Чертовщина на лестнице Действие первое

Феликс Довжик 
Чертовщина на лестнице

Действующие лица

Виор – временный бог данной местности и данного времени.
Диара – леди Виора.
Казбур – специалист по экономике и хозяйству.
Приад – профессор идеологической демагогии.
Нуоз – начальник управления охраны и защиты.
Сорсор – правая рука Нуоза.
Соятник – сотрудник Нуоза.
Немой – сотрудник Сорсора.
Эл – сотрудник Сорсора.
Жура – красивая женщина, журналист, посол по особым поручениям.
Гадалка – предсказательница ближайшего будущего.
Мария – девушка специальной профессии в штате Сорсора.
Врач – женщина неопределенного возраста в штате охраны.
Майя – оператор метлы и пылесоса.
Марк – человек, работник умственного труда.
Юля – жена Марка.
Мать – мать Марка, свекровь Юли, бабушка Разбойника – сына Марка и Юли.
Отец – отец Марка.
Саня – друг Марка, муж их общей школьной подруги поэтессы Наташи.
Командор – глава фирмы, где работает Марк, муж подруги матери.
Петр – главный теоретик фирмы, где работает Юля.


Действие первое
На сцене в правой половине ближе к зрителям небольшой письменный стол – кабинет Марка. На столе папки, стопка бумаги, на ней обыкновенный молоток с деревянной ручкой. Возле стола стул. В глубине сцены стена в человеческий рост с дверью в середине стены – вход в остальные комнаты квартиры Марка.
Над стеной узкая площадка с перилами, а за ней второй этаж сооружения в человеческий рост: стена с дверью посередине – вход в служебные апартаменты Виора. Слева от двери небольшой иллюминатор.
На сцене слева лестница с перилами, ведущая на второй этаж к служебным апартаментам Виора. В середине лестницы небольшая площадка. На ней стоит стул.


Входит Майя. В одной руке метла, в другой пылесос. Майя оставляет пылесос возле лестницы, собирается подметать, но, не приступая к работе, садится на ступеньку, метлу держит древком вниз.

Майя. Хорошее дело – пыль. Надежное. Как ни старайся, все равно появится. В кризис не останешься без работы.

За сценой слышен шум. Торопливо входит Нуоз.

Нуоз. Майя, срочно выметайся. Виора встречать будем. Королю положен царский прием. Пыль в глаза коллективно пускать будем.
Майя. Чего он в такую рань? Ответственность за всех подняла?
Нуоз. Тогда бы он спал до обеда. Бессонница у него обыкновенная.

Майя. Нуоз, чего ему возле Диары не лежится?
Нуоз. Он абсолютно остыл к ней и на других не смотрит. Он у нас праведник.
Майя. Поневоле? По возрасту еще не должен поститься.

Нуоз. Не могу знать, хотя любопытство гложет. Обязанности моей охранной службы дальше порога его квартиры не распространяются (смотрит на часы). Время, время. Майя, выметайся скорее.
Майя. Шустрости в моем возрасте требуешь? Вы бы меня перевели руководителем барышень, а командовать метлой и пылесосом доверили бы юной особе.

Нуоз. Ты наш мусор ежедневно своими глазами видишь. Такое абсолютно не каждому доверишь, а ты язык за зубами держать умеешь. Выметайся, выметайся быстрее. Разболтались мы с тобою. Накатают на меня донос. Бумага пройдет через канцелярию. Порядок есть порядок – принимай Нуоз против себя меры. Вот систему состряпали. И я приложил к этому руку.

Слышны голоса за сценой.
Всё! Время! Мигом отсюда.

Майя с метлой и пылесосом быстро поднимается по лестнице и скрывается за дверью. На сцену, проходя мимо начала лестницы, выходят: Казбур, Приад, Сорсор, Немой, Эл и Врач в белом халате. Соятник выходит из-под лестницы. Все распределяются по сцене. Казбур почти под лестницей. Соятник в стороне справа, с интересом рассматривает всех. Врач обходит некоторых, пытается прощупать пульс. Сорсор от нее отмахивается, Приад и Соятник позволяют. К Казбуру врач не подходит. Входит Виор с Журой. Голоса: «Доброе утро, Виор!»

Виор. Доброе, доброе. Я сегодня выспался и встал в боевом настроении.

Виор обходит персонал, внимательно смотрит на некоторых. Первым на его пути Приад. Как только Виор отошел от него, Приад торопливо побежал по лестнице и скрылся за дверью. Виор подходит к Соятнику. Нуоз следует за ним.

Соятник, что-то вид твой мне не нравится. Какой-то мягкотелый. Мышей не ловишь?
Нуоз. Виор, ты что? Он один из самых незаметно одаренных.

Виор (Нуозу). Должен же я заниматься воспитанием кадров? (Соятнику). Так ловишь мышей?
Соятник. Зачем их ловить? Они сами попадаются.
Виор. А крупный зверь?
Соятник. Он переоценивает силы. На этом горит.

Виор. Разумно. Я с тобой согласен. (Отходит к Сорсору). Вот у Сорсора сразу виден боевой оскал. Это по мне.

 Обойдя персонал, минуя Казбура, Виор поднимается на среднюю площадку лестницы и садится на стул. Нуоз садится на нижнюю ступеньку лестницы. Остальные выстраиваются полукругом возле лестницы. Казбур в глубине сцены вне поля зрения Виора. Жура жестом приглашает его пройти вперед, но Казбур отказывается. Сорсор подходит к Врачу, что-то шепчет ей. Врач уходит. Сорсор перемещается к Соятнику. Немой и Эл недалеко от них.  Приад выглядывает из-за двери, потом осторожно выходит на верхнею площадку, прикладывает руку к уху, прислушивается к разговорам внизу.


Виор. Мне в голову пришла великолепная идея. Я решил соблазнить…
Нуоз. (подпрыгивая). Женщину!

Все дружно смотрят на Журу.

Виор. Что вы все на Журу уставились?
Жура. Они ждут от меня солдатской шутки: «Я готова!».
Нуоз. В шутке доля жизни, а Жура сторонник романтической любви, как в дамских романах.

Виор. Мужики, возраст у вас спелый, а мысли зеленые. Женщину не соблазняют.
Нуоз. Вот новость. (Поднимаясь и поворачиваясь к Виору) А я чем тогда занимаюсь? (Прикладывает руку к груди с поклоном к Виору) Помимо охраны, естественно.

Виор. Мужчина себя предлагает. Выбирает женщина и соглашается, если хочет соблазниться.
Нуоз. Мудро, но не ново. Я это от кого-то слышал.
Виор. От меня слышал и забыл. Не перебивай, я сказал!

Нуоз. Молчу.
Виор. Время у нас сейчас историческое, сложное, и я решил соблазнить… человека!

Все, кроме Нуоза, поворачиваются к Виору спиной. Жура незаметно уходит.

Нуоз. Позволь возразить. Он же баран упрямый. Порода редкая и абсолютно противная. На них сильнее давишь – сильнее плюются. И отец его на работе таким был. Спроси у своей Диары. Его отец учил ее разным глупостям.
Виор (приподнимаясь) Чему!?

Нуоз (отмахиваясь) Не в том смысле. Он певец кристальной глупости. Натура абсолютно обратная человеческой. Он ее учил – общий кошелек важнее своего. Где он это видел? Взрослый человек такое ляпнуть молодой женщине. Она тогда замуж собиралась за тебя как раз. Виор! Зачем тебе такой антрекот с его сыном? Мы об него зубы поломаем. В нашу телегу ты его не запряжешь. Поверь профессионалу. Сломать его можно, согнуть нельзя.

Другому власть, деньги, удовольствия, а этому недорожденцу, кроме бумаги для работы и дешевой похлебки, ничего не надо. Ты посмотри, как они живут. Он с семьей со своими родителями. Где это видано, чтобы невестка уживалась со свекровью?! Не по-людски это. И как живут, не узнаешь. Они же, паразиты, сор из избы не выносят. Невестка на работе подругам на свекровь не жалуется. Ты такое слышал?

Виор. Ты мне сказки с того света не рассказывай. Работать он умеет, я спросил?
Нуоз. Умеет, ну и что? За расчеты заумные берется, за которые ни один нормальный не возьмется. Это ему подавай.
Виор. Ты меня хочешь убедить, что он работает ради процветания работы?

Приад (за спиной Виора). За низачто!?
Виор. Кто у меня за спиной? Я спросил!
Приад. Это я, Приад.
Виор. Нюх потерял, где стоять, куда и как идти?

Приад. Старый конь дорогу знает.
Виор. Но дойти не может. У кого с собой охотничье ружье?
Приад. Я плохо слышу, поэтому я здесь.
Виор. Со спины подбираешься!? Снимите его ребята одним выстрелом!

Эл и Немой порываются действовать. Сорсор знаком останавливает их.

Приад. Я понял, понял. Я ухожу (осторожно бочком возле Виора спускается по лестнице).
Виор. Наследил здесь. Кто будет за тобою подметать?
Приад. Прости, Виор, я больше не буду.

Виор. Разговор перебил. О чем это я? А-а! Ты, Нуоз, к нему подхода не нашел, не увидел скрытые пружины. Отец его, по рассказам Диары, сверх зарплаты копейки в карман не положил, но он гордился, что у него любая работа с блеском получается. Вот он чем питался. Эта его страсть сильнее кошелька. Ты ему аппетитного червяка подбрось. Он тут же клюнет.

Нуоз. Он клюнет, а мы подавимся. Стоит ли руки марать? Сидит абсолютно тихо, никому не мешает, пользу приносит.

Приад. Как это он тихо сидит? Виор! Нуоз ничего не понимает. Это политическая слепота! Он не тихо сидит. Он независимость демонстрирует. Такие самые опасные. Они разлагают всех. От них начинается гниение. Виор, поручи мне. Я ему по всем каналам проведу санитарную обработку.

Немой в это время показывает Сорсору указательным пальцем на Приада, потом поднимет вверх большой палец – смотри мол, мысль дельная.

Виор (Приаду). Своим делом занимайся. Барабанишь много, а эффект от этого – оскомина и отвращение.
Нуоз. Виор, поступай, как хочешь. Я тебя предупредил, дальше твое дело (поворачивается, как все, спиной к Виору).

Виор разглядывает спины своего окружения. Приад вытаскивает стул из-под лестницы. Выбирает место, устраивается на стуле в пол-оборота к Виору.

Виор. Так! Так, я сказал! Я хотел видеть ваше личико, а вы мне спины показали. Черт с вами. Не хотите ничего нового, займемся привычной для вас рутиной.

Сорсор дает знак Элу и Немому, они под лестницей уходят.

Казбур (выходя). Виор, я чего-то не понимаю, ты Марка хочешь соблазнить?! У нас на нашем горизонте один Марк – человек. Остальные – болты и шурупы.
Виор. Казбур, а что в этом плохого? Из болтов и шурупов (показывает на спины) можно свинтить любое нерушимое сооружение, а из людей незыблемую конструкцию не составишь.

Нуоз. Зато людей можно завинтить по стойке смирно.
Приад (вскакивая со стула). А после напомнить им о священном долге и призвать к бескорыстному, к самоотверженному, к почетному служению.
Казбур. При пустой казне?

Приад. А это твоя забота, Казбур. Мое дело – воспламенить, зажечь, призвать и окрылить.
Казбур. Лапшу на уши повесить и шоры на глаза?

Приад. Виор! С таким настроением в наших рядах мы ничего не построим и все развалим! А я чувствую, я слышу, я ощущаю всеми фибрами – гроза идет, гроза приближается, она уже толпами ног громыхает у наших дверей! Нам надо сплотиться в едином порыве.

Виор. Ладно, сплотимся, помолчи. Такое было настроение. Мечтал о переменах.
Казбур. Ты же сам перерегулировал, сам все расставил, сбалансировал. Мы смотрим, чтобы никто не поднялся выше нас, и чтобы все вместе были не выше твоего плеча.

Приад. Как смеешь ты так говорить о нашем Виоре?! Он хотел построить из нас самую идеальную, самую совершенную, самую работоспособную в мире конструкцию, чтобы мы по мановению его руки, дружно взявшись за руки, работали, как часы.
Казбур. Тик-так, присели, тик-так, привстали. Работа требует головы и рук. Руки заняты, а голова пустая.

Приад. Это как у кого!
Казбур. Не путай язык с головой.
Приад. Виор! В наших рядах зреет предательство. Я вижу, я слышу, я чувствую это!

Нуоз. Предательство не по твоему ведомству. Виор! Он нас совсем засушил своим чувством, слухом и нюхом. Все ж нормально. Жить бы и радоваться, а он до печенок достал. Виор! Разреши, я на него дело состряпаю.
Приад. Солдафон необразованный. Тебе водка с чесноком нюх отбила. Ты уже не отличаешь кристально преданных от гнилой казбурщины.

Нуоз. Помело словесное. Казбур дело знает, а посади тебя на хозяйство – через полчаса все развалишь.
Приад. А я не стремлюсь туда. Я профессионал устойчивости. Мое ведомство льет воду на твою мельницу, а ты не ценишь этого.
Нуоз. Лей, да не брызгай на своих. От тебя постоянно приходится отряхиваться.
Приад. А от тебя вздрагивать.

Казбур. Виор, воспользуйся выключателем, а то такие откровения посыплются.
Виор. Такое утро было, такое настроение. Как же вы мне надоели, как же я от вас устал. Казбур, ты же первым плеснул ложку дегтя, а Виор выручай.
Приад. Распни его! Он смуту вносит. С Нуозом снюхался, мне смету урезает.

Казбур. Не подавись лишним куском. Избыток фигуру портит.
Виор. Всех распну. Совсем забыли свои роли.
Приад. Это они! Бойся их. Я вижу, чувствую, я слышу! Устойчивость от колебаний раскачивается. Волну остановит не раздрай, а бетонный монолитный волнолом.

Нуоз. Началось. Виор, разреши я его долбану. (Приаду). Оставь наши печенки в покое! Иди на улицу! Там работай! Нас чего агитировать?
Приад. Все должны быть в напряжении. Никто не должен забывать о главном. Это наша святая обязанность.
Нуоз. Навели порядок – и баста. Дай пожить, дай подышать свободно.

Приад. Не дам и не надейся. Я никому не позволю прозябать на лаврах. Я – напоминание о грядущих опасностях. Бойтесь их. Они придут. Я чувствую, я вижу, я их слышу.
Казбур. По крайней мере, мусор сдует.

Приад. Ты не понимаешь? А мы уцелеем!? Исключительно упреждающая бдительность может спасти от неминуемого грядущего.
Нуоз. На мой век хватит. Об этом я со своими орлами позабочусь (обнимает за плечи Сорсора и Соятника).
Соятник. Кто за перила схватится, тот сохранит себя.

Виор. Всё! Хватит дискуссий, я сказал! Кто там сегодня ведет протокол? В протоколе напишите: «Судьбоносное совещание прошло в …». Приад, что там надо написать?
Приад. В плодотворной конструктивной теплой дружеской обстановке.

