– Детей своих тоже фаст-фудом будешь кормить?
Лариса Васильевна с аппетитом уминала картошку фри, кидая претензии в спину разбирающей продукты невестке.
Варя была уставшая и злая, пришлось опять задержаться на работе, новая должность означала огромную ответственность, которая теперь лежала на девушке. Отвечать «горячо любимой» свекрови не было ни сил, ни желания.
– Чего молчишь-то? Что за женщины пошли, вот раньше… – Лариса Васильевна пустилась в воспоминания о тяжелом бремени женщин, которые стирали на речке, готовили на восьмерых да скотину держали.
– У нас ипотека, Лариса Васильевна, хочется ее побыстрей закрыть, поэтому и работаем много.
– Твоя главная забота – дом и быт! На столе мужа должен ждать вкусный горячий ужин, а не вот это вот, – женщина пренебрежительно толкнула коробку с куриными крылышками. Свекровь воспитывала невестку.
– Они вкусные и горячие, и Игорь их любит.
– Что там Игорь любит? – на кухню зашел Игорь, он чмокнул жену и поздоровался с матерью.
– Да смотрю, как тебя жена «балует». Весь желудок себе испортишь такой едой.
– Ничего, мам, иногда можно.
Лариса Васильевна только покачала головой, спорить было некогда, крылышки действительно оказались очень вкусными.
Супруги расправляли кровать, обсуждая финансовые вопросы:
– В этом месяце премия должна хорошая быть, побольше погасим. Да и мама хотела как-то помочь, но пока не сказала, откуда она деньги собирается взять.
Варя была удивлена, Лариса Васильевна обычно ничем им не помогала, любила только без приглашения прийти на ужин, ни разу не прихватив хотя бы что-то к чаю.
Через пару недель сбитая с толку Варя пришла домой, с порога она позвала мужа.
– Игорь, у меня какой-то глюк в мобильном приложении банка, там, где кредит на машину и ипотеку отображался, больше ничего нет. Посмотри у себя.
В прихожую вышел Игорь, он улыбался во весь рот.
– Сюрприз, дорогая!
Варвара застыла с открытым ртом.
– Не может быть! Как ты это сделал? – она кинулась мужу на шею.
– Ну, в этом не моя заслуга. Мама решила нам вот так помочь.
С кухни послышался самодовольный голос Ларисы Васильевны:
– Душа за вас болела. Вот решила помочь.
Варя зашла на кухню, улыбаясь свекрови.
– Спасибо, Лариса Васильевна, но где же вы столько денег взяли? Печатный станок прячете?
– Нет, милочка, квартиру я продала свою. Но для вас ничего не жалко.
– Но… где же вы жить будете? – смутная догадка начала зарождаться в голове Вари.
– Ну понятно же где! У вас. Хотя теперь можно сказать у нас, – женщина с сыном засмеялись во весь голос.
Только Варваре было совсем невесело, радость от погашенных кредитов резко сменилась на злость.
– То есть, как у нас? А со мной вы это обсудить не хотели?
Свекровь надулась от возмущения.
– Ах, обсудить забыли! Как брать денежки, так это, пожалуйста, а как потесниться, так это – спросить забыли?!
– Я вас почти каждый день в гостях вижу и ни слова не сказала, но на совместное проживание я не подписывалась.
– А чем это я тебе так не угодила?
– Так, давайте успокоимся. Варя, а чего не так? Маме одиноко, да и возраст, намного безопаснее жить с кем-то. А тут еще и такой бонус, что мы теперь ничего банку не должны.
– Такие вещи обсуждаются!
– Ладно, сынок, пойду я, не рады мне здесь, – Лариса Васильевна, утирая платком сухие глаза, стала вставать со стула.
– Ну,куда ты пойдешь, мам? – Игорь придерживал мать, с укором смотря на жену.
– Не знаю, Игореш, на вокзале всегда место найдется, а там, глядишь, в дом престарелых кто сдаст.
Варю трясло от внутреннего негодования, как человек может, когда ему надо, притворяться такой невинной овечкой?
– Оставайтесь, Лариса Васильевна. Раз уж и чемоданы ваши здесь, – негромко добавила Варя.
Лежа в постели, Игорь нежно поглаживал руку отвернувшейся жены.
– Я рад, что ты все-таки образумилась. Все будет хорошо, вот увидишь. Она будет помогать, и тебе полегче будет.
– Не знаю, Игорь, я так не думаю. Мы не очень ладим.
– Ну приживетесь, подружитесь, будь с ней помягче, она все-таки старше и такую жизнь прожила.
– Угу, тогда скажи ей не придираться.
