Пролог
— Люди тут будут, — сказал Дигори. — И у них, понимаешь, будет история.
— Спасибо, хоть сейчас нету... — сказала Полли. — Зубрить не надо. Битвы, и даты, то да се...
Льюис. «Хроники Нарнии.
Племянник Чародея»
Словно огромная шхуна вздымалась над океаном юная земля, и золотисто-зеленая листва деревьев будила у морских духов смутные мечты о мачтах и парусах. Лазурные волны Южного моря тянулись к краю песков и пальм, где бродят дикие львы, летают причудливые птицы. К западу воды темнеют, песок сменяют цветущие степи, за которыми — где-то у самого горизонта — виднеются высочайшие горы нарнийского мира. Бурные свинцовые валы бьются об окутанные стылыми туманами скалистые берега Севера. Вдалеке тоскливо завывают голодные волки... Еще севернее берега покроются снежным одеялом и, наконец, льды покроют и сам океан… Но дальше, дальше! На Восток, где в погожий день цвет морской воды нежнее фиалковых лепестков. Где солнце играет на листьях густых лесов. Где между ясеней и дубов таятся пальмы, а среди вереска и рододендронов расцветают роскошные орхидеи. Здесь — сердце мира, страна, давшая ему имя, земля, по которой ступал Великий Лев и только что созданные травы струились из-под его лап...
В Восточное море впадает Великая река, но никогда ни один корабль не сможет преодолеть отмель на ней — место славных битв далекого будущего. Но в маленькой лодке или на плоту мы легко поднимемся вверх по течению и увидим, как густой лес отступает от берегов, уступая место полям и огородам. Все чаще нам будут попадаться окруженные цветами дома: огромные и крошечные, деревянные, каменные и земляные — столь же разные и столь же веселые, как их обитатели.
На третий день пути по левому борту покажется выложенная разноцветной мозаикой Королевская площадь. В конце ее стоит большой деревянный дом, узорный и яркий. Над крышей реет зеленое знамя, сверкает в солнечных лучах вышитый золотом Лев. Это Дом Королей. Позади него, у самого леса, растут два раскидистых дерева — серебряное и золотое. Листья их мелодично звенят в налетающем ветре. Перед распахнутыми дверями Дома высится фонарь, подобный которому не смог бы создать ни один мастер, ибо этот фонарь живой и его корни глубоко вросли в нарнийскую землю.
На другом конце площади, у самого берега, видна Белая Яблоня. Листья ее светятся голубоватым серебром, почти сливаясь с тонкими ветвями, все еще отягощенными крупными прошлогодними яблоками, сияющими, точно звезды, и источающими дивный аромат. Осенью, когда созреют молодые плоды, старые в одну ночь упадут на землю, и наступит Великий Осенний Праздник. Эта Яблоня охраняет страну от Северной Колдуньи и потому ее нередко зовут Деревом Защиты. Третье имя Яблони: Дерево Дигори — в память о мальчике из земель Праотцов, посадившим ее во второй день от создания мира. Под Деревом стоит небольшой павильон, выточенный из черного агата. Издалека он напоминает миниатюрную беседку, но подойдя ближе мы увидим огромное яйцо, напоминающее гигантскую жемчужину в изящной оправе павильона.
В первый день весны180 года вся Нарния собралась у мозаичной площади.
Словно море шумела радостная разношерстная толпа — говорящие звери, кентавры, гномы, люди, духи вод и деревьев... Над всеми возвышались слоны и великаны. Детеныши и мелкие зверушки облепили ветви деревьев, плечи и спины высокорослых соседей.
На коньке королевского дома устроился фазан, распустив свой пестроцветный хвост по черепитчатой крыше, на древке зеленого флага с золотым львом балансировала молодая галка. Вершину золотого дерева облепили дрозды, вершину серебряного – вороны, на нижних ветках сидели малыши-гномы, сатиры, фавны и человеческие детеныши. На фонаре, держась за перекладину одной лапой, висела смешливая мартышка.
А возле Волшебной Яблони на высоких золотых тронах сидели пять нарнийских королей и пять королев. В центре: длиннобородый улыбчивый праотец Франциск в вышитой золотом зеленой рубахе и длинном плаще с изображением льва, по правую руку от него — праматерь Елена в расшитом мерцающим цветочным узором батистовом платье, чьи полупрозрачные рукава из серебристой паутины ниспадают на мозаику площади. Рядом с праматерью — их старший сын Франциск II, ставший с возрастом точной копией отца. Сидящая подле него королева все еще самая прекрасная из дриад — высокая, сильная, с буковыми листочками в косах-ветвях. По левую руку Праотца — высокий и смуглый сто тридцатилетний Франциск III, чьи седые волосы заросли мхом. Рядом с ним вечно юная королева-наяда. С правого краю — по-юношески стройный восьмидесятипятилетний Франциск IV и его кузина-супруга — невысокая, коренастая и все еще ослепительно рыжая. Благодаря ей и бабушке-наяде волосы сидящего с левого краю Франциска V напоминают золотистый ручей. Его королева одета в короткую тунику, оставляющую открытыми стройные ножки, покрытые густой коричнево-рыжей шерстью.
Рядом с королями сидит огромный лев Аслан — царь зверей и создатель Нарнии, его золотая грива сверкает ярче солнца. Перед Львом — смущенный сероглазый подросток в зеленом плаще и рубахе, сотканной из тончайшей золотой паутины. Это Коль — младший сын Елены и Франциска I, родившийся, когда у его братьев уже повзрослели правнуки. Нежданный ребенок состарившейся праматери, чистокровный человек — такой удивительный рядом с разношерстными ровесниками, в чьих жилах перемешалась кровь сказочных созданий.
Из толпы, покачиваясь, выходит толстый очень древний гном, в его волосах и длинной бороде озорно переплетаются седые и ярко-рыжие пряди — словно языки пламени на присыпанных пеплом углях. В мощных морщинистых руках гном держит изящный золотой обруч, украшенный змеевиком и малахитом, одновременно похожий и не похожий на короны Пяти Королей.
— Нынче был мой черед выковать корону, государь! — произнес Гриффл, с поклоном вручая золотой обруч Льву.
— Благодарю, Гриффл, великий мастер малого народа! А теперь…
Коль вздрогнул, сделал шаг вперед и преклонил колена, а Лев возложил обруч на голову мальчика.
— Встань, Коль, король Орландии, отец королей, что до конца мира будут править этой горной страной. — Лев говорил негромко, но голос его слышали все собравшиеся на королевской площади и вокруг нее. — Будь мудр и мужественен, справедлив и милосерден. Благословляю тебя.
Поднялся радостный шум. Люди кричали «Ура!», птицы хлопали крыльями, слоны трубили, лошади ржали, кролики топали лапами, королева Елена украдкой вытирала слезы кружевным платочком, прыгающая на флагштоке галка с криком свалилась на фазана, а пятая королева спрыгнула с трона, стуча копытцами, подбежала к Колю и звонко расцеловала в обе щеки.
— Удачи, маленький прадедушка! — крикнула младшая королева Нарнии, обнимая нового монарха в очередной раз залившегося краской.
Аслан поднял голову, и крики затихли — каждому хотелось услышать, что еще скажет великий лев. В наступившей тишине продолжал звучать лишь один голосок, мелодично повторяющий:
— Коль! Коль! Коль!
Юная дриада ивового дерева не отводила от мальчика восхищенных глаз, а потому не сразу заметила, что все замолчали. Растерявшись, Ива спряталась за спину стоявшего рядом с ней Трана — здоровенного парня великаньих кровей. Нарнийцы добродушно рассмеялись.
— И как тебе будущая королева, Ветр? — спросил похожий на дриаду высоченный смуглый мужчина. На его плечах, вцепившись в волосы-ветви сидела шестилетняя девчушка в белой кружевной рубашечке, на голове подпрыгивал и вытягивал шею филин.
— Тише, Дуб. Поживем — увидим, — пробормотал стоящий рядом невысокий коренастый Ветр, носатый, словно гном, и с большими карими, как у фавна, глазами. В отличие от большинства нарнийцев, надевших сегодня все самое яркое и праздничное, Дуб, Ветр и большинство стоящих позади них охотников были одеты в старые выцветшие льняные штаны и рубахи: все они уже много лет жили на севере, где привыкли носить меха и кожу, но в Нарнии, среди говорящих зверушек, такая одежда показалась им неуместной.
— Что-то ты больно серьезен, — Дуб положил смуглую морщинистую руку на золотисто-вихрастую макушку друга. — Может случилось что?
— Шшш… Потом, — прошептал Ветр, поправляя висящий на поясе мешочек, в котором позвякивали стамески и напильники.
— Сто семьдесят пять лет назад я послал гномов и саламандр, закрыть от колдуньи глубины мира, — вновь заговорил Лев, обводя взглядом присутствующих. — Восемьдесят лет назад я отпустил драконов и великанов охранять северные границы Нарнии. А теперь я благословляю вас, дети королей, идти на юг. Знаю, что ваши сердца рвутся к подвигам и приключениям. Так постройте собственное королевство и постарайтесь обрести мир. Держитесь друг друга, доверяйте друг другу. Пусть вас не обманывает, что колдунья заперта далеко в северных землях. Рано или поздно она выйдет оттуда. И цель у нее будет только одна — уничтожить наш мир, как она уничтожила свой...
При этих словах взгляд Аслана остановился на Ветре и Дубе. Ветр невольно опустил глаза и сжал рукой мешок с инструментами...
— Король Орландии! — продолжал великий лев. — Сорви плод с Волшебного дерева, как 180 лет назад его сорвал мальчик из мира Праотцев. Ты посадишь плод там, где решишь основать столицу, и покуда Дерево живо, Колдунья не сможет войти в вашу страну.
Словно во сне, Коль подошел к Белой Яблоне. Сияющий плод сам упал в протянутую ладонь. Яблочный дух кружил голову, как легкое вино...
— Подойди ко мне, дитя, — окликнула мальчика королева Елена. — Не думала, что ты так рано вылетишь из гнезда… Будь же мудрым и справедливым правителем. Слушай свое сердце, слушай советы тех, кто тебя любит, и никогда не забывай о Нарнии.
Коль подошел к королеве, та обняла сына, нежно поцеловала в русую макушку и протянула льняной мешочек — для яблока.
Франциск I поднялся с трона. Все что он мог посоветовать юному сыну, отправляющемуся в чужую страну, было сказано еще вчера. Теперь король лишь коротко обнял Коля:
— Иди, сын, — произнес он. — Будь мужественен и помни, что все мы между лап Льва.
— Дети королей и вы, нарнийцы, — Аслан обвел взглядом собравшуюся толпу. — Кто из вас принял решение идти на Юг?
— Мы, Аслан! — юная Ива вновь вышла вперед. За ее спиной с серьезными лицами замерло трое мальчишек и девочка.
— Мы друзья Коля и пойдем с ним хоть на край света! — подхватил кудрявый темноволосый Перидан, чьи остренькие черты лица и большие выразительные глаза выдавали кровь фавнов.
— Мы станем королевской гвардией! — басовито подтвердил Тран. Стоящие рядом с ним Перидан, Том и Липа отсалютовали деревянными мечами.
— Хорошо, — кивнул Аслан. — Защищайте вашего короля и защищайте вашу страну. Мастер Гриффл, будь так добр, подбери мечи для Короля и его воинов!
Гриффл кивнул, а из толпы вышел сын Франциска III — длиннобородый Ним, чьи волосы серебристыми струями падали ниже плеч, выдавая в нем кровь наяд. На груди его голубой рубахи была вышита серебряная книга: Ним очень любил читать.
— Владыка мой Аслан, государи и государыни! — воскликнул он. — Моя Нэнси, — Ним обернулся к невысокой полной женщине в кружевной блузке, стоявшей в окружении детей и внуков, — как услышала, что в Орландию одна молодежь собралась, так и вцепилась в меня, мол, надо с Колем идти. Мы с детьми подумали и решили все переехать, поддержать их юное величество… — Ним повернулся к Колю, поклонился так, что его борода коснулась яркой мозаики. — Как сказал Шекспир: «И я сложу всю жизнь к твоим ногам И за тобой пойду на край вселенной» .
Коль изумленно уставился на своего одногодку Шекспира — внука Нима.
— Это не тот Шекспир, — шепнул Аслан, и Колю показалось, что лев улыбается. – Это поэт, из мира праотцов.
Ним прижал руку к груди, туда, где на его голубой рубахе была вышита книга.
— Ишь ты, — проворчал Дуб. — Интересно, как мы уживемся рядом с этой книжной премудростью? Ты меня слышишь, Ветр? Где ты сегодня витаешь?
Большеносый охотник пожал плечами:
— Все я слышу. Зато будет теперь кому детей учить. Не все же им по горам бегать…
— Благодарю тебя, Ним, — раздался голосок Коля. — Можно он станет моим советником? — обернулся мальчик к Аслану.
— Ты — король. Тебе и решать, — мягко ответил лев.
— Ним, я назначаю тебя королевским советником! — звонко провозгласил Коль.
Из толпы выступил огненно-рыжий гном Брик.
— Мы с братьями тоже решили ехать в Орландию!
— Благодарю вас, гномы! — обрадовался мальчик, отыскав глазами двух братьев и жену Брика. — Орландии понадобится ваше мастерство! А мы всегда будем рады разделить с вами наш урожай!
Гном неспешно поклонился в ответ:
— Мы выкопаем тебе колодцы, юный король, сделаем камины, поможем в других делах. Но пусть орландцы не забывают, чья это работа — Брик вскинул топор, и лезвие ярко блеснуло в солнечных лучах. — Мы хотим сами давать имена колодцам и оставлять знак семьи на ваших каминах!
— Ой, ну, Брик в своем репертуаре! — тихо шепнул Ленельфи на ухо Ветру. — Сколько мы уж на Севере, а он все такой, как я в детстве помню! Но гномы это, конечно, отлично. Вот бы их еще уговорить наконечники для стрел выковать!
— Размечтался! — хохотнул Дуб.
— Хорошо, мастер Брик, так мы и поступим! — чуть удивленно ответил Коль.
Гном отошел, лев и короли окинули толпу взглядом…
— Ветр! — зашептал Дуб. — Ты чего ждешь?
Ветр поднял голову, расправил плечи, одернул выцветшую рубаху и подошел к Колю.
— Аслан! — по-прежнему избегая встречаться с львом взглядом воскликнул Ветр. — И вы, ваши величества! Здесь двадцать шесть семей тех, кого в Нарнии прозвали «северными странниками». Все мы готовы пойти на юг и основать королевство людей, как наши друзья великаны основали северное королевство. Не думаю, что Нарнии может грозить опасность с юга, но, если вдруг это случится — странники встретят ее первыми. Обещаем беречь нашего юного короля. Мы научим его жизни в горах, покажем южные земли! Надеюсь, он и его стражники подружатся с нашими детьми…
— Спасибо, дядя Ветр! — Коль снова залился краской. — Я и правда давно хотел пойти с вами в горы и… Я очень рад, что все так получилось! Надеюсь, я никого не разочарую и…
Коль растерянно замолчал, а Ветр, невольно улыбнувшись, ответил:
— Ну, что вы, ваше величество. Уверен, вы легко освоитесь в горах, а мы всему вас научим.
Сзади громко вздохнул советник Ним.
— Не думаю, что сына нашей праматери заинтересуют ваши северные забавы, Ветр. Коль — истинный нарниец и король, не забывай об этом!
Из группы охотников донеслись смешки, вздохи, насмешливые шепотки:
— Спрашивается, зачем тогда отдельную страну создавать?
— Может Нима и нужно было короновать?
— Ним решил защищать короля от подданных?
На лице Ветра не дрогнул ни единый мускул. Словно не слыша шепот товарищей, охотник почтительно наклонил голову и ответил:
— Думаю, советник, король сам сможет принять решение.
— Пожалуйста, не нужно начинать путешествие со спора! — торопливо вмешался Коль.
— Мудрые слова, ваше величество! — подхватил Ветр.
— Есть вещи, которые необходимо обозначить сразу! — не согласился Ним. — Границы, переступать которые нельзя ни в коем случае! Посмотрите, ваше величество: Ветр даже на глаза Льва посмел явился в кожаной обуви! Должно дать наконец отпор этому непотребству!
Коль растерянно покосился на Аслана, но тот молчал, задумчиво глядя на Ветра.
— Лев поручил королям охранять эту землю ото зла! — продолжал Ним.
— Дедушка… То есть советник, — поправился Коль. — Все же мой отец и все нарнийские короли не запрещают носить кожаную обувь. Будет странно, если я — младший из них — начну правление с подобных запретов.
Здоровенный добродушного вида рыжий охотник по имени Сын Великана громко зааплодировал, услышав слова Коля. Остальные весело рассмеялись.
— Слава нашему юному королю! — крикнул Дуб.
— Слава нашему мудрому королю! — подхватил Внук Фавна — охотник с изящными копытцами на ногах.
— Слава!
— Слава!
В этот момент Аслан наконец поймал взгляд стоящего перед ним большеносого мужчины.
— Ветр! — голос Льва был настолько тих, что охотник не был уверен, слышит ли его даже стоящий рядом Коль. — Ты действительно обещаешь хранить своего короля?
— Клянусь, Аслан!
— Тогда я спокоен. Идите с миром.
Утерев пот со лба, Ветр отошел в сторону, а Аслан заговорил громче:
— Настала пора проститься. Обними меня, король Коль!
Мальчик прижался к шелковистой сияющей гриве и прошептал:
— Аслан! Я буду стараться править также мудро, как Короли Нарнии… Но… Если ты не пойдешь с нами, как я смогу не наделать ошибок?!
— Ничего, — весело ответил огромный зверь и лизнул мальчика в лицо. — Ошибки — не самое страшное. Раз ты вызвался стать королем Орландии, тебе придется научиться править самому. А то, что меня не видно, еще не значит, что я далеко. А теперь пир!
Часть 1. Север
Глава 1. Тайна главного охотника
Орландия 204 г.
Как большинство орландских гор, Лисья гора была невысока и почти вся поросла лесом: по большей части рябинником да кленовником — лишь кое-где торчали верхушки золотистых сосен. В отличие от гор, расположенных ближе к Анварду, здесь не было ни выдолбленных в камне ступенек, ни натянутых веревок-поручней, ни циновок, брошенных на камни, чтобы нога не скользила — только звериные тропы. По одной из которых поднимались двое путников: отец и сын.
Мальчик был высок — почти на голову выше отца, жесткие каштановые космы, в которых со временем наверняка появится мох, собраны в хвост. Со спины так и вовсе не похож на невысокого мужчину золотистые кудри которого падали на широкие плечи. Но гномий мясистый нос и огромные карие глаза фавнов явно достались мальчишке от отца.
Под ногами шуршали прошлогодние листья и крылатки кленов, над головами шелестели листья рябины, спасая от июльского солнца. Мужчина наклонился и бережно сорвал небольшой трутовик с лакированный красноватой шляпкой. Похожая на лису рыжая кареглазая собака тут же подбежала к хозяину, обнюхать добычу. Тот с усмешкой потрепал любимицу по острым ушам. Мальчик вздохнул. Гриб лечебный, мама будет довольна, но они шагают уже полдня, а куда, да зачем — не понятно. Малец поправил висевший на поясе топор гномьей работы, подаренный вчера отцом на пятнадцатилетие, скользнул равнодушным взглядом по темным блестящим ягодкам разросшейся вдоль тропы ежевики, и снова вздохнул. Все ребята в поселке — ну, если не считать принца Дара и его дружков с утеса — ходили на Север чуть ли не каждый год. А он — сын главного охотника! — не был там ни единого раза! Ребята убеждены — за всем этим скрыта какая-то тайна. Многие даже считают, что ее знает и он, но мальчик подозревал, что никакой тайны нет, а отцу просто-напросто не хочется мерзнуть. И вообще он там на Севере давно все вершины покорил, самых больших медведей завалил, даже чудищ каких-то убивал, если не врут. Ну и надоело. Не молодой уже, что уж. Хотя все еще лучший из лучших! Мальчик встряхнул головой, отгоняя воспоминания, как на прошлой осенней охоте отец один на один победил громадного кабана-секача. Отец, конечно, крут, не поспоришь. Но какое он имеет право не пускать сына на Север?! Вчера мальчик поставил вопрос ребром: или его отпускают или он идет самовольно. Мамка, конечно, расстроилась. А отец… Вот, что вы думаете? Отец предложил сходить в горы, показать что-то и поговорить. Но что мальчик мог не видеть в родной-то Орландии?! Но раз отец велел собрать в предгорьях вязанку хвороста, значит поднимутся высоко. И то хлеб.
Неожиданно рябины расступились. Дальше подниматься нужно было по голой скале, под полуденным солнышком. Мальчик вдохнул аромат сосен и нагретого солнцем камня, поправил висящий за спиной лук и ступил на скалу. Подъем был не особо крут, отец даже веревку доставать не стал. Мальчишка старался идти быстро и осторожно, чтобы не поскользнуться — нельзя же ему сплоховать, тем более при отце, тем более сегодня! Заметив разомлевшего на солнышке богомола, мальчик осторожно поддел его носком кожаного ботинка. Насекомое изогнулось, принимая боевую стойку, расправило крылья и зашипело, но мальчик уже потерял к нему интерес.
Чем выше поднимались отец и сын, тем сильнее дул свежий ветер, овевая прохладой разгоряченные лица. Мальчик ожидал, что они пойдут на вершину Лисьей, но отец взял южнее и вывел сына на гладкий, словно лысина великана, утес. Мальчик подошел к краю обрыва. Здесь из него торчал большой, в половину человеческого роста, камень из серого гранита. В лицо ударил ветер. Куда ни кинь взгляд — всюду дыбились зеленые горы. Далеко внизу, над маленькими, словно игрушечными деревьями, парил орел. Мальчик заозирался, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в зеленом море деревьев: Восточное море, Анвардский замок на юго-западе, Нарнийский перевал на юго-востоке, речку Орлянку на юге… Но нет. С дурацкого утеса даже посмотреть нечего!
Мальчик обернулся к отцу и обнаружил, что тот уже достал из заплечного мешка подстреленного утром фазана. Рыжая Удача крутилась рядом, принюхиваясь к добыче и преданно заглядывая в глаза хозяину, мол, ты же помнишь, что нас здесь трое, да? Сын без лишних вопросов сбросил на камни принесенный хворост и принялся разжигать костер, краем глаза наблюдая, как отец выдирает и убирает в сумку яркие хвостовые перья — сестрам на платья или племяшке Лаванде в игрушки…
— А ты стал отличным стрелком, — продолжая неспешно ощипывать птицу, заговорил Ветр. — Я бы в твои годы в глаз фазану не попал.
— Так в мои годы ты в Нарнии жил, — ухмыльнулся Сын, пытаясь прикрыть кресало от ветра — несчастный костер никак не хотел разгораться.
— Верно. Я был обычным сыном землепашца, ну, разве чуть более любопытным и упрямым, чем другие… Удача, успокойся уже! Получишь ты свою требуху, получишь… — Охотник усмехнулся и вновь повернулся к Сыну. — Ты, наверное, тысячу раз слышал, как в восемнадцать лет я напросился в отряд к старине Дубу, когда тот решил посмотреть замок северных великанов...
Мальчик, наконец справившись с костром, кивнул и забрал у отца добычу. Ветр с улыбкой потрепал мальчика по жестким волосам и продолжил рассказ, наблюдая, как ловко парнишка щиплет птицу:
— В тот раз мы часто спрашивали великанов: «где же Колдунья?», а те только плечами пожимали. Мол, сколько на север не ходили, никакой колдуньи не встретили. Драконы так и еще дальше залетают и тоже никого не видели. Только король великанов, отец Время, предостерегал нас… Мол, будьте бдительны, будьте осторожны, Колдунья здесь, совсем рядом… Великаны тогда пояснили, что «колдунья» это сердце севера, его природа, скудная и жестокая, породившая снег, бездонные пропасти, лавины и камнепады… Породившая хищных зверей, с которыми приходилось сражаться и вслед за которыми великаны начали охотиться. А чтобы она в образе женщины ходила по Северу и искала путь в Нарнию — это все детские сказки!
— Жаль, — тихо фыркнул Сын. — Я так мечтал когда-нибудь с ней сразиться…
— Вот и мы мечтали, — улыбнулся Ветр, доставая из заплечного мешка какую-то палку. — А потом увлеклись охотой и северными горами… Великаны шутили, что именно так мы и боремся со злым волшебством — покоряя вершины и побеждая хищников. Людей на Севере стало много… Мамка твоя с подружками пришла…
— И в первом же походе сцепилась с дикой рысью, после чего ты в нее влюбился, — подхватил Сын, и дунул в нос не спускающей с него глаз Удачи. Собака смешно наморщила морду и фыркнула.
— Именно так. В общем, как и все наши, мы с твоей мамой можно сказать жили на Севере, — Ветр достал из мешка кроличью шкурку и начал обматывать палку…
— Вот! Вы — жили, сестры — жили, а меня ты даже с ребятами туда не пускаешь! — не выдержал мальчик и тряхнул головой, пытаясь убрать с лица выбившую из хвоста прядь.
— Если ты будешь перебивать, то ничего не узнаешь!
Удача, встревожено переводя взгляд с отца на сына, тихонечко заскулила.
— А тебе кто давал слово, ушастая? — проворчал Ветр, всматриваясь в насупленное лицо мальчика. Вздохнул, протянул руку, бережно убрал мешающую прядь за порозовевшее ухо мальчика и заговорил мягче. — Север, что. На Севере все были... И ты сходишь! Обязательно сходишь — когда постарше будешь. Зато сегодня я тебе покажу такое, о чем никто кроме меня не знает.
— И что же? Тайну, из-за которой ты на Север не ходишь?
На лице мальчика так явственно было написано, что он бы предпочел узнать способ, переубедить отца, что Ветр рассмеялся, встал и обнял сына за плечи.
— Слушай! Это случилось незадолго до того, как Аслан сказал основать Орландию. Зимой дело было. Я шел один через перевал и попал в буран. Сугробов намело — выше колена! Волосы так обледенили, что аж звенели. Укрыться не где, я шагал и шагал и вдруг в сгущающейся тьме разглядел огонь! Там стояла палатка из шкур белых волков, а рядом с ней высокая белая фигура... Собрав силы я доковылял до нее и, кажется, даже не поздоровался, только рот разинул. Она походила на покрытую снегом вершину...
— Такая огромная?
— Нет. Брось-ка фазана. Потом поджарим. Обещаешь никому — ни друзьям, ни матери — не рассказывать о том, что здесь увидишь?
— Обещаю!
— Тогда… Удача! Охраняй!
Мужчина сунул в костер обмотанную шкурой палку, и, как только вспыхнуло еле заметное в полуденном свете пламя, направился к обрыву. Ловко вскарабкался на лежащий у края камень и вдруг прыгнул в пропасть.
Мальчик бросился следом. Только с камня он разглядел внизу узкий выступ. Утес, на котором они с отцом устроили привал, довольно сильно выступал вперед, и потому выступ этот с самого утеса видно не было. Отец махнул мальчику рукой, уверено зашагал по каменной полке и скрылся среди нагромождения скал. Сжав зубы, мальчик аккуратно спрыгнул, бочком-бочком прошел по каменной полке, подошел к скале и обнаружил узкую щель, похоже когда-то специально расширенную.
— Головой не стукнись! — крикнул отец из тьмы.
В проходе было темно и прохладно, идти приходилось пригнувшись, но через несколько шагов коридор кончился, сын увидел свет факела и понял, что может выпрямиться в полный рост.
— Это что твое тайное убежище, па? — с невольным восхищением спросил мальчик, потирая макушку.
— Можно и так сказать. Собственная пещера с собственной мраморной жилой.
Ветр поднес факел к стене и Сын увидел знакомые белые и серые слои и разводы на камне.
— А она большая? Эгегегей!
Эхо разнеслось по пещере гулко отражаясь в сводах.
— Она идет к подножью. Раньше там и был вход, но я его завалил.
— Зачем?
— Чтобы сделать тайное убежище, — рассмеялся Ветр и двинулся вперед. Под ногами хрустнули растущие на полу маленькие сталагмиты, напоминающие не то иголки ёжика, не то сосульки, вздумавшие расти снизу вверх…
— Внук Фавна говорил, когда-нибудь эти штуки до потолка дорастут, — вспомнил Сын. — А ты как думаешь, па?
— Внук Фавна известный выдумщик. Хотя… Посмотрим через пару сотен лет. Я бы не сказал, что за эти двадцать они особо выросли… Впрочем, я не присматривался.
Ветр поднял факел повыше, и Сын чуть не споткнулся, разглядев в его свете высокую белую фигуру. Лишь через несколько ударов сердца мальчик понял, что перед ним статуя. Мраморная женщина казалась абсолютно живой. Вот сейчас шевельнется, повернет голову… Она была невероятно красивой, но мальчика поразило другое. За свою жизнь он видел очень разных людей. Видел простоватых потомков великанов и хитрющих потомков сатиров, с детства знал короля Коля и королеву Иву, прошлой весной даже Франциска V с его мохноногой королевой видел — они приезжали поздравить Коля с рождением младшего сына. Так вот рядом с этой Дамой в пышном платье до самой земли, даже величавый Франциск выглядел бы деревенским простаком. Властная гордая королева взирала с каменного постамента на людей, нарушивших тишину ее пещеры. Совсем не сразу Сын понял, что статуя, пожалуй, не выше отца — в первый момент королева показалась ему великаншей, подпирающей короной своды пещеры. На самом деле она стояла на каменном постаменте в небольшом гроте, выдолбленном в стене, и, видимо, была вытесана прямо из мраморной жилы.
Мальчик повернулся к отцу:
— Это ты сделал? Пап, да она круче твоих горгулий на замке! Почему ты ее никому не показываешь? Погоди… Это ее, получается, ты встретил тогда на Севере?
Мужчина воткнул факел в держатель на стене и кивнул сыну на деревянную лавку напротив грота.
— Садись… — Ветр встал позади сына, положил руки ему на плечи и заговорил, не отрывая взгляда от статуи. — Она назвала меня по имени, сказала, что много обо мне наслышана и давно хотела встретиться… Очень красиво она говорила, Сын. Мне и не повторить. Просто мёдом поила… И поминала такие вещи, о которых я не особо болтал. Ну… Великана одного, Лимблраффина, я из пропасти доставал как-то. Он на Севере главный охотник и… Ну, не хотелось его позорить, мол, человечек какой-то спасал… А она знала. И как я на крайнем севере в ледяной пещере буран пережидал… Мол, никто бы не выжил, а ты сумел… В общем завела она меня в шатер — а там тепло! Жаровня пылает. Пол шкурами белых медведей выложен. На стенах шатра картины вышиты. Великаны, драконы и она. Охота совместная, пиры… Посреди шатра стоит стол, на нем кувшины с вином, мясо... Усадила она меня в резное кресло, устеленное шкурами рыси, да еще и извинилась: прости, говорит, Ветр, что принимаю тебя не так, как следует, по-походному. Но я, признаться, никогда ничего подобного не ел, даже в Нарнии на Рождество, когда рождественский дед приносил кушанья из мира праотцов. Мясо просто во рту таяло, а приправы... а подогретое вино…
Мужчина покачал головой и продолжил:
— Мы поговорили с ней об охоте, о том, каким путем по такой погоде лучше идти в великаний замок… А потом она заговорила о людях, о том, что мы ищем на севере… «Я знаю, у вас там в Нарнии под каждым кустом мамки-няньки».
Ветр вздохнул, обошел скамейку и сел рядом с Сыном. Тот невольно прижался к отцу, осознав, что если сразу после солнцепека прохлада пещеры казалась приятной, то сейчас уже становится холодно.
— Ты, сынок, там не был, но это правда. Милые родные зверушки, прекрасные дриады-наяды… Наша Ива дерево все-таки простенькое, а в Нарнии и буки, и пальмы, и сосны… Чудесные создания, но когда они выглядывают из каждого куста это и в самом деле невыносимо… — Ветр достал из заплечного мешка свернутый плащ, развернул и набросил на сына. — Рай для детишек! Никакой опасности — тебя вмиг подхватят на руки… Вот мы и уходили на Север — в дикие скалистые горы, к великанам и хищникам… — охотник вновь поднялся на ноги и стал ходить по пещере взад и вперед, тень его металась в свете факела. — Никто из нас не думал, будто в Нарнии его что-то тяготит. Просто нравились скитания, просто полюбилась охота... А Она ррраз и ткнула пальцем в самую сердцевину: «Свобода людям нужна, свой мир! Север великаны под себя делали. А людям бы податься на юг и там свою страну возвести!»…
Ветр замолчал, вглядываясь в статую. Мальчик поерзал на скамейке, поправил отцовский плащ и тихо спросил:
— А дальше? Получается это ты предложил Аслану отпустить нас в Орландию? А тебе она подсказала?..
— Нет… Не успел я ничего сделать, вот в чем вся штука… До сих пор никому кроме тебя ничего не рассказывал… Тем более Аслану…
— Почему «тем более»?
С потолка пещеры на большой «гномий» нос мальчика упала капля. Мальчик встряхнул головой и почесал кончик носа.
— Потому что Белая Дама сказала, что лев будет против…
— Но он же отпустил на Север великанов!..
Ветр засмеялся и повернулся к сыну:
— И я ей то же ответил. А она печально так улыбнулась и прошептала: «Великанов оберегаю я».
— Кто же она? — шепотом спросил Сын, теребя ракушки, украшавшие его зеленую рубаху.
— «Кто же ты?», — спросил я женщину. — «Та, кто вас понимает», — отвечала она. — «Ведь кто такой Аслан? Зверь. Как ему понять человека? Он вас бережет, как зверят. Пасет, как овечек. А вы — люди. Вам свобода нужна»…
— Точно! Поэтому лев и послал с вами Коля — чтобы пасти нас, как овечек?
Ветр присел на корточки, его большие глаза внимательно вгляделись в глазища сына:
— Поэтому после разговора с ней я взял твою мать и сестер и пошел на юг. Я хотел посмотреть Орландию, а потом позвать туда остальных. Но только мы вошли в Нарнию, так сразу узнали, что Аслан собирает всех, кто хочет переселиться на юг и жить отдельно. Тут меня как молнией ударило: вспомнил, что лев давно об Орландии говорил, мол, будет страна на юге и дети Праотцов будут там править… Получается, обманула меня красотка! Или сама не знала...