Виор. И так из года в год. Смотрю я сверху на вашу суету. Вы, как муравьи туда, сюда, и всё в свой муравейник. На любое дело смотрите – что себе отщипнуть? Сундук уже неподъемный, буксуем, отстаем, а вам все мало. Хотел свежую струю влить в наше дело – все ощетинились, показали личико. Даже ты, Нуоз, моя оборона и защита. Все прочь с моих глаз. Никого не хочу видеть. Прочь, я сказал (держась за перила, поднимается на верхнюю площадку лестницы и уходит).

Все, кроме Приада уходят. Приад не знает, что делать со стулом. Из-под лестницы входит  Глухой.

Приад. Как кстати ты пришел. Отнеси стул на место.

Глухой кивком головы и жестом показывает – будет сделано. Приад направляется к выходу, оглядывается. Глухой жестом показывает – будь спокоен, и, не сходя с места, играет со стулом. Приад уходит. Глухой ставит стул, жестом вслед ушедшему Приаду показывает – все в порядке и уходит под лестницу.  На среднюю площадку лестницы возвращается Виор, садится на стул. За ним следом идет Жура.

Виор. Жура, есть успехи в личной жизни?
Жура. Пока, к сожалению, без перемен.
Виор. В таких делах царским указом не поможешь. Спасает собственная инициатива и энергия.
Жура. Если выбор есть.

Виор. И в этом деле указом не поможешь. У меня деликатная просьба. Я хочу знать о Марке все.
Жура. У Сорсора наверно есть материалы на него.
Виор. Мне их дутый компромат не интересен. Я хочу знать, что он за человек? Займись этим. Мне надо добраться до его печенки. Любой ценой. Вплоть до… Я тебе это разрешаю.

Жура. Если бы я вас не знала, я бы могла обидеться.
Виор. В нашем окружении на солдатские шутки пора реагировать спокойно. Это мой тебе совет. Впрочем, можешь на меня обидеться, но к заданию отнесись со всем блеском своего таланта. Всё. Иди, работай, я сказал.

Жура спускается по лестнице и уходит.

(Виор рассуждает) Перемены переменами, но и старое должно быть новым. (Зовет) Кто там есть? Сорсора ко мне!

Входит Сорсор.

Ты новинки науки и техники отслеживаешь?
Сорсор. Меня регулярно консультируют.
Виор. Ну и как? Поднимись ко мне. Научились считывать чужие мысли?
Сорсор (поднимаясь). Пока можно с трудом угадывать и то редко, а видеть и слышать можно в пределах обзора аппаратуры.

Виор. И я об этом. Подозреваемый зашел за угол с приятелем, и мы его не слышим. Предчувствия у меня скверные. Опасаться я стал за свою спину. Наблюдать бы за ним, куда бы он ни скрылся. Современная нужна аппаратура, а не старье из того иллюминатора (показывает на иллюминатор над верхней площадкой). Подумай об этом. Если для этого надо открыть кошелек, мы Казбура раскошелим. И еще один острый вопрос. Тебе не кажется, друг мой однокашный, в последнее время устранился от активной работы?

Сорсор.  Нуоз?!
Виор. Именно он. Болтает лишнее в ущерб работе. С дамами перебор. Об отдыхе беспокоится? С чего бы он устал? Или что-то затевает? Странно… Понаблюдай, собери сведения. Я надеюсь на твою проницательность. Иди! Работай!  (подталкивает Сорсора вверх и уходит за ним).

Из двери под лестничной площадкой выходит Отец, идет к выходу. Входит Марк.

Марк. Отец, меня встречаешь? Что случилось?
Отец. Марк, ты задержался.
Марк. Нет, папа. Как всегда, шел пешком.
Отец. Мама уже на часы поглядывает. Пойду ее успокою (уходит).

Марк относит стул к столу, садится за другой стул, думает. Входит Юля.

Юля (издалека). Марк, ты уже здесь? Почему ко мне не зашел? Что случилось?
Марк. Мальчишка меня смутил. Перед домом на асфальте написал: «Лена, я тебя люблю».
Юля. Ты такое первый раз видишь?

Марк. Кто любит, тот не кричит об этом. Зачем врет? Написал бы честно: «Лена, я хочу тебя любить».
Юля. Дурак ты! Мальчишка о чувствах, а ты о хулиганстве.
Марк. Что причина, что следствие? Без страсти к такому хулиганству чувств бы не было.

Юля. А у тебя что на первом месте?
Марк (подходит к Юле, обнимает ее, целует). Нам спать не пора?
Юля. Не пора. Потерпи, хулиган.
Марк (снова целует Юлю). Вкусно как!
Юля. Чего хорошего?

Марк. Не понимаешь, молчи.
Юля (целует Марка). Будет еще вкуснее. Потерпи.
Марк. Это Разбойник стульями играл?
Юля. Бабушка ему позволяет на голове ходить, а убирать за собой не требует.

Марк. Мама и меня так воспитывала. Уроки сделал – делай, что хочешь. Не самый плохой экземпляр вырос.
Юля. Ты в этом уверен?
Марк. Разбойник – человек разумный. Подстроится под требования будущей жены. Мои задачи он решал?

Юля. Сказал – легкотня.
Марк. Ничего себе! Я же серьезные задачи ему дал.

Раздается звонок. Юля идет открывать. Марк садится за стол. Входит Жура.

Жура. Извините, пожалуйста, за позднее вторжение. Мы проводим социологическое исследование. Вы не могли бы ответить на некоторые вопросы нашей анкеты?
Юля. Это к мужу. Пусть он отвечает. Сейчас я ему скажу (возвращается к Марку). Марк, симпатичная женщина просит ответить на вопросы анкеты.
Марк. Юля, я хочу посидеть и подумать. Ответь, пожалуйста, сама или…(машет рукой – изображает рукой, что сметает всё прочь от себя).

Юля. Марк, как тебе не стыдно? Уважай чужую работу. Все будут отказываться – хорошо это? Удели внимание красивой женщине, у тебя сразу вдохновение появится.
Марк. Ах, так! Зови красивую женщину. Я постараюсь ее очаровать. Ты потом об этом не пожалеешь?

Юля. Не пожалею. На тебе свет клином не сошелся. Марк, я серьезно. Я зову ее сюда.
Марк. Зови.
Юля (подходит к Журе). Проходите, не стесняйтесь (провожает Журу к Марку и уходит).
Марк (уступает Журе свое место). Располагайтесь, здесь будет удобнее.
Жура. Спасибо. Вы уж извините, работа такая (раскладывает свои бумаги и аппаратуру).

Марк садится на другой стул сбоку от Журы, поодаль от стола.

Я задам несколько вопросов. Можно начинать? Ваше любимое занятие?
Марк. Размышлять.
Жура. Ваша сильная сторона?
Марк. Люблю подумать.
Жура. Ваша слабая сторона?

Марк. Много думаю, многого не замечаю.
Жура. Лукавый ответ.
Марк. Правдивый. Думаю об одном – не замечаю другого.
Жура. Человек не совершенен.
Марк. Хотелось бы.

Жура. Вы не боитесь острых вопросов на грани наглости? Вы считаете себя умным человеком?
Марк. В профессии – да, в быту – сомневаюсь, а у жены, у Юли, твердое мнение не в мою пользу.
Жура. Вас это обижает?
Марк. Наоборот. Побуждает быть в форме.

Жура. А если вас хвалят?
Марк. Приятно, но отношусь спокойно. Голова не кружится.
Жура. А если хвалят после крупного успеха?
Марк. Если в меру, правильно делают. Цветы без полива засыхают, чрезмерный полив – к загниванию.

Жура. Вы ходили голосовать на последних выборах?
Марк (вставая со стула). От цветов сразу к крапиве? Не ходил (ждет вопроса). Вас интересует – почему?
Жура. Это едва ли не главная цель опроса.

Марк (рассуждая). Избиратели делятся на три отряда: «как есть», критики и «как надо». «Как есть» голосуют так, как им сказали. Критикам лишь бы критиковать. Таких пять-десять процентов. «Как надо» предлагают цели и методы. Таких три-семь процентов. Мне интересно, с кем я, и сколько таких? В этот раз строго назначили: критиков – ноль пять, «как надо» – ноль три. В такие игры я не играю и больше о политике говорить нечего.

Жура. А о семье и о любви можно?
Марк. Почему нет? Увлекательная тема. Особенно с красивой женщиной.
Жура. Спасибо. Очень приятно, но мы сейчас работаем. Как вы относитесь к деньгам?
Марк (присаживаясь). Никак. У меня Юля для этого.

Жура. Она любит тратить?
Марк. Не буду преувеличивать. Европу за неделю не разорит, но, дай ей волю, наше отечество за три дня обанкротит.
Жура. Вас это раздражает?

Марк. В природе есть закон сохранения энергии, но нет закона сохранения денег. Всё когда-то кончается, а деньги – в первую очередь. Даже не так. Деньги подчиняются закону перехода наличия в отсутствие. Поэтому я с пониманием отношусь к её тратам.
Жура. У вас бывают ссоры с женой?

Марк (вставая со стула). Бывают. Иногда с собой не согласен, а тут два разных человека, каждый со своим самолюбием. Зато потом какая ночь примирения. Впору новый диван покупать.
Жура. Вы так шутите или хотите во всем быть честным?
Марк. Стараюсь всё охватить, из-за чего выпадаю из норм приличия.

Жура. А из-за чего у вас случаются ссоры?
Марк (присаживаясь). Пришли к ней подруги, а у меня задача не идет. Пошли у них разговоры: «Присборено, но не фалдит». Мужчина в состоянии это представить? Оказалось, я невнимателен к гостям.
Жура. Вы её любите?

Марк (вставая со стула). Что значит – люблю? Жить без нее не могу? Смогу. Любовь ли это? Не знаю. Она человек, который мне нужен. Я ни один отпуск не провел без неё. Она часть меня, мое дополнение. Люблю ли я себя? Нелепый вопрос. Существую сам с собой. Иногда я собой доволен, иногда нет. Так и с ней.

Жура. Вы однолюб?
Марк. Обижаете. Я многолюб, но с одной женщиной.
Жура. Я накажу вас за ваше лукавство. Сейчас такие вопросы задам, будете знать. Вы могли бы совершить героический поступок?

Марк (присаживаясь). Это не моя стихия. Не советую создавать подходящую для этого ситуацию. Вы увидите жалкого человека.
Жура. Вам не стыдно признаваться? Могли бы приврать.
Марк. Стыдно обещать и не выполнить, а я предупреждаю – не возлагайте на меня надежды.

Жура (смотрит в свои бумаги). А подлый поступок могли бы совершить? Что это я читаю? Этот вопрос не для вас. Вы на это не способны.
Марк. Обижаете. Вы меня недооцениваете. Хотелось бы сказать нет, но я не уверен, что в любой ситуации поведу себя достойно.

Жура. А ради идеи пошли бы на костер? Не в буквальном смысле, а так, могли бы серьезно пострадать ради идеи.
Марк. Я за Галилея. Власть временна, а истина вечна. Работай на истину и не связывайся с теми, кто тебя не поймёт.

Жура. Вы всегда говорите правду и никогда не обманываете?
Марк. Разве я такой кристальный и не такой, как все? Измеряю температуру – у меня за тридцать девять. Что я Юле так и брякну? Тридцать девять с гаком – для выдающихся. Для простых смертных тридцать восемь и три достаточно.

Жура. И она вам верит?
Марк. Жди – поверит! Снова градусник под мышку и сама контролирует. Потом от пилюль отбоя нет. Марш в постель и не смей работать.
Жура. И вы ей подчиняетесь?
Марк. А как же – я же идеальный подкаблучник.

Жура. Зачем вы себя так рисуете?
Марк. В том, что я сказал, есть истинное зерно.
Жура. А вы его раздуваете до каравая.
Марк. Я могу на тот же вопрос ответить иначе. Буду возражать – поругаемся, а подчинюсь – погладит, как котёнка. Сопротивление всегда обходится дороже.

Жура. Другое дело – это уже объяснение.
Марк. Но суть та же.
Жура. Было в вашей жизни событие, которое оказало влияние на ваш жизненный путь?

Марк (вставая со стула). Меня в школьные годы потрясла книга о древнем мире. Персонаж, гонимый приближенными к вождю, рассуждал: научить бы лошадь возить грузы, как бы здорово жизнь изменилась в лучшую сторону. Власти занимаются дележом того, что создают другие. Жизнь изменяет физика, химия, биология, техника.

Жура. И математика?
Марк. Математика – инструмент для этих дисциплин.
Жура. А власть – инструмент создания условий для жизни и науки?
Марк. Безусловно, но в ущербной степени из-за перекосов.

Жура. Почему у вас на столе молоток? Это талисман?
Марк. Разбойник, сын мой, часто переворачивает квартиру вверх дном. Листы разлетаются, а молоток бумагу держит.

Жура. Вы считаете себя обаятельным мужчиной?
Марк (присаживаясь). Я вообще не мужчина. Настоящий мужчина пьет, курит и танцует, а я ничего этого делать не умею.

Жура. Зато умеете увиливать от вопросов. Мы собирались поговорить о любви и отвлеклись. Вы можете, будучи женатым, увлечься не идеями, а женщиной?
Марк. Еще как! Я на работу и с работы хожу пешком и, если не обдумываю задачу, во все глаза смотрю на женщин, и очень многие мне нравятся.

Жура. Я не о том. Вы способны так влюбиться, чтобы потерять голову?
Марк. Голову я бы охотно потерял. Она же мне покоя не дает.
Жура. Лукавите, раз начинаете шутить. Я хочу раскрутить вас на нужный мне разговор, поэтому начну вас провоцировать. Я могу вам понравиться как женщина?

Марк. А почему бы нет? Красотой вас природа щедро наделила и вы в моем вкусе.
Жура. Допустим, я влюбилась в вас без памяти. Вы представляете, на что готова идти женщина, когда она теряет голову?

Марк (вставая со стула). Вот этого я вам не советую. Я всегда думаю о последствиях. Многие считают, это нечто сложное, но это не так. Думать – это своевременно задавать самому себе простые детские вопросы. На данном примере. Я обязательно себя спрошу: «Что это даст Разбойнику? Что это даст Юле? Что это даст нашим родителям?». Моя прихоть несет несчастье близким. Я этого не хочу. В таких случаях я умею управлять собою.

Жура. А вам не жаль упущенных возможностей?
Марк. Безусловно, жаль. По дороге домой я встречаю красивых женщин и улетаю на седьмое небо, но они проходят мимо, и я приземляюсь без парашюта. А утром после ночи иду сытый, в голове задачи, подъем сил – вдохновение.

Жура. Любите вы Юлю. Когда ухаживали, вы ей дорогие подарки дарили?
Марк. Никаких не дарил. Я ее не покупал. Она за меня выходила, а не за подарки. Когда стали вместе жить, ничего неожиданного она во мне не открыла.
Жура. Интересно с вами беседовать. Вы меня простите, если я была назойливой и наглой.

Марк. Изучать – так изучать.
Жура. Можно я с вашей женой побеседую?
Марк. Я ее сейчас позову.

Марк уходит, входит Юля, подходит, присаживается к столу.

Юля. Замучил он вас? Он любит поболтать – хлебом не корми.
Жура. Это я его замучила. Можно, я вам задам несколько вопросов? Не о политике, о семье. У вас замечательный муж. Вы его не ревнуете, не боитесь его потерять?
Юля. Муж, как муж. Меня вполне устраивает, но я его не держу. Найдет лучше, пусть уходит.
Жура. Раз не уходит – не встретил лучше. Он вас долго покорял? Как вы познакомились?