– Хорошо, я поговорю, а еще я знаешь, что подумал?
– Что?
– Что теперь можно и о детях подумать. С деньгами проблем нет, да и мать помогать с маленьким будет.
– Твой настрой я чувствую через одеяло, но я не могу, когда твоя мама за стенкой.
– Да перестань, она спит давно.
За стенкой действительно слышался громкий храп, супруги тихонько посмеялись.
Помощи, про которую говорил Игорь, так и не последовало, Лариса Васильевна только перемещала вещи по дому так, что их потом было невозможно найти.
– Лариса Васильевна, где все мои украшения? – Варя бегала по квартире, собираясь на работу.
– Где им и положено быть.
– Положено им быть там, где я их оставила, куда вы опять переложили?
– На антресоли, ни к чему тебе столько побрякушек.
– Давайте, я сама разберусь, что мне носить, а что нет! – нервы Вари были на пределе, она опаздывала, потому что свекрови приспичило для чего-то надолго запереться в ванной.
Варвара не стала больше тратить время на поиски и ушла на работу без украшений, решив обязательно поговорить об этом вечером с мужем.
– А потом как заорет! – на этих словах Варя вошла в квартиру. – Вот и ем весь день таблетки, плохо с сердцем стало.
В комнате на диване лежала Лариса Васильевна, рядом сидел Игорь, брови его были нахмурены.
– Варвара, подойди сюда.
Голос мужа заставил подойти Варю и почувствовать себя провинившимся ребенком.
– Ты зачем с утра на мать накинулась? Проспала, а маму виноватой сделала?
– Чего? Что хоть вы наплели, Лариса Васильевна?
– Рассказала, как было, да вот сына попросила пораньше прийти, давление весь день скачет. Не совестно тебе?
– Да что я сделала-то?! Вы мои вещи перекладываете да ванну по полчаса занимаете, а теперь говорите, что я проспала еще и наорала на вас?
– Мне и в собственную ванную нельзя? Я, по-моему, вложилась достаточно, чтоб посещать ванную комнату без чьего-либо согласия.
Лариса Васильевна показательно поправила тряпочку у себя на переносице и прикрыла глаза.
– Дай хоть сейчас отдохнуть. Без очередной нервотрепки.
Супруги вышли из комнаты матери и еще долго ругались. Игорь все-таки поверил жене, что мать преувеличивает, но опять попросил быть к ней снисходительней – возраст.
На следующие нападки Варя старалась просто молчать и не обращать внимания, что еще больше выводило свекровь, но предъявить против нее было нечего, это было бы уж совсем откровенным враньем. Со временем, видя в какой ярости от ее молчания Лариса Васильевна, Варя даже стала этим наслаждаться.
Но свекрови все же удалось довести девушку.
Варя вернулась с работы и услышала, что Лариса Васильевна дома не одна. На кухне сидели ее подруги, они накрыли себе стол и пили вино.
– О, явилась – не запылилась! Сбегай-ка нам еще за бутылочкой! – Лариса Васильевна явно хотела порисоваться перед подругами.
– Вам вредно, – отрезала Варя и ушла к себе в комнату.
Но волей-неволей ей был слышен их разговор.
– Совсем ничего по дому не делает, представляете? Да-да, я после нее квартиру очищала месяц. А уж чем она сына моего кормит, вы бы в обморок попадали.
У Вари скрипели зубы, на кухне тем временем слышался возмущенный шепот. Подруги Ларисы, в отличие от нее, стеснялись так громко обсуждать человека в его присутствии.
– Она это объясняет своей новой должностью, мол, ответственность большая. Но я-то знаю, как должность ей была получена! Ноги расставила и вуаля! Да и задерживается там постоянно не просто так.
Варвара больше не могла терпеть, она не помнит, как оказалась на кухне.
– А ну, выметайтесь все вон!
Подруги спешно начали подниматься из-за стола, боязливо посматривая на разгневанную невестку.
– Чего это ты тут распоряжаешься? Это и моя квартира, и приглашать сюда буду, кого пожелаю. Девочки, не слушайте ее, садитесь!
«Девочки» в недоумении переводили взгляды и не знали, что им делать.
– Я сказала, выметаться всем! И вам в том числе!
– Что ты себе позволяешь, я эту квартиру…
– Нет, это не ваша квартира! Она наша даже по документам. И вы не имеете никакого права клеветать на меня в моем же доме.
– Очень даже моя! Если б не я, вы бы еще лет пятнадцать ее с банком делили.
– Лучше с банком делить, чем с вами. Уходите, я даю вам денег на гостиницу, а завтра начнем искать вам квартиру.
Подруги поняли, что им точно пора, и ретировались.