— Ничего она не обманывала! — вскочил на ноги Сын. — Она ведь предлагала самим основать страну! А Аслан всучил вам Коля! Без него мы нормально охотиться бы могли!..
— Сын, сколько можно? — Ветр тоже поднялся, поправив льняную рубаху с вышитыми на груди замковыми химерами. — Мы и так охотимся. А эта Дама… Откуда нам знать, что она захочет, взамен на свое покровительство? Посмотри на нее. Это ведь королева. В лучшем случае мы поменяем нарнийские законы на ее. И я не уверен, что все ее законы придутся нам по душе...
— Но ты ведь даже не знаешь, что бы она предложила!
— Все что она хотела, она рассказала. А остальное… Сядь, пожалуйста. Как думаешь, почему великаны никому про нее не говорят? Им есть что скрывать!
— Может просто понимают, что остальные испугаются? — буркнул мальчик, возвращаясь на скамейку.
— Это охотники-то? — хмыкнул Ветр. — Нет, Сын. Охотников цена не устроит.
— Я бы на твоем месте сходил и приценился!
— Так мне правду и скажут!
— Но ты ведь не спросил даже!
— Сын, сейчас у нас есть Орландия и возможность охотиться. То, что мы не приносим добычу в поселок, не кажется мне слишком дорогой ценой. И по крайней мере это цена понятная и известная.
— Все ребята ржут над этой вашей «ценой», па. Вы так боитесь разозлить Коля…
— Когда ты и твои «ребята» научитесь хотя бы на серьезных зверей охотиться, тогда будет смысл обсудить кто и чего боится! Если бы Коль начал перегибать палку, стал бы действительно что-то нам запрещать, позвал бы дриад или самого Аслана следить за нами, может я и обратился бы к этой Даме. Но сейчас меня все устраивает. Подумай сам: допустим мы перешли под ее руку, а она решила воевать с Асланом. Нам что против нарнийцев идти? Против отцов и дедов, против друзей, с которыми в детстве играли?
— Ну почему сразу воевать? Великаны же ни с кем не воюют!
— Сейчас она на Севере заперта. А что случится, если она оттуда выйдет?
— В смысле? А она что не может?
— А ты вспомни, зачем Яблони посадили.
— Что? Так это… Это… Ты шутишь?! — Сын снова вскочил на ноги.
— Я думал, ты догадываешься. На Севере не так уж много Белых королев...
— Я думал это сказка… Она ведь до сих пор никому не показывалась! Только тебе!
— Праотцы ее видели и сам Аслан...
— Это ж двести лет назад было!
— И великаны с драконами, как ты теперь понимаешь…
— Получается, великаны поверили ей и живут припеваючи!
— Сын. Еще раз: мы не знаем, какую они заплатили цену. И мы не знаем, как она себя поведет, вырвавшись с Севера. Может быть и здесь зима начнется. Зачем это нам?
— Ты что боишься ее? Вы ведь уже встречались!
— В горах тот, кто не боится — умирает первым. В прошлый раз я с ней согласился. В этот же мне придется ей отказать. Не думаю, что я, простой человек, справлюсь с колдовством, если она разозлится. К тому же… Сейчас я все еще могу обратиться к ней, если что-то пойдет не так. После прямого отказа — нет.
— Ну, хорошо. Пусть ты во всем прав. Но я-то почему не могу на Север пойти?!
Ветр тяжело вздохнул и вплотную подошел к мальчику.
— Боюсь, Сын, мне действительно нужно было отпустить тебя на Север, когда ты еще маленьким был… Честно говоря, тогда мне просто расставаться с тобой не хотелось… Да и боялся я…
— Так отпусти сейчас. А лучше пошли вместе! Ну, что она сразу узнает, что ты пришел и кинется тебя искать?
— Может и узнает, — Ветр поправил украшение на шее мальчика с выточенными из дерева когтями и клыками, — Хуже того, она может узнать и то, что пришел мой сын!
— Ну и что! — вскинул голову мальчик. — Ты ведь ничего не знаешь наверняка! Ни о ней, ни о ее планах! Просто подозреваешь худшее и все!
— Допустим. Но ты можешь просто подождать еще пару лет?
— И что изменится? Ты со мной пойдешь? Я и так пятнадцать лет ждал! Сколько можно! Вон, Зар с дядей Ленельфи на днях идти собираются, а я чем хуже? Я тоже пойду!
Ветр устало провел рукой по лицу, пригладил золотистые волосы. Сколько он себя помнил, он всегда умел убеждать людей. Почему же с сыном все получается настолько криво? Может быть потому что от сына он ждет понимания? Но как не ждать, если перед тобой твоя кровь и плоть, долгожданный мальчишка, которого ты учил ходить, учил плавать и разбирать следы… Нет, вся беда в остальных ребятах! Они дразнят Сына, что тот не бывал на севере… Ну и, конечно, нынешним детям трудно понять, что значит младший сын Праотцов… Зря, зря они не ходили к нарнийским родичам… Остальные ребята хоть по дороге на Север через Нарнию идут… Нужно будет свозить Сына осенью к деду! Пусть поживет немного среди родни, посмотрит на праотцов…
— Пап! Ты меня слушаешь?
— Что?.. Да, сынок. Я подумал… Хорошо, я свожу тебя на Север.
— Правда?!
— Правда, правда… Может прямо вместе с Ленельфи и пойдем…
— Папка! Ты самый лучший! — мальчишка бросился отцу на шею.
— А то. Пошли фазана жарить. …Но только слушаться меня на Севере беспрекословно!
— Конечно!
— А после осенней охоты, мы с тобой в Нарнию съездим.
— Ух, ты! Еще и в Нарнию?
— Да. Хочу, чтобы ты у деда чуток пожил…
— Чуток это сколько? Там же охотиться нельзя, надолго я туда не хочу! А можно мы еще Зара с собой в Нарнию возьмем?
— Ну, это надо будет с Ленельфи поговорить…
Глава 2. Замок великанов
Недели через полторы Ветр, его друг Ленельфи и их сыновья и в самом деле отправились из Орландии на Север. Миновав нарнийский перевал они оказались в поросших лесами нарнийских холмах.
Как и предупреждал Ветр, на каждом шагу им встречались нарнийцы. Говорящие ежи, белки, лисы, орлы, дрозды... Деловитые гномы, изящные дриады, говорливые наяды, смешливые фавны и сатиры. Большинство из них ни Ветра, ни Ленельфи не знали, но все равно приветливо здоровались с ними и мальчиками.
— У меня скоро язык отвалится отвечать! — ворчал Сын, а взрослые только посмеивались.
Удивительно, но мужчины здесь словно помолодели: шли не спеша, шутили, болтали с нарнийцами….
— Жду не дождусь, когда мы доберемся до северной границы! — шепнул Сыну черноволосый белолицый Зар.
До границы добрались на четвертый день. Пересекли шумную неглубокую речушку Шрибл, поднялись по ущелью на заросшую вереском каменистую пустошь и дней десять шли по ней, охотясь на птиц.
Дойдя наконец до северного края пустоши путники увидели долгожданные северные земли — высокие горы, скалистые долины, бездонные пропасти, быстрые реки, ревущие водопады…
— Драконий мост! — ахнул Сын, разглядывая огромную каменную арку, одним пролетом соединившую две высокие скалы.
Конечно, это был он! Знаменитый мост, который по дороге на Север создали для великанов драконы! Каменные перила украшала удивительная резьба — изображения великанов, минотавров, сказочных кракенов, сороконожек и прочих существ, созданных драконьей фантазией. Путники ступили на мост. Чем выше они поднимались, тем становилось холоднее, а ветер чуть не сбивал с ног. Казалось даже, что мост покачивается под его порывами. Под мостом летали орлы.
На другой стороне виднелась дорога, ведущая вглубь горного края.
— Север! Север! — закричал Сын.
— Эгегегей! — подхватил Зар.
Прошло еще несколько дней, ущелье, по которому шли путники, расширилось и вывело их в хвойный бор. Впереди расстилалась каменная равнина, за которой высились покрытые снегом горные пики. А посреди равнины на огромном холме с плоской вершиной, возвышался замок Страж — замок великанов: огромное в три этажа здание с двускатной крышей, сложенное из рыжеватых камней. Над вытянутыми вверх окнами — треугольные карнизы. Вплотную к замку примыкало еще несколько каменных строений, похожих на него, но пониже.
Если на чистоту: Анвардский замок был гораздо красивее и утонченней. Но Страж оказался диким и невероятно огромным. В одном праздничном зале с легкостью разместился бы весь Анвард, вместе с поселком, конюшнями и строящимся замком. Стены вздымались куда-то ввысь — потолка в полумраке даже и видно не было. В каминах пылали стволы молодых дубов. На вертелах жарились туши кабанов и оленей, их аромат наполнял зал. В огромные окна светили звезды.
Великаны — росту в них было четыре, а в ком и все пять метров — рассаживались за громадные столы. Грохот стоял неимоверный.
Сын Ветра, изо всех сил стараясь казаться спокойным, шел через зал вслед за отцом и дядей Ленельфи. Ужасно хотелось взять за руку идущего рядом Зара. «Хорошо Зару, он белокожий... Может они решат, что я тоже березовых кровей и потому бледен?».
В южной стороне зала стояло два низеньких стола для людей.
— Как мало их стало! — пробормотал Ветр и улыбнулся сыну. — Когда-то в этом зале пировало больше полусотни странников!
Мальчики еще не успели сесть за стол, как подошли три подростка- великана с подносами.
Беловолосый поставил на людской стол блюдо с дымящимися кусками мяса; темноволосый — кувшины с вином и водой; а рыжий с веснушками — стальные кубки, блюда и столовые приборы перед Ленельфи и мальчиками, а перед Ветром — золотые.
Сын Ветра украдкой посмотрел на своих спутников. Зар так просто рот разинул, но и отец с дядей казались растерянными.
— Рад встречи, Ветр! Мы уж думали ты нас забыл! Что приелись жирненькие орландские косули? Заскучал по нашим оленям, белым мишкам, да оборотням? Наполняй кубок! Это еще нарнийское вино. Сто пятидесятилетней выдержки! Специально для особых случаев держим! — огромный — больше пяти метров — черноволосый великан с острой бородой и орлиным носом, сидевший во главе северного стола поднялся на ноги. — За встречу, други! За долгожданную встречу!
— Это же Лимблраффин! — задохнулся Зар, толкая плечом Сына. — Самый знаменитый охотник среди великанов!
— Благодарю за незаслуженно теплый прием, добрые старые друзья! — Ветр поднялся, поклонился Лимблраффину, поклонился остальным великанам. — Я виноват перед вами — действительно слишком давно не был... Что поделать — дела. То Коль наш совсем мальчишкой был, а потом, вишь, у меня свой сорванец наконец родился...
Великаны добродушно засмеялись.
— Помним, помним, как ты мечтал о мальчонке, — хохотнул Лимблраффин. — Ишь какой вырос. Повыше тебя будет! Зверя-то травить умеет? Вы завтра отдыхайте с дороги, а там двинем на север и устроим охоту, какой еще горы не видывали!
Великаны сдвинули кубки и по залу прокатился звон, от которого у Сына Ветра даже уши заложило.
— Мне кажется, я сейчас расплачусь, — воскликнул Ветр. — И все же, простите меня, друзья, великодушно, но охотиться мы пойдем вчетвером.
— Ветр!..
— Не, не, не! Знаю я, как с вами охотиться! Если всю дичь не распугаете, то всю сами и перестреляете!
— А мы загонщиками пойдем! — Со смехом возражали хозяева. — Весь Север выгоним на дорогих гостей!
— Что я, по-вашему, пришел, чтобы кто-то для меня дичь загонял? И чтобы вы топали пешком, а нас тащили в сумке, чтоб не отстали? И что потом мой малец обо мне скажет? «Вот она знаменитая северная охота!»?
— А мы мальцу твоему рысенка найдем. Или снежного барса. Хочешь ручного котика, мальчик? Будете вместе охотиться!..
Увидев, как округлились глаза Сына, Ветр потрепал мальчика по голове…
— Котиков для ребят поискать это неплохая мысль, Лимблраффин. Мы с Ленельфи учтем. Но я ж всегда один охотился, ты же знаешь…
— Один ты стал охотиться после того, как мы тебя научили ходить по горам, разбирать следы, да стрелять из лука! А теперь ты пришел после двадцати лет разлуки!
— Ты что уперся-то так? — шепнул другу Ленельфи. — Не надо обижать великанов…
— Как же, обидишь их, — буркнул Ветр, обегая глазами зал. Около пятидесяти великанов, улыбаясь, смотрели на него. Почти всех их Ветр прекрасно знал. Даже несколько молодых великанов казались смутно знакомыми — детьми он наверняка видел их постоянно. Ленельфи прав — если продолжать спор, на него могут всерьез обидеться….
Внезапно великаны отвернулись от замешкавшегося с ответом Ветра. Многие поднялись на ноги... В пиршественную залу вошел некто, приковавший к себе всеобщее внимание. Какое-то время вошедшего не было видно, но, вот, великаны почтительно расступились и невысокий — чуть повыше яблони — старичок, приветливо кивая молодёжи, неспешно двинулся через весь зал к людским столикам. Одет старичок был очень просто — шерстяные штаны и рубаха, вязаная жилетка, мягкая обувь из валяной шерсти... И все же молодые высоченные великаны в роскошных меховых плащах, с огромными драгоценными камнями в перстнях и серьгах, почтительно склоняли перед ним головы.
— Да это же сам отец Время! Король великанов! — зашептал Зар на ухо Сыну. — Говорят он уже много лет почти не покидает своих покоев! Из ребят его никто ни разу не видел!.. Пап, он что ради дяди Ветра...
— Тише! — остановил Зара Ленельфи.
Сын Ветра во все глаза смотрел на приближающегося легендарного праотца великанов. По его груди струилась густая белая борода, а длинные седые волосы венчала стальная корона, сплошь покрытая рисунками. Когда великан подошел ближе, мальчики разглядели фигурки людей (или, наверное, великанов?), горы, здания, каких-то летающих тварей в небе...
Неслышно ступая, старец подошел к гостям. Ветр, Ленельфи, а следом и их сыновья, поспешно поднялись с места.
— Приветствуем тебя, король великанов! Я счастлив, что мой сын удостоился чести тебя увидеть!
— И я приветствую тебя на Севере, юный Ветр, сын Фрэнка и внук Адама. Я тебя помню. Ты всегда, не ведая страха, шел в самые высокие горы, охотился на самых огромных медведей... Тебе всегда хватало разума и осторожности выжить самому и не подвести товарищей. Надеюсь, сына ты воспитал столь же разумным?
— Ваше величество, он еще всего лишь ребенок...
— Вот как? Признаться, мне так не кажется... Ты в первый раз в наших горах, мальчик? Будь начеку. Здесь многое выглядит обманчиво... Доверяй своему отцу и учись у него. Наступают тревожные времена. Ветр, я хочу сделать тебе подарок. У меня нет человеческого оружия, но, думаю, вот этот нож для бумаги вполне сгодится тебе вместо кинжала. Он выкован из доброй стали. Держи его при себе и здесь и в родных горах и даже в собственной постели. Чует мое сердце — недалек день, когда он спасет тебе жизнь...
— Благодарю вас, ваше величество! — пробормотал растерявшийся Ветр, потом схватил дорожную суму и начал торопливо развязывать завязки. — Ваше величество, мы не взяли с собой даров, но у меня с собой плод дерева Защиты и…
Он протянул сияющее яблоко отцу Время. Тот улыбнулся, протягивая руку. Яблоко упало в ладонь и утонуло в ней, словно ягодка облепихи.
— Да, ты по-прежнему тот Ветр, которого мы знали! Вижу, ты хорошо подготовился к походу на Север... Оставь его себе! — властно приказал отец Время, неожиданно возвращая яблоко. — Мне привозят нарнийские, — мягче пояснил он и, развернувшись, стремительно вышел из зала.
— Дай глянуть, — попросил Ленельфи, и Ветр, убрав яблоко, протянул беловолосому другу длинный и темный стальной клинок, по долу которого было выгравировано дерево… Яблоня. Возле нее стоял лев.
Нож, как нож. Только рукоять неудобная — под великанью руку. Сын огляделся по сторонам. Лимблраффин о чем-то шептался с сидевшими рядом великанами. Выражения их лиц показались мальчику озадаченными.
— Если рукоять переделать, будет удобный нож. Охотничий, — объявил Ленельфи.
— Или боевой, — буркнул Ветр, забирая подарок. Потом встал, окинул зал взором и громко произнес:
— Други и братья! Я виноват, что давно не был и постараюсь отныне приходить чаще. В следующий раз может и охоту устроим. Но сейчас я привел на Север сына и хочу сам познакомить мальчика с любимым краем.
— Ах ты, упрямец, — вздохнул главный охотник великанов. — Ну, ладно. Слышь, Веснушка, топай тогда в подвал! Орландцы в Анвард дичь-то не носят, а в горах из мяса весь вкус не извлечь, так что, племянничек, неси-ка нам сала, соленого омуля, валенную оленину, да колбасок! Раз гости не хотят охотиться вместе, хоть накормим их до отвала!
Глава 3. Белая Дама
На рассвете люди покинули гостеприимных хозяев. Путь снова лежал на север — к высоким заснеженным горам через каменистую равнину, над которой возвышался плоский холм с замком великанов. Сын Ветра боялся оплошать в незнакомых горах, но по началу все шло отлично: он шел не хуже других и даже застрелил овцебыка, заслужив восхищенный присвист Зара. К вечеру второго дня пошел снег и уже через четверть часа, стал настолько густой, что в снежной круговерти ничего было не разобрать.
— Так мы далеко не уйдем! — крикнул Ленельфи. — Давайте палатку ставить!
— Часто такое тут? — перекрикивая ветер спросил Зара Сын.
— В первый раз вижу! Круто, да?
— Не то слово! — пробурчал Сын, дуя на окоченевшие пальцы — ему пришлось снять варежки, чтобы привязать к дереву веревку от палатки.
В первый момент внутри показалось страшнее, чем снаружи — стены палатки ходили ходуном и чудилось, что их вот-вот унесет к драконам в серое небо. Но палатка была надежно закреплена, и вскоре приключение вновь начало мальчикам нравиться. Сын с Ветром сели на свое одеяло, Ленельфи с Заром на свое. Ветр достал кусок жареного овцебыка.
— Ничего себе ветерок, — Ленельфи вытянул ноги и с улыбкой посмотрел на мальчишек. — Я, вот, даже не припомню, когда в последний раз мы с тобой попадали в такой буран, Ветр. Может в тот год, когда медведь Бламдаффину лицо располосовал?
— Да, непростой был год, — откликнулся Ветр, раздавая мальчикам мясо. — Скажу прямо… Что это? Слы… Наружу, быстро!
Через несколько мгновений далекий гул перешел в оглушительный грохот. Ветр с Сыном выскочили с одной стороны палатки, Ленельфи с Заром — с другой. Сын ощутил, как снег под ногами начинает скользить, закричал, вцепившись в отца и через мгновение их обоих, точно на салазках понесло вниз. Ленельфи кинулся вперед и попытался было схватить друга, но не успел...
Ледяной ветер пронизывал насквозь. Лица одеревенели — не спасали даже шерстяные повязки. Ресницы и брови покрыл иней, чтобы моргнуть, приходилось протирать глаза. Сын Ветра упрямо переставлял ноги. Шаг, еще шаг. Он не сдастся, не покажет вида... Впрочем, скорее всего и толку никакого не будет — надо просто идти, идти не отставая, чтобы не потерять в этой ледяной пурге еще и отца...
Их безумный спуск на ледяных санках окончился в огромном сугробе, выросшем на густом кустарнике. Откашливаясь и отплевываясь они с отцом выкопались из-под снега и теперь куда-то брели, время от времени окликая Ленельфи и Зара. Наверх шла крутая стена и лезть на нее при таком ветре на ночь глядя было самоубийством. Насколько можно было разглядеть, их вынесло на плато. Ледяной ветер разогнал тучи, снег перестал, но луна еще не поднялась над скалами и сумерки становились все темнее.
— Стой! — Ветр резко остановился, и Сын, пытавшийся не отстать, чуть не налетел на него. — Тут обрыв... Отойдем назад... И, пожалуй, постой тут немного. Я сам гляну...
Стоять на ветру было не многим лучше, но хоть ноги отдохнут. Сын не спускал глаз с темного силуэта отца, прощупывающего путь срубленной веткой. Позади послышался какой-то шум, мальчик обернулся — в груди вспыхнула надежда, что спутники сами нашли их. Но это был не дядя Ленельфи с Заром. Низкий глухой рык не оставил сомнений, что выступившая из сумерек громадная тень — стоящий на задних лапах медведь. Непослушными руками Сын нащупал на поясе охотничий нож. Топор, подарок отца, остался наверху в палатке. Да и вряд ли топор особо помог бы сейчас... Как-то приглушенно мальчик услышал крики отца. Медведь лишь на мгновение ответ взгляд от Сына и, видимо, решил не гнаться за двумя зайцами. Он опустился на четыре лапы, грозно рыкнул и двинулся вперед. В этот миг между скал наконец-то выглянула луна. Густая медвежья шкура оказалась ослепительно белой, в маленьких темных глазах светилась ненависть. Снова закричал отец. Мальчик догадался, что Ветр бежит на помощь, но громадный зверь двигался слишком быстро. Сын только и успел выставить перед собой нож, а косолапый был уже совсем рядом. Очнувшись, мальчик отскочил назад, уворачиваясь от разинутой пасти. Медведь замахнулся огромной лапой, мальчик отпрыгнул вновь, но жуткие когти все же его зацепили, мгновенно повалив на землю и с легкостью прорвав толстый кожух от плеча до подола. Боль пришла уже на земле, но Сын заставил себя перевернулся на спину и выставить вперед нож. Он увидел подбегающего отца, но громадный зверь поднялся на задние лапы... «Вот и все!», — пронеслась мысль, и тут медведь качнулся и оглушающе зарычал, огромные лапы попытались вырвать древко копья торчащее из могучей груди, но оно вошло глубоко и чудовище начало медленно оседать на землю...
— Сын... Сынок... Ты… Живой?
Ветр быстро разрезал остатки кожуха.
— Слава Льву, раны не опасны! — рука привычно потянулась к заплечной сумке, где лежал холст для перевязки, — Вот пропасть!
Сумка вместе с остальными вещами осталась в палатке! Мужчина начал было расстегивать одежду, чтобы использовать нижнюю рубаху, но тут раздался мелодичный голос:
— Какой смелый юноша! С одним ножом встать против властелина гор! Позволите мне перевязать его раны?
Сквозь пелену боли, мальчик увидел склонившуюся над ним высокую черноволосую женщину с прекрасным и удивительно знакомым бледным лицом…
— Госпожа... — голос Ветра сорвался...
— Ты? Глазам не верю! Ветр!... Но пусти же!
Она сняла с пояса серебряную флягу и поднесла к губам Сына.
— Выпей, храбрец. Выпей, это облегчит боль …
Дом Белой Госпожи оказался прекрасным сверкающим замком, построенным изо льда и снега. Сыну не было холодно. Он согрелся еще в санях, когда дама своими руками завернула его в звериные шкуры и подала золотой кубок, до краев наполненный дымящимся грогом. Убедившись, что гости согрелись, дама легко вскочила на козлы, взмахнула хлыстом и удивительные северные олени понеслись куда-то вниз по склону. Сын почти сразу уснул, и пришел в себя уже в замке. И вот теперь они с отцом сидели за накрытым столом в сияющем ледяном зале. Тонкие колонны покрывали ледяные цветы, высокие сводчатые потолки были украшены ледяными животными, многие из которых оказались мальчику незнакомы.
За столом прислуживали молодые великаны, разнося гостям удивительные кушанья.
В Орландии еда была самая простая. В Анварде — каши, овощные супы, пироги, соленья, сыр... В горах — мясо, жаренное на костре, печеное на углях. Нехитрые приправы... В замке великанов мальчика поразило мясо заготовленное впрок — копченные окорока, сало, сушенная оленина... И вкусно и — главное — до чего здорово, открыто готовить дичь и есть ее в любой день! Хороши оказались и строганина и соленая рыба! Но здесь... Сын не мог и представить из чего приготовлены многочисленные блюда. Какие немыслимые специи были добавлены... В закрытых крышками керамических чашечках подали густой суп-пюре, украшенный кедровыми орешками. Он отдаленно напоминал орландский луковый суп на овощном бульоне и сливках, но... Мальчику показалось, что суп во рту переливается разными оттенками вкуса — нежный, терпкий и сладковатый. Следующим блюдом оказались фаршированные грибы и посыпанный клюквой мясной паштет...
— А теперь, — Белая госпожа хлопнула в ладоши, — теперь самое главное! Тушенные медвежьи лапки! Съедим же того, кто мечтал съесть нас!
Белая дама ласково улыбнулась Сыну:
— Обычные звери — добыча сильных. Но на Севере есть хищники, битвы с которыми прославляют в песнях. Мы празднуем, когда их побеждаем, но и гибель от их когтей — честь для северного охотника. Когда-то великаны думали идти войной на хищных зверей и истребить всех. Но я убедила их не делать этого. Убедила защищать свой дом, и не мешать другим существам жить свободно и вольно. И вот теперь мы можем воспевать красоту битв, прославлять достойных… Ах, я заболталась! Кушай же, радость моя!
К благоухающему мясом и вином блюду подали маленькие овощные лепешки, и мальчик вновь ощутил, как еда во рту взрывается множеством вкусовых оттенков…. Когда они садились за стол, Сын волновался, что боль может помешать ему есть, боялся обидеть хозяйку… Страхи оказались напрасны.
— Невероятно, — пробормотал он, чуть ли не со слезами глядя на сидящую рядом с ним прекрасную даму.
— Тебе нравится? Я так рада! Ах, Ветр, какой у тебя храбрый и красивый сын! Налейте нам кубки! Ты женат, радость моя?
— Госпожа, он еще ребенок! — поперхнулся Ветр.
— В самом деле? — рассмеялась хозяйка.
— Мне пятнадцать лет, госпожа, — пробормотал покрасневший Сын.
— Никогда бы не подумала... Но я так мало общаюсь с людьми… Что ж, тогда принесите мальчику горячего шоколада! И мороженое! И вазочку с рахат-лукумом!
Обворожительно улыбнувшись Ветру, Госпожа вновь обернулась к Сыну.
— Но подружка ведь у тебя есть? Девочка, которая будет твоей королевой?
Ветр аж поперхнулся.
— Обвалы и оползни!..
— Ах, прости! Конечно... Я же слышала... Вашим королем стал сын Франциска? Тот юный мальчик, который ни разу не был на Севере? Сколько ему сейчас? Семнадцать?..
— Около сорока.
— В самом деле? Так много лет прошло?.. Но этот... как его? Коль? Он ведь стал настоящим королем, правда? Вы им гордитесь? — Белая госпожа вновь обернулась к мальчику. — Он хороший охотник?
— Он не охотится, — хмыкнул Сын, покосился на отца, замолчал и взял еще кусочек рахат-лукума.
— Коль — сын Франциска, — весомо повторил Ветр. — Он чтит законы Нарнии и не охотится. Но зато охотимся мы! А Коль возглавляет земледельцев и пастухов, строит наш замок...
— Но он понимает ваши нужды? Он сильный? Хорошо сражается? — Белая госпожа перевела взгляд с Ветра на Сына и покачала головой. — Нет, я, видимо, не пойму, это что-то совсем нарнийское… Мне-то казалось, правитель должен уметь вести за собой, должен быть храбрый, мудрый и сильный… Как ты или твой сын… Ладно, ладно, не буду! — Воскликнула она, не давая Ветру возразить. — Лучше поговорим о вас. Скажи, мальчик, так есть у тебя подружка?
— Ну… — Сын покраснел.
— Оо, вижу, что есть! Кто же она?
— Мне нравится одна из девочек… — выдавил Сын. — Она такая… Смелая, дерзкая… Но… Но я… Я…
— Так надо спросить! — засмеялась дама. — Вот, вернешься с Севера, привезешь шкуру белого медведя, расскажешь о своих подвигах, а потом скажи ей, что она тебе нравится и… Знаешь, подари ей вот это. — Дама сняла с тонких пальцев кольцо из белого металла, украшенное сверкающими, как лед, камешками. — Бери, бери. Ах, Ветр, какой он у тебя все-таки хорошенький! Даже завидно… Ах, ты не представляешь, как я разозлилась, когда поняла, что ты больше не придешь. Думала, никогда тебя не прощу! А сейчас смотрю на вас…
Она махнула рукой и отвернулась от Ветра. Над столом повисло неловкое молчание. Сын растеряно смотрел на прекрасный профиль, застывший, словно высеченный из мрамора....
— Ой, отец! У нее же лицо той статуи! Я думал, я брежу, я же не мог видеть госпожу раньше!
— Ты все-таки ее сделал, Ветр? — Белая Дама попыталась поймать взгляд мужчины, но тот опустил голову, и Сын с запозданием вспомнил, что обещал никому не говорить о статуе. — Спасибо тебе за добрую весть, мальчик! Но… Ветр, ты же понимаешь, как все изменилось? Я ничего не могу сделать, когда статуя так близко к Дереву! Ты знаешь, что я люблю Север, но я заперта здесь, точно пленница! Я так надеялась, на твою помощь!.. Ветр, ведь и теперь не поздно! Если статуя окажется за границей Орландии… Ты же знаешь, я в долгу не останусь!..
— Королем меня сделаешь? — хмыкнул Ветр.
— Только если ты сам захочешь, друг мой… Только если ты сам захочешь… Но, да, я могла бы защитить вас от Нарнии. Вы могли бы жить по своим законам, точно великаны. Могли бы сами выбрать себе короля — пусть бы и Коля. В конце концов король великанов тоже травоядный, но они его любят, а Отец Время принял, что народ стал охотничьим…
— Король у нас уже есть.
Госпожа вздохнула, прекрасное лицо ее стало совсем печальным.
— Значит, ты вновь оставишь меня на Севере, Ветр… Что ж, это твой выбор. Пусть так… Но вы ведь у меня погостите?
— В горах остались наши друзья. Нам нужно будет вернуться и разыскать их…
— Ветр, я уже послала весточку великанам! Ваших друзей найдут! А мальчику нужно отдохнуть хотя бы несколько дней…
— Спасибо. Ты права насчет мальчика…
— Ах, погоди. Что там?
— Вестник прилетел, Госпожа!
К столу подошел кареглазый кудрявый великанчик. На правой руке у него сидело странное существо с кожистыми крыльями.
— Кто это? — изумился Сын. — Как только не окоченел на улице!
— Кожанки не мерзнут, — пояснил маленький великан и шепотом добавил, — Говорят, когда Госпожа их создавала, она брала кровь дракона!
Между тем белая дама сняла с шеи непонятной зверушки шнурок с привязанным к нему кусочком кожи. Там крупным подчерком великана было написано: «Нашли обоих. Живы-здоровы. Ветру с мальцом привет»
— Это они про дядю Ленельфи с Заром?!
— Да, милый!
— Спасибо, Госпожа! Спасибо!
— Видишь, Ветр, вам не о чем волноваться! Если вы останетесь здесь подольше…
— Прости, госпожа… Слов нет, как я тебе благодарен, но… Не в этот раз! Нам нужно вернуться в Орландию к празднику урожая…
— Неужели урожай так важен охотникам?
— Не урожай, госпожа! — воскликнул Сын. — Но, когда Коль уедет в Нарнию на праздник, у нас будет великая осенняя охота, отец всегда ее возглавляет!..
— Вот как? Ну, тогда вам, конечно, нужно вернуться! — Белая дама чуть заметно улыбнулась. — Но не забывайте меня, хорошо?
Глава 4. Когда Королю лет было, сколько сейчас Сыну…
В спальне ледяного дворца оказалось тепло. Собственно, эта часть дворца была построена не изо льда, а из прозрачных камней. Широкие каменные кровати покрывал белый мех.
Ветр лежал, прислушиваясь к спокойному дыханию Сына. Стоило закрыть глаза, и охотник вновь слышал глухое рычание медведя, вновь осознавал, что никак не успеет добежать до мальчика раньше зверя... Открывая глаза, Ветр словно наяву слышал мелодичный и ласковый голос Хозяйки замка.
Мужчина с раздражением сбросил с себя теплое мохнатое одеяло и встал босыми ногами на каменный пол. Мимоходом поправил белую шкуру, сползшую с ноги мальчика, подошел к узкому окну, посмотрел на заснеженную долину, залитую лунным светом.
Сейчас Сыну столько же лет, сколько было королю Колю, когда они пришли в Орландию. В те дни Ветр и сам не очень понимал зачем им такой король. Одно дело праотцы, а тут — юный принц, похожий на фарфоровую статуэтку... Именно Ветр руководил походом, и Коль, привыкший слушаться старших, протестовать и не думал. Отказал Ветр взять короля в разведку, так тот даже настоять не попытался…
Ветр с друзьями сходили на перевал, позвали остальных мужчин, чтобы всем вместе расширить дорогу и провести стада…
Когда проложенная разведчиками тропа кончилась, переселенцы остановились отдохнуть, а Ветр отыскал Коля...
— Дядя Ветр, я все думал и решил наконец: нам не нужно самим искать места для столицы! Лучше подождем знака от Аслана!
— Хм… Аслан обещал тебе такой знак?
— Нет. Но… Только представь: пройдут века, у нас родятся пра-пра-пра-правнуки, а Анвард будет стоять... Как мы сейчас поймем, где им будет лучше жить?
Ветр пожал плечами.
— Тогда нужно найти место для временного поселения. А насчет столицы подумаем.
В конце концов, если Коль решит, что поселение — не столица, он и яблоню там не посадит, а это полностью развяжет Ветру руки...
— Государь, что это там?
Королевский советник Ним был высок и смугл, а его седые волосы и длинная борода ниспадали почти до земли серебряным водопадом, выдавая кровь наяд. Он был одет в серый плащ и голубую рубаху с вышитой на груди книгой.
Ветр прищурил глаза.
— Орлы! Какая огромная стая! Словно со всего мира слетелись! Никогда ничего подобного не.... Обвалы и оползни! Коль!..