Юля. Ему покорять не пришлось. Я с первого взгляда поняла, что он – мой. Меня, иногороднюю, дядя Саша, давний друг отца, бывший директор фирмы, где я работаю, взял к себе, да еще комнату дал в общежитии. Только освоилась с работой, дядя Саша дал особое поручение. У фирмы проваливались испытания основного изделия. Дядя Саша пригласил для консультаций теоретика и попросил меня опекать его – быть помощником и нянькой.

Я думала, теоретик окажется старым, капризным. Прихожу утром, а там стоит этот вот Марк, только тогда он был моложе. «Это ты теоретик? – я ему. – Это из-за тебя меня оторвали от работы». Он виновато оправдывается, а я смотрю и чувствую, это мой человек и другого мне не надо. После работы предложил домой идти пешком и проводил до подъезда общежития. На следующий день заходит в подъезд. Думала, проводит до дверей, а он зашел в комнату… и утром небритый пешком пошел к нам на работу.

 Я ему говорю: «У нас технические вопросы решает не дядя Саша, а наш теоретик Головатый. Он мужик самолюбивый и упрямый». А он мне: «Если толковый, я его смогу убедить, ты только во время разговора никого не впускай, даже директора».
Ой! Вам же наверно всё это неинтересно.

Жура.   Что вы, Юля, наоборот. Рассказывайте. Я никуда не тороплюсь. Мне интересно, что же дальше было.

Юля.   Спорили они час до обеда два после. Дядя Саша приходил, но я его не пустила. Поворчал для вида, но чувствую, ему понравилось. Головатый согласился с Марком. Всё сделали, как Марк предложил, и всё заработало. В понедельник прихожу, его нет. Целую неделю ни одного звонка, а воскресенье пришли ко мне ребята, Петр и Анатолий. Анатолий у нас сейчас директором, а Петр вместо Головатого. Принесли торт и конфеты. Собрались чай пить.

Вдруг звонок. Открываю – стоит хулиган долгожданный. Я говорю: «У меня гости». «Гости – это приемлемо», – отвечает, нахально отстраняет меня и входит в комнату. Ребят он знал, поздоровался, потом достал домашние тапочки, сел за край стола расчеты свои делать. Ребята покосились на тапочки, переглянулись и распрощались. Торт и конфеты оставили. Этот дармоед в этот вечер ужинал за чужой счет.

Жура. Юля, а когда он ухаживал, до загса, он вам дорогие подарки дарил?
Юля. Я бы его выгнала вместе с подарком. Это не моё.
Жура. Неужели совсем ничего не дарил?
Юля. Почему же? Цветы, конфеты, театр, поэтические вечера, сувениры с самодельными стихами. Такие подарки я люблю.

Появляется Марк в переднике. Тыльной стороной ладоней трет глаза.

Юля (замечает Марка, издалека). Марк, что случилось?
Марк. Мама меня наказала. Заставила лук резать.
Юля. Сейчас я тебя выручу. Мы скоро кончаем. Бабушка могла бы меня позвать. (Журе). Я от лука никогда не плачу.
Марк. Тебя она жалеет, а меня ей не жалко.
Юля. Ладно, не жалуйся. Будь мужчиной. Иди, я скоро приду.

Марк уходит.

Жура. Такая строгая бабушка?
Юля. Что вы!? Они друг в друге души не чают. Пирожки будут с капустой и луком. Это он ей не дал лук резать. У нее от лука тоже слезы ручьем текут. Он любую домашнюю работу может делать и любую бытовую технику ремонтировать. В этом отношении она его хорошо воспитала.

Жура. А в каком плохо?
Юля. К порядку я его долго приучала. Разбрасывал вещи.
Жура. Юля, последний вопрос, друзья у Марка есть?
Юля. А как же. Самые близкие – Саня и его жена Наташа. Они втроем со школьных лет дружат. (Раздается звонок). Как раз, наверно, Саня пришел. Марк ждет его.

Жура. Я тогда пойду. Я вас задержала. Большое вам и Марку спасибо.

Юля идет встречать Саню, Жура собирает свои бумаги, идет к выходу. Возвращается Юля, за ней Сорсор. Жура от неожиданности отступает.

Сорсор. Я не ошибся. Марк здесь живет? Он дома? У вас, наверно, гости. Я помешал?
Юля. Гости уже уходят, а Марка я сейчас позову (идет звать Марка).
Сорсор. У красивой хозяйки красивые гости. Как жаль, что гости уходят. Я бы познакомился (прикладывает палец к губам, дает Журе знак, чтобы она молчала). Хозяйка, надеюсь, останется?

Юля (оборачиваясь). Вы к гостье, к хозяйке или к Марку? Может быть, я напрасно иду за ним?
Сорсор. Люблю, когда женщины ставят меня на место. Поражения меня мобилизуют. До свидания гостья. Приятно было увидеть.

Жура уходит, Юля скрывается за дверью. Сорсор осматривает стол Марка. Входит Марк.

Сорсор. Извините, я без приглашения. Вы можете уделить мне несколько минут? Не удивляйтесь. Ничего особенного. У меня вопрос технический. Мне нужна консультация, знающие люди посоветовали Вас. Я мог бы пригласить вас к себе.
Марк. По повестке?

Сорсор. Шутите? Я не такой страшный, как кажется многим. Я мог бы созвониться, прислать машину, но решил не беспокоить и познакомиться в неформальной обстановке.
Марк. Не будем тратить время. Закончим вступление и перейдем к сути.


Сорсор. Дело в следующем. Нас интересует такой вопрос. Не одного меня. Вы понимаете?
Марк. Пока не очень. Я не услышал вопроса.
Сорсор. Я не о том, ну, неважно. Вопрос в следующем. Позволяет ли современная техника видеть и слышать человека, что бы он ни делал, где бы ни был и в любое время?

Марк. Не стоит беспокоиться о технике. Техника может всё. Дело не в ней, а в средствах. Следить за каждым – никаких средств не хватит. Вам, по-видимому, надо следить за ограниченным числом персон, но даже это окажется ощутимым и болезненным для казны любого государства.

Сорсор. Не будем о финансах. Я предупредил, меня интересует чисто технический вопрос. Вы можете сказать, что нужно для создания такой аппаратуры?

Марк. Могу. Собрать вместе несколько энтузиастов, добавить к ним тружеников, которые за солидные деньги готовы горы своротить. Потребуется оперативное производство и испытательная база. После испытаний первого образца серьезная корректировка и все сначала. Думаю, после третьего образца получите сырую, но товарную продукцию. Дальнейшее применение выявит изъяны плюс текущие усовершенствования при появлении свежих идей.

Сорсор. И всё?
Марк. Всё. Это стандартный путь развития новой техники. Об этом вам мог рассказать любой вдумчивый студент старших курсов.
Сорсор. А вы могли бы стать организатором и руководителем такой работы?
Марк. Не могу.
Сорсор. Почему?
Марк. Не хочу.

Сорсор. В этой работе мало интересного?
Марк. Не меньше, чем во многих других.

Сорсор. Вы меня не поняли. (Садится на стул Марка) Я не успел сказать главного. Вам дадут столько работников и таких, каких вы пожелаете. Вам установят зарплату, какую посчитаете достаточной. Если я не ошибаюсь, вы живете в квартире родителей. Если дадите согласие, завтра вам предложат на выбор три шикарные квартиры, послезавтра оформят документы, и в тот же день наши ребята перевезут ваши вещи, не разбив ни одного бокала.

Марк. Это плохо.
Сорсор. Не понял. Почему?

Марк. Посуда бьется к счастью, а здесь счастьем не пахнет. Должен вас огорчить. Я к деньгам отношусь без хватательного инстинкта. Денег должно быть разумное количество. Больше денег – квартира превращается в склад одежды и мебели. А дальше сумасшествие. Драгоценные безделушки, картины, покрытые древней плесенью. Вместо работы ума поиски изощренного удовольствия. Это не для меня. С квартирой свои трудности. Разъединить бабушку и внука? Новые проблемы. Зачем?

Сорсор (вставая со стула). Пряником не получилось и не получится? (Достает из нагрудного кармана расческу, но снова опускает в карман). Попробуем кнутом? Не возражаете?
Марк (садится на свой стул). Мне бы не хотелось, но не мне выбирать.

Сорсор. Знающие люди говорят, ваш шеф Командор к вам тепло относится, но, как бы горячо он к вам ни относился, к себе он относится теплее. Вы не станете с этим спорить? У вас есть шанс потерять работу. Этот довод не изменит вашего решения?
Марк. Довод неприятный…

Сорсор. Очень неприятный. Он бьет и по минимальному вашему карману, и по максимальным вашим интересам.
Марк. Да, но довод не смертельный. Мне для работы нужна стопка бумаги и карандаш. Задачи я могу сам себе поставить и, в конце концов, могу работать дворником. Метла мыслям не помеха.

Сорсор. Я слышал, ученым, как воздух, необходимо научное общение.
Марк. Совершенно верно, но вы же у дверей не поставите охрану? Пока голова варит, собеседники найдутся.

Сорсор. Кнутом не получается. Пойдем по второму кругу. Избыток денег и шикарная квартира не могут представлять непреодолимого препятствия. С такой проблемой справится даже малоспособный человек, а ваша жена тем более справится. Нет смысла пускать мне пыль в глаза. Я же понимаю, вас сдерживают моральные проблемы, но они не должны вас тревожить. Вы от них будете ограждены, их за вас решат специальные службы.

Марк. Я не могу принять вашу палочку-выручалочку.

Сорсор опускает руку в карман и незаметно что-то там нажимает.

Нравственные вопросы я привык решать самостоятельно.

Раздается звонок.

Сорсор. Вы ждете гостей, я помешал?
Марк. Нет. Извините, я сейчас посмотрю.
Сорсор. Пожалуйста, пожалуйста.

Марк уходит. Сорсор достает из кармана маленькую коробочку, пристраивает ее под столешницей, потом, осматривает стол. Марк возвращается. Сорсор рассматривает молоток.
Марк. Никого нет.

Сорсор. Мальчишки шутят. Это бывает. (Кладет молоток на стол). Что ж, подведем черту. Вы поставили меня в безвыходное положение.
Марк. Я так высоко не оцениваю себя. Нет доказательств, что я окажусь хорошим организатором большого коллектива.

Сорсор. Вы меня не поняли. Я не об этом. На доходное место прибегут желающие. Одного способного тремя обычными заменить легко. Я о другом. Дело в принципе. У вас будут серьезные неприятности, я вас предупреждаю.

Марк (садясь за стол, рассуждая). А смысл? Логика есть – эффект ничтожный. Сломленный человек демонстрирует покорность, а взлета мысли нет. Принуждением можно устранить демонстрацию саботажа, но не сам саботаж.

Сорсор. Не всегда так. С одной стороны – неприятности и нервотрепка и себе и семье, с другой – существенные материальные блага. Они сглаживают интеллигентскую щепетильность. К тому же есть оправдание – меня принудили.

Марк. Я сговорчивей не стану.
Сорсор. Упрямство на грани глупости (достает расческу, поправляет волосы).
Марк (поднимаясь со стула). Метод защиты убеждений.

Сорсор. Это глупости умников, еще не хлебнувших реальной жизни. Опасностью пренебрегают, когда кажется, что положение прочное, но прочное положение – явление временное. Реальная жизнь заставит пересмотреть взгляды. Я не смог навязать свою волю, а я не привык к поражениям. Я буду мстить. Это не каприз.  В этом нет ничего личного. Логика борьбы и суть профессии этого требует. Пока я здесь, есть еще шанс пересмотреть позицию. Ваше последнее слово?

Марк. Я его уже сказал.
Сорсор. Как говорят люди вашего круга, будем уважать ваш выбор и будем его с уважением перемалывать.
Марк. Чего же мне ожидать? Пьяной драки или автомобильной катастрофы?

Сорсор. Не преувеличивайте значение своей личности. Устраняют тех, кто мешает, а вы мне даже не помеха, но – раздражающий фактор. Знающие люди предупреждали о вашей несговорчивости. Я надеялся, найдем компромисс, и не придется объявлять войну. Вы меня вынудили. Месть будет изощренной, мы умеем работать, и она обязательно будет (уходит).

Марк (рассуждает). Задача поставлена, а данных для решения нет. К чему готовиться, не догадаешься. Тот редкий случай, когда думать не надо. Бесполезно. Лучше всего – выбросить всё это из головы (осматривает стол, перекладывает молоток на место). Никогда мальчишки не шутили, а тут на тебе. Какое совпадение.

Марк наклоняется, ощупывает снизу столешницу, достает коробочку, осматривает её, потом кладет на край стола над ножкой, на ней размещает сложенный небольшим прямоугольником носовой платок, несколько раз ударяет накрытую коробочку молотком, показывает ей кукиш, осматривает и устанавливает на место. Входит Юля. Замечает Марка под столом.

Юля (издалека). Марк, что случилось?
Марк. Показалось, стол расшатался. Укрепляю ножки.
Юля. С ума сошел. Не теми ножками занимаешься.
Марк. Будильник еще не прозвенел, а до рассвета я успею.
Юля. Этот самоуверенный нахал приезжал что-то предложить?
Марк. Обещал золотые горы.

Юля. За золотые горы дорого приходится платить. Ты не согласился?
Марк. Появляется возможность послать тебя в Париж вот с таким (показывает руками) кошельком.
Юля. Не нужен мне грязный кошелек. Я выходила замуж за честного человека. Ты согласился или нет?

Марк. Зачем торопишь меня? Дай возможность помечтать о том, что предлагалось. Шикарную квартиру сулил немедленно.
Юля. Не нужна нам квартира. Здесь жили, и здесь будем жить.
Марк. И с мамой воевать не будешь?

Юля. Буду. Она до сих пор хочет влиять на тебя, а я тебя никому не отдам ни за деньги, ни за квартиру.
Марк (обнимает Юлю за плечи и уводит). Какая же ты корыстная женщина. Тебе мало моей зарплаты. Ты и меня хочешь положить в свой карман (оба скрываются за дверью).

На верхнюю площадку выходят: Приад, Нуоз, Казбур, за ними Виор, спускаются по лестнице. Виор остается на средней площадке, садится на стул.

Казбур (спускаясь по лестнице, конкретно ни к кому не обращаясь). Я чего-то в жизни не понимаю. Я не могу уловить положительную роль этого ископаемого на развитие экономики.
Приад. Я не специалист в финансах, я занимаюсь проблемами устойчивости.

Нуоз. Смотри-ка! Догадался, о ком речь. (Приаду). Ты специалист подгребать чужие заслуги. Устойчивостью занимаюсь я, а ты занимаешься дымовой завесой.
Приад. Виор! Он ничего не понимает. Мы – люди пламенного слова!
Нуоз. А мы – пламенного оружия.

Приад. Слово сильнее твоих автоматов!
Нуоз. На тебя охотничьей двустволки с гаком хватит.
Казбур. Приад прав в оценке своей силы. Заткнул всем рты, заболтал реформы. Что ни предложишь – всё подрыв устоев.