Свекровь набрала сына и в слезах начала жаловаться, что ее выгоняют из дома, Игорь прибыл через пять минут.
– В чем дело? Я думал, все наладилось.
– Ничего не наладилось! Я просто молчала! – кричала Варя.
– Она выгнала всех моих подруг и меня хотела вытолкать! – стонала Лариса Васильевна.
– Так молчала или выгоняла?
– Молчала я на все ее нападки, а тут уж совсем, по моей чести прошлась!
– Она ворвалась как ненормальная и выгонять всех стала, мы просто болтали сидели и вино пили.
– Я ничего не понимаю, давайте по очереди.
– Она своим подругам меня поносила!
– Да я вообще не про тебя говорила!
– Да что вы врете?! Я прекрасно слышала.
– Если уж подслушиваешь разговоры дам в возрасте, так подслушивай правильно. А то «слышу звон, да не знаю, где он».
– То есть, ты неправильно поняла то, о чем говорит мама, и вместо того, чтобы выяснить, начала выгонять всех? – Игорь был крайне возмущен.
– Да про меня это было! Про меня! Как я должности добилась через постель с начальником!
Свекровь с мужем смотрели на нее как на ненормальную, она и сама понимала, как это все глупо звучит. Старая ведьма, как все устроила! От бессилия у Вари потекли слезы.
– Все, мама, не волнуйся, тебя никто не выгоняет. У Вари, наверное, на работе мозги закипели, вот и мерещится всякое.
– Да как ты можешь?! Опять на ее стороне! Ну и живите вдвоем.
Варя схватила сумку и выбежала из квартиры, она всерьез задумалась над тем, нужен ли ей такой мужчина рядом, который не может понять, что мать – помеха в их семье. Который не верит ей и не видит, каково ей жить с этой женщиной на одной территории.
В конце концов, квартиру они покупали, чтоб жить там вдвоем, а потом и с детьми, но никак не с матерью.
Она шла, не разбирая дороги, слезы душили ее, внезапно у нее очень сильно закружилась голова, она остановилась и облокотилась на дерево. У нее и на работе кружилась голова, но не так сильно, а здесь она чувствовала, что темнеет в глазах.
К ней подошел незнакомый мужчина и поинтересовался, все ли в порядке, но ответить она не успела, он едва успел подхватить ее.
Очнулась Варя уже в больничной палате. Врач сообщил ей, что у нее анемия на фоне беременности. Девушка была в шоке, погрузившись с головой в работу, она даже не поняла, что что-то не в порядке. Мысли об уходе от мужа улетучились, она никак не хотела воспитывать ребенка без отца, как это сделала ее мать.
Ничего, как-нибудь разберутся.
Дома все забыли о недавнем инциденте, списав поведение Вари на беременные заскоки. Игорь радовался новости, да и свекровь поугомонилась, решив, что у невестки теперь преимущество, так что беременность прошла относительно спокойно.
Все любовались новорожденным Ванечкой, только Лариса Васильевна смотрела на него как-то не по-доброму.
Вечером она обратилась к сыну.
– Что-то Ваня совсем на тебя непохож.
– Да ну, мам, поменяется еще.
– Ни одной черты, понимаешь? Это невозможно.
– И что ты хочешь этим сказать?
– Не знаю, как говорится, доверяй, но проверяй.
Игорь отмахнулся, но в душе зародилось семя недоверия, оно очень сильно разрослось, когда от начальника Вари на рождение сына пришел огромный букет и хорошие подарки Ване.
Деньги на подарки собирали всем коллективом, но этого уже было не объяснить.
Когда Ванечка был уложен на ночной сон, Игорь сказал жене:
– Надо же, как такое возможно, что у сына нет ни одной черточки отца?
– Говорят, хорошо, когда сын на мать похож. Может, дочка на тебя похожа будет, – Варя улыбалась, глядя на спящего младенца.
– Варь, ты не обессудь, но я хочу тест ДНК сделать.
Варя резко обернулась на мужа, надеясь увидеть, что он улыбается, шутит, но его лицо было каменным.
– Игорь, ты в своем уме? Ты во мне сомневаешься?
– Доверяй, но проверяй. Уж больно начальник с тобой подозрительно хорошо общается.
– Так это догадки твоей мамаши? Мне все ясно.
На следующий день Варя собрала малыша и свои вещи и съехала от мужа и свекрови. Игорь решил, что она просто испугалась теста, значит, действительно, ребенок не его.
Через пару лет Ваня стал похож на отца как две капли воды, но Игорь узнал об этом лишь спустя много лет, случайно увидев их на улице, когда вернуть что-то было уже невозможно.