— Думаю — да, — просто ответил мальчик.
— Орландцы, — гаркнул Ветр. — Отдых отменяется! Вперед за орлами!
Стая, казалось, услышала возглас и поддержала его протяжными криками.
Орландский лес двигаться не умел, но здесь практически не было подлеска, и отряд продвигался вперед без особого труда, даже неговорящие стада брели вместе со всеми. Люди, взволнованно перешептывались. Конечно, во время походов все они множество раз произносили фразы вроде «обещаю вам пред взором Аслана!» или «сохрани тебя Аслан в дороге», но все же, уходя из Нарнии, где встретить великого льва было легче легкого, они не думали говорить с ним или просить подсказок… Где-нибудь на опасной тропе — да, бывало. Но вот так... Действительно сын Праотцов — что тут скажешь?
Вскоре переселенцы спустились на уступ, где деревья скрыли кружащих орлов. Но на крики птиц все еще можно было идти.
Ветр тревожно оборачивался по сторонам, но уступ казался большим, плоским и без всяких расще… Внезапно деревья расступились, и перед путниками возникла широкая расщелина, отделяющая их от высокого утеса, на краю которого отдыхало семейство диких львов. Внизу несся бурный поток. Увидев (или правильнее сказать, дождавшись?) людей, львы поднялись, и с достоинством удалились. Орлы начали разлетаться.
— Аслан! — голос Коля прозвучал в полной тишине. — Спасибо тебе, что услышал мою просьбу! Здесь мы возведем нашу столицу. Анвард будет ей имя.
Коль достал из походной сумки большое ароматное яблоко.
— Наверное, его лучше посадить на утесе. Там, где сидели львы…
Ветр кивнул:
— Ребята, свалим королю пару стволов для моста?
— Валите, валите, — раздался чуть насмешливый басок где-то под локтем Ветра. Тот обернулся и увидел гнома Брика. — Мы потом тут кованый мост поставим! Широкий и узорный.
— Спасибо, Мастер! — радостно воскликнул Коль. — И вам спасибо, дядюшки!
Ветр усмехнулся, заметив, как закатил глаза королевский советник. Не понимает старикан, что командовать Колю было бы еще более странно, чем называть подданных дядюшками...
Через несколько часов, устроив отдыхать жену с дочками, Ветр снова разыскал Коля. Тот сидел в поставленном на утесе королевском шатре, обложившись бумагами.
— Отцу письмо пишешь? — поинтересовался Ветр.
— Нет… — смутился король. — Замок рисую…
— Замок? Ты хочешь построить нам замок? Как у великанов?
— Лучше!
Ветр засмеялся, взял листок, ожидая увидеть мальчишеские фантазии и…
— Что б мне с кручи рухнуть! Где ты этому научился?!
— Ну… Понимаешь, дядя Ветр, у мамы очень много книжек, в которых нарисованы замки... Ну, ты знаешь — книжек из их мира. Я папу часто спрашивал, почему у нас нет замка... Тот смеялся, мол, когда-нибудь будет, мол, может ты, сынок и построишь… Вот, я и попросил Рождественского деда подарить мне книги о строительстве. Мы потом с ребятами из маленьких камешков пытались строить похожие. Года через два начало получаться…
— Да ты, я смотрю, парень не промах! Давай-давай! Отгрохаем такое царство, что великаны будут просить посмотреть!.. И насчет походов — не переживай. Обустроимся тут и вместе с тобой пойдем страну смотреть. Идет?
— Спасибо, дядя Ветр! А Иву мы сможем взять?
— Обязательно! Какой же поход без дриады!
Выйдя от Коля, Ветр подошел к костру, у которого сидели Дуб с Ленельфи.
— Гляди-ка, заяц!
Здоровенный русак с любопытством разглядывал диковинных пришельцев.
— Надо бы лук смастерить, — хмыкнул Ленельфи и бросил в косого камешек. Тот взвился в воздух и исчез.
— Да, ну. Как тут охотиться? Здесь, как в Нарнии — еды вдоволь, хищников нет, зверюшки нас не бояться… Хочешь я его тебе голыми руками поймаю? — проходивший мимо рыжеволосый Внук Фавна поцокал копытцем об камень.
— Колю с его друзьями охота не понравится, — вздохнул Дуб. — Не правильно будет начинать жизнь со скандала…
— Не вижу никакой разницы между ним и теми, что мы жарили на Севере, — возмутился Ленельфи. — Что не боится — дело пары недель... Я хочу, чтоб мои дети спали на шкурах и ели мясной суп на обед и жаркое на ужин. Хочу носить меховой плащ и охотиться у себя дома, а не ходить каждый раз на Север. Почему нет, великан на вас наступи?!
— А как ты это объяснишь Колю?
— Ничего мы объяснять не будем.
Мужчины обернулись к Ветру, и тот пояснил:
— Коль не дурак и тоже не захочет размолвок. Конечно, если мы притащим добычу в лагерь и будем при всех свежевать — молчать он не сможет. А потому, если кто начнет нарываться — я с ним сам разберусь. Все поняли? А будем жарить мясо вне лагеря, не думаю, что Коль и его дружки будут цепляться к ниткам из сухожилий и шкурам в шатре. Ну, нашли упавшего в пропасть олешка — что добру пропадать? А может и вообще с Севера привезли. Не их дело. А там, глядишь, и привыкнут. Отец Время ведь смирился с охотой. И мы… Забыли разве, что сами ужасались вначале? А теперь гляди, как все увлеклись…
Часть 2. На перевале
Глава 1. Волчий вой
В лунном свете Ветр, Ленельфи и Сын с Заром бодрым шагом поднимались по широкой тропе к перевалу, ведущему из Нарнии в Орландию. За двадцать четыре года дорога, которую когда-то проложили разведчики, а потом утоптали слоны, кони, олени, коровы, овцы, козы и около сотни переселенцев, частично заросла. Но тропа все равно оставалась широкой. Орландцы часто ходили тут вместе с детьми, а то и на телегах ехали. Не нарнийская равнина, конечно, но после Севера казалось, что гуляешь по уютному парку возле дома.
Дом, впрочем, и в самом деле был уже совсем близко, и путешественники решили не ждать утра, а идти всю ночь — ведь на следующий день Коль должен был отправиться на праздник в Нарнию, а значит пора готовиться к Великой Осенней Охоте.
…Раны Сына заживали удивительно быстро, так что Колдунья отпустила гостей уже на третий день. С ними пошел и Рембглаффин — кудрявый великанчик, дотащивший медвежью шкуру до замка Стража. Именно Рембглаффин рассказал всем о битве Сына с медведем:
— И, вот, значит, едем мы себе с тетушкой на санях и видим, как хозяин гор на человечка нападает: на задние лапы встал, передними машет, того и гляди в клочья порвет! «Копье!» - кричит тетушка. Но я ж не дурак. Копье уже в руках держу. Кидаю ей, она как размахнется, да как метнет… Там ярдов пятьсот было, но это ж тетушка! Воздух засвистел — аж уши заложило! Дыж! Прямо в грудь косолапому! То лапами машет, хочет копье вырвать, но человечек древко схватил да каааак всадит копье поглубже — насквозь белого проткнул!
Великаны захлопали огромными ладонями.
— Ура, Сыну Ветра! — заорал потрясенный Зар.
— Ну… Он это... Преувеличивает немного, — попытался возразить Сын.
— Не так уж и сильно, — подмигнул ему Ветр, и мальчик замолчал, сообразив, что для отца сейчас главное не привлекать внимание Ленельфи и Зара к «тетушке».
…В воздухе пахло грибами. В вышине поскрипывали деревья. Где-то вдалеке кричала сова. А потом раздался волчий вой.
— Вам не кажется, что он как-то странно воет? — не сбавляя шагу, спросил Ленельфи.
— А ведь и верно, — спохватился Ветр. — Ну-ка, стойте, мальцы. Послушаем…
— На северного волка похоже, — засмеялся Зар.
— Для северного тоже странный голос. Но для Орландии звучит как-то уж слишком тоскливо и слишком холодно, — лицо Ветра стало очень серьезным.
— Странно, что другие волки не отвечают, — заметил Сын и, словно услышав его слова, откуда-то со стороны Анварда прозвучал короткий ответный вой. И все стихло.
— Не прибавить ли нам шагу?
— Ветр, ты что, думаешь, это действительно северяне? За нами увязались, что ли? — расхохотался Ленельфи. — Да их бы еще в Нарнии заметили и хвосты пообкусали!
— Ты прав, конечно, но… Рядом с Анвардом мне такой вой не нравится категорически.
Путники пожали плечами, но пошли быстрее.
В предрассветных сумерках путешественники спустились на горную террасу и теперь шли через поле. Урожай уже был убран. Вдалеке темнели стога и забор, защищавший пашню от скота, норовящего пастись там, где не для него сеяли.
Далеко над Восточным морем поднялось солнце, первые лучи, пробились между скал и осветили высящийся впереди уступ и маленький, точно игрушечный, темно-розовый замок с четырьмя башенками и Волшебную яблоню, сияющую серебром на его фоне. В воздухе уже чувствовался запах жилья: ароматы еды, дыма, сухой травы и, конечно, животных. За забором слышался лай собак, а потом внезапно раздался звон колокола. Путники переглянулись и бросились к калитке, Ветр торопливо откинул задвижку...
От калитки дорога шла к краю террасы — прямо к кованому мосту, переброшенному на утес через ущелье. Справа и слева от дороги были разбросаны четыре десятка деревянных домов. Ближе к калитке стояли сараи, загоны для скота, конюшни, коровники, овчарни… Несмотря на ранний час справа от дороги возле одной из овчарен собирался народ. Люди выбегали из домов, толпа росла на глазах. Заголосил ребенок, к нему присоединился другой. Спутники переглянулись и побежали смотреть, что случилось.
Кто-то открыл загон, перепуганные животные бросились к людям и теперь, жалобно блея, жались к ногам. Подбежав поближе, спутники увидели, что больше двадцати овец осталось в загоне. Они лежали совершенно неподвижно, их белоснежная шерсть была залита кровью, на шеях и животах виднелись жуткие раны…
— Аслане милостивый, как такое может быть?! Это же не Север!..
— Бедненькие вы наши! Что же теперь делать?!
— Гляньте! Это же Ромашка! Из Нарнии с нами шла! Поверить не могу! Как он мог?! Волчара гнусный!
— Откуда у нас хищный волк?!
— Мамочка! Мамочка! Овечек сейчас вылечат?!
— Уведите детей! Нельзя им смотреть на такой ужас!
— Будто они на охоте убитых зверей не видят! — шепнул Сын Зару.
— Как ты можешь сравнивать? — охнул, услышавший его Ленельфи. — Овцы — наша семья!
— Да! Да! Детей уводите! — заголосила рыжая высоченная женщина с нежным лицом наяды. — Если он овечек убил, то и на деток напасть может!
Проходивший мимо рогатенький паренек лет пятнадцати, выразительно поправил взятый с собой длинный лук — услышав звон «Беда! Опасность!» большинство охотничьих детей похватало оружие.
— Стрела, что ты несешь?! Совсем с ума сошла?! — воскликнула кудрявая большеглазая небольшого росточка женщина и схватила рыжую за пояс.
— На Севере нападают! — возразила Стрела.
— Мы не на Севере! — кудрявая еще раз тряхнула собеседницу за пояс.
— Дорогой, давай вернемся в Нарнию! — женщина с хвостом сатира и косами-ветвями уткнулась лицом в грудь своего похожему на огромного гнома мужу.
— Пустите! Дайте я посмотрю! — Сквозь толпу пробилась королева Ива. Она не успела заплестись, и длинные желтоватые волосы-ветви с ярко-зелеными листочками сразу выдавали в ней чистокровную дриаду.
Крики мгновенно затихли — орландцы затаив дыхание смотрели на королеву, а та, вбежав в загон, склонилась перед убитой овцой, потом перед следующей…
— Мертва, мертва… — полным отчаяния голосом бормотала она.
— Все мертвы, ваше величество! Все двадцать три…
— Нет! — Ива обернулась к пастуху. — Эта жива! Жива!
Дриада прикрыла глаза, положив смуглые руки на лоб овечки.
— Отнесите ее ко мне в дом! Положите на плащ… Вот так... Осторожнее! Пропустите нас…
— Сын! Ветр! — смуглолицая женщина с длинными русыми косами, в которых проглядывал мох, пробилась сквозь толпу и крепко обняла мужа и сына. За ней шли дочери Ветра — кудрявая Ирис и круглолицая Роза. Они прижались к Ветру, но сказать ничего не успели — в загон вошел король Коль.
Прошедшие годы превратили тоненького мальчика-принца в красивого сероглазого мужчину с окладистой бородой. Обычно такого же улыбчивого, как в детстве. Но сейчас серьезного и встревоженного.
— Орландцы! — громко заговорил он. — Орландцы, вы понимаете, что это значит? Все эти годы мы с вами делали вид, будто ничего не происходит. Все эти годы вы убивали зверей… Это моя вина! Вы подражали Северу, я закрывал на это глаза, и вот он — результат! Вслед за вами наши звери становятся хищными! Наши звери… — Голос короля дрогнул. — Да, они не говорящие, но и они — мои подданные. Я давно должен был защитить их. Я делаю это сейчас. Я запрещаю охоту в Орландии!
Коль круто развернулся и большими шагами подошел к выходу из загона, но, заметив убитого горем пастуха, остановился и крепко обнял его.
— Держись, брат! — тихо сказал король, вздохнул и пошел к мосту.
Люди посторонились, пропуская его.
— Что, если он прав? — тихо спросила стройная большеглазая женщина с мхом в каштановых косах.
— Не дури, Совушка. Что значит прав? Ты готова отказаться от охоты?! — возмутился Камень — светловолосый высокий мужчина, чья льняная рубаха была расшита роговыми пластинами.
— Что значит «если прав»? — раздался ворчливый голос советника Нима. Старичок был облачен в длинную — до полу — светло-голубую рубаху, расшитую по подолу серебристыми совами. В руках он держал клюку с ручкой в виде головы тукана. — Это ваш король, глупые дети. Раз он сказал не охотиться, значит так тому и быть!
Ветр пробился сквозь толпу к советнику.
— Давай я поговорю с ними, отец. А ты передай королю, пусть едет со спокойной душой: мы разберемся с волками и разберемся с охотой.
Ним пробурчал, что Ветру самому нужно доложиться Колю, но Ветр уже вошел в загон. Лицо его было нахмурено.
— Друзья, — обратился главный охотник к орландцам. — Боюсь, я согласен с Колем. Нам здесь хищники не нужны, а чем еще объяснить этот ужас? С Севера — через всю Нарнию — хищный волк вряд ли мог прибежать… Нужно прекратить охоту в своем доме.
— Пап, да ты что! Ты предлагаешь охотиться только на Севере?!
Точно так же как сам Ветр минуту назад, Сын аккуратно разомкнул обнимающие его материнские руки и начал пробираться в первые ряды.
Ветр удивленно поднял бровь.
— Вообще-то я сейчас не с тобой говорю. Но если уж ты спрашиваешь… Нет, нам не обязательно идти на Север. Можно на юг, это гораздо ближе. В лесах за Орлянкой охота отличная. Но! — Ветр повысил голос, не давая себе возразить. — Я считаю, дурная кровь должна быть вырезана. Опять же Анвард-то мы и охранять можем, но волк будет охотиться и на диких зверушек. Нужно подумать и об их защите, раз уж они тоже орландцы.
У толпы вырвался тихий смешок, а Ветр продолжил:
— Начинается Великая охота — вот и затравим зверя! Внук Фавна и Дуб пусть прямо сейчас идут по следу. Остальные — расходитесь и готовьтесь к походу. Коль же сегодня уезжает? Как уедет, так и тронемся.
— Но, отец!
Все невольно обернулись к мальчугану. Мать и сестры дергали Сына за рубаху, но он и не думал замолкать:
— Зачем нам прекращать охотиться в Орландии? Если наши звери такие же орландцы, как и мы, то они и охотиться имеют право! Великаны-пастухи сражаются с волками, с медведями и гордятся этими битвами! Мы тоже можем вооружить пастухов и завести волкодавов... Мы ведь не Нарния, чтобы там ни говорил Коль!
— Хоть кто-то не боится сказать, как есть! — крикнула тоненькая рыженькая девочка-подросток с большущими карими глазами.
— Стрекоза, тебя кто спрашивал? — осадила девочку мать.
— Коза-Стрекоза, не дерези, Асланом прошу! — усмехнулся Рик, отец девочки. — Нет, ну вся в деда!
— Малы вы еще на советах выступать! — проворчал Утес, один из самых старших охотников.
— Сын Ветра имеет право! — звонко закричал Зар. — Он великий охотник! Он с белым медведем сражался! Покажи им шкуру, Сын!
— В самом деле? — хором охнули жена и дочери Ветра.
— Коли великий охотник, то должен и о нашем уговоре помнить, — буркнул Ветр, выходя из загона и кладя руку на плечо сына. Тот пожал плечами.
— Малы, так малы. Ребят, айда купаться, пока там Коль возится…
— Король Коль, маленькие бестолочи!
Не обращая внимания на бурчание взрослых, Сын Ветра набросил на плечи рюкзак, казавшийся крошечным под притороченной к нему косматой шкурой, развернулся и пошел к реке. За ним Зар. Следом, сгорая от любопытства, побежали остальные ребята.
Глава 2. Королевский утес
На уступе с обоих сторон замка стояло восемь деревянных домиков.
Здесь жил король и его люди.
Постройка замка оказалась делом непростым, да и других забот у орландцев хватало, а потому работа затянулась. Само здание окончили совсем недавно, сейчас гномы, когда руки доходили, занимались кладкой каминов, а люди приходили штукатурить и расписывали стены, подготавливали плитку для полов…
В замке иногда собирались на советы или ставили столы во время праздников. А жили по старинке — в деревянных домах, и дом Коля отличался от остальных только развивающимся над ним голубым королевским стягом с горой и звездами.
Сейчас усаженный цветами дворик королевского дома был залит кровью. Рядом с крыльцом на королевском плаще спала, лежа на боку, напоенная сонными травами овца. Все ее тело было испещрено аккуратно зашитыми, но все равно жуткими швами. Рядом король Коль поливал водой из кувшина руки Ивы. Их старшая дочь — девятилетняя Лилн — убирала инструменты и снадобья, а ее восьмилетняя сестра собирала подорожник — положить на швы.
В этот миг с моста спустился светловолосый высоченный мужчина, с крупными, как у великана, чертами лица и струящимися волосами наяд. Он прошел мимо белой Яблони — хранительницы Орландии, и окликнул Коля:
— Ваше величество, мы отложим поездку в Нарнию?
Коль обернулся к Иве:
— Дорогая, мы ведь можем теперь поручить пастухам уход за раненой? Не хотелось бы опоздать на Праздник… Я думаю, в такое тревожное время особенно важно встретиться с Асланом…
— При мне раны будут заживать намного быстрее, — вздохнула Ива.
— Главное, что Пушинка осталась жива. Ты продолжишь ее лечить, как только мы вернемся. Можем не задерживаться. Сразу после Праздника поедем назад.
— Но первые дни самые опасные… Вдруг ей станет хуже?
— Аслан этого не допустит! Сама подумай! Мы ведь к нему едем!
— Ох, не знаю… Может быть поедете без меня?
— Дорогая, ты ведь ездила даже перед самыми родами… Может быть нам лучше взять Пушинку с собой? Тран, что ты скажешь? — Коль обернулся к другу детства.
Великан пожал плечами.
— Я думаю, его величество прав. Советник Ним всегда говорил, что на Праздники нужно ехать…
Ива снова вздохнула, погладила раненую по голове...
— Нет, в дороге ей станет хуже. А насчет советника… Может быть я подежурю вместо них с Нэнси, а они с вами поедут?
— Советник скажет, что королева должна ехать не смотря ни на что…
— Тоже верно… Ну, хорошо... Тран, скажи отряду, чтобы собирались.
— Да, ваше величество! — Тран замялся, но все-таки продолжил. — Ветр призвал охотников убить волка, а после этого прекратить охоту в Орландии и ходить на юг…
Коль кивнул:
— Разберемся потом. Насчет волка может быть Ветр и прав… Иди, Тран. Пора собираться.
Ива, покачав головой, окликнула детей:
— Дар, Лиззи, отнесите вещи в повозку. Нэлли, пойдем, проверим не забыла ли ты своего медвежонка.
В отличие от отца-короля дети Коля ничем не выделялись среди других разношерстных детишек Нарнии и Орландии. Ни вам рогов, ни копыт, ни даже хвостика. Росту все они были обычного, все довольно смуглые, с жесткими русыми волосами. Только глаза разные: у одиннадцатилетнего Дара серые, отцовские, у четырехлетней Нэлли серо-зеленые, у Лилн, как у мамы, каре-зеленые, у Лиззи какие-то бежеватые, а у маленького Нэйна ярко зеленые, словно молодые листочки.
— Мамочка, мишка волка боится, — лепетала Нэлли.
— Ничего, маленькая, не бойся. Папа возьмет меч и Дар тоже. Они защитят нас от злого волка. И дядя Тран с тетушкой Липой, и дядюшка Перидан, и дядюшка Том…
— А овечки?
— Овечек защитят дяди стрелки. Ты ведь слышала? Дядя Ветр обязательно поймает злого волка…
Ива взяла на руки восьмимесячного сынишку и зашла в дом. Коль помог Нэлли вскарабкаться на крыльцо и вошел следом.
— Что думаешь делать? — спросила Ива у мужа.
— Посоветуюсь с Асланом, — пожав плечами, ответил тот.
— Ты уже много раз его спрашивал…
— Ну... С отцом поговорю… С матерью…
— И они тебе снова скажут: «Сынок, будь мужественным. Живи честно, живи, как нарниец»… Но мы же с тобой видим, что в Нарнии все по-другому! Мы не праотцы...
— Я знаю, милая. Но что мы можем сделать? Надо подождать. Аслан даст нам подсказку. Все уладится. Вот увидишь...
Коль было обнял Иву, но захныкал проголодавшийся Нэйн, дриада распустила завязки на платье и рубахе и села на деревянную скамью кормить малыша. Коль постоял рядом, нежно перебирая тоненькие веточки — волосы дриады.
— Поговорил бы ты пока с Даром, — вздохнула Ива. — Опять у него синяк под глазом.
— И опять упал?
— Ну, не будет же он мальчишек выдавать… Не понимаю, почему праотцы не оставили его пожить у себя…
— Отец сказал, нельзя убежать от проблем нельзя… Хорошо, я поговорю с ним.
Коль вышел во двор. Дар с Лиззи фехтовали деревянными мечами, ловко перепрыгивая через клумбы. Ребятишки были худенькие и гибкие, словно ива, сражались решительно, хотя видно было, что Дар сдерживает удары, чтобы не зашибить младшую сестричку. Заметив отца, ребята перестали сражаться и подбежали к нему. Коль нежно обнял обоих.
— Лиззи, отнесешь мечи в дом? Мне нужно поговорить с Даром.
Лиззи сочувственно засопела, поцеловала отца и побежала в дом.
Коль опустился на один из каменей, лежащих возле клумбы хризантем. Дар сел напротив отца и поерзал на жестком камне.
— Опять подрались? — вздохнул Коль.
— Нет, что ты, отец. Ходили с Лиззи купаться, я поскользнулся и…
— Дар. Наследному принцу не пристало драться, как глупому щенку. Но уж совсем ему не пристало врать, глядя отцу в глаза.
— А ты никому не расскажешь, пап?
— Сын, я король. Я должен вначале выслушать, а потом принимать решение.
Дар вздохнул.
— Мы с Диком дрались. Все честно было. Один на один.
— Он на тебя напал?
— Нет. Я его вызвал… на бой.
— Почему?
Дар засопел.
— Дразнили тебя?
— Нет… — Дар посмотрел куда-то в сторону, а потом горячо воскликнул: — Они про тебя гадости говорили!
— Сын, ну какой мне урон от того, что говорят глупые мальчишки?
— А дедушка Ним говорит: нельзя терпеть, когда пустые люди честь короля марают…
— Вот правнуки Нима пусть и дерутся! А ты наследный принц! Ты королем будешь! Ну, представь, что я начну кулаками вопросы решать! Или дедушка Франциск… Или дядюшка… Не смешно?
Дар, почувствовав, что отец не сердится, смущенно заулыбался.
— Ладно, беги, помоги сестрам… И постарайся все-таки больше не драться… Хотя бы до нашего отъезда! Договорились?
— Да, папочка! — просиял Дар и уже собрался бежать, как отец снова его окликнул:
— Эй. А кто победил-то?
— Я, конечно! ¬— гордо ответил принц.
Король с печальной улыбкой смотрел вслед сыну. Похоже, в проблемах мальчика виноват он сам… Коль закрыл глаза и вспомнил ночь, в которую так бесстрашно вызвался идти в незнакомый край. Он был тогда ненамного старше Дара. В ту ночь Аслан собрал во дворе Дома Королей всех детей Франциска и Елены. Колю братья велели не приходить — Великий Лев собирался дать людям важное поручение, а он еще слишком юн для таких вещей…
Конечно, мальчик все равно отправился вслед за родичами и спрятался за Фонарным столбом.
— Пришло время, — говорил Лев, — отпустить ваших детей на юг, в Орландию.
— Ах, Аслан,— вздохнула Лиззи, старшая дочь Франциска и Елены, — они и здесь-то думают только о походах на Север, охоте и... Ох, боюсь даже предполагать, о чем еще... Если мы отпустим их от себя... Не уйдут ли они слишком далеко? Ну, вы ведь понимаете, о чем я? — Старая леди оглядела братьев, сестер и их супругов, сидящих на траве подле Льва.
— Ты права, Лиззи. Но ни вы, ни я не сможем заставить их быть нарнийцами. Пусть ищут свой путь, делают свой выбор. Но все же я не хочу отпускать их одних. Пусть один из вас возглавит поход и станет королем или королевой Орландии.
Аслан переводил взгляд со старшей дочери ко второму сыну, потом к третьему, потом ко второй дочери и четвертому сыну...
Все как один опускали глаза.
Наконец Чарли, который больше ста лет — до рождения Коля — был младшим сыном Франциска и Елены, смущенно пробормотал:
— Вряд ли из меня получится годный король для этих охломонов, но раз остальные старички не хотят...
— Как, Чарли, ты?! — его супруга, дриада Яблоня даже руками всплеснула. — Но ведь на юге эти ужасные скалы. Я... Я не смогу там жить, Чарли, пожалуйста! — казалось еще чуть-чуть и дриада расплачется...
— Я могу пойти! — крикнул Коль, выглядывая из-за столба.
— Малыш, я же велел тебе дома сидеть! — возмутился Генри.
— И надеялся, что он послушается? — засмеялась Мари.
— Мальчик, — голос Аслана прозвучал глухо. — Ты действительно хочешь оставить отца и мать и уйти в далекие дикие горы, где нет ни домов, ни пашен? Где некому будет заботиться о тебе, ибо ты — Король.
— Да, Аслан, я хочу это! Мы распашем землю и будем строить дома и замки!
— Ты понимаешь, что быть королем — это значит идти первым в самый страшный бой и отступать последним? В неурожай надевать нарядные одежды и смеяться как можно громче за самой скудной трапезой? В трудные времена, когда даже стойкие опускают руки, не ждать утешения, а помогать людям и дарить им надежду. Думаешь, справишься?
— Надеюсь, что справлюсь, сир. Учителя говорят, я хорошо фехтую. И.. Я не струшу. И буду помогать. А Ива научит меня утешать и... Ну, все такое...
— Понимаешь ли ты, что твои люди намного старше тебя. Они не будут слушаться так, как слушаются Францисков.
Коль задумался.
— Сир, вы сказали, северные странники должны сами найти свой путь. Получается, я и не должен им ничего указывать. Я буду жить, как нарниец, я постараюсь поступать, как король... А Ива мне поможет. Конечно, мои братья старше и больше знают, но... Ведь и я сын Франциска и Елены! И я готов идти куда угодно прямо сейчас!
— Нет, Коль, ты еще слишком мал! — Лиззи поднялась на ноги. — Так не пойдет. Идти нужно нам. Хотя бы вместе с Колем.
— И кто же пойдет? — вздохнул Генри.
— Можно пойти на год-два и чередоваться…
— Но я ведь уже не маленький! Я возьму с собой друзей! Иву, Перидана, Трана, Тома, Липу… Почему вы все думаете, что я не справлюсь?!
— Да будет так, — согласился Лев.
Коль потряс головой, открыл глаза и встретился взглядом с очнувшейся овцой.
— Но они были правы: я не справился. — поделился король с Пушинкой. — Тебя, вот, тоже не уберег… И что делать не знаю…
Вздохнув, Коль поднялся на ноги и увидел длиннобородого старичка с клюкой, идущего через замковую площадь к королевскому дому.
— Ну, Пушинка, сейчас мне скажут, что делать. И сколько раз за это утро я был неправ…
Советник Ним, чья борода и длинные волосы бежали к ногам серебряным ручьем, подошел к Колю, стукнул клюкой и воскликнул:
— Прошу отставки, ваше величество!
— Что? Дедушка Ним… Советник, что ты говоришь?!
— Я не справился со своими обязанностями! Наши звери становятся хищными! Старая Нэнси рыдает, что в Орландию пришло зло… И это моя вина — ведь я ваш советник, я должен был что-то сделать!..
— Аслане милостивый! Ним, откуда ты мог знать? Никто с таким никогда не сталкивался ни у нас, ни в мире праотцов! Ты отличный советник — без тебя я точно не решу эту задачу! Вот поговорю с Асланом, потом вернусь и будем решать… Но только с тобой, слышишь?
— Ах, Коль… Ваше величество!..
Королю показалось, что старый строгий советник сейчас расплачется…
— И вот еще что! У нас тут, видишь, раненая. Давай-ка отнесем ее твоей Нэнси — пусть ухаживает за ней, пока мы ездим…
Глава 3. Заговорщики
Быстрая и холодная Анвардская речка журча бежала по дну узкого ущелья, разделяющего королевский утес и поселок. На рассвете здесь было довольно прохладно, но ребятишки так увлеклись беседой, что холода и не чувствовали.
— Она копье метнула, но далеко, оно на излете воткнулось! Медведь орет, лапищами машет! — живописал Зар, размахивая руками не хуже того самого медведя.
Юный гном Поггин, за компанию увязавшийся с ребятами, даже отошел подальше от рассказчика, боясь по носу получить. Сын поманил гнома к себе — сесть рядом на расстеленный на плоском камне плащ.
— Сын подскочил, схватился за древко, а медведь его как полоснет когтищами! Но Сын копье не выпустил и как всадил в мишку — прям насквозь проткнул! Вон, видите, дырки в шкуре какие!
Зар поднял с земли тяжеленную шкуру и показал всем дырки.
Стрекоза захлопала в ладоши, а маленькие девочки, пристроившиеся по бокам от нее на большом камне, громко охнули. Мальчишки, усевшиеся на ступеньки крутой лестницы, которая вела к реке от поселка, с восторгом, обожанием и не без зависти поглядывали на Сына.
— А вон на лапе дырочка — это Сын ножом пырнул! Сын, Сын, ты шрамы им покажи!
Сын не спеша снял зеленую, расшитую небольшими ракушками, рубашку, подождал пока мальчишки пальцами потрогают выпуклые розоватые шрамы.
— Не болит? — заботливо спросила Стрекоза, нахмурив рыжие бровки.
— Немного. Считай, прошло уже.
— Это великанша тебя лечила, что раны так быстро затянулись? — спросил удивленный Медвежонок, мать которого была лучшей травницей в Анварде — Такие дыры, хорошо если за пару месяцев заживают…
— Ух, ты! Ух, ты! Что там за великанша? — хором закричали Лумин и Лум — братья великаньих кровей. — Давай, рассказывай! Мы всех северных родичей знаем!..
— Великанша и вправду не простая была… Извини, Зар, я тебе в походе не сказал ничего… Мне отец запретил…
— Ну-ка, ну-ка, давай подробности! — потребовал невысокий паренек с крошечными острыми рожками на лбу.
— Роббин, он же сказал: дядя Ветр не велит о ней трепаться! — буркнул маленький Поггин.
— Даже со мной не поделишься? — тихонько спросила подошедшая Стрекоза.
Сын обернулся. Стрекоза была удивительно миниатюрной, тоненькой, большеглазой, с нежным, как у наяды, лицом. Зато характер — в деда-сатира. Настоящая Дереза, прав дядя Рик. Сын почувствовал себя загнанным в угол. Стрекоза впервые смотрит на него с восхищением — как ей откажешь? Но стоит кивнуть — начнут ревновать мальчишки. Рискнуть и все рассказать? Еще и малышня тут… Интересно, как бы поступил отец на его месте?
Сын Ветра улыбнулся Стрекозе и еле заметно повел головой в сторону маленьких девочек.
— Вот что я вам скажу.... Мой отец, конечно, великий охотник, но все равно он неправ! Орландцам надо жить, как великаны! Своим умом! А не охотится тайно, да еще и в чужих горах!
— Это мы и без тебя знаем! — фыркнул Дик, чью темно-русую макушку украшала большущая шишка.
— Не перебивай! — возмутился Зар.
— Знаем, но никогда ничего не делали, — осторожно продолжил Сын, не сводя взгляда со Стрекозы.
— Да я родителям все уши прожужжала, но они и слушать не хотят! «Ах, Коль, он сын праотцов, нельзя его расстраивать!». Тьфу! — Стрекоза даже ножкой топнула.
— А теперь еще и за Орлянку ходить придется! — плаксивым голосом подхватил самый младший мальчик — вихрастый, рыжеволосый Дэн, пришедший, несмотря на ранний подъем
— Король великанов пережил и наш Коль переживет, не переломится! — ответил Сын.
— Нельзя так про дядю-короля говорить! — не выдержала маленькая чернокосая Молли — сестричка Зара.
— Родители ругаться будут! — подхватила ее подружка, смуглолицая Синичка.
— А главное, кто нас послушает? — проворчал брат Синички — Олвин.
— Вот! Олвин в самое яблочко попал! — подхватил Сын. Ребята обернулись к нему, ожидая продолжение, а он помолчал, огляделся по сторонам и вдруг подозвал к себе Синичку с Молли. — Могу я вам поручить одно очень ответственное дело, девочки? Справитесь?