Приад. Так это и есть устойчивость. Виор! Он признал мое значение! Вы – мастера ломать, а там, как получится. Ты придумай такое, чтобы ничего не менять, и всё получилось.
Нуоз. По мне тоже лучше всё, как есть, но просто интересно, как делать ремонт, абсолютно ничего не ремонтируя, или стрелять, не нажимая курок.

Приад. А я никогда не устраиваю ремонтов! У меня всё прочно на века.
Нуоз. Пока мои ребята не спускают глаз с мишеней.
Приад. Мы делаем общее дело, а пироги пусть раздает Виор.
Казбур. А взять их где?

Приад. Поэтому надо языкам всех несогласных воли не давать. Любые перемены – это чревато. Кто может предсказать, куда махина повернет. Едет – не мешай ей. До тебя ехала и после тебя поедет дальше.
Виор. (Поднимаясь со стула) Казбур, в этом что-то есть. У Приада гарантии, а у тебя обещания.

Казбур. Я чего-то не понимаю. У меня расчет и мировой опыт.
Виор. (Поднимаясь по лестнице) Опыт будет мировым, если пройдет удачно. Расчет какую-нибудь занозу не учтет, а из-за неё большой чирей вырастет с большим запасом гноя. Кто тогда нас выручит? Бесславный Нуоз?

Нуоз. (Поднимаясь по лестнице, обгоняя других) Почему бесславный?
Виор. Бесславный, я сказал!
Нуоз. (Приостанавливаясь). Молчу.

Виор (останавливаясь у дверей верхней площадки). Как идут работы для заозерных ребят? Мы об этом не забыли?
Казбур. Пока ничего определенного.

Виор. А если не успеют? Казбур, чего-то и я в жизни не понимаю. В чем дело? На Марке и Командоре свет клином сошелся? Конкурентов нельзя подготовить?
Казбур. Конкурентов готовили. Надували лягушку насосом. Мозг не вспух, а кожа лопнула. Профессионалов такого уровня, как Марк, с детства готовить надо.
Виор. Утешил ты меня. Сорвут работу, я рвать и метать буду. Со всех живых кожу сдеру.
Все уходят.
 Раздается звонок. Из двери под лестничной площадкой выходит Юля, идет к выходу и возвращается с Петром. У Петра в руках папка.

Юля. Тебя, Петр я никак не ожидала. Мы же с тобой сегодня на работе виделись. Честно скажу, неожиданный гость.
Петр. Лучше сказать – незваный.
Юля. Я так не сказала и не думала. Неожиданный имеет другой смысл.

Петр. Извини, что без предупреждения. Я на секунду. Дальше порога не пойду, даже не приглашай. Меня Анатолий попросил передать его просьбу.
Юля. Что за срочность? Мог бы он сам на работе со мной встретиться.
Петр. У него просьба не связана с работой, и он не хочет об этом на работе говорить.
Юля. Мог бы сам сюда заехать.

Петр. У него сейчас ситуация, а тут еще на его голову родственник свалился. Собственно, из-за этого родственника сыр-бор. Он написал работу, вот эта папка. Анатолий говорит, она не по нашему профилю, мы в ней ничего не поймем. Один Марк способен разобраться, а к Марку из-за былой ревности, он стесняется обращаться с личной просьбой. Меня просил быть посредником, а я согласился. У него ситуация. Он же с женой разводится. Ты слышала? Он вновь стал женихом районного масштаба.

Юля. Сватать будешь, как в былые годы?
Петр. А что? Жених завидный – директор, главный конструктор, и генерал по должности.

Юля. Если Анатолий генерал, то Марк давно маршал. Уже тогда, когда у Головатого не пошла работа, а вы были его ребятами, Марк был с дядей Сашей и с Головатым на равных. Если сейчас у вас не пойдет работа, он пришлет к вам мальчишку, и этот его мальчишка будет на равных с тобой и с Анатолием. Золотые украшения, Петр, уж прости меня, на медные не меняют. Спроси у любой женщины.

Петр. Юля, я не спорю, я шутил и подобного ответа ожидал.
Юля. Оставляй папку (берет у него папку). Я попрошу Марка, он посмотрит.
Петр. Спасибо, Юля. Выручила меня. Гора с плеч. До свидания.

Петр и Юля уходят в разные стороны.
Сверху по лестнице спускается Сорсор. Входит Жура, поднимается по лестнице. Встречаются на средней площадке.

Сорсор. Жура, не станешь отрицать, ходила к Марку по заданию Виора? Удалось Марка соблазнить?
Жура. Даже не пыталась.
Сорсор. Да ты что? Такой крепкий нравственный орешек?
Жура. Ты сам у него был. Не раскусил его? Он не скрытный человек.

Сорсор. У меня с ним разговоры были о другом. Он меня консультировал по техническим вопросам.
Жура. Для этого надо было ехать к нему домой, а не к нему на фирму?
Сорсор. Не будем обсуждать особенности моей работы. И все же, твое мнение о его моральном облике.

Жура. Он – настоящий мужчина, преданный и верный муж.
Сорсор. Точно – шахматишками забавлялся, а в карты не играл и много потерял. Там основное правило: сначала посмотри в чужие, в свои всегда успеешь.
Жура. Он не попрыгунчик, и Юля его крепко примагнитила.
Сорсор. И не размагнитить? Такой дьявольской силы баба ему досталась? Жалко мужика.

Жура. Он в браке счастливый человек.
Сорсор. Это сказки для недоразвитых детей. Ты застала его в такой момент. Жизнь расставит всё по полочкам, но за информацию спасибо. Кстати, Жура, ты сегодня вечером не занята?

Жура. Хочешь предложить мне интересное занятие?
Сорсор. Интересней не бывает. Хочу пригласить тебя в ресторан.
Жура. Замечательно, но дальше что?

Сорсор. Что за вопрос? Не ставь меня в неловкое положение. Ты что? Невинная маленькая девочка? Тебе на картинках показать, что бывает дальше. К сожалению, у нас за распространение таких картинок собираются преследовать, хотя все их тайно и открыто обожают.
Жура. А я не все. Я не любитель ресторана. Я сыта домашней кухней (поднимается на верхнюю площадку лестницы).

Сорсор (вдогонку). Не пожалей потом. Годы, как вода водопада, а ты уже не первой молодости. (Начинает спускаться, говорит негромко). И не первой свежести (останавливается, поворачивается). Жура! Стой! Если ты проболтаешься кому-нибудь о нашей встрече у Марка, с тобой произойдут необратимые изменения. Ты не сможешь держать авторучку в руках. Не удержишь. Это я тебе твердо обещаю.

Жура. Не волнуйся за свои кальсоны. Я не ябеда (уходит).

Входят Эл и Немой. Здороваются с Сорсором.

Эл. Папка с рукописью по назначению доставлена. Ему от нее не отвертеться.
Сорсор. Сам Анатолий передал и лично в руки?
Эл. Он в штаны наложил – дрожит всё время. Не стали его дожимать. Он через Петра передал, уверял, так будет убедительней.
Сорсор. Анатолию виднее. Если он перетрухал, он соображает остро.

Немой тревожно осматривается вокруг.

Ты что, Немой? Здесь чисто. Говори открытым текстом.
Немой (складывает руки рупором). Чего он дрожит?
Сорсор. Характер такой. Смел, как заяц. Подрожит и перестанет. (Элу) Эл, а с Саней как дела?

Эл. Червячка на крючке бросили. Клюнул. Он не пикнет.
Сорсор (Немому). Список с подписантами согласован? Газету со статьей выпускаем?

Немой наклоняет голову и разводит руки – мол, спрашиваешь, какие могут быть сомнения.

Тогда отметим благородное начинание. Пошли.

Все уходят.
Из двери под лестничной площадкой выходят Марк и Мать.

Мать. Марк, давно хочу тебе сказать, Разбойник любит тебя больше, чем ее. Она к нему очень требовательна, иногда несправедливо, по пустякам. Она фанатик порядка.

Марк. Мама, у тебя предвзятое мнение. Она любит порядок, но их взаимной любви это не мешает. Я ему друг и наставник. Я с ним никогда не обнимаюсь и не целуюсь. Мы с ним общаемся головами, как когда-то отец со мной, а они общаются сердцем, и любит он ее больше, чем меня. Я это вижу, и я спокоен. Это правильно. Было бы наоборот, я бы места себе не находил. Ее требования по бытовой дисциплине никакого вреда Разбойнику не принесут.

Мать. С тобою нельзя ни о чем говорить. Ты все выкрутишь по-своему.
Марк. В тебе говорят эмоции. Успокойся, подумай. Пусть папа нас рассудит.
Мать. Папа всегда на моей стороне.
Марк. Пусть он мне сделает замечание и отругает меня.
Мать. К сожалению, тебя уже в угол не поставишь. Что упустили, то упустили.

Марк. Мама, успокойся. Любит он меня и ее он любит не меньше. И она его любит. Вспомни мое детство, первый класс. Вспомни, как ты заставляла меня делать уроки, даже наказывала. Наказывала?
Мать. Ты же живым рос, непоседливым. Приходилось иногда наказывать.

Марк. Надо было чаще, тогда бы я большего достиг.
Мать. Когда ни проснешься, всегда над нами потолок. Хватит с тебя того, что есть. Ты хочешь быть однобоким и несчастным?

Марк. Не стал – следовательно, наказывала в меру. Твои наказания не означают, что ты меня любовью обделила. Наказывала – правильно делала. Понимала – надо. Разбойник об уроках помнит, а о порядке ему напоминать приходится. Ничего вредного для его будущего в этом нет.
Мать. Мне жалко Разбойника, когда она его ругает за разбросанные вещи.

Марк. Вот это совсем неправильно. Я твой сын, а не он. Меня ты должна жалеть и защищать, а не его. У него своих защитников хватает, а я сирота. Бабушки у меня нет. Его ты любишь и балуешь больше, чем меня, а мне тоже ласки хочется.
Мать. А ну тебя. Пусть тебя Юля жалеет, а я все равно буду Разбойника баловать и защищать (уходит).

Марк (вдогонку). Так в чем проблема? Кто запрещает? На то и бабушка, чтобы ребенок не рос сиротой, если родители перегибают палку.

Раздается звонок. Марк уходит и возвращается с Саней.

Саня, почему в прошлый раз не пришел?
Саня. Не до того было. На работе заморочки.
Марк. Заморочки всегда будут. Ты главного не упусти.
Саня. Знать бы, что главное?

Марк. Сегодня – рукопись. Поправишь и отправляй. Больше не тяни (протягивает Сане папку, Саня не берет ее). Что тебя смущает?
Саня. Марк, не мое это.
Марк. Приехали! На лицо успех, а ты поднимаешь бунт против себя.
Саня. Марк, давай будем честными друг перед другом. В работе все изюминки – твои.

Марк. Не ставь мне подножки – это не футбол. Это твоя первая серьезная работа, за которую мне не стыдно. На Эйнштейна не тянет, но давай на Эйнштейна не замахиваться. Добротная работа с большим плюсом относительно среднего уровня. В следующую работу сам изюм насыплешь, а потом войдешь во вкус.
Саня.  Не мое это, Марк.

Марк. Это же твоя профессия. Допустим, ты прав. Что ты можешь себе предложить?
Саня.  Мне бы организовывать и руководить.

Марк. Не рано ли тебе? Взлетать надо со стартовой площадки, с запасом кругозора. Руководить, если не ради денег и карьеры, – это понимать всё это (трясет папку) и много больше этого в глубине и в размахе (кладет папку на стол).
Саня.  Много ты таких руководителей встречал, кроме себя и своего Командора? Руководить – собирать кадры и создавать условия тем, кто понимает всё это в размахе и глубине.

Марк. Саня, это не руководитель, а обслуживающий персонал. Руководитель по призванию понимает, куда и как вести. Он смотрит выше уровня сотрудников, улавливает то общее, что ускользает от их взгляда, и видит шире и дальше их.

Саня. Ты говоришь о гениальных, таких единицы, а везде обыкновенные работники. Чем я хуже их? Я уже не мальчик. До какого возраста я буду прибегать к тебе за изюмом для своей работы.
Входит Мать.

Мать. Саня, это ты?
Саня (делает несколько шагов навстречу). Здравствуйте, тетя Аня.
Мать. Добрый день, Саня. Ты без Наташи пришел? Напрасно. Пока Марк мучает тебя, она бы с нами пообщалась. Я люблю ее слушать. Недавно мы видели ее по телевизору. Красиво стихи читала.

Марк (стоя задумчиво в стороне). Лучше бы борщ варила. Вкуснее было бы.
Мать. Марк! Как тебе не стыдно? Не слушай его, Саня. Он необразованный человек, кроме формул ничего знать не хочет. И плохо воспитанный. За это, правда, меня надо ругать.
Саня. Тетя Аня, он ее стихи понимает лучше, чем кто-либо другой, даже лучше меня.

Мать. Мерзавец он и больше никто. Как она его терпит? Я бы на ее месте на порог его не пускала.
Саня. Что вы, тетя Аня. Наташа очень ценит его мнение.
Марк. Особенно когда я его не высказываю.
Саня. Он предлагает другую точку зрения. Очень важно столкновение мнений.

Марк. Двух баранов.
Мать. Марк! Свое справедливое мнение о себе ты имеешь право обнародовать, но такое о Наташе сказать. Как у тебя язык поворачивается. Она же неземной житель, она ангел.
Марк. Согласен, мама. Точнее не скажешь. Не жена, а ангел.
Мать. А ну тебя к черту. Саня, ты этого мерзавца не слушай. Брось его. Идем, я тебя покормлю.

Саня. Тетя Аня, я недавно обедал.
Мать. Ну и что? У меня другой обед. Как раз твои любимые котлеты.
Саня. Тетя Аня, я уже не тот, что был когда-то. Два обеда подряд я уже съесть не в состоянии.
Мать. Рано сдаешься. Рано. Марк, ты долго будешь его терзать? Саня, если он тебя задержит, заходи ко мне, не стесняйся.
Саня. Тетя Аня, честное слово не стесняюсь.

Мать. Как хорошо было, когда вы были школьниками и студентами. На еду времени хватало, а теперь вам всё некогда, некогда. Ладно, не буду мешать (уходит, рассуждает вслух на ходу). Что за мужики пошли. Готовишь, готовишь, никто есть не хочет. И старик сейчас откажется (скрывается за дверью под лестничной площадкой).
Марк. Кажется, я понял. У тебя, Саня, климакс переходного возраста.

Саня. Я этим всем уже переболел и принял твердое решение. У нас на фирме намечается серьезная перетасовка. Моего шефа прочат в заместители директора, а я могу попасть на его место.
Марк. Не могу сказать, что рад за тебя.
Саня. Не переживай. Прорвусь. Я ль не капитан команды.

Марк. Дворовой. Боюсь, у тебя другой футбол начнется, жестче и ответственней. Наташа как к этому относится?
Саня. Она, как и ты, радости не проявляет, но не возражает.
Марк. У тебя будет другой уровень ответственности. Она понимает, от серьезных домашних обязанностей тебе придется отстраниться?

