олеса, но от страха и нарастающей паники он забыл. Что же делать, он в ловушке, куда ему идти дальше? На заклание мерзким тварям, или обратно в бесконечный коридор, умирать от голода и жажды? Ответ долго не заставил себя ждать, то что он заметил, привело его в такой шок, что все собственные горести позабылись мигом! У дальней стены, почти в углу, стояла клетка, в которой было два пленника, одним являлся его близнец Гвент, второй – его жена Афина. Зирд тихо застонал от непонимания, удивления и дикости всей ситуации, что вообще происходит?! Идти выручать их и оказаться третьим? Идея была не такой и плохой, да он окажется в беде, но он будет не один, со своей семьёй. Потихоньку, стараясь быть не заметным, он зашёл в пещеру и пошёл вдоль стены, твари были заняты чем-то странным, они перетаскивали с места на место какие-то ящики, коробки, клетки. Удачно прячась за стоящие такие же, Зирд перебегал от одного к другому. Пока всё получалось, жажда, голод и боль были им забыты, как и мысли о том, что он будет делать потом, когда доберётся до своих. И вот уже когда он был совсем близко случилось ужасное, один из смертельных тварей, открыл клетку, вытащил Гвента с Афиной, схватил, как кукол в обе чудовищные лапы и понёс куда-то. С трудом проглотив вставший в горле ком, Зирд смотрел на него и решал, что ему делать. А что ему делать, идти за ним, если его и сожрут, то вместе с ними, один он оставаться никак не хотел. И гном пошёл, почти побежал, уже не скрываясь, по пути запрыгнув на короб и схватив со стены факел с огнём, не совсем понимая зачем он это сделал. И не зря! Факел пригодился, когда к нему подскочил, заметивший его монстр, Зирд швырнул факел ему в морду и побежал в проём, в котором исчез другой, унёсший Гвента с Афиной.
Яркий свет ослепил его, не видя ничего он остановился и зажмурился, ожидая когда привыкнет к нему, думать Зирд совершенно не успевал, откуда здесь может быть свет. А когда, наконец, он смог это сделать, растерянно огляделся, в комнате, в которой он находился, ни Гвента, ни Афины, не было, как и чудовища унесшего их. Источником света были свечи, их было очень много, не меньше трёх десятков, а ещё на полу лежало очень большое зеркало, Зирд никогда ничего подобного не видел! В нём отражалось всё это световое великолепие, гном даже открыл рот, так неожиданно и невероятно было увиденное. За спиной что-то грохнуло, он резко обернулся – на месте проёма в который он вбежал, теперь был огромный камень, вернее кусок скалы, Зирд оказался заперт в странной комнате. Не успел он вздохнуть, почесать бороду и задуматься, как раздался звон, как будто что-то разбилось, но не здесь, а за стеной. Заворожённый он уставился на зеркало, оно на его глазах становилось другим, жидким, как густая вода, тёмного, серебристого цвета, оно переливалось и покрывалось мелкими пузырьками, непонятно откуда пронёсся ветерок, и в нём ему послышался голос, тихий и зовущий, он звал его, Зирда, по имени:
– Зирд, иди же, всего шаг и всё закончится, ты устал, тебе нужны отдых и пища, смелее! – звал он вполне настойчиво.
Рука привычно поднялась к лицу, Зирд почесал бороду, вздохнул, сделал шаг, и ещё один, и ещё. Радостный смех, то ли детский, то ли женский, послышался снизу, из глубины зеркального пруда, гном посчитал до четырёх и прыгнул в него.