— Конечно! — обрадовалась Молли.
— Какое дело? — уточнила Синичка.
— Я у лестницы наверху рюкзак бросил. Возьмите его, отнесите ко мне домой и скажите матери, мол, Сын Ветра не хочет на Великой охоте за волком гоняться. На Великой охоте нужно мясо добывать! Запомните?
Мальчишки с удивлением переглянулись.
— Скажите, что и Зар с Сыном пошел! Подстрелим оленя или даже кабанчика!
— За Орлянкой? — растерянно уточнил Лум.
— Может все-таки за волком, а? — жалобно спросил Лумин. — Что мы, на оленей с кабанчиками не охотились? А тут цельный волк…
— За Орляндкой пускай предки охотятся! — отмахнулся Сын. — А волка, если будет нужно, мы в Анварде встретим!
— Пусть волки на диких зверушек охотятся — я не против! — встряхнула рыжими косами Стрекоза. — А Анвард мы защитим!
— Защитим! — Лум и Лумин вскочили, потрясая кулаками. — Пусть еще только сунутся к нашим овечкам!
— Пусть тогда Молли с Синичкой скажут, что все ребята за мясом пойдут, — предложил Поггин. — Или кто-нибудь хочет за волком погоняться?
— Я со всеми! — тут же ответил Олвин.
— И я!
— И я!
— И мы тогда с вами, да, брат?
— Конечно!
— Поггин, а ты?
— Я посмотреть схожу, — ответил гномик и натянул на голову голубой колпак с серебристой кисточкой.
— А можно и мы посмотреть? Зар, ну пожалуйста! — захныкала Молли.
— Ты что! Родители итак заругаются, что мы не идем с ними! А если еще вы пойдете... К тому же вы обещали Сыну сходить к тете Лилиан!
— Моя мамка вас ругать не будет! Наоборот, угостит. Небось, сейчас как раз лепешек к завтраку нажарила… Даст их со сливками и со сметаной, а еще с земляничным вареньем — у нее ж земляничное варенье самое лучшее в Анварде! А мы с охоты вам какую-нибудь шкурку принесем. Или перышек. Идет?
— Идет! Вы только не забудьте! — обрадовалась Молли.
— Мне живого крольчонка принесите! — подхватила Синичка.
— Что-нибудь обязательно принесем! Бегите быстрее!
Девочки, взявшись за руки, побежали наверх по лестнице, а мальчишки вновь окружили Сына:
— Ну, ну, колись, что сказать хотел?
Сын огляделся по сторонам и тихо-тихо произнес:
— Я узнал почему мой отец столько лет не ходил на Север. Узнал, что он скрывает ото всех. А еще узнал, как у великанов получилось жить свободно! Я при малявках не стал говорить — разболтают еще… Но если вы поклянетесь молчать — я вам раскрою тайну главного охотника Орландии!
— Клянусь молчать, как неговорящая рыба! — воскликнул Зар.
— Клянусь Орландией!
— Клянусь Асланом!
— Клянусь!
— Клянусь!
Увидев, как у ребят разгорелись глаза, Сын почувствовал себя совершенно счастливым.
— Я это делаю, потому что отец неправ! — объявил он. — Но я не хочу нарушить данное ему слово, а потому много рассказывать не буду, а просто отведу вас в одной тайное место, и вы все сами поймете! Зуб даю — не пожалеете! Только… Это далековато, давайте лошадей возьмем!
— Охотничьих? — обрадовался Дэн.
— Не. За охотничьих сегодня с нас самих три шкуры снимут. На крестьянских поедем. У них сейчас работы нет, даже хорошо прогулять…
Глава 4. Охота на волков
Коль вместе со своими людьми покинул Анвард около восьми утра, а вскоре в дорогу собрались и охотники. Больше полусотни орландцев — несколько женщин и почти все оставшиеся в Анварде мужчины — сели на крепеньких низкорослых неговорящих лошадей и поскакали в лес на юго-запад от Анварда. Поджарые охотничьи псы натягивали поводки и злобно рычали. Великаны сказали бы «ревели». Остроухая Удача Ветра чуть из шкуры не выскакивала, воодушевленная возвращением хозяина.
— Как вернемся, надеру Зару задницу, — ворчал Ленельфи. — Тоже мне великие охотники — сами они решают кого на загонять на Праздник!
— Ну, Сын Ветра-то у нас теперь и впрямь великий охотник, — хохотнул отец Дэна, рыжебородый Дан. — Большой медведь-то был, Ветр? Как вы его завалили?
— Потом расскажу, — буркнул Ветр, расстроенный выходкой сына. — О, а вот и Дуб!
И в самом деле на встречу кавалькаде вышел высокий смуглый морщинистый охотник в коричневатой, расшитой ракушками одежде. Он с Внуком Фавна и парой собак еще на рассвете пешком пошли по следу, чтобы, если звери начнут петлять, вместе распутать следы и оставить метки для остальных охотников. Отряд придержал коней, Дуб на ходу потрепал рвущихся вперед собак и подошел к Ветру.
— На Горбатую гору ушел. Чувствуется, что наш зверь — не пуганный, — хохотнул он. — Северный бы так след запутал, что голова б закружилась распутывать. Даже неинтересно, право слово! Э, а где мальцы-то?
— А они у нас теперь взрослые — сами охотятся! — хмыкнул Утес, чей внучатый племянник Томас тоже ушел с Сыном.
— И вы позволили?..
— Ну, не выслеживать же их вместо волка? — усмехнулся худощавый большеглазый Рик. — Мы, когда узнали — их уже и след простыл… Лошадей у пахарей взяли. И — представляешь? — даже Поггин с ними увязался. Ну и моя Стрекоза, конечно.
— Эта рыжая небось идею и подала, — проворчал Дуб, вскакивая в седло свободной лошади.
— Коза как есть, вся в тестя, — с гордостью отозвался Рик. — Только рожек и копыт Аслан не дал. На наше счастье.
Кавалькада продолжила путь и вскоре достигла Горбатой. У звериной тропы их ждал Внук Фавна — рыжий охотник, чьи ноги заканчивались раздвоенными копытцами, а колени сгибались назад.
— Зверь залег на Можжевеловом утесе. Если крыльев не отрастит — отступать ему там некуда, так что, похоже, охота будет короткой, дольше туда-сюда проездим, чем наохотимся.
— Ну и отлично. Можем потом еще и мальцов найти и на юг за добычей сгонять, — кивнул повеселевший Ветр.
— Не понял! Что там с мальцами? — подпрыгнул рыжий.
Горбатая гора была кривая. С трех сторон на нее вполне можно забраться, а вот на западе — почти отвесный обрыв. Можжевеловый утес как раз на западе и находился. Оставив лошадей внизу, охотники спустили с поводков собак, разошлись вдоль подножья горы и, кто с луками, кто с копьем на изготовку, начали подниматься. Собаки, подвывая, помчались вперед.
Вскоре голоса псов изменились — они достигли цели. Вслушиваясь в грозное рычание охотники словно видели, как ощетинившиеся звери стоят друг напротив друга. Самые храбрые из псов вот-вот начнут бой. Эх! Жаль в Орландии нет северных волкодавов! Те могли биться с волком на равных! Зато собак много…
Рычание сменил громкий ввизг раненного пса. Через мгновение ему начал вторить второй…
Стараясь не разорвать цепь, охотники поднимались так быстро, как могли. Ну почему неговорящим собакам нельзя объяснить, что нападать на волка совсем не обязательно — людей главное дождаться!.. Держитесь, родные, мы идем!
И вот, наконец, утес.
Совсем небольшой — в длину всего-то метра четыре. На самом краю здоровенный — с говорящего! — серо-бурый волчище.
Ветр выдохнул — северные волки были гораздо светлее.
— Все, приятель, конец тебе, — проворчал Дуб, вынимая из колчана стрелу и накладывая ее на тетиву длинного тисового лука. И в этот миг волчище как сиганет со скалы! Словно решил покончить сам с собой сам, не дожидаясь охотников. Люди не успели и глазом моргнуть, как вслед за волком вниз бросились собаки!
— Буран! Удача! Стоять! Назад!
Охотники кинулись к краю утеса.
Волк, а вслед за ним и псы, приземлялись на небольшой выступ, а оттуда буквально ползли вниз по склону, считавшемуся непреступным!
— Вот же пропасть! — Ветр поспешно обвязался веревкой, кинул конец Ленельфи с Дубом. — Дочь Сатира! — окликнул он одну из охотниц. — Займись раненными! Несколько человек пусть спустятся за мной по скале — мало ли... Остальные, бегите к лошадям, встретимся внизу!
Рядом зазвучал рог, охотники продолжали скликать собак. Где там! Увлеченные погоней псы завывали, спускаясь все ниже.
Ветр, его зять Ник, Внук Фавна и Камень — отец Синички с Олвином — спускались на веревках вслед за собаками. По счастью, опасения Ветра не оправдались: никто из псов вниз не сорвался. Собачки хоть и отставали от волка все сильнее, но тот провел их довольно безопасной тропой. Ветр усмехнулся в очередной раз углядев впереди свою рыжую Удачу — как и хозяин она не отличалась ни размером, ни мощью, но и не думала отстать от других псов. А вот ушастый коротконогий Малыш — любимец Рика — испугался прыгать с очередного обрыва, и Камню пришлось слазить за ним, привязать к себе и дальше спускаться уже вдвоем.
— Да не лижись ты, дуралей! — ворчал Камень на изворачивающегося и норовящего лизнуть своего спасителя пса. — Но надо же, как волчара Горбатую знает! Живет что ли здесь?..
В этот миг раздалось тревожное ржание лошадей.
— Да чтоб об тебя великан споткнулся! — закричал Внук Фавна, и быстрее заскользил по веревке.
— Тише ты! Если сорвешься, лошадям легче не будет! — рявкнул Ветр.
— Лошади не овечки — себя в обиду не дадут! — поддержал Ветра Камень. — Но каков подлец! Меня сейчас разорвет от злости!
— Ладно тебе, сами виноваты — надо было оставить кого-нибудь с лошадьми…
— Ветр, да кто ж мог знать, что он здесь спустится?!
Злые и расстроенные охотники долго ловили лошадей — по счастью, Камень оказался прав — ранить лошадок волчище не смог. Но напугал изрядно.
Когда вернулись, у звериной тропы их ждала Дочь Сатира с раненными псами. Посовещавшись, охотники решили взять собак с собой.
— Пристрелю гада и шапку из него сделаю! Нет, муфту! Нет, коврик, чтобы перед камином лежал! — горячился Камень. Его пёс Гром, пострадавший от зубов волка, лежал поперек лошадиной спины впереди хозяина и тихонько поскуливал. — Нет, два коврика! Три коврика! А из кишок — струны! А из когтей — бусы для Синички! А из…
— Не спеши, — перебил его Ветр. — Сдается мне, наш волчара слишком умен, чтобы вот так просто превратиться в коврик.
— Ветр, да что с тобой сегодня? — удивился Ленельфи. — Ну, знал он Горбатую и что с того? На следующей дневке мы его точно возьмем, вот увидишь!
Однако время шло, но не было даже признаков того, что волк задумал свернуть на удобные для дневки урочища. К полудню он привел охотников на юг почти к самой Орлянке, а потом пошел на северо-запад — обратно в горы из южных холмов. След шел преимущественно по сухим и открытым местам.
— Да что ж это за зверюга такая, бегает, как подорванная! Порядочные звери так себя не ведут! Я уже жрать хочу! — возмущался Лесной Кот — отец Медвежонка и Енота.
Лишь под вечер след привел охотников к затаившейся между гор дубовой лощине. За лощиной в чистом голубом небе сияло солнце, подсвечивающее в зеленом море листвы редкие пожелтевшие листики.
— Ну наконец-то! — воскликнул Дуб, вытирая лицо рукавом: день выдался теплый и безветренный.
Охотники спешились, придерживая рвущихся бежать по следу собак.
— Отлично! — Ветр потер руки. — Камень, Дочь Сатира, отведите собак в сторонку — еще разбудят гада. Утес, давай, вы с Молнией направо, мы с Удачей налево. Ленельфи, ты со мной? Тихо, Удача! Вперед, девочка моя!
Охотничий азарт не мешал Удаче во всем слушаться хозяина: оставив ведущий в лощину волчий след она пошла за Ветром направо к поросшим зеленой травой невысоким холмикам, и весело потрусила вдоль лощины по лежащим на земле желудям. Ветр и Ленельфи не спеша брели следом, радуясь возможности размять уставшие ноги. Неожиданно собака ощетинилась и резко повернула от лощины вправо, рыжий хвост колечком заходил из стороны в сторону.
— Тихо! Тихо! — осадил собиравшуюся было зарычать собаку Ветр.
Ленельфи опустился на колено, пригляделся… на влажной земле отчетливый виднелся волчий след!
— Вот пропасть! — выругался охотник и потянулся к висевшему на поясе рогу.
— Не труби! Дай-ка я кое-что проверю, — проворчал Ветр и по выходному следу вошел в лощину. Рыжая Удача потянула было в другую сторону — мол, хозяин, ты чего? Волк же отсюда выбежал! — но Ветр сильно дернул поводок, и собака покорно пошла по следу в обратную сторону, «в пяту», как говорят охотники. Вид, правда, у нее был донельзя удивленный, но в любящих золотисто-карих глазах явственно читалось: «Ради тебя, Хозяин, я не только «в пяту», я и под землю и на небо идти готова!»
— Чего это ты? — нагнал друга Ленельфи.
— Как ты думаешь, куда бежит наш волчара? — спросил Ветр, осторожно отодвигая дубовую ветку.
— Понятия не имею!
— Анвард от нас сейчас ровнешенько на восток и недалеко — за пару часов добежать можно.... А мы, получается, сходили к Орландке и сделали хороший крюк…
— Хочешь сказать, волк его сделал нарочно? — белые брови Ленельфи всползли чуть ли не до самых волос.
— Помнишь тот вой, утром, у перевала? Отвечали-то от Анварда... Их точно двое, как минимум! Один полдня отдыхал рядом с Анвардом, а потом прибежал сюда, чтобы увести нас и дать отдохнуть в этой лощине второму…
— То есть волки заранее договорились, — выделяя каждое слово, перебил друга Ленельфи, — встретиться здесь? Ветр! Неговорящий зверь на такое не способен! Я понимаю, ты устал и расстроен, но…
Удача оторвала от земли длинную морду и тихонечко заскулила.
— Девочка, ты что след потеряла или с хозяином сговорилась? — досадливо махнул рукой перебитый Ленельфи.
— Ну, и что ты теперь скажешь? — мрачно спросил Ветр, кивая на следы. На влажной почве было отчетливо видно, как волк разворачивается. Получалось, что зверь не прибежал с другой стороны лощины, а зашел там, где они нашли выходной след, ну, а здесь вот развернулся и по собственному следу вышел.
— Разорви меня медведь! Похоже это действительно другой волк! — сжав кулаки прошептал Ленельфи. — Но все же ума развернуться где-нибудь на камнях ему не хватило!
— Что тоже странно, кстати…
— Ветр, к чему ты клонишь? Говорящий зверь не мог сотворить такое с овцами!
— Не мог. Но факты остаются фактами! Хотя я пока и не знаю, как их объяснить…
— Что ж, — Ленельфи, усмехнувшись, потер руки. — Получается, наш первый волк сейчас в лощинке?
— Ну, судя по тому, что Утес тоже сбор не трубит...
Приятели вышли из лощинки и продолжили обход.
Перед ними, повиливая хвостом, бежала Удача.
Ветр полной грудью вдохнул запах листвы и грибов, вслушался в шорох листвы и улыбнулся.
Внезапно из-за кустов выскочила длинноногая Молния и начала обнюхиваться с Удачей.
— Сто лет не виделись, — фыркнул Ленельфи, поправляя костяной чокер на шее.
— Что, попался наш хвостатый? — заулыбался ведший Молнию Уступ — старший сын Утеса. Вслед за ними из-за деревьев вышел сам Утес и его младший сын Обрыв, на ходу достающий из висящей на поясе сумки веревку с флажками.
— Только не спугните! — шепнул сыновьям Утес, поправляя темный плащ, на котором тетушка Терновник лентами выложила силуэты гор.
— Удача с нами, — подмигнул Ленельфи и потрепал собаку Ветра по острым ушам.
Охотники вновь разошлись, обходя лощину, Ветр и Обрыв разматывали клубки с флажками, Ленельфи, Уступ и Утес осторожно набрасывали веревку на кусты и деревья, Удача и Молния проверяли не появился ли новый выходной след.
След не появился, так что, вернувшись к отряду, охотники со всей уверенностью могли утверждать, что волк по-прежнему сидит в лощине.
Человек тридцать охотников тут же сели на лошадей, взяли собак и приготовились скакать на ту сторону лощины — загонять зверя.
— Поставьте хотя бы человек по пять с каждой стороны лощины, — распорядился Ветр. — Если эта тварь перемахнет через флажки…
— Ветр, ладно тебе! — укоризненно покачал головой Ленельфи. — На севере таких бурых волков не бывает, а наши флажки первый раз видят! Никуда он не денется…
— Нет, уж! Один раз он нас уже выставил дураками!..
— Хорошо, хорошо. Я сам там и встану. Но — видит Аслан — ты перестраховываешься!
— Не спорь, Льфи. Сам знаешь, какая у Ветра чуйка! — Камень достал притороченный к седлу кофейного цвета плащ и набросил на плечи — солнце уже не так припекало, как днем. — Лучше уж стрелков поставить, чем потом локти кусать.
Охотники согласились. Загонщики ускакали, остальные — во главе с Ветром — рассыпались по краю лощины, достали луки и спрятались за деревьями.
Стоя за старым дубом, Ветр мрачно размышлял, что второго волка тоже нужно будет пристрелить, но дело к вечеру, за ночь тварь может далеко уйти… С другой стороны, сейчас они хоть нормально поужинают и отдохнут, а завтра с новыми силами отправятся в погоню. В одиночку волк вряд ли сможет выкидывать такие кренделя…
Вдалеке нарастал шум: трубили рога, стучали палки о стволы деревьев, ревели рвущиеся с поводков псы... Цепь загонщиков неспешно шла на стрелков. Нет, на сей раз волку и впрямь некуда деваться… Ветр поднял лук, не сомневаясь, что другие охотники тоже накладывают стрелы на тетиву… Шум приближался, но вдруг…
— Вот он!
— Стреляйте!
— Чтоб мне провалиться!
— Ушел!
— Ты куда стреляешь, придурок?!
— Ушел!
— Ату его!
— Взять его, собачки!
То были голоса не стрелков — загонщиков!
Главный охотник кинулся к ним.
— Ветр! Он выскочил, гадина такая, прямо на нас! Вон с того валуна сиганул! Плевать хотел на весь наш шум! — закричал Дуб. — А этот идиот, Сын Великана, меня чуть не пристрелил!
Дуб размахивал охотничьей шляпой, из которой на манер пера торчала стрела, больше похожая на дротик, если не на копье: такая она была длинная и толщиной с большой палец.
— Я в волка целился! — оправдывался высоченный мужчина, отец Лума и Лумина.
— А то что за ним человек стоит, тебя не смутило? Вы, великаньи дети, вообще думать умеете?!
— Хватит ругаться, — устало отозвался Ветр. — Будем гнать по следу до темноты.
— Тебе хорошо говорить! Он же не в тебя стрелял!
— Нам только самим переругаться из-за этих тварей не хватает! К лошадям, ребята! Ночью мы скакать не сможем, и они здорово оторвутся. Не теряйте время!
— Надеюсь, потом не окажется, что их там целая стая? — буркнул Лесной Кот.
Глава 5. Статуя
Мальчишки стояли в пещере при свете факелов и в восхищение смотрели на гордую мраморную даму, глядящую на них с высокого пьедестала. Лум с Лумином как открыли от изумления рты, так их и не закрывали, а карие глаза Стрекозы сделались размером с серебряные блюда, которые хранились в замке и ставились на столы только в большие праздники.
— Ух, ты! Кто это?
— Дядя Ветр ее придумал, да?
— А почему он никому не показывал такую красотищу?
— Вы, вот, спрашивали, кто меня вылечил? Так смотрите! — Сын поставил факел в держатель на стене, окинул взглядом ребят и продолжил: — Эта дама — давняя знакомая моего отца. Именно ее мы встретили в горах. Это она пронзила копьем медведя...
— Разве она великанша? — перебил Сына Лумин, внимательно разглядывая прекрасное каменное лицо. — Совсем на нашу родню не похожа! Красивая, тоненькая!
— Конечно, не великанша! — возмутился Сын. — Хотя очень высокая! Высокая и черноволосая… А так точь-в-точь, как папина статуя!
Большинство мальчишек восхищенно охнули: надо ж какой счастливец — такая красотка и спасла и лечила!
— Сын, ты лучше другое скажи: как эта твоя белая дама поможет все с охотой уладить? — подозрительно уточнил Поггин.
— Постойте-постойте… Белая дама, но не великанша? Живет далеко на Севере? Как же ее зовут? — вдруг подал голос восьмилетний мальчуган с благородным лицом кентавра, нежной кожей наяды и жесткими волосами дриад.
— Енотик, ты что, думаешь это… это… — перепугался маленький Дэн.
Ребята переглянулись. Их лица стали серьезными.
— Сын, ты же не можешь, — начал было Олвин, но замолчал.
— А что здесь такого? — вызывающе бросила Стрекоза. — Ну, подумаешь, встретили…
Девочка тоже как-то замялась и не закончила фразу.
— Ну, да, это Белая Колдуднья, — как можно равнодушнее ответил Сын.
— Ты что?! Она же убьет всех! — закричал Енот. Он аж покраснел весь.
— Заколдует! — подхватили Лум с Лумином, хватаясь друг за друга — Или вообще съест! Живьем! И косточками не хрустнет!
— Бежим отсюда! — заверещал Дэн.
Поггин и остальные мальчишки промолчали. Как никак они были постарше и поумнее и совсем не хотели прослыть трусами.
Енот требовательно дернул старшего брата за рукав золотисто-зеленой рубахи.
— Чего тебе? — обернулся Медвежонок. Лицо его было совершенно равнодушным, только нижняя губа закушена чуть не до крови.
— Братик, пошли домой! А вы лучше разбейте эту штуку!
— Точно! — заорал Лум и двинулся вперед.
— Может быть все-таки вначале Сына послушаем, а храбрые охотники? — крошечная Стрекоза встала на пути здоровенного Лума. В свете факелов кольцо на ее пальце искрилось, как белый мрамор, из которого была вытесана статуя Колдуньи. — Это вообще-то дяди Ветра статуя, а вы ее портить собираетесь?!
Лум покраснел и растерянно обернулся к брату.
— У нее во дворце, — веско произнес Сын Ветра, — мы встретили несколько великаньих мальчишек. Зар, скажи, мы ведь и вернулись вместе с одним из них!
— Верно… С Рембглаффином…
— Рембглаффин называл даму тетушкой, и никто из взрослых не переспросил, о ком это он.
— Точно. Великаны сразу сказали, что вас тетушка нашла. Мол, живет в горах отшельницей. Великая, мол, охотница… Красотка, каких поискать…. Но мы думали, они о великанше! А оно вишь ты как… — и Зар, ошеломленный, вновь уставился на статую.
— Значит, маленькие великаны к ней ходят, и она их не ест? — уточнила Стрекоза.
— Это я и пытаюсь сказать! — Сын прям расплылся в улыбке. — Все сейчас детские сказки вспоминают про всяких ведьм! Но это сказки откуда? Из мира праотцов! Про тамошних колдуний!
— Те тоже могут притворяться добренькими, — не сдавался Енот. — Откуда ты знаешь, что эта другая?
— Она уже сколько лет с великанами дружит! Охотиться их научила!
— То есть это она помогла великанам стать охотничьим народом? — догадалась Стрекоза.
— В том-то и дело! И нам помочь может!
— Ах, вот оно что! — у девочки даже глаза заблестели.
— Потому-то нам и говорят, что она плохая! — убежденно продолжал Сын. — Хотят, чтобы у нас как в Нарнии все было!..
— Мне кажется, Сын говорит дело, — неожиданно подал голос Поггин. — В Нарнии ее не любят, потому что она охотница, а тут еще великаны с ней сдружились… Я великанам верю. Они может не очень умны, но… Если это она им помогла, почему бы и нам не попробовать? Сейчас прям очень удобно! Коль уехал, ваши предки тоже на охоте все… Что делать-то надо Сын?
— Во, Пог все очень круто объяснил, — воскликнул Олвин.
— А я и без Пога так думаю! — вставил Зар.
— Братик, это же колдовство! — Енот чуть не плакал.
— Какое колдовство? Где? Разве она съела кого-нибудь? Сына, вон, вылечила, а не сварила заживо!
— Все равно она колдунья — папке это не понравится! Выпорет он нас! — пробубнил Лумин.
— Что, мечтали, мечтали свободно охотиться, а теперь струсим? — фыркнула Стрекоза.
— Кто трусит? — возмутился Медвежонок. — Мелких с собой брать не нужно было, это да!
— А теперь я у вас одну вещь спрошу, — Сын повернулся к Луму с Лумином. — Вот скажите, мой папка — он совсем тупой, как старый нож, или еще режет?
— А причем тут это? — не понял Лум, а Лумин просто глаза выпучил.
— Нет, вы просто скажите: тупой или нет?
— Конечно, нет...
— А ты, Енот, что думаешь?
— Дядя Ветр умный. Но... Может Колдунья его заколдовала? И тебя тоже!
— Если бы заколдовала, папа давно бы ее сюда позвал! А он не стал и при встрече ей отказал. Меня, говорит, все в Орландии устраивает. Дескать, у нас тут Коль и мы будем его беречь.
Мальчишки фыркнули.
— Ты, Енот, беги с Дэном домой, раз так боитесь, — посоветовала Стрекоза малышам.
— А мы? — Растерянно спросил Лум Лумина.
— Только не забудьте! Вы поклялись: никому ни слова! — крикнул Сын.
— Проболтаетесь, никуда вас больше с собой не возьму! — сердито добавил Медвежонок.
— Енооот, давай лучше со всеми останемся! — заныл Дэн.
— Но это же колдунья! Ведьма!!!
— Нееет! Это Белая Дама! Она великанам помогает!
— Точно! — обрадовался Лумин. — Ишь, Дэнчик какой головастенький!
— Делать-то что надо? — снова поинтересовался практичный Поггин.
— Ну… Вообще отец все уже сделал. Нам нужно только вывезти ее за Орлянку…
Тут Поггин сделал шаг вперед и встал перед Сыном, уперев руки в боки:
— «Только»? — Возмущенно переспросил он. — Ты вообще представляешь, о чем говоришь? Снять с постамента, вытащить из пещеры, потом тащить по горам… Надеешься это все гном за тебя сделает, да?
— Поггин, не горячись! Все не так сложно! Мой отец все продумал! Из пещеры есть другой выход — к подножью!
— А почему мы тогда шли не через него?
— Я там просто не был. Отец его завалил… Но только для того, чтобы не нашли! Отсюда мы пройдем, я уверен!
— Уверен он! Почему ты хотя бы заранее не сказал? Я бы взял инструменты…
— Да что ты к нему пристал, Пог! — удивился Зар. — Сын же объяснил: дядя Ветр с него взял слово… А за инструментами мы сходим…
— Трогательно, конечно, что Сын слово сдержал, — язвительно ответил гном. — Только времени ходить туда-сюда у нас нет.
— Поггин, я уверен, тут можно обойтись и без инструментов, — пробормотал покрасневший Сын. — Веревки, ножи у нас есть, у Олвина, вон, топорик даже… На постаменте она наверняка не закреплена…
— Ну, это-то мы сейчас проверим, — буркнул гном. — Эй, вы, дылды, подсадите меня!
Лум бережно поднял маленького приятеля и поставил на пьедестал, рядом со статуей.
— Ну, хорошо, — подал голос рогатый Роббин. — Допустим Пог поможет нам вытащить ее из пещеры. Но тащить до Орлянки… Она ж тяжеленная! Дня три идти будем!
— Да, ладно тебе! Какие три дня! У нас лошади! Завернем статую в шкуру, положим на волокуши…
— Все равно это никак не меньше двух дней!
— Да, ладно тебе! К ночи дойдем!
— Сын, к ночи точно никак, с таким грузом-то, — зашептал Зар.
— Вы меня отсюда вообще снимать собираетесь? — напомнил о себе гном.
— Ой, Пог, извини! — Лум и Лумин, чуть не столкнувшись, кинулись снимать гнома.
— Статую и в правду легко спустить. Сын прав: завернем в шкуру, веревками обвяжем и снимем… Если Ветр и впрямь все продумал с подземным ходом, то потом сделаем из веток настил и бревна, чтобы его катить… Но вначале разберемся с проходом... Что стоим-то, парни? Енот, ты домой?
— Не знаю, — мальчик испуганно смотрел на Поггина. — Ты правда думаешь, что она не колдунья?
— Волшебница она, — веско ответил гном. — Раз с ней великаны столько лет водятся, нам тоже бояться нечего.
— Смотрите, вон, кажется, проход! — закричал высокий большеглазый Томас.
— Круто!
— Ура!
— Вперед!
И мальчишки дружной толпой рванули в подземный ход. Не каждый день ходишь по пещерам! Не каждый день узнаешь страшные и опасные тайны!
Глава 6. Дурные вести
Королевский отряд — Коль и Ива с детьми, четверо стражников с детьми и супругами, семьи детей и внуков Нима — остановился на ночлег в нарнийском лесу на большой поляне, окруженной зарослями орешника. Невдалеке весело журчал родник.
Днем детей отвлекла дорога, но в сумерках малыши вновь вспомнили про волка и бедных овечек. Первым захныкал краснощекий Снегирек — пятилетний сынишка стражника Тома. К нему присоединился четырехлетний Аристотель — правнук советника Нима.
— Не бойтесь! — крикнул Дар. — Смотрите какой у меня меч! — мальчик выхватил из ножен клинок гномьей работы. Ручка у меча была золотая. Навершие украшала голова льва, на гарде сплетались драконы. — Я прогоню любого волка! Эгей!
Меч со свистом рассек воздух.
— Прочь, прочь, гнусный волк! — хором закричали Аврелий и Македонский — правнуки Нима, мальчики на пару лет старше Дара. Мечи у них, правда, были деревянные, но зато громко стучали друг о друга.
— Мистер Волк, мистер Волк, сколько время, мистер Волк? — весело запела Молли — долговязая дочка стражника Трана.
— Время срубить тебе башку! — грозно крикнул Дар.
— Уууу! Не надо! Не надо! Я уже ушел! — Молли набросила на голову плащ и, подвывая, побежала от мальчиков.
Малыши засмеялись и приободрились, но тут сестричка Молли — семилетняя Мэг, обнаружила, что потеряла куклу и отчаянно зарыдала:
— Мама! Мама! Волк мою Моховушку украл!
Стражница Липа стала утешать дочь, уверяя, что Моховушка, наверняка, вернулась в Анвард и ждет свою хозяйку дома. Но малыши уже перепугались и снова расплакались.
Пытаясь утешить ребятишек, Перидан заиграл на флейте, а Коль приказал поставить шатер — в него, мол, никакой волк не заберется! Песнями и сказками детей удалось успокоить и уложить спать.
Под утро по крыше шатра забарабанил мелкий дождь, но вскоре стих. Встало солнце, лес начал просыпаться. Мужчины разожгли костры, женщины варили кашу, разогревали лепешки, дети постарше пошли собирать ягоды и орехи к завтраку, малышня, позабыв ночные страхи, с криками носилась вокруг, предвкушая предстоящий праздник. Лиззи и Лилн звонко запели песенку про дроздов, вылетевших из королевского пирога:
Служанка возле замка
Сажала кустик роз,
Примчался дрозд — вертлявый хвост
И откусил ей нос.
— Что с тобой? — Коль сел на траву рядом с Ивой, подобрал выроненную Нэйном деревянную погремушку и подал готовящемуся заплакать сыну. Малыш тут же заулыбался и радостно загугукал, сжимая в ручонке игрушку. — Ты здорова?
— Сама не знаю, — прошептала дриада. — Сердце не на месте. Наверное, из-за овец… Мне хочется вернуться. Мне холодно… И снилось что-то плохое… Кажется, будто вот-вот случится что-то ужасное…
— Не переживай! — Коль бережно закутал Иву в свой плащ. — Всего через несколько часов мы увидим Аслана, и все станет хорошо!
— Конечно, — неуверенно отозвалась Ива.
— А кошмары, после вчерашнего, думаю, многим снились. Дар, вот, тоже жаловался… Представляешь, ему приснилось будто с севера прибежал огромный волк и хочет проглотить наш замок и Яблоню… Почему ты так смотришь? Это же просто сон!
В этот миг над головами людей раздались пронзительные птичьи крики.
— Это орландцы?
— Орландцы! Орландцы!
— Король Коль!
— И королева Ива!
— Спускаемся! Расскажем все им!
— Нет! Нет! Нельзя терять времени! Летим! Летим!
— В Нарнию!
— К Аслану!
— Дрозды! — Ива вскочила на ноги и ее обычно тихий голос прозвучал так звучно, что перекрыл птичий гам. — Откуда вы? Именем Аслана, спускайтесь вниз и расскажите, что случилось!
Маленький Нэйн поддержал мать громким воплем. Коль поспешно взял ребенка на руки.
— Мы были в Орландии, Зеленая королева! — крикнула в ответ Крапинка.
— Хотели поесть горной рябины! — уточнил Сладкоглас.
— Белка сказала, что на Лисьей горе самые вкусные ягоды!
— Белке это Кролик сказал!
— А ему Енот!
— А Еноту, Еноту… Вы только представьте!..
— Птицы! — не выдержал Коль. — Это не важно! Расскажите, что было на горе!
— Птенцы, ваше величество! — Серолап сел на плечо королю Колю. Нэйн заулыбался и потянул к дрозду пухлые пальчики.
— Человеческие птенцы! — подхватила Крапинка, ловко спикировав на ветвистую косу королевы Ивы.