Саня. Я двужильный. Справлюсь. Не дрейфь. Прорвемся, резкий финт и к воротам.
Марк (поднимает перед глазами Сани папку, как бы взвешивая, и опускает на стол). Смотри. Удачи тебе. Действуй.
Саня. Будь здоров. Пойду.
Марк. Давай (провожает Саню. Вдогонку). Папку забыл. Возьмешь?

Саня. Я не домой. Пусть у тебя полежит. Потом заберу.
Марк. Наташе привет (останавливается).

Саня уходит. Входит Юля.

Юля (потягиваясь и зевая). Где Саня? Бабушка сказала, что он приходил.
Марк. Саня далеко ушел.
Юля (испуганно). Ты о чем?
Марк. Рыцарь на распутье решил идти в обход. Папку оставил, не взял.
Юля. В начальники пошел? Я этого ожидала.

Марк. Жди теперь взлета в овраг или в болото. Толковый начальник баклуши не бьет, а он дома не только готовил, стирал и за продуктами бегал, он еще ее одевал с головы до ног. Он ей исподнее покупал. Она даже не знает, какие у неё размеры.
Юля. Что в этом плохого? Он ее на руках носит, пылинки с неё сдувает, а ты…
Марк. А я пылесосом пользуюсь.

Юля (изумленно). Нахал. Я тебя сейчас поколочу (подходит к Марку, ласково треплет ему волосы). Оставь его в покое. Он уже взрослый мальчик. Пусть живет самостоятельно. (Заинтересованно). Марк, а ты мог бы мне купить нижнее белье?
Марк. Не мог.
Юля. А если бы я бы заболела и мне срочно понадобилось?
Марк. Все равно не смог бы.
Юля (удивленно). Марк, я не верю в это.

Марк. Как ты не понимаешь? Я бы попросил своих девчонок, они в сто раз лучше справились бы с этим.
Юля. А почему Саня своих не просит?
Марк. Помочь один раз – удовольствие, а регулярно – это уже работа, за нее положено платить. Он же Наташке даже бюстгальтер гладит, а собрался в генералы.

Юля. Марк, а ты мог бы мне бюстгальтер погладить?
Марк. Мог бы, но мне больше нравится гладить без бюстгальтера.
Юля (ласково). Хулиган. Слава богу, успокоился. Идем в кухню, чай попьем (уводит Марка).

Входит Диара, ходит по сцене, поглядывая на лестницу. На верхнюю площадку лестницы входит Виор, спускается до средней площадки, хочет сесть, но замечает Диару.

Виор. Диара, что ты тут делаешь?
Диара. Прогуливаюсь. Погода хорошая. Ты уже кончил работать? Поедешь домой?
Виор. Мне еще надо поработать. Ты меня не жди. Ложись спать. Я приеду очень поздно. Извини, меня ждут, у меня срочное дело (поднимается по лестнице и уходит).

Диара взволнованно ходит по сцене, хочет подойти к столу Марка, но не решается. Входит Нуоз, наблюдает за нею.

Нуоз. Диара, зачем ты так убиваешься? Страдание – это же наказание. За что себя наказывать? Пострадала немного для приличия и достаточно. Виор занят, что с него взять? Давай я тебя познакомлю с живой компанией. Такие мужики, голова закружится, все забудешь, душа встрепенется. Посмотри на меня. Не живу затворником. Меня по-звериному тянет пожить по-человечески, и разве скажешь, что моя вольная жизнь идет во вред моему здоровью?

Диара. Наслышана я о твоей вольной жизни. Как жена тебя терпит?

Нуоз. Ты же ее знаешь. Мои победы ее не радуют, но истерик она не закатывает. Понимает мою натуру. Жеребцом обзовет, псом блудным, на диван спать отправит, но всегда обед на столе. В свое стойло я возвращаюсь и ее сполна обеспечиваю. Кто не зарабатывает на левый поход в ресторан, тот живет со своей женой неотлучно, а у меня в кошельке избыток. Почему не потратить? Экономике в прибыль, женщинам в кайф.

 С Виором тяжело стало. Сочувствую тебе. Живет, как раб на цепи. Я его перестал понимать. Абсолютно всё закрутили, всем рты заткнули – всего достигли. Была цель. Шли к ней и дошли. Что ему дала власть, кроме власти? Воспользуйся плодами, отдохни, переложи на других часть ноши. Он же внутренне высох. У него всё, что ниже шеи, не работает. С другой стороны, если подумать, все мы – придаток лестницы, ее функция.

Диара. В тебе что-то осталось человеческое. Ты не совсем функция.

Нуоз. Как не функция? Функция, но частично ограниченная, а его абсолютно безразмерная. Рядом красивая женщина, а он приковал себя к лестнице и тебе постную жизнь устроил. Тебя же каждый стоящий мужик до любого сеновала на руках донесет.

Притворись, что наставляешь ему рога. Зацепи за живое. Может, он после этого человеком станет? Казни меня, я тебе честно скажу. Я ему классных девочек подставлял, а он не клюет. Нет, не думай. Я девочкам жесткие инструкции давал. Раззадорить, но вести себя так, чтобы ты потом с меня голову не свинтила.

Диара. Напрасно ты это делал. Оставь нас в покое.
Нуоз. Диара, ты же знаешь, я за вас грудь под кинжал подставлю. Я же хочу, как лучше.
Диара. Лучше не вмешивайся. Если мы сами друг с другом не разберемся, никто не поможет.

Нуоз. Так-то оно так, но вмешательство в течение вялотекущих событий, как правило, помогает. Кто-нибудь обязательно раскроется или расколется. Моя стратегия – абсолютно любая операция должна развиваться, а не топтаться на месте. Тогда появляется ясность в действиях.

Диара. Если бы понимать, по какой стратегии семья живет.
Нуоз. По той же самой, иногда даже с применением отравляющих средств.

Наверху лестницы вспыхивает и гаснет луч, вслед за ним какое-то время светится иллюминатор, на верхней площадке Соятник.

Диара (испуганно). Что это?
Нуоз. Сейчас посмотрю (поднимается по лестнице до средней площадки). Соятник, ты?
Соятник. Пейзаж отсюда великолепный. Я фотографирую. Если получится, подарю. Убедишься, замечательный пейзаж.
Нуоз. Не знал за тобой такой страстишки.
Соятник. Я со школы любитель. Пойду, другой склон сниму (уходит).

Нуоз (Диаре сверху). Соятник фотографировал.
Диара (поднимаясь по лестнице). Почему сейчас он здесь оказался с фотоаппаратом? Не нравится он мне, какой-то темный и скользкий.

Нуоз. На нашей службе порядочных не найдешь – поручения не кристальные. Он исполнительный и деловой. Сорсор круче будет. А я, думаешь, ангел? Я ангел с тобой и с женщинами, а с врагами – дьявол. Служба такая, и Виор крепкой руки от нас требует.

Диара. Проводи меня, мне пора домой (хочет сойти с лестницы).
Нуоз (задерживая Диару). Пойдем через вершину. Погуляем еще. Что дома делать? Виор не скоро вернется. Совсем себя не щадит. А зачем? Для себя же живем, не для человечества.

Диара и Нуоз поднимаются по лестнице и уходят.
Входит Марк, мечется по сцене, потом садится, замирает, смотрит в одну точку. Из дверей под лестничной площадкой входит Мать с газетой в руках.

Мать. Марк! Что это такое! Что это за сплетни, что это за гадость! Ты публиковал рукописи за деньги, ты зарабатывал на этом!? Почему эту мерзость подписали Саня и Анатолий!
Марк (срываясь навстречу Матери). Мама! Успокойся. Это обыкновенные интриги.

Мать. Нет, это не обыкновенные интриги. Как от этого спасать в школе Разбойника!? Что будет с Юлей на работе?!
Марк. С Разбойником я сам обо всем поговорю. Я ему всё объясню. Он уже не маленький. Он всё поймет.
Мать. Ой! Мне плохо, помоги мне сесть.

Марк усаживает Мать.

Марк. Я крикну отцу, чтобы принес капли.
Мать. Не трогай отца, не надо его волновать. Дожили мы с ним. Какой позор!? Какому негодяю ты перешел дорогу?
Марк. Мама, негодяев не выбирают. Они сами ищут нас.
Мать. Что верно, то верно. Что же будем делать? Отцу надо вмешаться?

Марк. Ни в коем случае. Только хуже будет.
Мать. Пойду, приму капли.
Марк. Мама, посиди, я принесу.
Мать. Я сама. Мне еще надо подготовить папу (поднимается).
Марк. Газета должна была выйти утром. Я думал, успею вас предупредить.

Мать. В ящике было пять экземпляров. Позаботились – каждому члену семьи. Отец уже читает. Кого ты так обидел?
Марк. Хотели втянуть меня в грязное дело, а я не согласился.
Мать. Что ж ты сразу нас не предупредил?
Марк. Надеялся, одумаются, и всё утрясется.

Мать. О! Наивный сын (снова садится). Здесь одни директора (стучит ладонью по газете). Почему здесь Санина подпись?
Марк. Хотели больнее ударить.
Мать. Как он мог вообще такое подписать?
Марк. Мама, он не подписывал. Его подпись поставили без его ведома.

Мать. Тогда он должен немедленно собрать журналистов и выступить с опровержением.
Марк. Мама, это тебе не шкаф передвигать, не разгружая. Ты хочешь от него геройского поступка.
Мать. Если бы не ты, он бы кончил школу на голые тройки, он бы вылетел из вуза. Я уж не говорю, сколько раз он жил у нас на даче. И это благодарность за всё!?

Марк. Мама, не мелочись, не надо.
Мать. Мне же обидно за тебя. Какая несправедливость.
Марк. Да чепуха всё это. Мелкие склоки. Обычное дело в нашем мире. Мелкая пыль. Ветер сдует – всё забудется.
Мать. Нет, Марк. Такое не прощают (поднимается).

Марк поддерживает Мать.

Не волнуйся, я дойду. Я пришлю к тебе отца, приму капли и прилягу. Они думают нас сломить – у них это не получится.
Марк (с улыбкой, иронично). Мы им покажем.
Мать. Ты еще можешь шутить? Это хорошо. Значит, дела не так уж плохи.

Мать в сопровождении Марка идет к двери под лестничной площадкой, оттуда выходит Отец с газетой. Бросается к матери. Она останавливает его жестом руки.

Не волнуйся. Я уже всё знаю. Марк меня успокоил. Я пойду, прилягу, а ты обсуди всё с Марком.
Отец. Тебя проводить?
Мать. Не надо. Я уже спокойна (забирает у отца газету и уходит).
Отец. Я немедленно позвоню Диаре. Я подниму на ноги все свои старые связи.
Марк. Папа, не надо этого делать.

Отец. Марк, сейчас не до приличия.
Марк. Не в этом дело. Я знаю, чьи руки передвигают пешки на шахматной доске. Я могу примерно прогнозировать развитие событий. Если же вмешаются сторонние силы, я ничего не смогу предугадать. Все будет намного хуже и серьезнее. Виор при всем его могуществе не контролирует детали, а они могут сыграть роковую роль. Самая правильная стратегия – делать вид, что мы играем в их игру.

Отец. Как я буду себя чувствовать, если не могу тебе помочь?

Марк. Ты можешь помочь, и я на тебя рассчитываю. Несколько раз в день контролируй почтовый ящик и всё, что в нем лежит, не читая и не глядя, выбрасывай в мусоропровод. Новостные программы по телевизору не открывай. Сентиментальные фильмы смотреть можно. К телефону подходи сам. Маму не подпускай. Отвечай только близким знакомым, в остальных случаях сразу бросай трубку. И еще просьба. Чуть-чуть покапризничай в еде. Отказывайся от каких-то блюд, заказывай экзотические.

Отец. Марк, зачем это? Я никогда этого не делал.
Марк. Мама подумает, что ты из-за переживаний недомогаешь. Все свое внимание сосредоточит на тебе, будет больше занята и отвлечется от неприятных мыслей.

Отец. Марк, а Командору можно позвонить?
Марк. Мы с ним вместе разрабатываем стратегию защиты. Не надо его лишний раз дергать. Иди к маме. Главное, не волнуйся, не переживай и успокаивай маму.

Марк провожает отца, возвращается к столу, садится, берет в руки молоток, думает. За сценой звуки – вытирание обуви о коврик. Марк торопливо кладет молоток на место. Входит Юля. Марк спешит ей навстречу.

Юля. Ты уже дома! Ты уже знаешь? Оказывается, я живу с непорядочным меркантильным хапугой?
Марк. Ты откуда узнала?
 
Юля. Из газеты (достает газету из сумочки). В почтовом ящике целая стопка. Но я уже об этом услышала от порядочного негодяя Анатолия. Ты вчера попросил передать ему, чтобы он прислал своего родственника, хозяина дурацкой рукописи в этой папке. А ему этого не надо. Нас с тобой Анатолий загнал в мышеловку.

Утром зашла к нему, высказала твою просьбу. А он мне: «Марк взялся за деньги публиковать, ему платят – пусть выполняет заказ». Я взяла такси, прилетела сюда, помчалась назад и швырнула ему папку на стол. Хотела сразу подать заявление об уходе по собственному желанию, но пока успокаивалась, Анатолий меня опередил. Мне принесли приказ о моем увольнении (бросает газету на стол).

Марк. Юля, это же внезапная удача в пятой степени. Радость моя, отдохнешь, отоспишься. Румянец на щеках заиграет.
Юля. Всё это довольно омерзительно. Я жалею, что этой папкой не отхлестала Анатолия. Я же сама взяла папку у Петра. Я втянула тебя в эту грязь.

Марк. Радость моя, у тебя мания величия. Нашли бы и без тебя какой-нибудь липовый способ подобраться ко мне. Успокойся, не извлекай из себя мнимые корни. Позиция раскрылась. Гроссмейстер сделал ход ослом, и обнажил замысел. Стало понятно, к чему готовиться и как строить защиту. Они хотят развалить семью и поссорить меня с другом.

Юля. Почему в этой поганой статье фамилия Сани? Его хотят сделать директором? Неужели он ради карьеры подписал статью?
Марк. Этого не может быть. Его фамилию вписали без него. У них директор уходит. От их фирмы взяли Саню, чтобы мне нанести удар больнее.
Юля. Тогда Саня обязан возмутиться!

Марк. Юля, Саня не герой. Он мог защищать меня от мальчишек, но против начальства он не пойдет. В этом деле нужна не физическая, а интеллектуальная смелость. Этого у него нет.
Юля. Если Саня не герой, тогда я буду героем. Пусть только появится у нас.
Марк. Не тронь Саню. Меня можешь побить.
Юля. Тебя за что?

Марк. За трусость. Я испугался предавать порядочность.
Юля. За это тебя другие побьют и весьма основательно.
Марк. Если мы из Саниных слабостей не будем устраивать трагедию, то, возможно, отделаемся газетной грязью.
Юля. Ты думаешь, этой статьей все кончится?

Марк. Нет, не думаю. Дальнейшие события связаны с тобой. Ты у них самый лакомый объект атаки.
Юля. Меня же уволили. Что они со мной еще могут сделать?
Марк. На тебе их планы строятся. С тобой можно интересные сцены разыграть. В самое ближайшее время кто-нибудь из твоих подруг, скорее всего Василиса, предложит тебе такое шикарное новое место работы, от которого трудно будет отказаться.

