Однажды молодой, неопытный гвоздь отвлёкся, лишь на секунду задумался ... и вдруг «Бац!» Он даже не понял, что произошло. В самый тот момент кто-то крепко стукнул его по шляпке. Да, не единожды стукнул, а несколько раз.
-За что?!!-попытался завопить он. Но не сумел. Не получилось.
Так уж вышло, что этот кто-то по самое некуда его в деревяшку вогнал ... в две деревяшки. Свет померк перед ним. И, конечно, ни повернуться, ни даже скрипнуть как-нибудь в том своём положении гвоздь уже, ну, никак. Он и представить себе такого не мог. Ему было и больно, и обидно. А страшно-то как было ему.
-Это, всё?!!-беззвучно громко кричал он-Это, что-конец?!!
Перед ним промелькнули-пронеслись какие-то обрывки-обрезки воспоминаний из его гвоздёвой жизни. Ему вспомнилось, каким высоким, стройным и блестящим он выглядел ещё вчера среди соседей его по жестяной коробке: мелких гвоздиков и «гвоздичек». Каким остроумным он был тогда. А ещё ярко всплыло у него в памяти возвращение его отца и деда. Гнутые-перегнутые вернулись они в «жестянку», да, ещё и ржавые «от и до». Где их носило, они никому не рассказали ни тогда, ни позже-не захотели, а может и не смогли. Кто знает? Да, в общем, оно и понятно. Времена-то какие были.
Да, уж, у каждого своя судьба. Вот и гвоздь вдруг застрял непонятно где причём неизвестно по чьей вине. Он был потрясён и даже сломлен. Ведь теперь впереди у него не было ничего, никакого просвета, то есть, сплошная древесина. Тупик. А всё, всё, всё, что с ним могло бы произойти завтра-уже не произойдёт ... О нём все очень скоро забудут. Ему даже не стать таким гнутым и ржавым, каковыми стали отец его и дед.
Но, всё же, всё же и до наглухо заколоченных в деревяшку гвоздей иногда доходят, доползают слухи. Так гвоздь узнал, что две деревяшки, которые по строительному плану должны были быть скреплены-скрепились. И он сам, как выяснилось сыграл в том скрепливании немаловажную роль.
-Ай, да, гвоздик, ай, да, молодец!!!-не переставал повторять он сам себе.
Постепенно стало пробуждаться в нём его гвоздестроительное наследие. У гвоздя проснулись его крепёжные инстинкты. Он перестал винить во всём судьбу свою и простил того, кто ему по шляпке настучал. Ну, а потом крепко-накрепко схватился он за те две деревяшки, в которых увяз ... Иначе-то он себя уже и не мыслил.
С тех пор прошло немало времени. Многое в том селении разрушилось, сломалось, пришло в негодность, но те две деревяшки, гвоздём скреплённые, крепко держатся и до теперь.