— Двенадцать человечков и один гном! Я считал! Считал! — Шилоклюв попытался сесть на острые рожки Нолл, невестки советника Нима, но не удержался и с пронзительным писком скатился на волосы. Вьющиеся волосы Нолл были заплетены в косы и аккуратно уложены в высокий пучок. Шилоклюв недолго думая забрался в него и устроился, точно в гнезде. Шестидесятилетняя Нолл нарочито громко вздохнула.
— Птицы, а как они выглядели? — друг Коля стражник Перидан подошел поближе и попытался внести ясность.
— Очень грязные!
— Очень! Очень!
Дрозды закружились вокруг Перидана и его жесткие, похожие на шерсть, длинные светло-каштановые волосы стали развиваться от поднятого птицами ветра. Нэйн смеялся, пытаясь поймать Серолапа: дрозд осторожно играл с человеческим детенышем, не даваясь в ручонки, но то и дело касаясь малыша перышками.
— Вылезли из норы!
— Из-под горы!
— На гномике был голубой колпак!
— С кисточкой!
— Гнома-птенца звали Поггин! — уточнила Крапинка, прыгая по косе королевы Ивы.
— Точно! А человечков: Лар, Зумин и Зум…
— Ты все путаешь! Зур! Лам и Ламин!
— Вы оба путаете! Зул, Рам и Рамин, вот!
— Еще Коза!
— Нет, Дереза!
— Это ты Дереза, а девочка — Коза!
— Может быть Стрекоза? — догадалась Липа. — Рыженькая такая, большеглазая…
— Да! Да! Рыжая!
— А еще Енот, Медведь и лошадь! Взрослая лошадь!
— На четырех ногах!
— Двенадцать четырехногих лошадей! Я считал! Считал!
— Хорошо, хорошо! Это наши орландцы! Но что вас там напугало, птицы? — вновь вмешался Коль.
К тому времени вокруг Коля с Ивой собрался весь отряд, а дрозды наконец расселись на ветках и продолжили щебетать:
— Они хотят встретиться с Колдуньей!
Орландцы переглянулись. Ива прижала руку ко рту.
— С Северной Колдуньей? — растерянно переспросил Тран.
— С ужасной Северной Колдуньей!
— Постойте-постойте, птички: вы хотите сказать, что наши, орландские, ребята отправились на север? Но мы бы их встретили тогда или увидели по дороге… На север только один перевал ведет… А Лисья гора вообще на востоке от Анварда… — запутался Перидан.
— Они на юг пойдут!
— Выйдут из Орландии, чтобы Дерево не мешало…
— Но ведь Колдунья — на севере! Вы точно что-то путаете, птицы! — крикнула смуглолицая Липа — жена Трана.
— Мы сами не понимаем!
— Он сказал, Колдунья придет!
— Сказал, она точно появится!
— Кто «он»?! — попытался перекричать птичий гам принц Дар.
— Мальчик!
— Самый главный птенец!
— Надо сказать Аслану! — вдруг взлетел один из дроздов.
— Скорее, скорее! — защебетала стая, взмывая в воздух.
— Ведь если бы мы не полетели за рябиной…
— Это все потому, что Белка…
— Ей ведь сказал Кролик!..
— А ему Енот!..
— А Еноту, Еноту...
— Птицы! Как звали этого птенца? — Королева Ива ловко поймала, сидящую на ее косе Крапинку и заглянула в круглый темный глаз птицы.
— Чей-то сын, ваше величество! Урагана? Вихря?
— Ветра, — вздохнула Королева. И тихонько добавила: —Ах, Ветр, Ветр… Ты отправился искать волка, а сына, кажется, потерял…
— Да, ерунда какая-то! — проворчал Тран. — Ну, играли мальцы. Делов-то!
— Нет, Тран, боюсь, это не игра! — возразила Ива. — Вот от чего так тяжело дышать… Колдунья… Зло нависло над нашей Орландией! Коль, я хочу вернуться в Анвард!
Словно порыв ледяного ветра пронесся по поляне даже дрозды и те замолчали. Все невольно поёжились, переглянулись. Лица малышей опасно вытянулись — того и гляди опять расплачутся. Но большинство взрослых после минутного размышления решили, что королева все-таки сгущает краски.
— Да нет, ерунда какая-то: Колдунья точно на севере, Лисья гора точно на востоке. Не может тут ничего быть плохого! — Тран махнул рукой-лопатой. — Дроздов слушать — еще и не такое услышишь… Коза, понимаешь, дереза…
— Да, похоже на то: взрослые отправились охотиться на волка — а дети играют в… Север. Игра скверная, но и только, — вслух размышлял Перидан.
— Может из-за волка они и решили поиграть в Север! — подхватил Галахад — младший сын советника Нима.
— Не лучше ли спросить совета у Аслана? Мы ведь почти добрались! — Глориана, старшая дочь Нима, подхватила на руки готовящегося зареветь внука по имени Аристотель и ловко сунула ему в рот кусок лепешки.
— Да! Да! Верно говоришь! К Аслану, к Аслану! — Загалдели птицы. — Нельзя идти навстречу Колдунье! Летим скорее!
Громко заплакал Нэйн — Серолап тоже поднялся в воздух.
— Летите, милые птицы! — Ива выпустила Крапинку, которая успела уютно устроиться у нее в ладони. — И вы поезжайте, друзья мои. А я возьму лошадь…
— Госпожа, а как же Нэйн? — забеспокоилась Нолл.
— Ничего. Привяжу его покрепче шалью…
— Госпожа, я еду с тобой! — воскликнула стражница Липа. И добавила, сурово глядя на мужа, который уже открыл рот, собираясь возразить: — Раз моя королева решила возвращаться, то и я с ней! И обсуждать тут нечего!
— И я с вами! — подхватила приземистая рогатая Мэри — жена Перидана.
Еще несколько женщин окружили королеву, другие смущенно переглядывались с мужчинами.
— Госпожа, может быть не нужно спешить? — мягко спросила Нолл беспокойно переступая раздвоенными копытцами. — Волк расстроил нас всех, но… Стоит ли из-за тревожных снов и глупой ребятни лишать себя встречи с Асланом?
— Сворачивайте лагерь, — распорядился Коль. — Вы, птицы, летите вперед. Кто хочет ехать к Аслану — пусть едет следом. Мы с Ивой вернемся в Анвард.
Все удивленно уставились на Коля.
— Ваше величество, — попытался было возразить Артур — старший сын Нима.
— С Асланом поговорите вы, — резко произнес Коль, но тут же положил руку Артуру на плечо и уже мягче произнес: — Надеюсь, при встрече мы вместе посмеемся над детскими играми.
— Я с вами, ваше величество! — откликнулся Том.
— И мы. Верно, Перидан? — подхватил Тран.
— Хорошо. Где ваши мечи?
— Где-то здесь!
Перидан, Том и Тран с Липой залезли в повозку и начали искать среди поклажи оружие. Женщины, не переставая спорить, торопливо гасили костры, мужчины запрягали лошадей…
— Будь умницей! — рыжая стройная Нолл, жена Арутура, поцеловала внучку Справедливость и посадила в повозку. — Мы с мамой, тетей Ревеккой и тетей Саммерсон проводим королеву, а вы повеселитесь на празднике и поговорите с Асланом, хорошо?
— Баба! С тобой ведь ничего не случится? В Анвадре волк, а теперь и колдунья…
— Не бойся, маленькая. Мы с тетей Мэри забодаем всех своими рожками. И потом с нами королевские стражники. Видишь, какие у них блестящие мечи?
На соседней повозке громко заплакала Честность — внучатая племянница Нолл. Плач подхватили другие малыши.
— Дорогая, не передумаешь? — забравшись на козлы низкорослый Артур оказался вровень с рогатой супругой.
— Нет, я должна быть рядом с королевой. Я королевская дама. Это мой долг, — ответила Нолл.
— Королева просто расстроена…
— Тем более я должна быть рядом. А вы с детьми поезжайте на праздник… Почему так долго? Надо уезжать. Дети плачут…
Коль и Ива стояли вместе с детьми у повозки.
— Дар, девочки, берите вещи и пересаживайтесь к дяде Артура! — распорядилась Ива.
— Но мама! — закричала Лилн.
— Кто-то из нас должен предстать пред Львом…
— Так большинство к нему и поедет! — воскликнул Дар. — Папа сказал, король в трудный час должен быть со своей страной! Значит и наследный принц тоже!
— И принцессы! Папочка! Папочка, пожалуйста, мы не хотим ехать без вас!
— Дети …
— Ива, пусть едут с нами. Пусть в трудный час семья будет вместе…
— Думаешь, так будет лучше?...
— Конечно!
— Ох, не знаю… Не знаю… Ну… Хорошо. Некогда спорить. Едем скорее!
Глава 7. Конец охоты
Ночью охотники перекусили в основном взятым из дома сыром и сухарями, да разделили на всех подстреленных по дороге пару уток, да пяток перепелок.
Под утро внезапно пошел дождь. Совсем небольшой, но его никто не ждал, так что все вымокли, и настроение испортилось окончательно.
На рассвете продолжили погоню за волками. Уже через полчаса следы привели их к остаткам волчьей трапезы: в ночи волки завалили молодого оленя-трехлетка, перекусили, поспали и неторопливо тронулись в путь перед рассветом.
— Да они нас вообще ни во что не ставят! — сердито бросил Дуб.
— Я же говорил, — ворчал Камень. — Надо было не вставать на ночлег, а продолжать погоню!
— И много бы это дало? Только коняшки бы ноги переломали! — огрызнулся Лесной Кот.
— Хватит, — оборвал спорщиков Ветр.
След вел по каменистой долине, солнце поднималось все выше, лошади скакали рысью. Часть собак бежали рядом, другие привычно вскочили на лошадей, пристроившись кто впереди, а кто и за спиной всадника.
Обогнув невысокую гору, охотники увидели впереди гору повыше и перед ней обрыв, на самом краю которого лежал волк, причем с таким видом, будто давно ждал преследователей и успел заскучать. Сидящая перед Ветром Удача аж взвыла от волчьей наглости. А зверь еще и встал не сразу: сначала потянулся, сел и не торопясь почесал за ухом задней лапой. Наконец волк, презрительно зевнув, начал спускаться вниз в ущелье, где шумела река. Собаки слетели с лошадиных спин и с ревом устремились следом.
— Ну все! Больше ты от нас не уйдешь! — радостно завопили охотники, пуская лошадей в галоп. — Ату его, ату!
Камней стало больше, лошадям пришлось перейти на рысь, а там и на шаг, зато собаки мчались со всех лап и уже подбегали к обрыву. Ущелье было неглубоким и узким, по дну с шумом бежала река Гремячая. Вслед за волком собаки легко спускались вниз и по камням перебегали бурную реку. А вот лошадки, наконец достигнув обрыва, остановились: берег был слишком изломанный — ни перескочить, ни спуститься.
— Вот пропасть! Знаю я эти места — тут хоть вверх, хоть вниз по течению с ярдов пятьсот скакать нужно, чтобы на лошадях переправиться! — крикнул Лесной Кот.
Волк между тем давно был на другом берегу и пробежал вверх по склону уже, наверное, метров триста. И тут из-за валуна потягиваясь вышла волчица. Быстроногая Молния — любимица Утеса — кинулась к ней и уже было схватила за пышный хвост, но вдруг волчица подпрыгнула, развернулась в воздухе и бросилась на преследовательницу. Лишь на мгновение блеснули длинные желтые зубы, и несчастная собака повалилась на землю, судорожно перебирая лапами, словно все еще пыталась бежать. Из прокушенного горла хлестала кровь.
— Молния! — отчаянно закричал Утес, невольно пришпоривая коня. Тот сделал пару неловких прыжков по камням вдоль неровного берега, споткнулся… Всадник вылетел из седла и перелетев через голову коня рухнул на камни. Раздался громкий хруст. Все охнули.
— Да чтоб тебя лавиной накрыло! — Утес вскочил на ноги, отбросил сломанный лук и кинулся к краю ущелья.
Ветр, его зять Ник, Внук Фавна и еще несколько охотников начали стрелять. Вот только ветер дул в их сторону, да солнце било в глаза…
— Назад! Назад! — кричали хозяева, но псы не слушали и, грозно рыча, кружили вокруг хищников. Огромный косматый Барсук, сам похожий на волка, попытался было наброситься на врага, но второй волчище поднырнул под него и разорвал бедному псу живот.
— Что б ты в болоте сгинул! — вскричал Ник, когда волк ловко отпрыгнул от пушенной в него стелы и та вонзилась в зад пегого длинноухого Вихря.
— Держите веревку, я спускаюсь! — крикнул Утес.
— Давайте, самые сильные держите веревки, а потом скачите одни направо, другие налево, а мы попробуем перейти эту, чтоб ее, реку! — подхватил Ветр, тоже торопливо начиная разматывать веревку.
Раздался отчаянный визг и Ветр чуть не выронил клубок: волчица схватила за зад рыжую Удачу. Остроухая девочка попыталась извернуться и укусить обидчицу, но в этот момент волк ухватил собаку за холку. Остальные собаки зашлись лаем, а волки не спеша, словно играючи, начали тянуть несчастную Удачу каждый в свою сторону…
Насыпав над мертвыми собаками курган из камней — одиннадцать собак, одиннадцать! — и пустив по кругу рог на помин четвероногих друзей, отряд охотников вновь оседлал лошадей и начал подниматься по каменистому склону, за которым скрылись волки. Царило мрачное молчание, нарушаемое только всхлипыванием Дочери Сатира. Оставшиеся в живых собаки примолкли, жались к хозяевам и поджимали хвосты. Дан, хозяин погибшей Лавины, утирал кулаком слезы:
— Как же я Дэну расскажу, это же его любимица! Была…
— Одного не понимаю, — сквозь зубы произнес Ленельфи. — Такое впечатление, что они нарочно нас водят и не дают свалиться с хвоста… Прав Ветр, непростые твари… Но зачем им это, зачем? Даже если они трижды разумные!? Всех собак, что ли, порвать хотят?!
— Кстати, а где Ветр? — спохватился Утес.
Все заозирались, но тут пришел неожиданный ответ: мрачную тишину разорвал звук рога. «Все ко мне! Я ранен! Все ко мне!».
Переглянувшись, охотники развернули лошадей и помчались назад. Многие побледнели.
От ущелья навстречу отряду скакал Внук Фавна. Копытца на его ногах упирались в выкованные гномами закрытые стремена.
— Ветр велел передать, что у него появился план! Он скачет на юг и будет ждать нас у Быстрой реки. По дороге велел трубить «Общий сбор».
— Что он задумал?! — нахмурился Утес.
— Он что думает, волки поведутся и… — Рик замялся.
— И что сделают? — Ленельфи нервно теребил ракушки, которыми была расшита его зеленоватая рубаха.
— Вот и посмотрим. В худшем случае придется скакать обратно. Но… Я согласен, этих тварей нужно проверить! — разворачивая кобылу пробурчал Внук Фавна.
Охотники понеслись вдоль ущелья на юг. Примерно в полумиле от братской могилы собак долину перерезала еще одна река. Она тоже бежала по ущелью, но гораздо более глубокому и берега у него были не такие отвесные. В месте, где Гремячая река впадала в Быструю, Ветр встретил отряд.
Погода испортилась, подул резкий северный ветер, воды Быстрой потемнели и вспенились, но людям было не до того.
Часть отряда вместе со всеми лошадьми и собаками переправилась на другой берег и поскакала на восток, вниз по течению Быстрой. Остальные вместе с Ветром залегли в скалах: кто на краю каменного плато, а кто внизу, на случай, если волк прибежит по ущелью.
— Смотри! Смотри! Вон он! — зашептал остроглазый Ник.
— Тише, — одними губами ответил Ветр.
Через плато легкой трусцой бежал громадный волчище. Издалека вновь прозвучал сигнал общего сбора, волк обернулся к востоку, шевельнул ушами и продолжил бежать к реке.
— Что б мне проверился, Ветр! Ты их раскусил! Точняк он сигнал понимает! — еле слышно прошептал Рик справа от Ветра.
Волчицы нигде видно не было, но Ветр не сомневался, что она где-то недалеко. Вдвоем идти не рискнули, хитрющие…
Охотник не смел и надеяться, что зверь пойдет на него, но тот бежал не сворачивая. Все ближе, ближе. Громадный, как небольшой медведь. Желтые зубы оскалены, оранжевые глаза светятся, как два уголька…
Мгновения застыли, словно капли воды, готовые сорваться с листа.
Ветр ждал. Охотники затаили дыхание держа луки наготове, но не натягивая их: ведь если натянуть тетиву слишком рано, волк может расслышать звук, отскочить и стать недосягаемым для выстрела. Но если подпустить зверя слишком близко — он может учуять людей несмотря на то, что ветер дует на охотников…
Кедровая стрела с синим зимородковым оперением, любимая, счастливая стрела Ветра с тихим жужжанием сорвалась с тетивы. Ветру казалось, она летит так медленно, что волк непременно успеет увернуться… Рядом уже натягивали луки другие охотники, но тут каленый наконечник впился прямо в лохматую грудь хищника. Зверь сделал еще несколько огромных прыжков и рухнул на землю. Ветр, на всякий случай обнажив нож — подарок отца Время — кинулся к волку.
Огромный зверь умирал. Из распахнутой пасти шла кровь, дыхание вырывалась с хрипом. Оранжевые глаза с ненавистью смотрели на Ветра…
Волк зарычал и попытался встать, но в бок ему воткнулись две стрелы - с белым гусиным и с пестрым соколиным оперением.
— Человечишко! — из последних сил прорычал зверь. — Жалкий человечишко, посмевший поднять руку на зверя Госпожи… Не долго ты будешь праздновать победу! Где твоя Удача, охотник? У меня во рту вкус ее крови!.. Чувствуешь ветер? Это идет Госпожа! Вам ей не помешать! Она отомстит за меня!.. Отомстит!..
Голос волка перешел в хрип и смолк, глаза остекленели.
— Ура! Ура Ветру! — кричали охотники. Дуб затрубил «Добыча! Добыча! Победа! Победа!», с востока откликнулся радостный рог Ленельфи.
— Качать Ветра! Качать! — Рик и Лесной Кот облапили Ветра и приготовились подбросить его в воздух. Но тут с севера раздался вой, исполненный такой бесконечной тоски, такой лютой ненависти, такой утробной злобы, что охотники застыли на месте, как замороженные.
Ветр вырвался из рук друзей:
— Трубите сбор. Мы возвращаемся в Анвард!
— Что? Ты с ума сошел? — возмутился Дуб.
— Волчицу нельзя так оставить! — подхватил Камень.
— Волчице придется подождать, — сквозь зубы произнес Ветр и выдернул из груди мертвого волка стрелу с синим оперением. — Анвард важнее.
— О чем ты, Ветр??? — всплеснул руками Внук Фавна.
Глава 8. Переправа
Мальчишки переночевали в горах. Вчера, сняв с постамента укутанную в шкуру статую, они уложили ее на сплетенный из веток настил и, по совету Поггина, покатили по пещере на трех бревнышках: как только заднее бревно выкатывалось из-под настила, его поднимали, передавали вперед и снова подкладывали, чтобы катить дальше.
— Ну ты, Поггин, голова… — сказал Лум, вытирая пот со лба. — Нет, прям две головы…
Гном только фыркнул в ответ.
Выбравшись наружу часа в три после полудня мальчики превратили настил в волокуши, запрягли одну из лошадей и направились к Орлянке.
Ребята надеялись, что с лошадью будет быстрее и проще, чем в пещере, но оказалось, что даже крепко привязанную к волокушам статую, все равно нужно страховать на каждом шагу, чтобы не стукнулась о камни. Боясь повредить статую, они держались Сосновой долины. Стрекоза сидела на запряженной лошади, Енот и Дэн тоже ехали верхом, а вот все остальные шли пёхом, окружив волокуши. Позади всех трусил табун из девяти лошадей.
Поггин, как и положено гному, усталости не чувствовал. Сын, как всем казалось, тоже. На каждый привал их приходилось уговаривать.
— Интересно, убили уже волка-то? — тихо спросил Томас.
— Наверняка!
— Наверное, уже и кабана подстрелили и оленей… — подхватил Роббин.
— Эх… А мы…
— Интересно, что нам дядя Ветр скажет? — подал голос Олвин.
— Может не пойдем дальше? — с надеждой спросил Енот.
— Ты, мелкий, вообще молчи! — шикнул на брата Медвежонок.
К вечеру, как только начало темнеть, отряд остановился у склона горы, рядом с холодным горным ручьем.
Мальчишки повеселели и, оставив Поггина разводить костер, пошли охотиться. За пару часов Медвежонок сумел раздобыть зайца, Сыну с Заром повезло спугнули стаю тетеревов и подстрелить пару птиц. Стрекоза еще днем не слезая с лошади подстрелила молодого глухаря, так что поужинать получилось не так уж плохо, особенно учитывая, что весь отряд с утра ничего не ел: заходить домой за припасами ребята побоялись.
От усталости друзья попадали спать у костра, но уже в глухой ночи их разбудил дождь, и пришлось, мокрым и сонным, собрать лагерь, чтобы перебраться под соседний уступ. Кто-то из мальчишек долго ворчал, жалуясь на камни, которые колют в бок. Только все устроились, а Лум уже начал и похрапывать, как раздался истошный крик Дэна:
— Волк, волк! — сквозь сон вопил рыжеволосый белолицый мальчик.
— Дэн, проснись! — Медвежонок осторожно обнял шестилетнего малыша. — Просыпайся!
— Растолкай его! — крикнула Стрекоза, но в этот миг Дэн наконец открыл глаза.
— Волк проглотил папу! Всех охотников проглотил! Ой, Дик, он твой дом проглотил и наш собирался! — зарыдал мальчик.
— Тише, тише, — растеряно ответил Медвежонок. — Это просто сон.
— Тебя вчерашний волк напугал, вот и приснился, — кивнул Сын.
— Нет, это не просто сон! — возразил Енот. — Мне тоже сон ужасный приснился! Будто статуя твоя ожила. Встала на настиле и смеется над нами. А вокруг нее волки, волки…
— Это потому что Дэна напугал волк, а тебя и волк и статуя, — фыркнула Стрекоза.
— Ну, да, наволновались вчера и спали на жестком, вот и приснилось всякое, — миролюбиво пояснил Медвежонок.
— Нет, нет, это не просто так! — Енот аж подпрыгнул, пытаясь убедить брата.
— Дались вам эти волки, — зевая пожал плечами Зар. — Я понимаю, малышня с утеса перепугалась, но мы же охотники! Что нам волки! Да и овцы тоже!
— А Енот ведь у нас родич детишек с утеса, — ехидно засмеялся Роббин.
— Мы все родичи, забыл? — насупился Медвежонок.
— Э, не! — продолжал хихикать Роббин. — Лесной кот — брат жены стражника Тома!
— Двоюродный!
— Все равно близкий!
— Мне, между прочим, никаких снов не снилось!
— Ну, ты, наверное, в мать пошел... А Енотик в тетку Иволгу!
— Не правда! И вообще отец Лума с Лумином…
— Пойдемте лучше ягод поищем. Дэн, смотри, там на склоне кусты ежевики. Ты сможешь туда залезть? — крикнула остроглазая Стрекоза.
— Какие ягоды? Идти надо! — воскликнул Сын в расстройстве, но Стрекоза блеснула на него своими огромными глазами, и он продолжал уже тише: — Отец наверняка догадается, где мы! По следам уж точно найдет! Хорошо до сих пор не нагнал…
— Да, ладно, Сын. Если бы не Дэн, все бы еще спали! — улыбнулась девочка.
— Ну… Только не долго, ладно?..
Но как можно недолго собирать ежевику, когда завтрака нет и обеда явно не предвидится, зато предвидится нелегкий путь до Орлянки?..
Наевшись сладкой ежевики, с синими ртами и пальцами, малыши успокоились и повеселели. Только Сын с каждой минутой становился мрачнее.
Кони, в отличие от ребят, за ночь отлично отдохнули, попаслись, напились из ручья, и теперь приветствовали людей радостным ржанием. Запрячь решили светло-буланую Пчелку...
— Вот пропасть! Шкура-то намокла! — воскликнул Зар, наклонившись над статуей.
— Ладно, потом на солнце высохнет… Поднимайте!
— Ну и тяжелущая!
Пчела громко вздохнула. Но это была неговорящая крестьянская лошадь — привыкшая к плугу и тяжестям, так что она послушно пошла вперед, стоило только Стрекозе тронуть поводья.
Но не прошло и часа, как Дэн принялся ныть, что у него болит живот. Только Дэна заставили насмешками молчать, как подал голос Дик: дескать, ногу натер! Что за напасть! Сын стиснул зубы, но дело спасла Стрекоза: «Садись вместо меня на Пчелку, я пройдусь». Мальчишки вздохнули и продолжили путь.
Часам к девяти они поднялись к перевалу и радостно закричали — далеко внизу блестела серебром Орлянка. К ней спускались холмы.
— Ну вот видите, уже недалеко! — воскликнул Сын.
Поггин ухитрился посмотреть на Сына сверху вниз.
— Недалеко? Ты что, не видишь, какая дорога? Глаза разуй, Ветрович!
Поггин оказался прав: тропка петляла по крутым склонам, удлинив путь вдвое, если не втрое. Солнце пригревало как следует, и на открытом месте всем было жарко.
— Мамка ругаться будет, что я дома не ночевал, — снова захныкал Дэн.
— Это вчера надо было думать! Сами же с нами идти напросились! — возмутился Сын.
— За лошадей, небось, тоже попадет, — вздохнул Дик.
— Да, ладно, все или в Нарнии или на охоте. Лошади явно не понадобятся! — возразил Зар.
— И потом, если у нас все получится, про лошадей никто и не вспомнит! — поддержал мальчика Поггин.
— Тебе хорошо говорить! — не сдавался Дик. — Гномы тебя, по-моему, вообще никогда не ругают!
— Ну, почему же, — засмеялся Поггин. — Если выяснится, что зря горбатились, мне тоже попадет.
Наконец к полудню последний холм был преодолен, и измученные ребята спустились к Орлянке, чьи берега заросли гигантскими папоротниками. Первым делом все кинулись к воде — напоить лошадей и напиться самим.
Погода испортилась: поднялся ветер, набежали тучи, вода в реке потемнела и вспенилась. Ребята сначала обрадовались, но скоро под сильным ветром в мокрых от пота рубахах стало зябко
— Ветрович, а как ты будешь ее вызывать? Она сказала? — неожиданно спросил Роббин, окидывая взглядом волокуши. Шкура давно высохла, но выглядела теперь неважно: шерсть стала грязной и спуталась.
— Она сказала, что надо вынести статую из Орландии.
— А дальше что?
— А дальше волшебство само сработает!
— Точно? Не окажется потом, что дядя Ветр знал еще какую-нибудь тайну, которой с тобой не поделился? — продолжал нападать Роббин.
— Я думаю, она бы мне сказала.
— Думаешь, но не знаешь? — хмуро уточнил Поггин.
— Почему она тогда не оживает? — подхватил Дэн.
— Ребят, вы что? Мы ж еще в Орландии! — Зар похлопал Пчелу по светлой шее. — Надо на ту сторону перебраться! Как раз к броду вышли…
— Тоже верно, — вздохнул Поггин. — Но, если ничего не получится!…
— Получится! Давай лучше на лошадь садись. Тут воды мне по пояс, если не больше!
— Я и сам знаю! Думаешь, гномы на юг не ходили что ли?
— Ребят, волокуши держим на поверхности, — распорядился Сын Ветра. — Идите все рядом. Если кто споткнется, остальные удержат...
— Где ты так научился командовать? — проворчал Олвин.
— Ладно, уже почти пришли, — примирительно сказал Медвежонок.
— Давайте, мальчики, последний рывок! — крикнула Стрекоза.
— С Асланом! — воскликнул Поггин, и его вороная лошадь осторожно ступила в воду. За Поггином последовали остальные. Мальчишки нервно смеялись. Когда тащишь статую Колдуньи — самое время поминать Льва!
Темная вода оказалась очень холодной. Она пугающе бурлила, но привычные к походам ребята уверенно шли вперед. Вороная Поггина уже выходила из воды, когда за повод Пчелки неожиданно схватился большущий рак с огромными усищами и глазищами. Он уставил свои лупетки на Стрекозу, с таким видом, будто она тут самая вкусная. Лошадь шарахнулась, девочка завизжала, Дик шлепнулся в воду, Олвин, поскользнувшись, повис на волокушах…
Тем не менее волокуши мальчишки как-то удержали — а с ними и Пчелку. Дик, поднявшись на ноги, ухватил поводья, и вся компания, ругаясь и охая, выбралась на берег.
— Ну, все! — Олвин повалился на траву. — Как хотите, парни, дальше я не ходок!
— Так и где она? А, Сын? Где твоя колдунья? — спохватился Роббин.
— Обманула тебя, да? — подхватил Дик.
— Это Сын нас обманул! — сжал кулачищи Лумин.
— Ребята, вы чего? Мы дичь что ли приволокли? Ее надо поставить и шкуру снять!
— Откуда ты знаешь? — не унимался Роббин.
— Все, народ. С меня хватит, я домой! — объявил Томас.
— Медвежонок! Давай и мы с ним!
— Заткнись!
— Не, ну давайте попробуем ее поставить… — неуверенным голосом сказала Стрекоза. — Столько сил потратили… Надо ж проверить…
— Хотя бы шкуру снимем, — поддержал Зар. — Может она там оживает уже?
Сын огляделся. Стрекоза и Зар прятали глаза, остальные смотрели обижено и враждебно. Поггин так просто жег взглядом, словно огонь в кузнице…
— Ладно, — неожиданно согласился гном. — Я ее подниму. Жаль секиры с собой нет, но и топорик сгодится. Олвин, одолжишь?
Поггин поплевал на руки, вышел из-под папоротников и огляделся. Метрах в пятидесяти росла двадцатилетняя сосенка, вполне подходившая для его целей. Гном подошел к ней, в несколько ударов свалил, отрубил бревно метра полтора длиной, сделал клинышки, вбил их в землю, чтобы бревно не катилось и позвал мальчишек:
— Давайте, последняя попытка! А потом подумаем, что сделать с Ветровичем... Стрекоза, подъедешь сюда на Пчелке?.
Девочка вскочила на лошадь, через минуту волокуши наехали на бревно, статуя поднялась на сорок пять градусов…
— Тяните! — крикнул Поггин.
Лум с Лумином схватили веревки, остальные мальчишки привычно столпились вокруг статуи, подстраховывая ее.
— Вроде стоит! — воскликнул Зар.
— Давайте шкуру снимем...
— Смотрите, тут кусочек откололся! Вон — видите? Краешек платья! — закричал Дик.
— Может она поэтому и не оживает? — спросил Зар.
— Не оживает она потому что кое-кто ничего толком не узнал, но всех припряг и…
— Смотрите, у нее веточка между пальцами застряла! — перебила Поггина Стрекоза. — Я сейчас вытащу… Ой! Ай! Мамочка!!!
Детей словно вихрем унесло обратно к реке. С ними отбежали и лошади. Пчелка, которую удерживали заклиненные волокуши, била копытами и громко хрипела. Остальные отвечали ей испуганным ржанием — того и гляди бросятся врассыпную. Но ребята даже не смотрели в их сторону.
Мраморная статуя вскинула руки вверх, словно пытаясь стать выше… Нет, не пытаясь — становясь! Ее волосы потемнели, губы стали темно-красными, точно спелые вишни, темные глаза внимательно разглядывали мокрых перепуганных подростков.
— Сын Ветра! — медовым голосом заговорила Колдунья. — Спасибо тебе, мой дорогой мальчик! Я знала, что ты обо всем догадаешься! А уж что тебе храбрости хватит — ни мгновения не сомневалась! Познакомь же меня с твоими друзьями! Кто эти юные храбрецы?
— Это орландцы, госпожа! — неуверенно улыбаясь ответил Сын.
В родных холмах величественная белая дама выглядела совсем не так, как на Севере. Сейчас она казалась ужасно высокой и совсем чужой. У Сына внезапно сжалось сердце: что если теперь пойдет снег и в Орландии начнется вечная зима? Замерзнет пашня, замерзнут южные птицы, цветы, травы зверушки…
— Как у вас здесь красиво! — словно не замечая испуга детишек, продолжала Колдунья. — Как тепло! Спасибо вам, милые мои! Я столько лет мечтала побывать на юге! Тут и правда так много дичи? Вы уже поохотились сегодня? Нет? Ну, ничего. Поохотимся позднее, а пока…
Колдунья взмахнула рукой и прямо перед ней возник низенький столик, богато уставленный яствами: вот блюдо с фаршированными перепелами, вот алеет спелая земляника — и это в середине сентября! А что это такое, разноцветные кубики, сладко пахнущие лимонами и розой, присыпанные сахарной пудрой? Лумин громко сглотнул. Вокруг столика прямо из воздуха возникли ярко расшитые подушки — красные, зеленые, синие — с золотыми и серебряными кисточками.
Стрекоза восхищенно ахнула. Мальчишки аж рты разинули.
Колдунья грациозно опустилась на ближайшую к ней подушку и открыла керамическую супницу. В воздухе поплыл изумительный аромат — терпкий и сладковатый. Голодные ребятишки смущенно переступали с ноги на ногу.
— Ну же, — ласково улыбнулась Колдунья. — Не стесняйтесь, дорогие мои! Я так рада угостить моих освободителей!
— Пойдемте! А то невежливо — пробормотал Сын и первый подошел к столу.
Колдунья протянула к нему ослепительно белые руки, усадила по правую руку от себя и, точно самая заботливая мамочка, налила полную тарелку ароматного супа. Даже не стала ругать, что руки грязные!
Ребята неуверенно подошли ближе.
— Красавица моя, садись здесь!
Стрекоза оказалось по левую руку Колдуньи.
— Что такое? Ты поранился, радость моя? — спросила Колдунья Дика.
— Всего лишь ногу натер, го.. госпожа…
— Подойди ко мне. Так полегче? — Колдунья едва коснулась вначале макушки, а потом и ноги Дика рукой.
Мальчик вздрогнул.
— Да, вроде… Ой. Нога не болит… И шишка пропала! Надо же! Спасибо вам!
Колдунья снова улыбнулась:
— Садись же за стол, мой милый!.. А вы, маленькие? Что вы стоите? Хотите я налью вам горячего шоколада? Садитесь вон там — возле вазочки с рахат-лукумом! И ешьте, сколько каждому охота: вазочка волшебная, рахат-лукум в ней не иссякает.