Юля. Ты шутишь?
Марк. Я говорю вполне серьезно. На новом месте работы в тебя мгновенно влюбится обаятельный красавец. Думаю, он будет лет на десять младше – популярная изюминка современной дамской моды. Он засыплет тебя цветами, забросает дорогими подарками, будет грозиться, что покончит с собой, если не ответишь взаимностью.

Он будет носить тебя на руках, будет угадывать и выполнять любой твой каприз, любое желание, пока не доведет тебя до постели, а там всё запишут, сфотографируют, смонтируют и выставят на обозрение документальный фильм.

Юля. Прекрасно! Удача в десятой степени! У меня еще никогда не было такого щедрого любовника, и я еще никогда не была такой востребованной актрисой. Я завтра же утром бегу в салон красоты, потом пересмотрю свой гардероб. Марк, а будущий кавалер как бы случайно может встретить меня на улице?

Марк. Теоретически возможно, но вероятность ничтожна. Ты из квартиры будешь выходить нерегулярно. Придется сутками топтаться возле дома. Анатолий поторопился. Им надо было познакомить тебя с кавалером на работе.
Юля. По тому, как я швырнула ему папку и как уходила, он догадался о моих намерениях и меня опередил. Марк, отныне ты должен любить меня больше, чем раньше, а то я уйду к кавалеру.

Марк. Враги добились своего. У тебя появилась возможность меня интриговать.
Юля. Ты сам уверял, конкуренция – великая сила.
Марк. Я не сдаюсь, я еще тряхну стариной.
Юля. А лучше бы молодостью. Марк, дедушка с бабушкой уже знают?
Марк. Мама первая прочитала газету. Пойду, проведаю их и сообщу о твоем увольнении.

Юля. Нет, Марк, сначала я схожу. Так будет лучше. Я скажу, что сразу подала заявление.
Марк. Радость моя, какая же ты умница (целует Юлю).
Юля. Всё, всё. Поцелуи потом (берет со стола обе газеты, комкает их и с ними уходит).

Марк идет к столу. Раздается звонок. Марк останавливается, ждет. Раздается второй звонок. Марк уходит и через какое-то время возвращается с Саней.

Саня. Марк! Я не подписывал письмо! Ты мне веришь!? Они сами мою фамилию вписали.
Марк. Я понимаю, как наш мир устроен, но маме этого не объяснишь. Лучше сейчас тебе не попадаться ей на глаза. Боюсь, Саня, она не пригласит тебя на домашние котлеты. И Юля от всего не в восторге. Пережди пару деньков.
Саня. Марк, но ты мне веришь?
Марк. А у тебя есть другие предложения?

Саня. Не шути, ответь серьезно.
Марк. Безусловно, верю, я же тебя знаю, но на этом дело не кончится. Меня не сразу оставят в покое. Поэтому будь предельно осторожен, а сейчас лучше убегай. Мама или Юля влепят тебе такой штрафной удар – примочки не помогут.
Саня. Марк, честное слово…

Марк. Опять ты за свое! Уноси скорее ноги. Я не смогу за тебя заступиться. Дай всем время успокоиться. Беги скорее. Наташе привет.
Саня (уходя, оглядываясь) Марк, ты мне веришь?
 
Открывается дверь под лестничной площадкой. Марк машет Сане рукой – уходи скорее. Саня торопливо уходит. Входит Юля.

Юля. Марк, кто это был?
Марк. Саня приходил. На себе тельняшку рвал. Клялся, что не подписывал письмо.
Юля. Тогда он должен не сюда приходить, а кричать во всех газетах, по радио и телевидению.

Марк. Спустись с вершины героизма на грешную землю с ухабами. Даже если Саня выше себя прыгнет, кто ему трибуну даст? Оставь его в покое. Как там мама? Ты успела ей сообщить?
Юля. Бабушка меня похвалила. Гордись мною. У меня был верный замысел.
Марк. Я всегда тобой гордился … и восхищался.

Раздается звонок.

Юля. Саня вернулся? Я ему сейчас устрою (порывается идти, Марк задерживает ее).
Марк. Саня вернуться не может, исключено. Подожди, я сам открою.

Марк уходит и возвращается с Петром.

Петр. Марк, я не виноват, я виноват лишь косвенно.
Марк. Я соболезнования не принимаю и прокурором не работаю.
Юля. Марк, оставь нас, пожалуйста. Я сама с Петром поговорю.
Марк. Скорую помощь ему сразу вызывать?
Юля. Марк, бабушка ждет тебя.

Марк уходит. Юля смотрит ему вслед, ждет, пока за ним закроется дверь, лишь потом поворачивается лицом к Петру.

Петр. Юля, я не знал, что в этой папке. Я в нее не заглянул. Меня Анатолий подставил. Друг называется. Втянул в такое грязное дело.
Юля. Подлое.
Петр. Он совсем лишился здравого смысла. Им кто-то крутит. Меня избегает. Глаза отводит. Не дает возможности остаться с ним наедине. Юля, поверь. Если бы я почувствовал подвох. Какая грязь, какая гадость.

Юля. Обдуманная подлость.
Петр. Что это Анатолию даст, я не пойму. Изделие наше не идет. Повторяется история, как при Головатом, помнишь? Я ему об этом до грязной папки говорил, и он такое вытворяет. Кто ему сделает расчеты?
Юля. Ни Марк, ни его сотрудники расчеты делать не будут. Это я тебе гарантирую.

Петр. Я это понимаю. Я не представляю, как мне оправдаться перед тобой. Я оказался без вины серьезно виноватым. Казалось бы, давно знаю Анатолия. У него есть свои неприятные, но терпимые недостатки, но такое устроить? Я не понимаю. Так попасть под чужое влияние. Так меня подставить.

Юля. На тебя у меня обид нет, но я тебе повторяю. Фирма Командора вам расчеты не сделает. Пусть Анатолий тонет без нашего участия. Мне жаль, что и ты вместе с ним пострадаешь, но я ничем помочь не могу.

Петр. Я понимаю это. Юля, не обижайся на меня. Я виноват лишь в своей слепоте.
Юля. За это не судят. А Анатолий на нашем пути пусть не попадается. Пощады и прощения не будет. Можешь ему это передать.
Петр. Прости меня, Юля. До свидания (уходит).

Юля уходит. Сверху по лестнице спускается Приад, снизу навстречу Приаду по лестнице поднимается Жура. Встречаются на средней площадке.

Приад. Жура, как я рад нашей встрече. Как давно мы не встречались тет-а-тет. Позволь твою ручку (целует Журе руку). Ты великолепно выглядишь. Представляю, от кавалеров отбоя нет.
Жура. Отбой как раз есть, кавалеров нет.
Приад. Остроумно сказано. Но позволь тебе не поверить. Как может такая женщина проводить вечера в одиночестве.

Жура. Еще как может.
Приад. Куда мужчины смотрят? Ай-ай-ай. Я могу скрасить тебе вечер. Мы можем с тобой сходить куда-нибудь. Я знаю недалеко одно прекрасное местечко.
Жура. Приглашаешь в ресторан?
Приад. А почему бы нет?
Жура. Интересно, а дальше что?

Приад. Как ты не понимаешь? Я еще вполне мужчина. Я еще могу доставить женщине шикарные удовольствия.
Жура. Дедушка, ты так не шути, а то бабушка откажется ставить тебе клизму (уходит).
Приад. Фу, фу, фу. Подумаешь. Другие есть (спускается с лестницы, пританцовывает).

На верхнюю площадку лестницы входит Виор, ему не по себе, он подходит к перилам и замечает внизу Приада.

Виор. Это ты здесь, Приад?
Приад. Я, Виор.
Виор. Что-то зябко становится. Что тебе по этому поводу подсказывает твой нюх?

Приад. Буря, Виор, приближается, шторм идет. Я чувствую. Волна за волною несется, близок девятый вал. Он роковой, он самый страшный. Я восемь раз был на краю гибели. Я видел, как вал накрывает. Я провожал в последний путь великого, тусклого, яркого. Все разные, а конец у всех одинаков. Толпа поднимала ропот и гнала волну за волной. Бойся толпы. Держи ее в кулаке. Упустишь, ослабишь нажим – ничто не спасет. Памятники снесут, память забрызгают грязью.

На загробную славу не надейся. Сколько продержишься здесь – это твое, а там другой придет. Тебя отдаст толпе, чтобы забавлялась злобой и местью и не замечала, какими заборами он отгораживается от неё. Ни на минуту не выпускай штурвал из рук и никому не доверяй. Рули в сторону высокого давления, гони и не давай оглянуться. Мы выстоим, мы проскочим!

Виор. Было зябко, а ты оледенение пророчишь. Успокоил, называется. Пойду, согреюсь – штурвал покручу.

Виор уходит. Приад следит за ним. Потом поворачивается к залу. В это время на верхнюю площадку лестницы осторожно выходит Соятник. Не подходя к барьеру, оставив дверь открытой, вытягивая шею, следит за Приадом.

Приад. Он думает, он рулит. Тоже мне летчик ас. Считать не умеет. Я ему трёх назвал, а их было пять. (Показывает зрителям пять пальцев левой руки). У меня еще в запасе четыре (показывает четыре пальца правой руки и приплясывает). Пять-четыре, пять-четыре. Я потяну за больную ниточку, он поворачивается, куда я дергаю. Так кто рулит? Ай да я! Пятерых – пу! (Машет рукой, как бы сметая всех). А в запасе четыре. Всех переживу. (Приплясывает) Пять-четыре, пять-четыре.

Наверху лестницы вспышка из иллюминатора освещает Соятника. Он, не спеша, скрывается за дверью.

Приад (испугано). Что это было? (Смотрит на верхнюю площадку лестницы) Соятник, ты? Показалось (уходит оглядываясь).

Возвращается Соятник, подходит к барьеру, перегнувшись, смотрит вниз.

Соятник (смеясь). Это не я. Меня здесь нет. Правильно батя учил. Как бы жили везучие, если б не было хвастливых и глупых? (уходит).

Раздается резкий звонок. Из дверей под лестничной площадкой выходит Мать. Идет к выходу. Слышен ее голос: «Кто там?». Голос Эла: «Электрик!». Входит Мать и Эл.

Эл. Прости, мать, что потревожил. Служба такая. Плиту проверить должен. Подпись получить о проверке.
Мать. Зачем ее проверять? Она хорошо печет.
Эл (оглядывается, замечает стол Марка и перемещается к нему). Раз печет – работы меньше. Ты, Мать, документ на нее принеси. Посмотрю, что за плита, сроки службы и прочее. Тогда состоится подписание. Формальность надо соблюсти. Отчет того требует.

Мать. Идемте тогда со мной в кухню.
Эл. Мать, чего напрасно полы топтать, а тебе потом подтирать. Раз жалоб нет, и плита работает, я здесь подожду. Принеси документ, я посмотрю, ты подпишешь, подтвердишь осмотр – и по рукам.
Мать. Хорошо, я принесу. Но я не помню, где он. Вам придется ждать.
Эл. В чем дело, подожду. Ждать – не плиту ворочать.

Мать уходит. Эл из-под столешницы вытаскивает коробочку, прячет её в левый карман, из правого кармана достает новую и устанавливает на место старой. Рассматривает свой палец, зубами и ногтями вытаскивает занозу. Потом осматривает стол, поднимает молоток, смотрит изумленно.

Чудеса дикарей, а говорят – интеллигенты. Зачем здесь эта хрень?

Эл трогает вещи на столе. Входит мать. Эл торопливо кладет молоток на стол.

Мать. Я ненадолго задержала вас? (Протягивает Элу паспорт на плиту).
Эл (берет паспорт). Нормально, в самый раз. О! Плита заморская! И у меня такая. Наши хуже. Зверь, а не плита. Моя такие пироги на ней печет. Тут проверять ничего не надо. Мамаша! Можете спокойно варить кашу. Спасибо за помощь. Пока. До следующей проверки (уходит).
Мать. До свидания (идет следом, возвращается). Подпись в его документах не поставила, и он забыл напомнить. Не вернется же. За меня крючок поставит. Не такие это важные дела (уходит).

Входит Диара, ходит по сцене, поглядывая на лестницу. На верхнюю площадку лестницы выходит Казбур. Диара замечает его, отворачивается, хочет зайти за лестницу.
(Во время встречи Диары и Казбура на верхнюю площадку лестницы, мягко ступая, выходит Соятник, осторожно заглядывает вниз, возвращается к открытой двери, жестами дает кому-то указания и исчезает, оставляя дверь открытой.)

Казбур (спускаясь). Диара, не прячься. Я же тебя заметил.
Диара (оправдываясь). Я хотела встретить Виора, он мне очень нужен.
Казбур (с горечью). А меня видеть не хочешь.

Диара. Зачем ты так говоришь? Ты единственный настоящий мой друг, но ты же хочешь услышать ответ, а мне очень больно его высказать. Пойми меня. Я не могу покинуть Виора. Я виновата в том, что он стал таким.
Казбур. Я чего-то не понимаю. Он виноват, а не ты.

Диара.  Я, я на него плохо влияла. Я мечтала о шикарной жизни, я хотела быть первой модницей. Я ликовала, когда росли наши финансовые возможности, я сорила деньгами. Мне всё нравилось – я радовалась каждой ступеньке его карьеры, каждому его взлету, а его это вдохновляло.

Я прозевала момент, когда Виор стал меняться, а прозрела, когда до меня доползли неприятные высказывания о нем, о его политике. Я была плохой женой. Я слепла от благополучия и не понимала, к чему это может привести. А сейчас, когда я понимаю, какой надо было быть, я теряю его.

Казбур. Диара, это не катастрофа, это жизнь. Она со временем всех нас меняет, особенно, когда мы стремимся к цели. Виора уже не изменить. Он будет держаться за стул до последнего вздоха и никому его не уступит, а я могу бросить всё ради тебя – свое положение, карьеру, могу уехать с тобою к морю, в деревню, на край света.

Диара. Казбур, не будем возвращаться к прежним разговорам. Я тебя очень ценю. Ты мой единственный друг. Я тебя по-своему люблю, но это не та любовь, чтобы сделать тебя счастливым. Все мои мысли, все мои чувства там, возле него.
Казбур. Ты не изменишь Виора и не вернешь его. Он уже забетонирован.
Диара. Не надо об этом. В тебе говорит обида.

Казбур. Да, мною движет обида, но я думаю о тебе, я желаю тебе счастья. Тебе надо изменить свою жизнь. Сейчас ты живешь в чувстве своей вины. Это неправильно. Виор не такой слабый человек, чтобы твои мелкие ошибки сломали ему жизнь.
Диара. Моя вина убивает меня. Она не такая маленькая, как тебе кажется. Я не уберегла его. Я хочу спасти его. Я люблю его!

Казбур. Нет! Это неправда! Ты не его любишь. Ты любишь воспоминания, но его прежнего нет и не будет. Он уже другой человек. Он уже не хозяин своей судьбы. У него ничего нет, кроме власти. Он цепляется за нее, она ему заменила все и всех. Власть убила его. Души уже нет. Остался счетно-решающий организм во имя несбыточного и бесполезного увековечивания.

Диара (отворачиваясь).  Казбур, я не предам его.
Казбур. Это твое право. Сказано все. Давай расстанемся.
Диара (порывисто повернувшись к Казбуру). Ты уйдешь!? Навсегда? Виор так нуждается в помощи. Ты не поможешь ему!?

Казбур (твердо). Не помогу. Мне с ним неинтересно. Я с самого начала был возле него, чтобы быть ближе к тебе.
Диара. Я это знаю, но пойми меня и прости.

Казбур. Я чего-то в жизни не понимаю или понимаю больше, чем надо. Мне казалось, тебя держит Виор, ты боишься его мести, но, я вижу, он дает тебе свободу, а она тебе не нужна. Значит, дело не в нем, дело во мне. Зачем же я буду путаться у тебя под ногами?
Диара. И с тобою я виновата. Мне нужен был близкий друг. Мне надо было вести себя так, чтобы у тебя не возникли иллюзии, причинившие тебе боль.

Казбур. Я опять чего-то в жизни не понимаю. За иллюзии спасибо тебе. Я жил ими. Я жил надеждой. Моя жизнь имела смысл, а сейчас иллюзии испарились. Надежда иссякла. Быть другом я уже не смогу, а боль пройдет. Держись, Диара, я тебя очень прошу. Будь счастлива (уходит).
Диара (вдогонку). Прости, Казбур (поднимается по лестнице и уходит).

Входит Марк, с удивлением рассматривает стол, идет к дверям под лестничной площадкой.

Марк (зовет). Мама! (возвращается к столу).

Входит Мать.

Мать. Марк, звал? Что случилось?
Марк. Мама, кто-нибудь из посторонних у нас был?
Мать. Никого не было. Все свои. Я стол никому не накрывала.
Марк. Странно. Молоток не на месте.
Мать. Наверно, ты сам так положил и забыл об этом.
Марк. Этого не могло быть.

Мать. Марк, подумай, не сам же он перелетел. Что за жизнь пошла? Все стали такими мнительными. То отец капризничает, то тебе черт молоток перекладывает.
Марк. Мама, не волнуйся. Все в порядке. Мне показалось.
Мать. Я могу идти?
Марк. Да, да, иди.

Мать (делает несколько шагов от стола). Какие могут быть посторонние? Один электрик заходил. Плиту проверял.
Марк. Мама! Стоп! Что за электрик?
Мать. Совсем я сдурела. Он у твоего стола оставался, когда я за документами на плиту уходила. Он мог твоим молотком играть.
Марк. А плиту он проверял?

Мать. Он больше нигде не был. Только здесь. Паспорт посмотрел, плиту похвалил и ушел.
Марк. Он долго здесь оставался?
Мать. Пока паспорт искала. Не надо было пускать? Я что-то неправильно сделала?
Марк. Все правильно, но в следующий раз незнакомых на порог не пускай.
Мать. Хорошо, я буду знать.

Марк. А почему папа не пошел открывать?
Мать. Он сегодня недомогает. Хотел пойти открывать, я его не пустила.
Марк. Понятно. Тогда иди, успокой его.
Мать (уходя, рассуждает). Видно этот электрик меня облапошил. Никому доверять нельзя.

Марк нащупывает под столешницей коробочку, достает, осматривает ее, потом кладет на край стола над ножкой, на ней размещает сложенный небольшим прямоугольником носовой платок, несколько раз осторожно ударяет накрытую коробочку молотком, показывает ей кукиш, осматривает, устанавливает на место, садится, берет лист бумаги, смотрит, думает. Входит Юля.

Юля (подходя). Марк, кавалеры на меня не напали, пока новых неприятностей нет. О чем грустишь?
Марк. О Разбойнике задумался (трясет лист бумаги). Не по возрасту задачи решает. Меня это беспокоит.

Юля. Что ты от него хочешь? С мальчишками летом в футбол играет, зимой на лыжах катается, бассейн посещает, вверх дном квартиру переворачивает. Он нормальный живой мальчишка. Я стала замечать, он на девчонок уже обращает внимание.
Марк. Правда?!

Юля. Бабушка подтверждает. Вчера к нему пришла девочка одноклассница. Он ей помогал по математике. Квартиру ей показал, с дедушкой и бабушкой познакомил. Бабушка не успела опомниться, попросил, можно ли им чаю. Бабушка в восторге. Уж она постаралась. Бабушка говорит, занимался спокойно, терпеливо, девочка урок поняла. Потом без напоминаний старших пошел ее провожать.

Марк. Молодец, Разбойник. Тогда всё в порядке.
Юля. Не волнуйся. Не будет он однобоким. Ты же с ним с пеленок занимаешься. Ничего удивительного, что он научился решать.
Марк. Читает мало.

Юля. В математические книги заглядывает, а компьютер уже не отнимешь. Как все, так и он. От сверстников не отстает и успокойся. Сам при нем с Наташей о стихах полемизировал. Плохой пример подавал.
Марк. Он понимал, что я шучу и подтруниваю.
Юля. Виноват – не оправдывайся.

Марк. Это нечестно. Если попадаются интересные стихи, я ему читаю. Даже несколько Наташкиных читал. Не уверен, что он понял, но слушал внимательно.
Юля. А мне не читаешь.
Марк. Не умею чужими словами в любви объясняться. Я своими словами скажу.
Юля. Давно не слышала. Одни обещания.
Марк. Иди-ка ко мне.

Юля. Не пойду. Приставать будешь и этим отделаешься.
Марк. А разве это не любовь?
Юля. Хулиганство это, а не любовь.
Марк. Зато какое вкусное, вкуснее любви.
Юля. Дурак ты и больше никто.

Марк. Слова о любви – всего лишь слова.
Юля. Зато красиво и приятно. Любовь без красивых слов – не любовь.
Марк. Радость моя, я исправлюсь. Это так просто – поступки совершать не надо, наговорить с три короба и даром получить всё, что хочешь.

Юля (обнимает его). Иронизируй, иронизируй. Тебе же хуже будет. Посажу тебя на голодный паек – будешь знать.
Марк. Ну вот. Так трудно дождаться вечера, а ты еще пугаешь.
Юля. Горе мне с тобою, ненасытным.

Марк. С Разбойником ты меня успокоила. Если мужчина любит женщин, любит в духовном смысле, а не в технологическом, работник умственного труда из него получится.
Юля. Странные новости ты мне рассказываешь. А голова?

Марк. Голова вторична. Логику можно натренировать. Чувства – основа творческой работы, а они даются от природы. Как их тренировать – непонятно. Уловить, почувствовать, увидеть – вот пища для логики. Если человек любит женщин, а не только пользуется ими, значит, у него с чувствами все в порядке.

Юля. А ты меня любишь или пользуешься мною?
Марк. Люблю, чтобы пользоваться, а пользуюсь, чтобы любить.
Юля. Наконец я тебя узнала. Ты, оказывается, любишь, как охотник, эпизодически. Подстрелил – и любовь в сторону до следующего охотничьего зуда.
Марк. Какая же ты бесстыжая… и неблагодарная! Ни за что обидела.
Юля. Взвинтила твои чувства для твоей же пользы по твоей теории, дурачок ты мой (целует Марка).

Марк. Нельзя женщинам излагать теории. Они любую теорию, приспособят к гардеробу.
Юля. Чаще в любви объясняйся. Тогда гардероб будет нараспашку. Идем, дашь Разбойнику новые задачи.

Марк и Юля уходят.
На лестницу выходит Виор, за ним Нуоз. Спускаются на среднюю площадку.

Нуоз. Виор, житья нет от Приада. Лезет абсолютно везде и всюду. Я же нюхач по должности.
Виор. А он по призванию.
Нуоз. Почему ты его не укорачиваешь? Засушил совсем. Всех пугает. Шага не сделаешь, он тут как тут. Его стали бояться больше, чем тебя. Ты по делу, а он – зануда безбожная.

Виор (усаживаясь на стул). Не нравится он тебе?
Нуоз. Не то слово. Я бы еще терпел, если бы он не лез в мою вотчину. Он и ко мне руки тянет
Виор. Будь по-твоему. Кто у нас занимается подбором кадров?
Нуоз. Я по должности, Сорсор по призванию.

Виор. Тебе и карты в руки – подбери Приада. Я думал, он мне предан до гроба, а он свои танцы вытанцовывает. За ниточку с любовью дергает. Глазки блестят в азарте. А мы его глазки на фото к личному делу на вечную память.
Нуоз. Виор, ты что? Я, конечно, согласен, его законный путь на небеса, чтоб здесь дышалось без запаха, но так сразу старого соратника? Без скидки за былые заслуги? Жалко как-то.

Виор. Жалеешь – уговори его по собственному желанию.
Нуоз. Визжать будет, как недорезанный поросенок. Я Сорсору поручу. Он изобретательнее меня с этим справится.
Виор. Пришли-ка его ко мне. Я ему сам поручу.
Нуоз. Виор, не усугубишь задание?
Виор. Как договорились. В пределах общей нормы. Зови его.

Нуоз уходит. Виор рассуждает вслух.

С чего это он стал таким щепетильным? Струхнул? Бурю ждет? Грехи вымачивает?

Входит Сорсор.
Сорсор. Вызывали?
Виор. Мы тут посовещались. Есть мнение, подобрать Приада.
Сорсор. Какие будут указания?
Виор. Ты в новобранцы записался? Для тебя подобное задание впервые?

Сорсор. Я не был свидетелем ваших многолетних отношений. Могу наломать дров.
Виор. Все были молодыми. Все ломали.
Сорсор. Но если есть возможность избежать.
Виор. Курс и меру понимать надо с дальнего дуновения.
Сорсор. Для этого надо быть на близкой дистанции.

Виор. В жизни ничего невозможного нет. Стараться надо – всё придет. Приада оформить по собственному желанию, но он бумагу добровольно не подпишет. Постарайся без шума. На цветы и почести не скупись. Массы любят торжественность, а родина спишет затраты. Иди, работай, работай, я сказал (поднимается по лестнице).

Сорсор уходит. Виор останавливается на верхней площадке.

Ломай, ломай дрова. Нет лучшего способа проверить человека (уходит).

Сорсор возвращается вместе с Элом и Немым.

Сорсор. Эл, я ничего не понимаю. Квартира молчит. Ты специзделие поставил или нет? Ты вообще был в той квартире?
Эл. Командир, век воли не видать. Не первый день замужем.

Немой осматривается кругом.

Сорсор (Немому). Оставь свои игры в конспирацию. Никто нас здесь не подслушивает.
Немой. Не очень верится. Здесь столько точек для обзора.
Сорсор. Говори открытым текстом. Ты что хотел сказать?
Немой. Эл в сортире поставил, оно и отсырело (отходит в сторону, задумался).
Сорсор (Элу). Ты где его поставил?

Эл. Слушай ты его, балабола. Под столом поставил, как было приказано. Там еще молоток лежал.
Сорсор. Стол тот. Немой, думай. Чертовщина какая-то. Я сам поставил – не работает. (Элу) Кстати, ты проверял его.
Эл. Обижаете, начальник.
Сорсор. Не скоморошничай. Не время для шуток.
Эл. Коробка цела, никаких следов на ней, а сигналов – фига.

Сорсор. А своё непосредственно перед установкой проверял?
Эл. Так точно.
Сорсор. Так в чем же дело? Разгар работ – мы не имеем сведений. Что они затевают? Мы же работаем вслепую. По болевым точкам не можем корректировать огонь. Немой, придется тебе туда проникнуть. Элу нельзя, он уже засветился.

Эл. Может, мы впустую бьемся?
Сорсор. Как это?
Эл. Может он силой ума ломает устройства.
Сорсор. Ты чертовщину не пори.

Эл. А как иначе объяснить? Я слышал, есть люди силой мысли останавливают часы.
Сорсор. Ты еще скажи, он своей совестью ломает механизмы. Немой, другого пути нет.
Немой. Я понял.

Сорсор. Еще одно задание свалилось. Подобрать Приада по собственному желанию. Надо его вокруг какой-то его слабости обвести, чтобы он подписал пустой лист и не визжал. Такого жирафа снять без писка – это нам зачтется. К утру от вас подробный план мероприятий по всем направлениям. Все. За дело. Уходим. (На ходу). Все-таки, почему молчит квартира? Думайте (останавливается).

В дверях на верхней площадке лестницы показывается Соятник и тут же исчезает.

Да, главное. Сотрудников Марка вентилируете? Здесь надо быть предельно осторожным. Это общество капризное, провалите – убью и растопчу!
Эл. Сколько нам жить осталось?
Сорсор. До первого прокола. Вы обо всем помните? Кавалера ей приготовили?
Эл. Он сейчас усиленно тренируется. Мне бы на его место. Работа – мечта.

Все уходят.
 На верхнюю площадку лестницы осторожно выходит Соятник, осматривает сверху сцену, потом осторожно спускается по лестнице. Входит Жура. Поднимается по лестнице. Встречаются на средней площадке.

Соятник. Жура, как здорово, что я тебя встретил. Я давно хотел с тобой поговорить и выразить тебе свое восхищение. Как иногда природа щедро поступает. И талант дает и красоту. Ты прекрасно выглядишь.
Жура. Спасибо.
Соятник. И всегда с таким вкусом одета. Загляденье, а это не каждой женщине дано.

Жура. Еще раз спасибо за такую лестную оценку.
Соятник. Я слежу за твоим творчеством, регулярно читаю твои статьи. Может быть, что-то упустил, но самую малость. Твои статьи мне очень нравятся. В самую точку бьешь и задеваешь чувства. О языке не могу сказать, я не специалист, но мне нравится твой стиль. Без излишних усложнений, понятно и доступно. Талант есть талант.
Жура. Ты меня совсем захвалил.

Соятник. Все познается в сравнении. Мне понадобился журналист. Выбор пал на тебя. Не могла бы ты для меня написать статью?
Жура. Смотря какую. Тут о Марке написали, ты же знаешь. Я такие не пишу.
Соятник. Что ты, что ты? Ни о каких конкретных лицах речь не идет. Я очень кратко раскрою тебе тему, а во всем остальном доверюсь твоему таланту. Никаких ограничений, никакой цензуры.

Жура. Смотря какая тема.
Соятник. Самая гуманистическая – о взаимоотношении учителя и талантливого ученика. Ученику прочат большое будущее, но внезапно у учителя серьезные неприятности, а ученику предлагают отойти от него, от неуспешного, и примкнуть к другой группе с огромными возможностями. Ученик решается – оставляет учителя в самый трудный для него момент. Конец должен быть стандартным, как в сказке. Добро побеждает, предательство наказано. У учителя крупный успех, а ученика обманули. Золотые горы оказались грудой песка. Идея примитивная и я плохо излагаю, но ты можешь написать по всем законам жанра и сделать ее душещипательной. Попробуешь?

Жура. Попробую.
Соятник. Единственная закавыка, я бы хотел сам опубликовать статью под каким-нибудь простейшим псевдонимом. Это возможно? Ты с этим согласишься?
Жура. Пожалуй, соглашусь, если это будет в виде литературного рассказа. Это приемлемо?
Соятник. Безусловно.