— Спасибо! — обрадовался Дэн, садясь на красную подушку и не сводя глаз с вазочки.
— Садись, Енот! Не позорься! — шепнул насупленному брату Медвежонок.
— Ах, не ругайся на него! Он стесняется. Это так мило! Но чем же мне отблагодарить вас, юные орландцы?
— Ты поможешь нам стать, как великаны — вольным народом? — спросил Поггин с полным ртом: он запихнул в него сразу две жареные перепелочьи ноги.
— Обязательно, дорогой мой! — Колдунья улыбнулась и обвела ребят сияющим взглядом. Мальчишки невольно отложили ложки, и даже Енот наконец опустился на оставшуюся подушку. Все затаили дыхание и обратились в слух.
Часть 3. Ночь над Анвардом
Глава 1. Волшебная Яблоня
Над Анвардом ярко светила луна, когда ребята прошли через пастбища и оказались возле анвардского поселка. К калитке идти не стали: здоровяк Лум легко подсадил Поггина, а затем и других невысоких мальчишек. Лумин ловил друзей с другой стороны забора.
— Зайду домой за секирой, — буркнул Поггин.
— Зачем? У Олвина же топор есть! — возразил Сын.
Поггин хмыкнул:
— С этой стамеской долго провозимся. Лучше нашим.
Гном повернулся и зашагал к деревне.
— Поггин, стой! — шепотом закричал Сын. — Что если предки проснутся?..
— Говорю же, вернусь и все сделаю.
— Ладно… Мы тогда на утес… Не галдите только!
Ребята гурьбой двинулись мимо темных домов, по широким утоптанным улочкам к кованному мосту, выгибавшему спину прямо напротив замка. Он был довольно широк — трое всадников в ряд проедут. На узорных перилах моста, сработанных орландскими гномами — Бриком, Клипси и Голгом с Дигглом, гарцевали, выгибая лебединые шеи, кони, гонялись друг за другом ондатры, грызли орешки белки. Под мостом шумела Анвардка.
За мостом начиналась замковая площадь, в конце нее высился Анвардский замок, по бокам которого темнели домики людей короля Коля. Яблоня росла слева от моста на лужайке, покрытой зеленой шелковистой травой. Сразу за лужайкой начинался усажанный цветами двор королевского дома. Орландская яблоня еще не стала столь величественной, как нарнийская, но окутывающий утес аромат был ничуть не хуже. В свете луны дерево казалось серебряным, а большие сладкие плоды сияли точно звезды.
— Олвин, дай-ка топор, — тихо сказал Сын, когда мальчишки сошли с моста.
— Мы что Поггина ждать не будем?..
— А если с ним все гномы припрутся? Давай. Тут ствол с ногу толщиной, справимся.
Олвин замялся, но все-таки протянул топор Сыну. Тот подошел к яблоне, примерился…
— Может не будем, а? — жалобно заговорил Енот.
Сын размахнулся и со всей силы всадил топор в серебристый ствол.
Древесина оказалась прочной. Сын вновь и вновь взмахивал топором, в ночной тишине гулко разносились удары. Мальчишки топтались рядом, испуганно переглядываясь.
— Ах, злоехидные! Ад опустел, и демоны все здесь! Вы что делаете?!
Громко стуча деревянными башмаками, потрясая клюкой и спотыкаясь, через замковую площадь бежал седобородый советник Ним в длинной развевающейся ночной рубахе.
— Мать! Мать! Труби тревогу и псов войны спускай!
Приглядевшись, ребята разглядели и жену советника — круглую крошечную старушку Нэнси, торопливо ковылявшую к замку, где в арке над входом висел медный колокол, звоном которого собирали народ. Ним между тем уже подбегал к Яблоне.
Мальчишки попятились перед приближающимся советником, но Сын сжал зубы и нанес дереву новый удар.
— Изменник ты. Предательский клинок Всадил ты в сына своего владыки. Кого клялся растить и защищать! — задыхаясь старик замахнулся клюкой.
— Уйди, дед! Достал со своими сказками! — уворачиваясь, огрызнулся Сын Ветра. — Уйди добром, говорю!
Раздался звон колокола.
— Злодей, не знающий ни закона Аслана, ни человеческого…
Сын пригнулся, и тяжелая клюка Ним со свистом пролетела у него над головой. За мостом в поселке захлопали двери.
— Уйди, дед — стукну! — со злобой крикнул мальчишка и замахнулся обухом. Разумеется, наносить удар он не стал. Резко остановил руку и одновременно совсем легонько толкнул старика в грудь ладонью другой руки.
Старый Ним, не ожидавший сопротивления, вдруг выронил клюку и схватился за сердце.
— Дальнейшее — молчание , — прошептал он и повалился наземь. И застыл неподвижно у ног Сына. Длинные седые волосы рассыпались по земле, как будто кто-то молоко разлил…
— Ним! Ним! — запричитала старуха, бросаясь к мужу.
Сын Ветра, с трудом оторвав взгляд от неподвижного Нима и вновь шагнул к Дереву.
— Именем Аслана! — раздался вдруг громкий голос короля Коля.
Мальчишки обернулись. По мосту, забитому толпой женщин в ночных рубахах, пробирался Коль и его люди.
Испуганные ребята шарахнулись от Яблони, и только Сын с топором в руках не тронулся с места.
Мимо него пробежала королева Ива, следом за ней — Нолл с дочерью и племянницами. Все пятеро бросились к Ниму и Нэнси. Королева упала перед стариком на колени прикоснулась тонкими пальцами к его морщинистому лбу, впалым вискам и…
— Он мертв! — потрясенно выдохнула дриада. — Что ты натворил, мальчик, что ты наделал, — шепотом добавила она, обернувшись к Сыну.
— Мертв! — воскликнул Коль и застыл у схода с моста. В его голосе слышались горе и ужас.
Нолл обняла ослабевшую старушку, Корделия прижала руку ко рту…
— Сын Ветра, отдай оружие стражникам! Ты нарушил Закон, и Король будет судить тебя, — в голосе короля Коля зазвучали непривычные металлические нотки.
Сын Ветра вместо ответа размахнулся и снова всадил топор в Яблоню. В лунном свете отчетливо было видно, как от дерева летят щепочки…
— Схватить его! — приказал Коль двинувшимся вперед дружинникам.
— Опусти топор, дурень, — посоветовал мрачный Тран. — Ну ты делов наворотил, как теперь разгребать будешь?
— Не трогайте его! — завизжала вдруг Стрекоза, выхватила охотничий нож, зажмурилась и бросилась стражникам наперерез. Липа с легкостью поймала девчушку и выбила нож, мужчины растерянно переглянулись.
— Отец, позволь мне! — Дар потянул Коля за рукав, затем выхватил меч из ножен и, не дожидаясь ответа, звонко крикнул: — Сын Ветра, я вызываю тебя на поединок!
Стоящая рядом Лилн тихонько ойкнула, но тут Коль опустил руку на плечо сына:
— Нет, — громко сказал он. — Тот, кто под покровом ночи рубит сердце Анварда... Кто нападает на беззащитного старца, не заслуживает поединка. Выполняйте приказ! — повторил Коль стражникам.
Мужчины неуверенно обнажили мечи.
Мальчишки смотрели на Стрекозу, извивающуюся в руках Липы.
— Мы что, получается, трусливее девчонки? — проворчал Зар, доставая нож.
— Липа, а ну отпусти нашу Стрекозку! — крикнул Томас, становясь рядом с Сыном. Рядом с Томасом молча встал Дик. Роббин, усмехаясь достал из-за спины лук и демонстративно начал выбирать стрелу.
— Мальчики, отойдите и вас никто не накажет, — посоветовал Коль. — И подружке вашей скажите лучше, чтобы успокоилась.
Олвин и Лум с Лумином нерешительно топтались в тени замка, Медвежонок обнимал перепуганных Енота и Дэна, но остальные ребята и не думали отступать.
— Ну, вы, козлы, чего встали? Идите сюда! — размахивая стрелой крикнул Роббин.
— Ты кого это козлом назвал, паршивец рогатый? — хмыкнул Перидан, поигрывая мечом.
— О, я горный козлик, а вы домашние бараны! Аяяяяй! — вдруг заголосил Роббин, выронил лук и схватился за зад.
Это Тран, на которого мальчишки и не смотрели, воспользовался спором, резко прыгнул вперед, выбросил вперед здоровенную руку с громадным мечом и нанес удар плашмя.
Зара, Дика и Томаса, как ветром сдуло — отбежали чуть ли не к дому Перидана.
— Великаново отродье! — истошно верещал Роббин, тоже отскочив подальше от Трана и выставив перед собой нож. Сын поднял топор, готовясь к бою.
— Эй, вы там что делаете?! — внезапно из-за моста донесся гневный окрик Ветра. — А ну-ка опусти топор, Сын! А вы сдурели что ли с мечами на мальчишек?!
— Ветр, ты как нельзя вовремя! — крикнул в ответ Коль. — Иди посмотри…
Голос короля потонул в шуме толпы. Словно очнувшись, заголосили все разом: старая Нэнси с внучками над телом Нима, маленький Нэйн, на руках стоящей на краю утеса Мэри, вцепившаяся в юбку Лилн Нэлли, охотники, тщетно пытающиеся пробраться на мост, женщины, спорящие друг с другом и пытающиеся что-то объяснить мужчинам, напуганные дети, собаки, лошади...
Но тут раздался громкий треск и все замолчали: высокая серебряная яблоня — хранительница их страны — вдруг покачнулась и начала стремительно падать в расщелину между деревней и замковым утесом. В ярком свете луны все увидели маленькую фигуру юного гнома с громадным топором.
— Ну и что вы меня не дождались? — басовито спросил Поггин.
Глава 2. Дары Белой Дамы
Никто не успел даже выдохнуть, как в воздухе за спиной Поггина, словно сплетаясь из лунного света, стала возникать призрачная белая фигура прекрасной величественной женщины в длинном пышном платье, которое казалось сотканным из снежинок. Белоснежная рука легонько коснулась головы гнома:
— Спасибо тебе, друг мой!
Королева Ива вскочила на ноги:
— Спасайтесь! Это Колдунья!! — закричала она.
Женщины, стоящие на утесе, попятились к мосту. Толпа на мосту заволновалась, но отходить было некуда — в задних рядах наседали охотники.
Король Коль обнажил меч с головой льва на рукояти.
— Прочь из моей страны, ведьма! — крикнул он и бросился на Колдунью.
Трое стражников двинулось следом за ним. Нолл поймала за рубаху размахивающего мечом Дара, Липа толкнула Стрекозу в сторону моста: «беги к маме, дурочка!» — и обнажила меч.
Белая женщина не испугалась, не отступила, лишь величественно воздела руку в запрещающем жесте. С кончиков ее пальцев сорвался снежный вихрь и на мгновение окутал мечников… Раздался звон — шесть мечей одновременно упали на камни. Колдовская метель рассеялась. Не понимая, что произошло, Коль бросил взгляд на руки и увидел, что его кисти превратились в кошачьи лапы — незапятнанно-белые кошачьи лапы с пухлыми розовыми подушечками… Сзади испуганно пискнул Дар, Коль обернулся и увидел полосатые ушки на голове сына и длинные кошачьи усы под детским носиком. Нолл разжала руку и в ужасе открыла рот. Дар кинулся к Колю. Люди в толпе словно окаменели.
— Разве можно нападать на беззащитную женщину, Коль? Франциск и Елена, видно, совсем состарились, что тебя так плохо учили! — нежный голос Колдуньи перекрыл даже детский плач. Она повернула к орландцам лицо, такое прекрасное в свете луны, что пара детей за мостом даже орать перестала.
— Я не враг вам, орладнцы! Я пришла с миром. Пришла поговорить и уйду, если мои слова придутся вам не по нраву! Ваши друзья великаны — знают меня. Там на Севере мы охотимся вместе. И ваши чудесные дети, — она указала на Сына и мальчишек, застывших у оставшегося от Яблони пня, — знают меня, знают, что я им друг. Я друг всем вольным народам, которые хотят охотиться и жить своей волей. Друг всем смельчакам, которые не боятся неведомого. Это я помогла великанам создать их царство. Это я храню Север для вольной и свободной жизни. Жизни, к которой вы всегда стремились, мои северные странники.
Колдунья повернулась к охотникам:
— Разве вы не мечтали вольно охотиться в своей стране? Разве не мечтали о меховых плащах и ложах устланных шкурами? О копченых окорока в подвале и мясном супе на столе? Все это может сбыться! И далеко не только это! Вы называете меня колдуньей, и мое волшебство может создать многое для тех, кто не побоится назваться моим другом. Здесь, в этой теплой прекрасной стране мы с вами могли бы возвести город, которого свет не видывал. Высокие просторные дома, дворцы…
Колдунья вновь взмахнула рукой и белая метель закружилась над поселком.
— Узрите чудеса, о народ Орландии! — воскликнула Колдунья.
Люди невольно обернулись назад и все как один охнули.
Деревня и огороды сияли так, словно в Орландию забрело и спустилось с неба северное сияние. Из разноцветных огней — розовых, голубых, зеленых — стали вырисовываться силуэты зданий. Изящные колонны, купола, башни… В самом центре величественный громадный дворец, украшенный немыслимой резьбой; на месте кузницы поггиновского семейства словно сотканная из кружева башня…
Орландцы оглядывались с восторгом и изумлением, а Колдунья уже стояла рядом с Мэри, которая держала на руках Нэйна, все еще заходящегося от плача. Маленькая Нэлли, держащая Мэри за платье, испуганно попятилась.
— Радость моя, ну что ты? — произнесла Колдунья, наклонившись к Нэйну и делая ему «козу». — Смотри-ка, что есть у тети!
Прямо перед испуганной Мэри возникла высокая колыбель, с переливающимися подвесными игрушками: мишками, дракончиками, лисичками, северными оленями… Колдунья дотронулась до игрушек, они закачались с тихим мелодичным звоном — словно хрустальные колокольчики. Слезы мальчика мгновенно высохли. Он заулыбался, потянулся к сверкающему тюленю и снова захныкал, не доставая до игрушки. Мэри судорожно прижала малыша к себе.
— Не мучай ребеночка, смешная ты женщина! — Колдунья даже руками всплеснула, — Пусть поиграет!
— Конечно, Мэри, положи ребенка в колыбельку! Он чуть не надорвался от плача! — зашептали стоящие вокруг женщины.
Ошеломленная Мэри опустила Нэйна в колыбельку, и тот немедленно вцепился правой ручкой в мишку, а левой — в лисичку.
— Что… Что вы делаете? — подбежала к ним перепуганная Ива.
Нэйн приветствовал мать радостным агуканьем, и та в смятении застыла у колыбели. Колдунья же вновь обращалась к орландцам:
— Какие драгоценности мы с вами сможем создать! — она взмахнула рукой, и орландцы ахнули, увидев, как мост и сами скалы засверкали от усыпавших их драгоценных камней…
— Зачем вы слушаете ее, люди! — Коль наконец обрел дар речи. — Все это ложь! Ложь от первого до последнего слова!...
Колдунья обернулась к Колю и улыбнулась самой нежной улыбкой:
— Конечно, то, что я показываю сейчас, это видения. Но не тебе, мальчик с кошачьими лапками, сомневаться, что в моих силах все это претворить в жизнь. И тех, кто был мне верен, я одарю по-настоящему уже сейчас.
Колдунья повернулась к топтавшимся возле нее мальчишкам:
— Смотрите все, — воскликнула Колдунья, — как я награждаю своих друзей!
На стенах замка появились и сами собой зажглись факелы, осветив мальчишек. Енот ахнул, глядя на свои темно-синие с ярко рыжими «глазками» шелковые рукава выглядывающие из алого отороченного мехом и расшитого золотыми енотиками кафтана. Лумин и Лум открыли рты, глядя друг на друга — оба оказались в бело-алых полосатых одеяниях: по белым полосам бежали серебряные гирлянды, а по алым — золотые.
Потом мальчики увидели Стрекозу, и словно молния пронзила сердце каждого: такой гордой и блистательной красоты не видели ни Орландия, ни Нарния, ни Север с начала времен! Рыжие волосы были собраны в высокую прическу и перевиты жемчужными нитями, по мшистому бархату платья, пурпурному, словно драгоценнейшее из вин, вились шитые серебром змеи и ветви с цветами и яблоками, таинственно рдели рубиновые лепестки и глаза; рукава платья от локтей были разрезаны, обнажая белые — белее снега — руки, украшенные широкими серебряными браслетами, на которых, словно капли крови пылали гранаты.
Но стоило орландцам перевести взгляд на Сына, как они вовсе лишились дара речи: золотая одежда облекала мальчика, точно сверкающий водопад, по золотой ткани золотыми нитями были вышиты созвездия, украшенные огромными алмазами. Казалось, вышивка превращает одежду в броню. Голову золотистым сиянием окутывает легкая ткань, скрепленная на лбу роскошным изумрудом. Над ним покачиваются павлиньи перья. На плечах пурпурный плащ, отороченный горностаем. По пурпуру, словно на тигриной шкуре, змеятся черные полосы. Сын словно стал выше ростом, карие глаза метали молнии, он сиял в ночи словно солнце и, кажется, блеском своим мог бы затмить и самого Аслана! Мальчишки невольно отступили назад и склонили головы, словно признавая Сына Ветра своим властителем
— Подойди, друг мой, — обратилась к Сыну Колдунья. — Для тебя у меня есть особый дар. Ты помог мне обрести свободу, и я отныне буду охранять свободу твою. Свободному человеку необходимо оружие. Так прими же меч, достойный тебя.
В руках Колдуньи появился длинный изогнутый клинок с костяной рукоятью без гарды, в ножнах, на которых переплелись два крылатых змия — один вышитый жемчугом, второй — бирюзовый.
Сын Ветра опустился на одно колено, принял оружие, затем, вскочив, выхватил ятаган из ножен и воскликнул: «Пусть твои враги боятся моего клинка, Белая Госпожа!».
Степенные гномы аж привстали на цыпочки, разглядывая узорчатую сталь. Мальчишки же с восторгом уставились на золотые звезды и драконов извивающихся на лезвии рядом с рукоятью.
Сын стал неловко засовывать меч за алый широкий пояс, а Колдунья обернулась к Поггину. Его голубой колпачок превратился в берет из голубого бархата с длинным хвостом, свешивавшимся ему на плечо, а простенькая стеганная курточка — в роскошный изумрудный камзол с вышитыми золотыми наковальнями и серебряными молотами…
— Я боюсь оскорбить сына Земли, подарив ему оружие или драгоценности, но я могу показать тебе южные горы, в которых они сокрыты. А пока... — Колдунья протянула белую руку, прикоснулась к секире гнома, по лезвию побежали яркие искры. — Я сделаю так, чтобы она никогда не затупилась! Ну, а теперь…
Колдунья взмахнула рукой и на утесе возникли длинные столы, устланные белоснежными парчовыми скатертями. Раздался тонкий серебристый звон, и на столах неспешно, одно за другим начали возникать огромные блюда — золотые и серебряные. Аппетитный пар курился над кабаньим боком, рядом гнул изящную шею жареный лебедь, у молочного поросенка задорно торчал изо рта пучок петрушки. В блюде размером с лодку среди колотого льда стояли ведра — самые настоящие, только серебряные — наполненные янтарной икрой, искрящейся в свете огней. Мясные пироги, уже разрезанные, с тоненьким слоем теста, с разными сортами маринованного мяса — оленины, рябчиками, утятиной, зайчатиной, медвежатиной… Из золотой корзинки к жирненьким жаренным сарделькам жадно тянут хищные клешни огромные красные раки. За ними возникают крутобокие манящие кувшины: из красной, из белой глины, из металла, стеклянные... Эль? Вина? И то и другое было сейчас более чем кстати!
У проведших весь день в седле охотников заурчало в животах, а младший братишка Дэна закричал:
— Мамочка, пил! Пил!
— Угощайтесь, дорогие орландцы! — с видом радушной хозяйки улыбнулась Колдунья, — Я приглашаю на пир всех, кто хочет стать моим другом!
— Не слушайте ее! Уходите! — послышался голос Ивы — такой ломкий и слабый по сравнению с голосом Колдуньи.
— Мы оскорбим Аслана, оскорбим Нарнию! — подхватил Коль.
Колдунья покачала головой, глядя на них:
— Коль, Ива, вы можете не пировать с нами, если не хотите, но зачем мешаете? Это в конце концов неучтиво!
Колдунья вздохнула, простерла к Колю белую руку, сияющую, словно серебро, в свете луны:
— Бедный слабый мальчик! Зачем ты ушел из дома? Зачем отправился в чужую страну? Зачем возглавил людей, которые сильнее и храбрее тебя?
Она повернулась к людям, на мосту и воскликнула голосом, который был звонче тысячи колоколов:
— Разве такой король нужен вольному народу? Это же какая-то насмешка… — она вновь обернулась к Колю, — Ты нарниец, мальчик! Возвращайся в Нарнию! Возвращайся к отцу. Возвращайся вместе с твоими людьми, оставь нас!
— Это мой народ и я не отдам его тебе! — Коль топнул ногой и сжал в кулаки свои белые лапы.
— Куда тебе народ, мальчик? Наверное, твой сын и тот выглядел бы взрослее, достанься ему трон… Как тебя зовут, принц Орландии? — голос Колдуньи смягчился.
— Вначале верни моему отцу руки, ведьма! — громко ответил Дар из-за спины отца.
Колдунья рассмеялась.
— Ах, нет, кажется, я ошиблась — конечно, у котика и родились котята... Что же делать с этими упрямцами? — Колдунья вздохнула и обвела взглядом толпу.
Орландцы смущенно поглядывали на Коля и его людей, не решаясь приблизиться к ломящимся столам рядом с которыми уже стояли удобные широкие скамьи с резными спинками и множеством пышных подушек…
Колдунья обернулась к Сыну Ветра:
— Как ты думаешь, милый? Утром можно будет посадить их всех на телегу и послать ко льву, но сейчас они мешают нам веселиться…
— Может быть закроем их где-нибудь? — Сын неуверенно посмотрел вначале на домики рядом с замком, потом на поселок...
— Прекрасная мысль, милый! Прекрасная! — Колдунья вновь взмахнула рукой, снежная метель на мгновение скрыла Коля и Дара, затем окутала стражников, Нолл с ее родственниками, и наконец перенеслась на край утеса, где возле колыбели стояли Ива и придворные дамы. Когда метель рассеялась, вокруг рук Коля и его людей уже затягивались веревки. Дар, всхлипнув, прижался к отцу. Ревекка, племянница Нолл, и Иволга — жена стражника Тома, завизжали.
— Ну, ну, не надо расстраиваться! — качая головой, с укором произнесла Колдунья. — Это для вашего же блага! Мы просто не будем друг другу мешать, а утром каждый пойдет тем путем, который выбрал… Впрочем… — Колдунья внимательно посмотрела на пленников. — Может быть кто-то из вас хочет присоединиться к нам? Только скажите! Мэри, Иволга, вы наверное голодны с дороги? Идите к столу, позовите мужей… Вы ведь столько лет прожили бок о бок с охотниками! Тран, Липа, отбросьте страхи, оставайтесь с нами! Нет?.. А вы, маленькие принцессы? Лилн, хочешь такое же платье, как у Стрекозы? Лиззи? Где вы, девочки? Играете со мной, да? Вылезайте, вылезайте, я вас вижу! Разве можно со связанными руками спускаться с утеса? Упадете же!..
Охотницы помогли принцессам и троим их подружкам подняться обратно на скалу. Испуганные лица девочек покраснели.
— Она что и сквозь скалы видит? — тихо всхлипнула Гвендолен — дочка Мэри и Перидана.
Задумавшая этот побег Лиззи прикусила губу.
— Идите ко мне, милые, — позвала Колдунья, но девочки только прижались к Иволге и Мэри, беспомощно стоящим на краю утеса. — Нет? А вы, воины? Перидан, Том, вам не надоело стоять с лапками? Одно ваше слово — и я расколдую вас!
Пленники понурили головы. То один, то другой внезапно начинали оглядывать собравшихся, но никто не решался вмешиваться…
Белая дама, вздохнув, подошла к Нолл и ее родственницам.
— Мне очень жаль, дорогие мои, — сказала она. — Мне очень жаль. Лум, будь так добр, чуть позже отнеси дедушку к нему в дом. Утром мы похороним его с почестями. А сейчас…
— А сейчас отойди от нас, гнусная тварь! — гневно сверкнула глазами Нолл.
Колдунья снова вздохнула, печально качая головой:
— Ах, Нолл, я понимаю, у вас такое горе… Надеюсь только, что со временем вы передумаете… А теперь… — Колдунья повернулась к мальчикам. — Подберите мечи. Не гоже благородному оружию вот так валяться… Лум, Лумин, принесите мне меч Трана!
Медвежонок с вцепившимися в него Енотом и Дэном не тронулись с места, а остальные мальчики подошли к связанному королю и стражникам. Олвин густо покраснел. Зар и Томас прятали глаза.
— Дядь Тран, мы эта… Отдадим потом… — пробормотал Лумин и чуть не стукнулся лбом с братом, наклонившись за мечом, который обычному человеку и как двуручник был бы тяжел. Тран, ошеломленный происходящим, только головой кивнул.
Стрекоза тем временем подошла вплотную к Колдунье и тихо спросила:
— Госпожа, а можно и мне меч?
Белая Дама понимающе улыбнулась, поправила жемчужную нить в прическе девочки и едва слышно ответила:
— Не сегодня, дорогая моя. Сегодня ни я, ни ты оружия обнажать не будем. Пусть люди привыкнут к новым королевам. А затем… О, затем я многое открою тебе, моя дорогая…
— Что, барашек, пообломали тебе рога, — хмыкнул Роббин подбирая меч Перидана.
— Смотри не порежься, козленочек, — прошипел в ответ Перидан.
Дик поднял меч Дара и хихикнул, показывая принцу язык:
— Пойдет вместо ножика!
— Зар, ты меч Коля бери, — распорядился Сын.
Олвин с Томасом подобрали мечи Тома и Липы.
Лум с Лумином почтительно подали меч колдунье. Та взялась за рукоять двумя руками и дунула на лезвие. Меч задрожал так, что на мгновение показалось что Колдунья его вот-вот выронит… Неожиданно ведьма развела руки — в каждой было по великаньему мечу.
— Возьмите, — улыбнулась она обалдевшим братьям, а затем обратилась ко всем мальчикам:
— Утром не забудьте вернуть мечи их владельцам. Мы с вами потом выкуем новые. А сейчас, прошу вас, отведите Коля и его людей в амбар и закройте там.
Колдунья вновь взмахнула рукой, и колдовская метель снова соткала веревку, связавшую пленников между собой. Рывок и Коля, Дара, стражников и Нолл с девушками отбросило к краю утеса, выстроив пленников в шеренгу. Вскрикнула Ива, которую откинуло от колыбели… Часть пленников попыталась подвинуться поближе к Нэйну, но Тран, Иволга и племянницы Нолл застопорились, не успев понять, что происходит. Все потеряли равновесие, многие едва не упали. Мужчины пытались поддержать женщин, но руки их были связаны, а из-за общей веревки любые резкие движения только дергали остальных…
Тем временем Колдунья подошла к пленникам, сочувственно вздохнула и произнесла голосом полным печали:
— Деточек маленьких жалко в амбар сажать... Ива, скажи нам, кому из орландок вы готовы оставить…
— Нет, нет! — дриада забилась в путах — Ты не можешь!.. Пусть дети останутся со мной!.. Скажите ей!... Сын Ветра… Поггин! Ради ваших матерей попросите …
Подошедшие было к пленникам мальчишки смутились и попятились.
— Ну, как можно! Всего одна ночь. И даже не у меня… Нельзя же быть настолько жестокой к собственным малышам, если уж не хватило ума отправить их в Нарнию… — Колдунья укоризненно покачала головой — Уведите скорее это бестолковое семейство! Смотреть на них не могу! Охотницы, кто из вас посидит с детками?..
Колдунья подошла к колыбельке и легко сняла кроватку с Нэйном с высоких ножек. Малыш тихонько посапывал, на его щечках, точно звездочки, вспыхивали отсветы от игрушек. Ива лишилась дара речи. Маленькая Нэлли испуганно таращившаяся на высокую незнакомую тетку, внезапно выпустила платье Мэри и шагнула к брату.
— Нэлли, нет! — хором закричали перепуганные Мэри, Лиззи и Лилн.
Стоящая рядом Иволга низко опустила голову боясь дышать — под ее юбкой прятался пятилетний Снегирек — ровесник Нэлли...
— Полно! Чего вы боитесь? Я не ем деток! — в голосе Колдуньи смешались печаль и укор.
— Позвольте я возьму в дом принцессу и принца, — тихо попросила Сова, мать Енота и Медвежонка. Обернувшись к застывшей в немом отчаяние Иве, она добавила: — Ваше величество, я пригляжу, чтобы с ними ничего не случилось...
Глава 3. В овчарне
Прямо за Анвардским поселком стояло множество построек: сараи, амбары, коровники, конюшни… Почти все они были заняты, но старшая сестра Стрекозы посоветовала мальчишкам, пойти к овчарне, в которую залез волк — женщины не могли решить, что с ней делать и перевели уцелевших овец к другим овцам.
Сюда ребята и привели пленников.
Хотя орландки промыли и хлев и двор, здесь по-прежнему пахло овцами и чем-то солоноватым…
— Что это? Что за запах? — прошептала рогатая Гвендален — дочь Мэри и Перидана.
— Так от овечки пахло, когда ее мама лечила! — вспомнила Лиззи.
— Кровь так пахнет, дурочки, — проворчал Зар, закрывая за пленниками дверь. — Задвижка какая-то хлиплая. Может бревном припереть?
— А давай.
Как только дверь закрыли, Перидан кошачьими когтями попробовал перерезать веревки. Увидев, что у него получилось, за дело взялись остальные заколдованные, и вскоре пленники освободились от пут. Вот только хлев был построен добротно, а оконца под низким потолком настолько маленькие, что вылезти даже со свободными руками не получалось.
В окна тускло светили звезды. На утесе, за рекой шел пир. Сейчас оттуда доносилась веселая музыка: скрипки, рожки, дудки и барабаны. Наверное, все наелись, выпили и начали танцевать, как это обычно бывало на орландских праздниках. Кто мог представить, что однажды устраивать пир будет Северная Колдунья?!
Корделия, Ревекка и Саммерсон Эстэр сидели обнявшись и тихо плакали. Их дедушка Ним был мертв, их бабушка Нэнси осталась одна возле тела мужа, и кто знает, что сделает с ней теперь Колдунья? Единственной отдушиной была мысль о том, что их дети сейчас в Нарнии...
А вот дети Коля и стражников сидели в амбаре вместе с родителями. Девятилетняя Гвендален спала, положив рогатую головку на колени матери, дочери Трана и Липы — высокая, в отца Молли и малышка Мэг — сидели прижавшись к отцу. Они долго гладили его по рыжим кошачьим ушам, а теперь тоже потихоньку засыпали. Восьмилетняя Колибри свернулась, точно котенок, на коленях Тома. Его жена Иволга не спускала с рук маленького Снегирька, тихонько сопевшего у нее на плече.
— Баю-бай, баю-бай, ветер, люльку раскачай, Баю наша деточка высоко на веточке, Баю-бай, баю-бай, ветер, ветку не ломай, — если слышно напевала Иволга, но последних строках привычной песенки ее голос сорвался: — Ветер щеки раздувал, ветер дерево сломал, Ой летит вниз веточка, колыбель и деточка .
— Какой Снегирёк у нас все-таки умница, — проворковала стражница Липа. — Взрослые растерялись, а он маме под юбку спрятался!
— Дети все молодцы, — поспешно отозвался Том. — Принц, вон, ведьме ответить не побоялся, а принцесса Лиззи и вовсе побег устроила…
— Верно. Какие храбрецы! Я шевельнуться боялась, а они с утеса спуститься хотели! — Липа погладила Лиззи по жестким волосам.
— Тёть Лип, а как она нас увидела? — задремавшая было девочка мгновенно подняла голову. — Неужели прямо сквозь камни?
— Думаю, она все-таки раньше углядела, как вы спускаться начали, — мерящий шагами амбар Перидан наконец остановился и сел напротив Лиззи, рядом с королем Колем.
— А Снегирька не увидела?
— Ну, он один и совсем маленький…
— Вот бы и наша Нэлли спряталась, — всхлипнула прижавшаяся к Колю Лилн.
Лиззи, устав теребить маму, тоже перебралась к отцу:
— Папа, маму заколдовали да? Она всегда теперь будет такая?
С того мгновения, как Колдунья забрала малышей, Ива не произнесла ни слова. В амбаре она сидела неподвижно и, кажется, ничего вокруг не замечала. Дар, Лиззи и Лилн и звали ее, и плакали, и за платье дергали, но дриада словно одеревенела…
— Что ты, Лиззи! Конечно, нет. Мама за маленьких переживает, а утром они вернутся и все хорошо будет! — ответила обнимающая Иву Нолл.
— Папа, а дедушку Нима вылечат? — вдруг спросил пристроившийся между ногами отца Дар. — Я так испугался, когда он упал…
— Ну, конечно, принц, — откликнулся Тран. — Утром придет Аслан и исцелит советника!
Нолл вздохнула. Корделия тихо всхлипнула.
— А вас Аслан расколдует? — потирая содранную коленку, шмыгнула носом Лилн.
Коль погладил детей своими мягкими лапками.
— Конечно, — через силу ответил он дочери. А что еще было сказать?
— А Яблоню Аслан тоже вылечит? — подхватила Лиззи. — И Колдунью прогонит? Все будет как прежде, правда?
— Я Колдунью утром вызову на поединок! — ответил сестре Дар. — И Сына вызову! И Поггина! Я их накажу! Вот!
— Верно говоришь, принц! — вздохнул Перидан. — Так мы и сделаем. Вызовем их на поединок!
Вновь воцарилось молчание.
— Папочка, а мне можно такое же платье, как у Стрекозы? — пробормотала Лилн, осторожно пристраивая голову на ногу Колю. — Или нарнийское сюда привезти…
— А я не хочу платье! — буркнула Лиззи. — Я буду драться вместе с Даром. Тетя Липа, когда мне подарят настоящий меч?