Жура. Тогда мне даже интересно. Я покажу знакомым, они не будут знать, что это мое. Я услышу объективное мнение.
Соятник. Я буду тебе очень благодарен. По рукам?
Жура. Договорились, я постараюсь.
Соятник. Огромное спасибо. Как же ты роскошно выглядишь. Как жаль, что мне некогда. Я должен спешить. До свидания. Надеюсь на тебя.

Соятник быстро легким шагом сбегает по ступенькам и уходит под лестницей. Жура поднимается по лестнице, оглядывается, но Соятника уже нигде нет, и она уходит.
Входит Марк, проходит к столу, с карандашом в руках работает.
Входит Юля с вязанием.

Юля (издалека). Марк, можно я возле тебя посижу. Я тебе не помешаю?
Марк (вскакивает). Садись, радость моя (передвигает свой стул). Сейчас я себе другой стул возьму (идет под лестницу, возвращается со стулом).
Юля (занимаясь вязанием). Марк, кто при Цезаре носил самую большую шляпу?
Марк. Спроси у Разбойника, он объяснит.

Юля. А ты знаешь?
Марк. Тот, у кого была самая большая голова.
Юля. А-а! Да. Здесь логика работает?

Марк. Здесь рассуждениями до решения добраться можно, но путь не очевидный, долго пыхтеть придется. Если представить маленькую головку и над ней большую шляпу, то воображение сразу подскажет логике – на маленькой головке большая шляпа не удержится. Обратная задача. Для большой шляпы надо искать голову такого же размера. На всё решение – секунды.

Юля. Какой ты у меня умный.
Марк. А ты мудрая. Ты другого не выбирала, а выбор был. Кстати, давно хочу спросить, почему ты выбрала меня, а не Анатолия? Он же красивый мужик.
Юля. Не понимаешь?
Марк. Только не рассказывай сказки – одного полюбила, другого нет.

Юля. В Анатолии я не чувствовала человека, а тебя сразу разглядела – ты настоящий.
Марк. Игрушечный и самодельный.
Юля. С игрушечным интересно.
Марк. Не соскучишься? Неприятностей хватает?

Юля. Просил объяснить – слушай, что говорят. Самодельный бывает прочнее серийного. Анатолий… куда дует ветер, таким он станет, а тебя ветром не сдуешь с места. Ты самостоятельный.
Марк. Неправда. Ты из меня веревки вьешь. Если решила купить брюки, мне от новых штанов не отвертеться.

Юля. Если бы ты знал, сколько сил надо потратить, чтобы затащить тебя в примерочную.
Марк. Ты легкой жизни хотела в замужестве? Нет уж. Взялась – тяни лямку (пытается работать).
Юля. Марк, ты мог бы ради меня совершить какой-нибудь безрассудный поступок?
Марк. Я их каждую неделю совершаю многократно. В постели все поступки безрассудные. Ничего разумного там нет.

Юля. Нахал, там ты их совершаешь для себя. Не увиливай от вопроса. Мог бы совершить что-нибудь бесшабашное.
Марк (вдохновляясь). Раз так хочешь, пожалуйста. Я ради тебя полюблю другую женщину. Чем не бесшабашный поступок?
Юля. Только попробуй.
Марк. Я тебя что-то не пойму. То совершай, то не смей. Покорить другую –геройский подвиг.

Юля. Смотри, не попади на каторгу за такой подвиг. (Ждет ответа, не дождавшись, продолжает) Какой же ты все-таки дурачок. Я же знаю, на что ты не способен. Мне интересен был ответ. Знала, что отшутишься, но не знала – как?
Марк (работает). Как всегда – на троечку.
Юля. Марк, что у тебя интересного сегодня было на работе?

Марк. Премию делили. Командор в моем списке Леночку заметил.
Юля. Что за Леночка?
Марк. Девочка после школы, новая лаборантка.
Юля. Вспомнила, ты рассказывал. Ребята с нею балагурят, когда отдыхают.

Марк. Командор мне: «Дружище, друг малиновый, ей за что?» Я ему: «Её доля в успехе каждого. Она для всех муза для вдохновения». «Тогда, – говорит, – я ей добавлю из своего фонда». Я в лаборатории объявил: «Командор добавил Леночке за опосредованный вклад в науку». Хохот был необыкновенный, хотя я говорил серьезно и ни разу не улыбнулся. Зато ни одного взвинченного самолюбия.

Юля. Почему ты сам этим занимался? У тебя для этого есть заместитель.
Марк. Он в командировке. Пришлось мне замещать своего заместителя. Видишь – справился.
Входит Мать.

Мать (издалека). Юля, Марк, ужин готов, все остынет. Разбойник без вас не хочет ужинать.
Марк. Мама, почему его не послала за нами?
Мать. Он занят. (Поспешно). Не на компьютере! Я не хотела его тревожить. Так вы идете?
Юля. Бабушка, сейчас идем. Марк, собирайся.
Мать. Мы вас ждем (уходит).

Юля. Марк, бабушка опять жаловалась, что ты плохо ешь.
Марк. Радость моя, я не считаю себя безвольным человеком, но заставлять себя есть больше, чем мне надо, я не могу.
Юля. У тебя на всё готово оправдание. Немедленно бросай свою работу, пошли.

Юля с вязанием и Марк уходят.
Входит Приад поднимается по лестнице, за ним Сорсор, обращается к Приаду.

Сорсор. Приад, осторожнее, не поднимайся!
Приад. Почему? Что случилось?
Сорсор. Пока ничего, но в любую минуту может случиться. Не хочу тебя огорчать, но я должен сказать правду. Врачи потребовали срочной твоей госпитализации. Сам Виор о тебе позаботился, попросил тебе помочь.

Приад. Что они нашли? Я себя великолепно чувствую.
Сорсор. Это бывает, но это скоро пройдет.
Приад. Флюорография что-то показала или анализ крови?
Сорсор. Всё гораздо хуже. Анализ мочи ни в какие рамки. Врачи устроили переполох и требуют принимать срочные меры.

Приад. Это настолько серьезно?
Сорсор. А ты как думал? Врачи не шутят. Они строго предупредили, чтобы ты до машины не шел своим ходом. Сейчас прибегут санитары и тебя унесут. Впопыхах готовый бланк не привезли, но выход есть, я договорился. Подпиши здесь на чистом листе, примерно в этом месте, пока есть время до санитаров. Текст потом допечатаем.

Приад. Что это? Какой текст?
Сорсор. О том, что ты предупрежден. Под текстом нужна твоя подпись, что ты ознакомлен и понимаешь всю меру ответственности за свою государственную жизнь. Порядки такие медицинские, ничего не поделаешь (подает ему авторучку).
Приад. Я привык всё подписывать своей (достает авторучку). Вот бюрократы. На всё им бумажка нужна. Здесь, да (подписывает).

Входит Врач, за нею Немой и Эл в форме санитаров. Немой катит каталку. Сорсор подмигивает им и уходит.

Эл (обращаясь к Приаду). Пожалуйста. Очень осторожно ложитесь. Располагайтесь удобнее.
Приад (укладываясь). Где-то я ваши лица видел. Вы из нашей, из ведомственной поликлиники?
Эл. Из нашей, из нашей.
Приад. То-то я смотрю – лица знакомые.

Врач наклоняется над Приадом.

Здравствуйте. Я вас тоже узнал. Что со мной? Я недавно проходил диспансеризацию. Всех врачей прошел и все анализы сдал. Кровь и моча были в порядке.

Врач. Знаете, медицина такая наука. Сегодня так, а завтра раз – и готово. Режим соблюдать надо, а вы себя не щадите. Возраст уже не детский (присаживается перед Приадом на одно колено). Разрешите, я проверю ваш пульс.
Приад. Вам, наверно, неудобно?
Врач. Наш долг помогать в любой ситуации. Минуточку. Тишина.

Врач секунд десять проверяет пульс, не глядя на часы, поднимается, старательно стряхивает с колена воображаемую пыль.

Приад (тревожно). Как пульс?
Врач. Не волнуйтесь. Мы вас довезем и сдадим, кому надо, из рук в руки. (К санитарам) Катите ребята (уходит).
Приад. Вы осторожно катите. Меня предупредили – меня нельзя трясти.

Эл. Уж мы постараемся. Со свистом и фотографии сделаем.
Приад. А фотографии зачем?
Эл. Для истории.
Приад. Для истории – это хорошо.

Немой и Эл  пытаются взвесить каталку с телом, потом катят.

Эл (по дороге). Речь легковесна, а тело весомо.
Приад. Правильно, молодой человек, вы заметили. Мысль не материальна.
Немой. Зато за доходную мысль хорошо платят.

Все уходят. На верхнюю площадку выходят Нуоз и Казбур, спускаются по лестнице.

Казбур. Нуоз, я хочу поговорить с тобой откровенно.
Нуоз. Если хочешь урезать финансы, разговор не получится.
Казбур. Я не о работе.
Нуоз. Если не о работе, о чем тебе со мной говорить? О бабах?

Казбур. О женщинах. Ты, говорят, женщин понимаешь.
Нуоз. Заинтриговал и молчишь. Выкладывай наболевшее.
Казбур. Объясни, почему есть неприступные?
Нуоз. Вот ты о чем? С удовольствием поделюсь знаниями, но ты потом по-дружески не урезай мне финансы.

Казбур порывается уйти. Нуоз останавливает его.

Я же шучу. Оставим финансы в покое, тем более, нам неизвестно, тебе ли в последующем их делить и мне ли их осваивать? Жизнь переменчива, и наша судьба вместе с нею, а Виор в последнее время не предсказуем, ни цель, ни логику в его решениях не уловить. Но вернемся к женщинам, а лучше к мужчинам. Говорят, женщина и мужчина – два разных мира. Не верь этому.

В главной природной сути, они одинаковы, абсолютно. Есть женщины, я их уважаю, я для них в лепешку расшибусь, но ни за что не лягу с ней в постель. Абсолютно то же самое происходит с женщинами. Она может с тобою дружить, даже по-своему любить, но об остальном даже не мечтай. Это надо понимать и, исходя из этого, строить стратегию отношений.

Почему я успешен с женщинами? Виор прав. Помнишь, он при Журе говорил об этом. Он мою теорию приписал себе. Я себя предлагаю женщинам, которые мне нравятся. Если получил отказ, не делаю из этого трагедии, и ей не отравляю жизнь.
Ты с чем-нибудь согласен или я барабаню впустую?

Казбур. Мне надо подумать. Я к этим мыслям еще вернусь.
Нуоз. Хочешь – дам дельный совет. Женщину можно обольстить собой или деньгами. Не получилось с одной так, попробуй с другой иначе. Подцепи девицу веселого поведения. Она за брошку из ювелирного за одну ночь перевернет твою тупиковую философию с головы на ноги. Тебе на следующее утро после этого все твои трагические проблемы покажутся смехотворными.

Если трезво рассуждать, почему и зачем ты страдаешь? Абсолютно понятно. Чтобы в итоге получить удовольствие. Так получи его без страданий. С чего ты решил, что только эта женщина способна доставить тебе удовольствие. Попробуй с другой. Возможно, окажется не хуже воображаемого.
Вот вся моя теория.

Если тебя интересуют проблемы любви, чувств и прочей чепухи, да, и проблему, как найти спутницу для последующей многолетней совместной нервотрепки, тут я тебе ничем не помогу. Ищи других специалистов.
Вообще запомни, может, пригодится. Не знаю почему, но дорогой подарок желаемой женщине придает мужчине смелость и надежду. Попробуй этот способ.

Нуоз и Казбур уходят.
На верхнюю площадку лестницы осторожно входит Соятник, осматривается. Входит Жура с папкой в руках, поднимается по лестнице. Соятник спешит к ней навстречу. Встречаются на средней площадке.

Жура. Я выполнила твое задание (отдает папку). Думала ничего стоящего не смогу выжать из этой банальной темы, а потом увлеклась. Кажется, ничего получилось.
Соятник. Ты написала быстрее, чем я ожидал.
Жура. Всю ночь сегодня редактировала.
Соятник. Заплатить тебе за работу? Сколько попросишь? (Достает кошелек).

Жура. Потрать эти деньги девушкам на цветы. Извини, мне некогда, меня ждут (резко поворачивается, торопливо поднимается по лестнице и уходит).
Соятник (смотрит ей вслед, улыбается). Повезло – деньги целее будут (достает из кошелька несколько сложенных бумажек). Смял напрасно (расправляет деньги, укладывает их в бумажник). Дело сделано и ни рубля своего не потратил (легким шагом спускается по лестнице и уходит).

Из двери под лестничной площадкой выходит Марк. Идет к столу. За ним входит Юля, несет зеркало.

Марк (спешит к Юле, забирает зеркало). У нас уже нет мужчин? Зачем сама тащишь эту тяжесть?
Юля. Хочу на себя посмотреть. Может, мне сесть на диету?
Марк. Глупости, и не выдумывай (держит зеркало перед Юлей). Не это главное в семейной жизни.
Юля. А что же? Интересно. Этого я от тебя еще не слышала (смотрит в зеркало).

Марк. Главное другое. Хорошей жены должно быть вдоволь.
Юля (весело). Дурак ты и хулиган!
Марк. Зачем себя истязать? Не ешь блины и сладкое и всё. Этого достаточно. Представляешь. Две худобы гремят костями – спать соседям не дают.
Юля. Ну тебя. Самого вкусного лишил. Бабушка такие блинчики печет, и я буду отказываться? (Отходит от зеркала). Марк, я тебе еще нравлюсь?

Марк. Ответы на такие вопросы ничего не дают и не убеждают. Нужны веские доказательства, и я готов их немедленно тебе представить.
Юля. С зеркалом в руках?

Марк кладет зеркало на стол. Юля ходит по сцене. Марк наблюдает за нею.

Марк. Радость моя, смотрю на тебя, и в голове вместо нерешенной задачи стишки слагаются (декламирует).

Для того разрез наряду,
чтоб без лишних волокит
любознательному взгляду
к красоте был путь открыт.

Юля. У тебя даже стишки с хулиганством. Когда это кончится?
Марк. Хорошо бы, после восьмидесяти.

Юля. Ловлю на слове. Попробуй раньше уйти на сексуальную пенсию по немощи.
Марк. А что будет?
Юля. Молодого найду. Наверстаю потерянное.
Марк. Потерянные к тому времени зубы не вернешь.

Юля. Нахал! Поэтому тебя женщины не любят. Ты не хочешь в споре лавры победы выпускать из рук, а женщинам надо уступать, женщинами надо восторгаться. Им для вдохновения необходимо чувство превосходства.
Марк. Радость моя, я лишь в споре ершистый, а в жизни я с удовольствием живу под твоим каблуком. Ты для меня царица.
Юля. А я хочу царствовать во всем.

Марк. Я тебе любой трон уступлю. Хочешь – буду для тебя медной рыбкой.
Юля. Медную оставь себе, а для меня будь золотой.
Марк. Пожалуйста. С огромным удовольствием исполню сейчас тебе мое желание (обнимает Юлю, пытается поцеловать).

Юля (притворяясь возмущенной, с долей восхищения). Нахал! (Отбивается от Марка). (Ласково). Хулиган. Ты хоть до постели дойди без приставаний, чудило ты мое, и зеркало не забудь отнести на место (уходит).

Марк возвращается к столу, забирает зеркало и с зеркалом почти бегом уходит.

Конец первого действия
Занавес