Липа пересела к Колю и обняла Лиззи.
— Если король разрешит, то, как поедем в Нарнию, попрошу мастера Гриффла выковать тебе меч…
— Наши в Нарнии, наверное, уже поговорили с Асланом, — осипшим от слез голосом отозвалась вдруг Корделия.
— Завтра Нарния придет к нам на помощь! — поддержал Перидан. Он поднял руку и сжал лапу так, что обнажились длинные когти, изогнутые, как новенький клинок Сына Ветра.
— Да, да! Аслан накажет убийц и предателей! Прогонит на Север вместе с их Колдуньей! — Иволга прижала к себе спящего Снегирька и поцеловала в русую макушку.
— Чудовища! Как им только в голову пришло?! — прошипела Нолл.
— Это моя вина, — тихо заговорил Коль. — Я мечтал стать настоящим королем, но… Я не сумел...
— Коль… Ваше величество! — начал было Перидан, но король перебил его:
— За столько лет я так и не смог ничего решить с охотой! Ни запретить, ни разрешить… Не хотел видеть, что молодых охотников это не устраивает… Дар дрался за нас, а я не верил, что утес и поселок уже два разных мира… И когда пришел хищный волк… Я должен был догадаться… Должен был послушаться Иву… Я не отец орландцам! Даже вам… Я не правитель. Никто…
— Государь, не говорите так! — запротестовал Тран, пытаясь нащупать своей мягкой лапищей лапу короля
— Не называй меня государем! Я недостоин… Колдунья права — я неудачник и самое лучшее мне — просто вернуться в Нарнию…
— Папочка, что ты говоришь?! — хором воскликнули Дар и Лиззи.
Липа крепче обняла девочку, а Перидан наклонился к Дару:
— Мой принц, это просто ночь!..
Дар тихонечко вскрикнул, почувствовав, как длинные усы щекочут ухо.
— Когда встанет солнце… — продолжил было стражник.
— Не думаю, что она нас отпустит, — голос королевы Ивы звучал совершенно бесцветно. — Если мы уедем, мы приведем помощь. А если просто исчезнем...
Пленники ахнули. Тихо заплакали Ревекка с Корделией.
Коль осторожно переложил голову спящей Лилн на колено Перидана и передвинулся к Иве.
— Милая, ты слишком расстроена, — бережно обняв супругу заговорил он. — Все еще наладится, вот, увидишь! Утром вернутся малыши... Я обещаю! Надо просто немного подождать...
— Нет, Коль. Ничего уже не наладится. Мы слишком долго ждали. Надо было что-то сделать давным-давно, но мы так и не придумали что. А теперь — поздно. Ты ничего не исправишь. Она уничтожит нас и будет угрожать навредить Нэлли и Нэйну, если на нее нападут… Потом начнет править страной от имени Нэйна, а Сына сделает его соправителем, и наконец…
Недоговорив, Ива замолчала. Липа крепко прижала к себе плачущую Лиззи. Дар закрыл глаза и уткнулся в плечо Перидану. Тран, обхватив себя руками, раскачивался из стороны в сторону. Тишина шерстяным саваном окутала хлев. Туча в темном небе закрыла звезды, пленники погрузились в темноту.
Коль медленно поднялся на ноги и подошел к стене. Раздались странные царапающие звуки…
— Я уже пробовал, ваше величество, — вздохнул Перидан. — Земля слишком твердая…
Глава 4. Пир
На утесе шел пир.
Рядом с замком Колдунья создала небольшое возвышение и там поставила отдельный стол для себя и мальчиков. Колдунья села лицом к пирующим, по правую руку от себя она усадила Стрекозу, рядом с ней — Сына. По левую руку — Поггин. Медвежонка с Енотом и Дэном Колдунья усадила напротив себя и тут же начала угощать малышей пирожными и рахат-лукумом.
Остальные орландцы устроились на замковой площади за длинными столами. Гномы, родители Стрекозы и мальчиков сели поближе к замку, остальные — подальше.
— Ах, друзья мои, я так много лет мечтала увидеть южные страны и познакомиться с людьми. Поднимем же кубки за вашу прекрасную страну, за вас, орландцы!
Вернувшиеся от хлева ребята сели с боковых сторон стола Колдуньи, и она тут же предложила поднять кубки за Сына и его храбрых спутников, а потом — за красоту Стрекозы, после — за охотников, вырастивших таких чудесных детей.
Заметив, что большинство лишь пригубляет из кубков, Колдунья сошла с возвышения и пошла между столов, угощая пирующих, подливая вино, вспоминая охоту на Севере.
— Помните моржовое побережье? Прошлую неделю весь берег был покрыт морским котиком! Мы ходили туда с великанами… Ах, сколько жира заготовили! ..Ваш кубок пуст, дорогой Рик. Позвольте я вам налью. Выпьем за нашу красавицу Стрекозу! Вам какого вина — красного или белого? Или, быть может, вот этого розового?
Рик краснел, бледнел и наконец выдавил:
— С-спасибо, р-розового.
— До дна, друзья! Деточка, тебя зовут Синичка?
Восьмилетняя смуглолицая девчушка прижалась к матери, испуг в ее взгляде смешивался с восторженным ожиданием новых чудес.
— Олвин рассказывал мне про тебя! А ты, наверное, Молли?
— Да, тетя-колдунья, — теребя ночную рубашонку, ответила чернокосая подружка Синички.
Хозяйка пира звонко рассмеялась.
— Ах, какие вы милые! Зовите меня Белой Дамой, хорошо? Мальчики вам обещали подарки, верно? Они не успели поохотиться, но я принесла для вас бусики. Выбирайте!
Колдунья протянула девочкам сжатые в кулаки руки.
— Это! Нет-нет! Вот это! — закричала Синичка показывая то на один кулак, то на другой.
Когда подружка определилась, Молли молча указала пальчиком на оставшийся, и Колдунья разжала пальцы. На белоснежных ладонях лежали бусы из разноцветных камешков. Алмазы соседствовали с изумрудами, сапфиры с агатами. На бусиках, выбранных Синичкой, висела маленькая золотая птичка, а на бусах выбранных Молли — крошечный золотой дракон.
— Оо, это ведь Утес? — воскликнула между тем Колдунья. — Великаны много рассказывали о вас! Ведь это вы в Ледяном ущелье одолели гигантского медведя?
Орландцы смущенно смеялись и в ответ рассказывали прекрасной хозяйке про южную охоту.
— Вот сегодня — не поверишь, красавица! — мы такого волчищу обхитрили! Два дня за ним гонялись, и наконец…
Раскрасневшийся от вина Утес и не заметил, что улыбка Колдуньи стала какой-то странной.
Вдруг зазвучала музыка. Это Ленельфи принес скрипку и тихонечко заиграл. Колдунья захлопала в ладоши:
— Ах, музыка, музыка! Как хорошо! Давайте танцевать, дорогие мои!
Улыбнувшись, Ленельфи заиграл громче, быстрее и веселее. Мелодию подхватили дудки и рожки. Ноги сами начали проситься в пляс, и орландцы один за другим вышли из-за столов.
Стрекоза дернула Сына за жесткий шитый золотом рукав. Тот поднялся на ноги, неловко перешагнул через скамью и протянул девочке руку. Стрекоза в своем багряном бархатном платье вышла, нет, выплыла следом. Ребята взялись за руки, несколько раз топнули ногами, входя в ритм, и легко понеслись вдоль замка. Стрекоза весело улыбалась проносящимся мимо парам, рыжий локон выбился из ее высокой прически, огромные глаза сияли. Танец пронес ребят мимо домиков детей Нима — прямо на другой конец утеса, и тут музыка оборвалась. Было слышно, как дядя Ленельфи настраивает скрипку, собираясь играть другую мелодию. Стрекоза засмеялась и вновь потянула Сына за рукав, увлекая за деревья, растущие возле домика Саммерсон.
— Я не ответила тебе вчера, когда взяла кольцо… — сияя глазами шептала девочка. — Я согласна! Я стану твоей королевой! Конечно, если ты станешь королем!
Не дав Сыну опомниться, Стрекоза поднялась на цыпочки и неловко чмокнула его в губы.
Маленького Дэна совсем разморило от еды и впечатлений и он заснул прямо за столом, не вынимая липкой ручонки из вазочки с рахат-лукумом. Сидящий рядом Енот изо всей силы тер глаза.
Переглянувшись с родителями Дэна и своим отцом, Медвежонок вышел из-за стола и подошел к Колдунье:
— Госпожа, кажется, нам пора домой, — густо покраснев сказал он, кивая на малышей.
— Медвежонок, ты такой заботливый брат! Конечно, мы засиделись, а малышам пора спать! Иди, милый, а завтра мы с вами начнем возводить новый Анвард!
Мальчик неловко поклонился Белой Даме и вернулся к Еноту. Бородатый Дан уже бережно поднял Дэна, а Лесной кот, похлопав Медвежонка по плечу, взял на руки Енота.
— Доброй ночи, дорогие друзья! — Колдунья тоже подошла к столику. — Простите, что не отпустила малышей раньше… Но они такие милые! — она наклонилась и поцеловала маленького Дэна в пухлую щечку, потом провела рукой по синему, расшитому золотыми цветами и заляпанному медом и соусом одеянию мальчика… Снежные искорки пробежали по жирным пятнам и растаяли, оставив бархат первозданно чистым. Колдунья меж тем обернулась к остальным мальчикам: — Друзья мои, почему вы не танцуете? Вы такие красивые, думаю, во всем Анварде не найдется девушки, которая не мечтала бы о танце с вами… Поггин, позволишь мне пригласить на танец тебя?
Маленький гномик рассмеялся и вылез из-за стола:
— Если моя Госпожа этого хочет….
Крошечный толстячок протянул свои мозолистые ручонки высокой статной красотке и они понеслись по замковой площади под звуки скрипки и аплодисменты орландцев.
Глава 5. Ветр и его сын
Ветр в общем веселье не участвовал. Он сидел с краю стола завернувшись в плащ, ничего не ел, ни с кем не разговаривал. Наблюдал. Сын подходить к отцу побоялся. Колдунья тоже решила повременить. Подходили охотники, спрашивали, что делать:
— Ты знал, что она появится? — шептал Ник.
— Это волк тебе про нее сказал, да? — взволнованно уточнял Внук Фавна.
— Она не врет насчет великанов? — басил Утес.
— Ничего что мы вот так сидим с ней? — беспокоился Лесной Кот.
— Слушай, Ветр, — Ленельфи поставил перед другом кувшин с вином и сел рядом. — Я думал, думал… Получается, это ее вы с Сыном в горах встретили?
— Оставьте его. Он думает, — останавливала мужчин Лилиан.
На самом деле Ветр не столько думал, сколько в себя пытался прийти. Когда волк сказал про колдунью, Ветр внезапно осознал, куда Сын увел мальчишек. Словно пелена с глаз упала, и он увидел собственную слепоту. Сын давно не малыш, для которого отец — бог и царь. Он ищет свой путь, и Ветр своими руками ему этот путь расчистил… Погоняя коня Ветр надеялся только, что мальчишки не смогут вытащить статую… Не дотащат до Орлянки… Хотя бы не срубят Яблоню! Не успеют или побояться…
Камень и Дуб отказались возвращаться в Анвард и погнались за волчицей. Еще человек пять отстали по дороге, остановившись на привал. Но остальные охотники хоть и недоумевали, но скакали за Ветром, и вот…
Наверное, он все равно мог бы вмешаться. Вступись он за короля Коля, его бы поддержали, и может быть Колдунья ушла... Но Ветр не мог. Стоя у моста он каждое мгновенье ждал, что Колдунья обернется к нему со словами: «Спасибо тебе, дорогой друг! Без твоей статуи я никогда не смогла бы прийти!», и все узнают... И Коль не примет от него помощь… Но она промолчала…
Может быть зря он не доверял ей? Ну, вернется Коль в Нарнию… А может быть завтра они поговорят и Коль останется и будет жить как отец Время…
И все узнают, что это он, Ветр, сделал статую и все рассказал Сыну…
Но как бы ему не было плохо, Ветр не мог оставить жену и дочерей без поддержки. «Мальчик не знает, что делает! Держитесь от нее подальше и не вмешивайтесь ни во что! Девочки пусть лучше домой идут… А я пока посмотрю что и как, подумаю…» — сказал Ветр, когда Коля увели в хлев.
Ирис, старшая дочь Ветра, и в самом деле забрала дочку и ушла в дом.
— Я не голодная, — сказала она мужу.
Лилиан и Роза остались рядом с Ветром, но когда после танца со Стрекозой Сын направился к ним, Ветр велел женщинам уходить:
— Он позовет вас к Колдунье. Но лучше мне поговорить с ней первым. Идите домой. Скорее.
Мать с дочерью переглянулись, взявшись за руки вышли из-за стола и растворились во тьме. Увидев, что отец остался один, мальчик остановился, потоптался в стороне и, понурившись, вернулся назад к друзьям.
Прошло еще с полчаса. Колдунья создала на краю утеса огромный белый шатер, похожий на тот, в котором она принимала Ветра в их далекую первую встречу. На сей раз Колдунья вошла туда вместе с Сыном…
Ветр почувствовал, как что-то мягкое прикоснулось к его ноге. Опустив глаза он обнаружил вьющегося у ног большого рыжего кота с круглой щекастой мордой. Кот разинул зубастую пасть и произнес низким голосом: «Мяу!». В тоне так явственно звучало: «дай пожрать, человечек!», что брови Ветра поползли вверх. Кот дернул мужчину за плащ, заскочил на колени и ловко отвесил оплеуху большой мягкой лапой.
— Ну ты и наглец, — проворчал Ветр, отломил кусочек крыла стоящего рядом гуся и бросил на камни. Кот спрыгнул вниз и с урчанием вгрызся в мясо, а Ветр встряхнул головой, со вздохом поднялся и побрел к шатру. Темный шерстяной плащ остался лежать на скамье…
— Мальчик мой, — подойдя к шатру услышал Ветр хорошо знакомый нежный голос — Ты просто сам не понимаешь, какую великую вещь сделал. Люди научились охотиться, но до этого дня никто не убивал людей и говорящих созданий. Ты — первый убийца этого мира.
— Но… Но… Я не хотел! Я сам не знаю, как это произошло! Я лишь толкнул его… Совсем не сильно, честное слово!
— Сын, скажи, зачем тебе испуганно мяукать, словно малыш Дар? Ты хочешь пойти с этой жалобной оправдашкой ко льву? И что тебе ответит большой кот? Что все было понарошку? И оживит старичка, а может и дерево тоже? Но, нет ведь, не понарошку. Ты нарушил Закон. Посмел поступить по-своему. Так не разочаровывай меня — не отступай и докажи всем, что ты и впрямь достоин править Орландией!
— Хорошо, госпожа. Я… Я сделаю это. Клянусь вам…
Раздались шаги, и Ветр поспешно отступил от входа. Полог шатра раздвинулся и в лунном свете мужчина увидел бледного взъерошенного Сына, казавшегося незнакомым из-за необычной одежды. Его золотой тюрбан сбился набок, павлинье перо свесилось вперед, закрывая глаз. Мальчик схватил с подставки один из зажженных Колдуньей факелов и кинулся было бежать к мосту, но чуть не налетел на замешкавшегося отца...
— Ты? Па... Ох, как ты вовремя... — он схватил Ветра за руку. Мужчина ощутил незнакомые ароматы — чужестранной еды и… И, наверное, колдовства. — Слушай, па... Пойдем со мной... Пожалуйста!
На миг Ветр вновь увидел перед собой ребенка, который просил помочь освежевать зайца или вытащить из Анвардки деревянный кораблик…
— Сын... Мне надо поговорить с ней... Я и так слишком долго...
— Конечно! Ты обязательно должен с ней поговорить! Она тебя ждет! Но... Пожалуйста, папа! Это недолго... Сходи со мной!... Ну, пожалуйста!
Ветр посмотрел на белоснежный шатер, глубоко вздохнул и кивнул сыну:
— Хорошо. Что сделать-то надо?
Миновав мост и оставив за собой музыку, свет и веселье, отец и сын оказались в темноте и тишине поселка. Ветр вначале не понял, куда его ведет Сын, и только когда они остановились, узнал овчарню, где две ночи назад волки перерезали овец… В свете факела лицо Сына казалось Ветру незнакомым и каким-то испуганным. Мальчик так и не сказал, что именно должен сделать, и, кажется, уже раскаивался, что попросил помощи…
— Ты боишься? — тихо спросил Ветр.
— Не знаю... Нет... — так же шепотом ответил Сын. — Можешь подержать факел?..
Мальчик снял с пояса флягу с длинным узким горлышком, мелодично зазвенели украшающие ее серебряные листочки, висящие на цепочках.
— Она подарила? — уточнил Ветр, чтобы отвлечься.
— Конечно.
Мальчик откупорил крышку. Запах был резкий, незнакомый. Ветр поморщился, а Сын вдруг вылил жидкость на стену хлева и протянул руку за факелом.
Ветр невольно отступил.
— Ты что делаешь? Что было в фляге?
— Сейчас увидишь. Ну, же, па!..
Ветр отступил еще на шаг.
— Па, я же тебя помочь попросил! Так надо, слышишь?
Мальчишка вдруг прыгнул вперед и попытался выхватить факел. Ветр оттолкнул Сына, но тот схватился за факел левой рукой, а правой сжал костяную рукоять ятагана.
— Пусти! Я должен!
Мальчишка обнажил клинок, в свете факела золотые узоры на лезвии недобро сверкнули.
— Папа, я обещал! — крикнул Сын и махнул клинком над отцовской рукой.
Ветр видел, как потемнели глаза Сына, видел, как тот замахивается для удара. Не в силах осознать, что происходит, мужчина почти инстинктивно выхватил нож, подаренный королем великанов и подставил его под летящее лезвие ятагана. Сын зарычал, замахнулся снова и вдруг из темноты, словно отделившись от стены хлева, выскочила тень и со спины накинулась на мальчишку. Тот с криком выпустил факел и Ветр увидел, что из глубоких порезов на кисти Сына течет кровь. От запястья и выше руки мальчишки оказались защищены золотой вышивкой — острые когти не смогли прорвать ее.
Отец и Сын оказались лицом к лицу с обнажившим длинные когти Колем. Его острые уши были прижаты к волосам, кошачьи усы злобно топорщились. Мальчик взмахнул ятаганом. Коль увернулся, попытался царапнуть Сына за бок. Мальчишка поспешно отскочил, выставил вперед кривой клинок.
— Не достанешь! — зло рассмеялся Сын. Фехтовать он никогда не учился, привык действовать охотничьим ножом или луком.
Лезвие со свистом рассекло воздух, Коль с легкостью ушел от удара, но как подобраться к противнику, если у него длинный меч, а у тебя только когти?
Сыну казалось, ятаган сам направляет руку. По узорному клинку летели серебристые искры.
— Госпожа моя Белая Дама! — восторженно завопил мальчишка, кидаясь на Коля.
Король отступил.
— И что ты мне теперь сделаешь? — продолжал насмехаться Сын. — Где твой суд? Даже на мечах меня одолеть не можешь! Права Госпожа — ты слабак и тебе здесь не место!
Коль бросился на землю, пытаясь садануть парня по ногам. Сверкнул ятаган, Коль еле отдернул руку, но меч успел зацепить предплечье и впился в рукав, пришпилив короля к земле. Коль не смог вскочить и не успел порвать рукав — Сын поставил ногу ему на горло…
— Умри во славу Белой Дамы! — провозгласил победитель, неспеша поднимая меч, и вдруг пошатнулся и рухнул наземь. Стоявший за его спиной Ветр бросил полено и протянул Колю руку:
— Вставайте, государь.
Коль принял протянутую руку, поднялся, кивнул на лежащий ятаган:
— Бери оружие и следуй за мной.
Очнувшиеся ото сна пленники с растущим страхом прислушивались к доносящимся снаружи звукам. Перидан попытался было крикнуть:
— Кто там? Что происходит? Эй! — но сам не узнал своего голоса: так хрипло и тихо прозвучал возглас.
Наконец кто-то подошел к двери, отодвинул подпирающее ее бревно и открыл задвижку. На пороге возникла высокая темная фигура. Свет луны, выглянувшей между скал, осветил длинные когти, с которых капало что-то темное. В ночной тишине вновь раздались какие-то звуки, словно что-то большое тащили к хлеву. Вошедший обернулся, чуть посторонился, и лунный свет упал на его лицо…
— Ваше величество! — ахнул Том.
— Папа! — Дар вскочил на ноги и бросился к отцу.
— Папочка!
— Мы так испугались!.. — кинулись за Даром Лиззи и Лилн.
— Как вы оказались снаружи?! — хрипло выговорил Перидан.
— Ты ранен? — опираясь на плечо Нолл, Ива поднялась на ноги.
— Вставайте, — прервал вопросы король Коль. — Уходим.
Выйдя на улицу, пленники увидели Ветра, бережно усадившего Сына под деревом возле овчарни. Ветр снял свой пояс и крепко привязал мальчика к стволу. Потом снял кушак с Сына и сделал кляп.
— Нужно идти за помощью в Нарнию, — произнес Коль. — Ветр, ты отведешь нас к перевалу.
Охотник поднялся на ноги и тихо ответил:
— Я готов.
Спутники Коля переглянулись. Ива подошла к мужу:
— Я догоню вас, — шепнула она.
— Но, мамочка! — испугалась Лилн.
— Колдунья увидит вас! — поддержала девочку Нолл.
— Нам нельзя разделяться! — обнажила длинные когти Липа.
— Некогда спорить, — отрезал Коль. — Королева должна забрать детей.
Ива обернулась к мужу:
— Если я задержусь — идите вперед. Я найду вас. До встречи!
Она поцеловала мужа в губы и растворилась во тьме…
— Ваше величество, мы что лошадей брать не будем? — удивился Ветр, когда его спутники не сговариваясь пошли напрямик к забору.
— У нас нет на это времени! — отрезала Иволга, прижимая к себе Снегирька.
— Мы не охотницы — на лошадях не скачем! — поддержала ее Ревекка.
— Ваше величество, если колдунья прямо сейчас обнаружит побег и кинется следом, то все бесполезно: пешие на полях мы будем так же хорошо видны, как и на телеге, — вздохнул Ветр.
— Предлагаешь не прятаться, а просто скакать к перевалу? — остановился Коль.
— Боюсь, если будем прятаться, она нас найдет, ваше величество. Вся надежда на скорость — домчаться до перевала, под защиту нарнийской Яблони…
— Вам не кажется, что он слишком хорошо знает, что колдунья может, а что нет? — воскликнула Ревекка.
— Что Яблони от колдуньи защитят это вообще-то Аслан сказал, — возразила племяннице Нолл. — Да и нашу яблоньку не просто так срубили!
— Его сын и срубил! — фыркнула Корделия.
— Если будем ссориться, мы погибнем, — сухо ответил Коль. — Ветр прав, надо брать телеги и лошадей и скакать в Нарнию.
— Мы с Лиззи можем ехать верхом! — радостно сообщил Дар.
— Может возьмем факелы? Темно ведь… — пробормотал Тран.
Повисла пауза. Перидан молча похлопал Трана по плечу. Тран почесал когтем в затылке и пробормотал:
— Да, я, пожалуй, не подумал…
Беглецы миновали коровник и подошли к конюшням.
— Направо, ваше величество, — сказал Ветр. — Тут лошади, которых мальчишки брали. Нам лучше свежих...
— А почему крестьянских, а не охотничьих? — фыркнула Ревекка.
— Крестьянским с телегой привычнее. Тем, кто верхом, лучше, конечно, охотничьих, — буркнул Ветр, подходя к навесу возле конюшни, под которым стояло несколько телег и висела упряжь. — Пару крепких лошадок приведете? И.. может кто-нибудь запрячь вторую телегу?
Четверо мужчин растерянно посмотрели на свои лапки.
— Я могу, — ответила Нолл. — Двух телег хватит? Остальные верхом?
В уютной избушке Совушки все домочадцы крепко спали на большой кованой кровати. Даже храп Лесного Кота никому не мешал. Енот лежал между родителями. С краю кровати спал Медвежонок. Роскошные наряды мальчиков висели на стуле посреди комнаты. Между Медвежонком и его матерью спали четырехлетняя Нэлли и восьмимесячный Нэйн — маленькие принцесса и принц Орландии.
За открытым окном колыхались тонкие ветви ивы. Они становились все длинней и длинней и, наконец, достигли кровати. Крошка Нэлли открыла глаза и посмотрела на окно. Одна из веточек осторожно потянула девочку за босую ножку. Нэлли заулыбалась, обняла спящего братика и попой вперед поползла в ноги спящих. Спрыгнула на пол, взяла Нэйна на руки и затопала к двери. Все удлиняющаяся веточка ивы обогнала девочку и проверила дверной засов, но дверь оказалась открыта. Нэлли вышла во двор, бросилась к выросшему перед дому кусту ивы и залезла в самую его гущу.
Слишком длинные ветви ивового куста уже втянулись, а сам он плавно и беззвучно двинулся прочь — казалось, его корни плывут в толще почве. Луна давно скрылась за скалами, так что, если бы кто-нибудь из окна дома или с утеса и посмотрел на поселок, он вряд ли разглядел бы движущийся во тьме куст и затаившихся среди веток детишек.
Телеги одна за другой выкатились из ворот поселка. Первой правила Нолл, второй — Ветр. Остальные мужчины и Липа ехали верхом.
Беглецы тревожно оглядывались. Все понимали, что с утеса их никак не может быть ни видно, ни слышно, но…
— Я тут, наверное, подожду, — Перидан, за отсутствием пальцев, зацепил за локоть повод свободной лошади и посторонился, давая телегам проехать.
— Мы не знаем, где Ива выйдет, — сокрушенно вздохнул Коль. — Я полагал мы пешком пойдем, и она нас нагонит на пашне…
— Перидан, ты лучше тоже потихоньку езжай, — посоветовал Ветр. — У самого забора ее величество может тебя не заметить…
Стукнула задвижка, калитка тихонечко скрипнула, растворяясь. Беглецы вздрогнули. Ветр схватился за нож, Коль и Перидан выпустили когти, Нолл наклонила рогатую голову.
В калитке темнел силуэт… ивового куста!
— Папочка! — Нэлли раздвинула ветки и кинулась к Колю.
— Аслане милостивый! Девочка моя! — спрыгнув на землю и схватив ребенка на руки прошептал король.
Куст задрожал и превратился в королеву Иву со спящим Нэйном на руках.
— Лошадки! — обрадовалась она.
Дар с сестрами соскочили с телеги и бросились обнимать маму.
— Садитесь, ваше величество, — поторопил спутников Ветр. — Лошадку тогда тут оставим?
— Лучше ты на ней поезжай, — ответила Ива — А телегой я править буду. Мэри, возьмешь у меня Нэйна?
— Дай его мне пока, — попросил Коль, осторожно посадил на телегу Нэлли и, наклонившись, поцеловал жену в губы.
***
Колдунья видела, что Ветру нужно дать время придти в себя, смириться с проигрышем... Конечно, потом главный охотник придет к сыну и к ней… Однако время шло — уже пришли и присоединились к пиру те охотники, что задержались в лесу, решив немного передохнуть — а невысокая фигура в темном плаще все сидела с краю стола. Ну, что ж…
Колдунья ласково улыбнулась Утесу, отсалютовала кубком с вином и направилась к Ветру.
Тот сидел, опершись лбом об руку.
Колдунья осторожно опустилась рядом:
— Ветр, Ветр, как же я рада тебя видеть! — нежно проворковала она, положив белоснежную руку на плечо охотника.
Тот вздрогнул, точно проснувшись, резко поднял голову, капюшон соскользнул и…
— Кто ты? — отшатнулась Колдунья.
— Меня зовут Внук Фавна, — ответил рыжий мужчина, протирая маленькие серые глазки. — Сожалею, что напугал.
Он вышел из-за стола, тихо стуча копытцами.
Потрясенная Колдунья несколько мгновений смотрела на лохматые ножки, выглядывающие из-под коротких — по колено — темно-зеленых штанов.
— Но где же Ветр?
— Наверное, пошел спать. Я нашел только его плащ.
— И давно вы тут… сидите?
— Сложно сказать. Я, признаться, заснул…
Очнувшись, Сын Ветра отчаянно забился в путах. Голова раскалывалась, дышать было тяжело, руки отказались подчиняться. Мальчика окружала тьма. Он хотел позвать на помощь, но из забитого чем-то мягким рта не вылетело ни звука.
Наконец Сын перестал вырываться и попытался успокоиться и понять где он и что случилось. Как раз, когда это ему почти удалось — раздались шаги.
Кто-то приближался со стороны поселка быстро и уверенно.
Мучительно тянулись минуты, Сын предпринял еще несколько безуспешных попыток освободить руки, и, наконец, из тьмы возникла высокая белая фигура.
— Так, так, так. Кто же это связал отважного правителя Орландии? — раздался знакомый мелодичный голос, в котором теперь слышался легкий звон стали. — Коль с кошачьими лапками? Или может быть женщины? Выскочили из запертого хлева и набросились на бедного мальчика? Говори!
Колдунья рывком сорвала повязку с лица Сына и тот, выплюнув остатки кушака, поспешно заговорил:
— Коль как-то вылез из овчарни, госпожа! Он набросился на меня и выбил факел! Он оцарапал мне руку! Но я с ним дрался! И с отцом дрался! Но их двое было!
Колдунья протянула руку к хлеву. С кончиков ее длинных пальцев сорвалось белое мерцающее облачко и медленно подплыло к стене. В тусклом свете стали видны следы жидкости, которую вылил Сын, а когда облако неспешно отплыло в сторону, осветился свежевыкопанный лаз из-под хлева.
— Вот как? Что ж, кажется, мальчик с кошачьими лапками решил бросить нам вызов… Впрочем, так даже интересней…
Колдунья наклонилась и перерезала путы, стягивающие руки Сына.
— Вставай. Я вижу, что ты мне верен. …В отличие от твоего отца. …Ах, Ветр, что же мне с тобой делать?.. Ну, да, посмотрим!
С этими словами она трижды хлопнула в ладоши и застыла, прислонившись к дереву. В мерцающем свете колдовского облака ее прекрасное лицо казалось призрачным и каким-то жутковатым.
Стараясь не смотреть на свою спутницу Сын Ветра стоял рядом, переступая с ноги на ногу и растирая затекшие руки. Он боялся спросить, чего они ждут, что будут делать. Минуты вновь потекли медленно и неохотно, словно засахарившийся мёд...
Наконец в ночной тишине раздался далекий звук… Шум ветра? Хлопанье крыльев? Мальчик вслушивался с невольным страхом. Совсем рядом зашуршали кусты, и темная тень метнулась к ногам Колдуньи.
— Госпожа, они убили Серое Солнце, — прорычал незнакомый голос. — Отомсти им, отомсти за него!
— Ты говоришь о мести, волчица? После того, как вы позволили охотникам вернуться в Анвард до рассвета? Может быть, мне стоит подумать о наказании для тебя и твоих отпрысков?
Волчица жалобно заскулила и опустилась на брюхо, но в этот миг с темного неба упали огромные крылатые тени.
Глава 6. Беглецы
Крепкие крестьянские лошадки неутомимо бежали в гору.
Ветр хмурился отгоняя мысли о том, как позапрошлой ночью проходил здесь с Ленельфи и Сыном… Стучали копыта, поскрипывали телеги, шумел обступивший с обеих сторон дорогу буковый лес, ночная тьма постепенно сменялась предрассветными сумерками, среди деревьев стали проступать силуэты скал.
Дети давно уснули. Уснула Иволга, по-прежнему прижимающая к себе сына, уснули, сидящие в обнимку Корделия, Ревекка и Самерсон, клевал носом даже едущий в седле Тран … Наконец телеги заехали в ущелье, и беглецы поняли, что перевал уже совсем близко. Возницы с надеждой переглянулись со всадниками и начали подгонять лошадей. Дорога петляла. Все молчали, не желая тревожить спящих, боясь высказать вслух и страхи и упования. Это в начале пути они обсуждали, как быть в случае погони…
— Мы будем сражаться! — воскликнул тогда Дар, с завистью глядя, как Ветр машет ятаганом, пытаясь приспособиться к непонятному оружию.
— Мы уже пытались, мой принц. Полагаю, нужно бежать в лес и спрятаться, — предположил Перидан.
— Чтобы ни произошло, телеги должны двигаться вперед. Мы попытаемся задержать преследователей, — возразил Коль.
— Я с вами! — закричал Дар.
— Не толкайся! — запищала сидящая рядом с принцем Колибри.
— Нет, Дар, — непривычно строго ответил Коль. — Кто-то из мужчин должен остаться. Ты присмотришь за девочками. Их много и женщинам нужна помощь.
— Особенно если все-таки придется бросить телеги, и пробираться к перевалу по лесу, — подхватила Ива. — Я понесу малышей, а ты, Дар, проследишь, чтобы девочки не заблудились.
Внезапно раздался глухой удар, треск… Первую телегу подбросило, колесо у нее отлетело, пассажиров выкинуло на дорогу. Раздались крики, заплакала Мэг, из соседней телеги плач подхватил, проснувшийся Нэйн.
— Сатир меня забодай, на камень наскочили! Откуда только свалилась эта какаха?! — раздраженно крикнула Нолл, спрыгивая с покосившейся телеги. — Все целы?
— Вроде да! — откликнулась Корделия, помогая девочкам подняться на ноги.
— Ну-ка, кто тут самый глазастый? Ищите чеку!
Мэг и Молли опустились на четвереньки и начали обследовать дорогу и придорожные кусты в поисках выскочившего из оси удерживавшего колесо клинышка. Из второй телеги на помощь высыпали королевские детишки и Гвендолен с Колибри.
— Вот она! — закричала Молли. — Под колесо попала! Ой, тетя Нолл, чеку раздавило!
— Нолл, сажай Мэг в телегу, а сами позади нас садитесь, — предложила Липа. — До перевала уже недалеко, доскачем.
— Липа, вам и так неудобно с когтями править! А тут еще мы болтаться будем... Ветр, сможешь новую чеку вырезать?
Ветр огляделся:
— Ну, тут, кажется, одни кусты, придется из ущелья выехать… Но, я согласен — колесо починить недолго, а ехать быстрее будет.
— Ты без топора сможешь быстро управиться? — засомневался Перидан.
— Так у меня и нож и ятаган. Как-нибудь справлюсь.
— С этой колдовской фитюлькой ты до скончания мира возиться будешь! — возмутилась Липа.
— Обижаешь, — усмехнулся Ветр. — Это славная сталь. Видела, как гномы на него смотрели?
— Пусть идет, — решил Коль.
Ветр кивнул, дал шпоры коню и галопом поскакал обратно. Через пару минут добравшись до начала извилистого ущелья, он остановился, спешился и уже собрался идти в лес, как услышал странный негромкий шорох. Ветр бы решил, что ему почудилось, но Ласточка, прядя ушами, задрала морду. Ветр тоже посмотрел вверх, но ничего, кроме темно-серого предрассветного, без единой звезды, неба, не увидел. Он огляделся по сторонам, ежась и кутаясь в плащ. Позади вздымались темные скалы, впереди по обе стороны дороги тянулись буковые леса — словно великаний чертог с теряющейся в вышине кровлей и мощными, высокими колоннами, высеченными из гладкого серого камня. Ветр повел носом, но почуял только запах вянущей осенней листвы и грибов.
Ласточка опустила голову и потянулась к кусту орешника. Ветр ослабил подпругу и похлопал кобылу по крупу:
— Вроде тихо все, да, Ласточка? Отдохни пока. Я скоро. Вон, вроде подходящее деревце…
Вступив под сень букового леса, охотник подошел к молоденькому буку, обнажил ятаган, примерился… И тут справа раздались крики, конское ржание и отчаянный детский плач.
Сзади раздался стук копыт, Ветр поспешно развернулся к дороге, но увидел, только черный хвост Ласточки, скрывшейся за поворотом, ведущим в Анвард.
— Тьфу ты, пропасть! Второй раз на те же грабли! — Ветр с досадой стукнул себя по бедру.
Ну, не привыкли орландцы привязывать лошадей на привалах! На севере ходили в основном по-великаньи — пешком, а дома до сих пор тихо было…
В несколько прыжков Ветр выскочил на дорогу и бросился обратно, туда, где остался отряд. Из-за поворота донесся стук копыт, и не успел Ветр пробежать и десятка шагов, как навстречу ему вылетела Снежинка, лошадь Тома. Пустое седло съехало набок, а на белой шерсти виднелись длинные кровавые царапины.
— Снежинка, стой! — крикнул Ветр, но перепуганная лошадь пролетела мимо него, и скрылась за тем же поворотом, что и Ласточка.
Обвалы и оползни, что происходит?! Неужели Колдунья нагнала?! Но на дороге же никого не было! Не могли же их обойти по горам?! Ветр побежал еще быстрее, но буквально через мгновение что-то ударило его в спину — словно бревном прилетело. Охотник рухнул на землю и так приложился лбом, что искры из глаз брызнули. Ятаган, звеня и подпрыгивая поскакал по камням куда-то в сторону. И в тот же миг что-то острое, словно десяток шил, впилось ему сзади под шею сквозь складки толстого шерстяного худа. Ветр вскрикнул, вскинул правую руку к укусу, дернулся, пытаясь перевернуться… Что-то придавило его к земле — что-то живое, тяжелое и очень странное: охотник успел нащупать худую обтянутую кожей конечность, непонятные кожистые складки, — и тут кисть ему обожгли острые зубы. Почти инстинктивно Ветр попытался левой рукой выхватить нож, но тот оказался внизу — не приподнявшись не вытащишь. Правой рукой Ветр вновь схватил нападавшего, тот впился в руку зубами — спасибо не в шею! Охотничье чутье кричало, что следующий укус в шею будет уже смертельным…
Тут справа кто-то зарычал. Повернув голову, Ветр увидел в метре от себя темный силуэт огромного волка. От зверя пахло кровью, желтые, как янтарь, глаза горели ненавистью.
«Неужели все?! — с отчаянием подумал Ветр. — Но как же Сын, Коль, Лилиан с девочками?!»
— Пр-р-роклятый убийца! — раздался волчий рык. — Скррыться от меня хотел? Что ты можешь без своего лука, тррус?
Волчица! Та, самая, что убила Удачу! Ветр сжал кулак.
— Мерзкий колючий ёж, я разорвала глупцов, которых ты послал меня преследовать, а теперь загрызу и тебя!
Волчица подняла голову и обратилась к существу, оседлавшему загривок Ветра:
— А ты, кожанка, брысь отсюда! С этим я разберусь сама!
Тварь на спине зашипела — кажется, приказ пришелся ей не по вкусу.
— Ах так?! — злобно взревела волчица — и прыгнула, сбив «кожанку» со спины Ветра. Под весом волчицы Ветр снова приложился о дорогу только на сей раз подбородком. Сморгнув слезы, он повернул голову — и наконец разглядел существо, которое на него напало.
Ветр даже не сразу понял, что это такое: здоровенная, как овца, черная, к лохматому боку прижата тощая кожистая передняя лапа с острым когтем на сгибе… А уж морда-то! Такой страхолюдной мордуленции Ветру, который много чего в жизни повидал, встречать не приходилось: здоровенные, точно листья лопуха, уши, нос, словно приклеившийся к морде кожистый листочек, длинные белые клыки и крошечные злобные глазки.
Тварь шевельнула лапой и Ветр разглядел странные кожаные складки… «Летучая мышь!» — догадался охотник, вспомнив письменосца в замке Колдуньи. Тварь засветила увенчанным когтем крылом куда-то в сторону сидящей на Ветре волчицы. Та взвизгнула и чуть отпрянула. Ветр мгновенно перевернулся на спину и схватился за нож. Прямо над ним сверкнули длинные волчьи зубы, в нос ударило ее жаркое, зловонное дыхание… Лишь в самый последний миг Ветр воткнул великаний нож в раскрытую пасть.
Острые зубы полоснули и без того искусанную руку, горячая кровь хлынула из пасти в лицо Ветра, волчица захрипела, лапы ее подогнулись, тяжелое лохматое тело придавило охотника к земле.
С трудом сбросив с себя тело волчицы, Ветр вскочил, протирая глаза от залившей их волчьей крови. По рукам текла собственная кровь, горячая и липкая. А на земле прямо перед ним сидело зубастое крылатое чудище с мерзким ни на что не похожим рылом. Между длинными передними и когтистыми задними лапами вдоль пухлого лохматого тела были натянуты кожистые крылья с размахом около трех метров. Маленькие черные глазки злобно таращили на Ветра. Охотник замахнулся ножом, нетопырь с шипением поднялся в воздух, легко ушел от удара и полетел на север. Откуда по-прежнему доносился шум и детский плач.
Значит, спутники еще живы!
Ветр не сразу нашел откатившийся на обочину ятаган — из вредности что ли так далеко улетел? — и кинулся к отряду. Кровь капала на дорогу, прокушенная рука начала неметь. Он переложил ятаган в левую руку. Костяная рукоять была липкой от крови...
Выскочив за следующий поворот, Ветр увидел стайку женщин. В глаза бросилось красное платье Ревекки, оранжевая рубашонка Нэйна... Женщины, как оленихи, обступили детей кругом и, обнажив ножи (все орландки носили на поясе ножики для хозяйственных нужд), отбивались от пяти летающих тварей — Ветр не сразу понял, что эти нетопыри меньше, чем его недавний противник. В центре круга принц Дар подпрыгивал вверх, точно играющий котенок. «Когтями пытается мышей схватить!» — догадался Ветр. — «Вот умница!». Мелкая мышь — размером всего лишь с курицу — попыталась спикировать на принцесс, но Нэйн на руках Лилн издал такой истошный вопль, что тварь отпрянула, а Нолл, на щеке которой алело несколько царапин, ловко ткнула в мышь своими маленькими острыми рожками. Тварь мерзко заверещала. Ветр, подбежав, взмахнул ятаганом. Замешкавшаяся кожанка отлетела в одну сторону, ее колотящееся крыло — в другую. Более проворные нетопыри зашипели, точно выводок гадюк, и взмыли вверх.
— Все целы? — хрипло спросил Ветр, оглядывая отряд.
Ива в разодранном плаще, Дар, три маленькие взъерошенные принцессы, Нолл, Мэри, Гвендален и три внучки Нима…
— Где остальные?
Ива, оглянулась на поворот дороги, скрывавший телеги.
— Мы думали они бегут следом! — всхлипнула она.
— Что теперь делать? — растеряно прошептала Мэри.
— Ее величество же сказала бежать из ущелья в лес! — заявила Ревекка, поправляя плащ.
— Ее величество надеялась, что к лесу побегут все! — возразила Нолл.
— Подождите, скажите лучше, кто на вас напал? — перебил женщин Ветр. — Только кожанки или еще кто-то был?
— Ветр, ты думаешь мы их рассматривали? — подворачивая порванный рукав платья спросила Корделия.
— Я видела только этих тварей, — ответила Нолл. — И нападали, насколько я успела заметить только сверху.
— А кто эти кожанки, дядя Ветр? — спросил Дар, выглядывая из-за плеча Мэри. — Дракончики?
— Дракончики бы огнем пыхали! — возразила Лиззи.
— Да, принцесса, на драконов не очень похоже.. Великаны называют их кожанками.. Но таких здоровенных я вижу в первый раз… Ваше величество, раз наш противник уязвим, я бы предложил вернуться к отряду!
— Чтобы эти твари детишек порвали? Или королеву? Нечего сказать, отлично придумал! — фыркнула Ревекка. — Лучше спрятаться в лесу и…
— Ветр прав! — покачала головой Ива. — Не стоит разделяться… Ветру нужно быть подле короля, а мы одни детей не защитим!
— Тогда не будем терять время! — воскликнул, постоянно оглядывающийся на ведущий к телегам поворот, Ветр.
— Подожди! Дай я тебя перевяжу! Ты же в крови весь! — спохватилась Ива и поспешно отрезала подол у платья.
Ветр невольно коснулся шеи и растерянно посмотрел на залитую кровью руку.
— Спасибо, ваше величество, — пробормотал он.
— Это мыши тебя так подрали? — сочувственно спросила Нолл, отрывая подол плаща — вместо платья она была одета в короткую мужскую рубашку и штанишки-кюлоты.
— Они самые…
Мэри помогла Ветру снять худ, Ива и Нолл торопливо наложили повязки, и вся компания двинулась на север — к телегам. Впереди Ветр с обнаженным ятаганом в забинтованной руке, за ним женщины, не убирая ножи и не размыкая круг. На руках у Лилн плакал Нэйн, но его плач не мог заглушить доносящихся из-за поворота криков и шума.
Внезапно навстречу отряду выскочила пегая лошадь волоча за собой прыгающую оглоблю. В круп кобылы вцепилась летучая мышь размером с добрую индюшку. Глаза у лошади были дикие, рот в кровавой пене. Она неслась прямиком на женщин, но те, похватав детей, вжались в скалы. Громыхая оглоблей лошадь промчалась между ними.
— Эй, ты, бяка-коженяка! — крикнула принцесса Лиззи. — А ну слезь с лошадки!
И девочка запустила в мышь камнем. Та издала гадкий, режущий уши вопль и взмыла в небо.
— Молодец, Лиззи! — звонко крикнул Дар.
Выдохнув, женщины вновь окружили детей, и отряд наконец-то преодолел поворот.
Обе телеги лишились лошадей, одна въехала в борт другой, на дороге валялись сломанные оглобли, потерянное лошадью седло. Над дорогой кружил десяток летучих мышей, похожих на черные заплаты в сером небе. Тран и Липа, обнажив когти, отгоняли мышей, не давая им приблизится к Молли, за ноги тащившей к телегам безвольное тело Тома…
— Дядюшка Том! — закричала Лилн, с ужасом глядя, как мотается голова стражника.
— Мамочка, что с ним?! — подхватила Лиззи.
— Аслане милостивый, где же Коль?! — ахнула Ива.
— И Передан! — прошептала Мэри.
Ветр, размахивая ятаганом, кинулся к Трану с Липой. Мыши поспешно разлетелись, но тут из-под телег раздался пронзительный вопль. Все обернулись и увидели, как мышь размером с крупную утку тычит уродливую морду под телегу. Молли, бросив Тома с громким воплем кинулась к мыши и стукнула ее кулаком промеж ушей. Тварь завертелась, точно волчок, и с гнусным визгом унеслась прочь. Маленькая Мэг выскочила из-под телеги и бросилась на шею сестре.
Нолл подбежала к Тому, кинулась на колени:
— Том! Том! Что с тобою? Ты жив?
Стражник застонал и открыл глаза.
— Где король? — закричал Ветр. Он перехватил ятаган левой рукой, чтобы разрывающаяся от боли правая хоть чуть-чуть отдохнула.
— Лошади! — выдохнул Тран, вытирая струящиеся по лицу пот и кровь. — Лошади унесли. Короля и Перидана.
— Лошади от этих тварей с ума посходили! — пояснила Липа, обнимая подбежавшую младшую дочку и нежно пригибая к себе старшую. — Тома сшибли, детей телегами чуть не задавили… Хорошо мы спешиться успели... А Коль и Перидан на конях...
— Так чего стоим! — вскричал Ветр. — Нолл, что там с Томом? Тран, присмотришь за ним?
— Том, лежи! Живой он… Даже слишком! — проворчала Нолл, пытаясь удержать очнувшегося Тома.
— Я с тобой, Ветр! Там Иволга! Дети! — стонал Том, держась за голову и порываясь встать.
— Что Иволга? — растерялся Тран.
— Она не под телегами разве? — подхватила Липа.
— Мам, ты не помнишь? Тетя Иволга, когда телеги столкнулись, вперед побежала. Вместе с Колибри и Снегирьком, ты разве не видела?
Не дожидаясь конца разговора, Ветр рванул дальше на север. Дорога шла вверх, скалы сделались еще круче, их суровый черный гранит справа подступал к самой дороге. Впереди очередной поворот. Было уже довольно светло и хотя солнце еще не взошло, небо на востоке окрасилось алым…
— На помощь! На помощь! Ааааа! — раздался впереди отчаянный крик.
Когда Ветр миновал поворот, его взгляд сразу упал на окруженную мышами Иволгу в ярко-желтом платье — и на красную рубашку малыша, которого бедная женщина прижимала к себе. Тварей было больше десятка. Одна из них — размером с жирного индюка — сидела на спине упавшей Колибри. Иволга неуверенно пнула чудище, пытаясь сбить со спины девочки, но мышь цапнула женщину за ногу. Иволга закричала, Снегирек, которому надоело, что его все время прижимают, вывернулся из материнских рук и огромная летучая тварь — кажется, та самая, что чуть не убила Ветра, схватила мальчика задними лапами за рубашонку и, тяжело взмахивая крыльями, подняла в воздух. Иволга бросилась к сыну, но кружащие вокруг твари кинулись ей в лицо, цеплялись лапами за волосы.
На земле Колибри кричала и пыталась вырваться: мышь-индюк, крепко вцепившись в ее синее платьице, раззявила зубастую пасть и наклонилась над шейкой девочки, но рассыпавшиеся по плечам волосы-ветки — наследие предков дриад — набились твари в рот, не давая сжать зубы.
Снова закричала, отбивающаяся от мышей Иволга. Это был страшный крик, полный беспросветного отчаяния, и Ветр чуть не закричал в ответ, понимая, что никак, просто никак не успевает добежать до детей.
Мышь лапой отвела волосы-ветки, снова открыла пасть, но тут не пойми откуда выскочивший Перидан врезал ей когтями по носу-листику. Тварь завопила, а Ветр с облегчением выдохнул, увидев наконец Коля: тот карабкался по скале на обочине дороги, словно настоящий кот. Добравшись до выступа, Коль прыгнул на мышь-овцу. Промахнулся, но зацепился за рубашку вопящего Снегирька. Раздался звук рвущейся материи, и Коль полетел вниз, больно стукнувшись коленями о каменную дорогу. Но и мышь, не выпустившая ребенка, потеряла высоту. Коль прыгнул снова, запустил когти в перепончатые крылья. Тварь завизжала, все трое повалились на землю.
Коль упал на спину. Не выпуская кожистые крылья, он удерживал тварь на расстояние, а та щелкала острыми, как наконечники стрел, зубами пытаясь впиться королю в шею.
— Коль! Коль, держись! — закричал Перидан, бросаясь к своему королю и другу. Но мышь-индюк ударила его сзади под колени, и стражник повалился на землю.
Ветру казалось, что он бежит очень медленно — словно во сне, словно против течения… Он видел, как руки короля начали дрожать, и зубастая пасть медленно, но неуклонно приближается к его горлу...
Шаг, еще шаг… Взмах ятагана, и голова твари, лязгая зубами, покатилась вниз по дороге, прямо под ноги бегущей за Ветром Липы. Женщина визгнула и пнула голову.
Оставшиеся мыши с обиженными воплями поднялись вверх.
— Ура! — закричал Перидан, схватив на руки перепуганную, но целую Колибри.
— Победа! — подхватил появившийся из-за поворота Том, с силой пнул подкатившуюся к нему голову и, прихрамывая, бросился к жене.
— Ура! — гаркнул Тран, поймал голову когтями за ухо-лопух, раскрутил над головой и зашвырнул в лес.
— Ура! Ура! — подхватили бегущие позади Трана дети.
— Надо перевязать раны! — Перидан поспешно стянул с себя рубаху и начал когтями рвать ее на бинты.
Подбежавшие женщины окружили Иволгу. Ива обняла плачущую Колибри, начала заплетать в косичку спутавшиеся веточки на голове девочки. Нолл подхватила на руки Снегирька и внимательно осмотрела — хвала Аслану, мышь его даже не поцарапала! Мальчуган вцепился в блестящие рога тети Нолл и перестал плакать. Мэри достала с пояса флягу воды и протянула рыдающей Иволге.
— Надо в лес уходить. Тварям там особо не развернуться, и лошади у нас разбежались, — Коль, вытирая сочащуюся со лба кровь, обернулся к югу, где метрах в двадцати от них уже был виден выход из ущелья. Не больше получаса и даже по лесу они должны достичь нарнийского перевала!
Глава 7. Рассвет
И тут раздалось хлопанье крыльев, сильные порывы ветра подняли в воздух пыль и прошлогоднюю листву. Почувствовался отвратительный запах падали, люди закашлились, прикрыли глаза руками… Ветер стих, и беглецы увидели прямо перед собой на дороге двух огромных чудищ со змеиными шеями, мощными кривыми клювами и злобными черными глазками. На покрытых черными перьями спинах сидела Колдунья и Сын.
— Перидан, — прошептал Коль. — Отступайте к концу ущелья. Попытайся увести женщин в лес…
— Но, Коль!
— Делай как я тебе говорю!
Перидан кивнул, женщины вновь окружили детей и вместе с Периданом начали отступать обратно к югу. Остальные вышли вперед, загородив дорогу.
— Браво! Коль, ты растешь! — рассмеялась Колдунья, сошла на землю со спины чудища и потрепала его по голой бледной шее похожей на мерзкого огромного червяка. Рядом с ней встал растрепанный Сын. — До короля все еще далеко, но на десятника, пожалуй, уже потянешь. Женщины, куда же вы собрались? Ах, как невежливо!
Колдунья засмеялась еще звонче, взмахнула белоснежной рукой и вокруг отряда кольцом загорелось бледное голубоватое пламя высотой около метра.
— Ива, скажи, твой младенец замолкает хоть изредка? Великие льды, как я ненавижу детский крик! Меня еще в Чарне племянники достали… Знаешь, как приятно было с ними покончить? — гневно сверкнув глазами, Колдунья повернулась к Ветру:
— Ты разочаровал меня, охотник. Хуже того, ты разочаровал собственного сына. Предал его. Но еще не поздно, — голос Колдуньи стал мягче, нежнее. — И ты и твои друзья еще можете изменить свою судьбу. Присягните на верность юному правителю Орландии, присягните на верность мне, и мы с Сыном забудем прошлое... Ну же, Ветр! Неужели ты оттолкнешь собственное дитя?
Ветр сплюнул и выразительно покачал ятаганом:
— Ты послала своих волков, чтобы водить меня за нос, чтобы убить моих друзей, убить наших собак и овец… Ты заставила моего сына срубить Яблоню и пойти поджигать овчарню, а теперь говоришь о дружбе? Этой ночью я убедился, что все, что нам рассказывали про тебя — правда, а твои сладкие речи и вкусные кушанья — отравленная приманка. Будь ты проклята на земле и под небом, злодейка!
— Отец! Зачем ты так? — закричал Сын. — Я ведь хотел, как лучше… Неужели Коль тебе дороже, чем я?!
— Мой сын никогда бы не стал поджигать запертых людей! — отрезал Ветр.
— Но у тебя, мальчик, еще есть время одуматься, — вмешался вдруг Коль. — Впрочем, тебя судить не мне. Я мог бы тебя наказать или простить за смерть советника Нима. Мог бы судить тебя за покушение на жизнь твоего короля, королевской семьи, на жизни женщин, детей и пленных воинов. Но за то, что ты привел в свой дом Колдунью — только сам Аслан может тебя судить.
— Боюсь, Сын не знает Аслана, — вздохнула, подходя ближе к мужу, Ива. — Мальчик, лев поможет тебе, если ты захочешь вернуться к отцу и исправить, что натворил…
— Вот как? — смех Колдуньи зазвенел серебреными колокольчиками. — А как тогда насчет Ветра? Ведь это именно он помог мне придти! Разве не так, мой старый добрый друг? Это ведь Ветр много лет назад вырезал мою статую и хранил ее в тайне ото всех, чтобы иметь власть вызвать меня и власть этого не делать. А потом он все рассказал Сыну. Удивительно ли, что мальчик решил завершить начатое отцом? И Ветр еще смеет в чем-то обвинять собственного ребенка?!
— Это правда, ваше величество, — ответил Ветр, чувствуя на себе взгляды стражников, взгляды детей и женщин... — Сын открыл дверь, но создал ее я... Вот только я наказал мальчику никого не приводить к статуе и не верить тебе, ведьма! И тебе я давеча отказал, а ты у меня за спиной ребят окрутила… Но все равно это моя вина, ваше величество, и что ее слушал, и что статую эту проклятую не разбил, и за ребенком своим уследить не смог… Судите меня! Я понесу любую кару!..
— Твоя кара это твой сын, — тихо ответил Коль. — А во искупление того, что ты сделал, ты будешь жить подле своего короля и умрешь вместе с ним.
— Нет, — холодно рассмеялась Колдунья. — Ветр — предатель. Он предал всех: Коля, меня, даже Сына. Он недостоин суда льва и не достоин умереть славной смертью!
— Это решать не тебе! — воскликнул Коль, становясь между Колдуньей и Ветром.
— Как трогательно! — потешалась ведьма. Она подняла руку, и белые языки пламени взметнулись выше. Над головами людей заклекотали взлетевшие грифы, мерзко заверещали летучие мыши.
— Папа! — срывающимся голосом закричал Сын. — Попроси Госпожу простить тебя! Слышишь?
Языки пламени поднялись еще выше, и Ветр вдруг опустился на колени.
— Тише все! — прикрикнула Колдунья на летающих тварей. Они умолкли, но Нэйн на руках Ивы все равно заглушал шепот Ветра. Несколько мгновений Колдунья стояла неподвижно, потом взмахнула рукой и плач прервался. Вскрикнула Ива, все обернулись к ней… Личико Нэйна вытянулось, покрылось пятнышками и короткой шерсткой, уши стали огромными, на лбу выросли маленькие мягкие рожки, растерянные потемневшие глаза распахнулись на пол лица, рот открылся в безвмолвном крике — ведь голоса жирафов людское ухо не слышит!
— Каким же самоуверенным идиотом я был! — прозвучал в наступившей тишине голос Ветра. — Прости меня! Не лишай своего суда, Аслан! Не лишай нас всех…
— Замолчи! — взвизгнула Колдунья, выбросив вперед руку.
Голова Ветра превратилась в кошачью, и изо рта вырвалось тихое жалобное «мяу!». Вместо него заговорил Коль:
— Сбереги мою Орландию, Аслан! Не отдавай ее во власть этой… мяу!
— Мяу!
— Мяу!
Отряд людей с кошачьими головами единым духом опустился на колени. Языки белого пламени качнулись и двинулись к людям.
— Отец! Отец, зачем ты так? Что я скажу маме, отец? А сестрам? Я думал, ты меня поймешь! Разве ты не охотник? Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу!
Слезящимися от дыма глазами, Ветр увидел, как рядом с ним на землю опустилась кошачья лапа. Он поднял руку, чтобы положить ладонь на лапу своего короля, но вдруг осознал, что лапа золотистая, а не белая и слишком велика даже для Трана…
Языки дыма остановились и начали тихо таять.
— Аслан! Аслан! — радостно закричали дети, прыгая за спинами стоящих на коленях матерей.
— АРРРРР!
Огромный золотой зверь встал между своими людьми и Колдуньей. Летучие твари с воплями полетели прочь.
— Они сами позвали меня! — крикнула ведьма. — По закону каждый предатель принадлежит…
— АРРРРР!
Подобрав длинные юбки, Колдунья бросилась в лес. Прятавшийся за ее спиной Сын Ветра — следом.
Великий лев обернулся к людям, легонько дунул… Жирафья и кошачьи головы и лапы стали вновь человеческими, раны исцелились.
— Сынок, подожди! Сынок, вернись! Сынок, я попрошу за тебя! Сынок!… — вновь обретенным голосом отчаянно закричал Ветр.
Аслан подошел к нему и тронул огромным носом.
— Мальчик вырос. Ни ты, ни я не сможем заставить его измениться. Только он сам, если захочет, сможет разыскать путь назад…
— Это моя вина, Аслан! Я не понимал его… И я сам рассказал ему все! Сам… — охотник всхлипнул.
— Знаю, Ветр. Но ты сделал выбор. И сын твой тоже.
Часть 4. Юг и Восток
Глава 1. Лев в Орландии
Старая Нэнси всю ночь просидела над телом мужа, не сомкнув глаз. Лум с Лумином, заперев пленников в овчарне, отнесли мертвого советника к нему в дом, уложили в кровать, неловко потоптались на пороге и отправились пировать вместе с друзьями. Пир шел прямо напротив дома Нима и Нэнси. Играли скрипки, рожки, дудки — закроешь глаза и можно представить, будто все как прежде, и Ним сейчас войдет и спросит, зачем это Нэнси ушла с пира...
Сытые и сонные орландцы начали расходиться далеко заполночь — после того, как утес покинула Колдунья. Нэнси же, затеплив свечу, все сидела у окна рядом с кроватью…
Обычно Анвард просыпался на рассвете, но после ночного пира люди вставать не спешили. Потому белый огонь высоко в горах и сменившую его яркую зарю видела только маленькая древняя старушка, чья дочь и сыновья уехали в Нарнию, невесток и внучек заперли в овчарне, а муж, с которым она прожила больше восьмидесяти лет, бледный, холодный, неподвижный лежал на постели с остекленевшим взглядом, и некому было подсказать Нэнси, что глаза мертвого лучше закрыть.
Это не была первая в мире смерть. В диких горах Севера иногда погибали и великаны и люди. Старушка знала всех мальчиков, которые не вернулись с охоты. Все они были ее родичами. Какими-нибудь внучатыми племянниками. Но смерти их она не видела. В Орландии, в Нарнии смерть казалась далекой и непонятной легендой. Такой же далекой, как северная колдунья.
— Ним! Вставай! Посмотри, солнышко всходит. Вставай, Ним! Слышишь, как поют птицы? А теперь замолчали… И… Холодно-то как… Ох, Ним. Ну, посмотри же ты — летит чего-то! Здоровенное-то какое… Ох, Аслане милостивый…
На краю деревни с неба спустились два огромных голошеих грифа. С одного из них соскочил Сын Ветра, с другого сошла Колдунья. Жуткие птицы взмыли вверх и скрылись из виду.
Мальчик затрубил в охотничий рог тревожный сигнал: «Беда! Беда!». Из домов высыпали заспанные орландцы.
— Люди! Спасайтесь! — что есть мочи завопил Сын Ветра. — Коль позвал льва! Я его видел! Он идет сюда! Он уничтожит всех нас!
— Не бойтесь, друзья мои! — заговорила Колдунья. — Идемте со мной, и лев вас не тронет! Здесь слишком близка Нарния. На равнине сила льва ослабеет, а моя возрастет и там, в южном краю, мы построим великий город людей! Не жалейте об Анварде — оставьте его львиному мальчику Колю. Не берите поклажу — у нас нет времени! Лев бежит следом, ища кого поглотить! Не жалейте ни о чем — я подарю вам гораздо больше! Не бойтесь льва — уходите сейчас и он вас не тронет!
Тем временем Сын Ветра вывел из ближайшей конюшни двух лошадей и торопливо оседлал своего серого в яблоках коника.
— Жду вас на берегу Орлянки, друзья! — крикнула Колдунья грациозно вскочив на спину белого неоседланного жеребца.
Конь заржал, встал на дыбы и с места взял в галоп. Поднявшийся ветер разметал белую гриву и черные волосы Колдуньи.
— Стрекоза! — позвал Сын. Растрепанная девочка, успевшая тем не менее натянуть свое роскошное платье, выскочила из толпы. Сын помог подружке сесть боком на круп.
— Сынок! — пробилась сквозь толпу Лилиан. — Сынок, где папа?!
В этом миг с севера раздался ужасающий львиный рык. Сын вскрикнул и взлетел в седло:
— Мама, беги! Потом объясню! Спасайтесь! — завопил мальчик и со всей силы стукнул пятками коню по бокам.
С севера к Анварду приближался великий золотой Лев Нарнии. Земля содрогалась от его прыжков. Рык его был ужасен. Глаза горели.
— Бежим! — заорал очнувшийся Зар и ринулся в конюшню.
Остальные мальчишки бросились следом.
— Мама! Папа! Скорее! Ну! — Зар подвел родителям оседланных лошадей.
Глядя на перепуганного Зара, растерянный Ленельфи с женой вскочили на лошадей, взяли в седло плачущую Молли. Страх, словно лесной пожар, охватил души орландцев. Срубленная их детьми Яблоня. Ночной пир с Колдуньей. Связанные Коль и Ива. Погибший советник Ним. Как они смогут объяснить все это?! Тем более, если Аслан в гневе…
— Дети! Где же дети? — стонала Совушка.
— Раз пришел Аслан, с семьей Коля все будет хорошо, — ворчал Лесной Кот, пытаясь посадить жену на лошадь. — Колдунья же их не забирала? Значит, забрала Ива.
— Мама! Мама! Пожалуйста, поедем, мне страшно! — шептал Медвежонок, прижимая к себе бледного, толком не проснувшегося Енота.
Лилиан и Ирис, сидя в седлах, спорили с Розой, наотрез отказывающейся уходить:
— Папа, наверное, вперед пошел! Обоих же ночью не было! — со слезами убеждала сестричку Ирис.
— Не стал бы папа без нас убегать, сама знаешь! Идите! У тебя семья, мама за братом присмотрит... Бегите! — отвечала Роза.
— Милая, через пять минут убегать поздно будет, — тихо произнес Ник, прижимая к себе маленькую Лаванду.
Лилиан прерывисто вздохнула и пришпорила коня. За ней поскакала Ирис и Ник с трехлетней крохой в седле.
— Стойте! Стойте! Куда вы? Она же врет! Вернитесь к Аслану! — слабым голосом кричала с моста старая Нэнси. Но кто ее сейчас слышал?
Аслан уже стоял у калитки в Анвард. Кроме Нэнси никто не обратил внимание, что Лев не перескочил через забор, а остановился. Сидевшие на его спине дети, спрыгнули на землю и побежали открывать калитку.
— Вон твоя Нэлли! Жива и здорова! Поехали же скорее! — Лесной Кот наконец усадил Совушку в седло.
Орландцев словно безумие охватило. Многие уже и лошадей не брали — просто перелазили через забор и бежали в лес. Поггин, Брик и Клипси, вгромоздившиеся втроем на одну лошадь, на миг задержались у забора, прорубили для бегущих дыру и поскакали на юг.
За их спинами на замковой площади исчезли колдовские столы и скамейки.
Поселок, в котором жило больше сорока семей, опустел, и когда Аслан неспешно вошел в калитку, у конюшен его ждали лишь восемь человек.
Глава 2. На берегу Орлянки
Когда самые быстрые из беглецов прискакали на берег Орлянки — немного западнее, чем день назад к ней выходили мальчишки со статуей — через реку уже был перекинут резной мост, казавшийся вырезанным из кости. На дальнем, южном берегу среди гигантских папоротников горел большой костер и лежало несколько убитых оленей. Сын Ветра, набросивший поверх золотого одеяния созданный колдуньей кожаный халат, занимался разделкой. Спустившись с холма и пройдя по мосту, орландцы присоединились к парню, и скоро над рекой разнесся аромат жареного мяса. Колдунья и Стрекоза — ее рыжие волосы уже снова были уложены в высокую прическу и перевиты жемчугом — угощали пришедших вином.
— Не опасно ли так сидеть? — спрашивали люди. — Может лучше скакать дальше на юг? Или даже на запад к ущелью и уже по нему на юг?
— Не бойтесь, — улыбалась Колдунья. — Лев не пойдет за мной и не тронет никого из моих друзей. Коль, конечно, может уговорить нарнийцев отправиться в погоню, но нарнийцам нужно еще добраться до Анварда! У нас есть время подождать всех, кто решился уйти. А когда мы тронемся дальше, я сделаю так, что преследовать нас будет ой как нелегко!
Проголодавшиеся с дороги люди садились на траву и угощались жареным мясом с вином, вокруг бегали дети.
— Мама, когда мы пойдем домой? — громко спросила кроха с пробивающимися сквозь кудряшки едва заметными рожками.
— Мама, а где мой мишка? — заныл другой, ослепительно рыжий, карапуз.
— Тише, тише, — вздыхали мамы, которым и переодеть малышей было не во что.
— Стоило ли нам идти с ней? — начали перешептываться орландцы. — Правильно ли мы поступаем?
— Может разумнее вернуться к Аслану, попросить прощения? — вздохнула заплаканная Совушка, прижимая к себе Енота.
— Я, вот, тоже все думаю: чего мы, собственно, так рванули из Анварда? — откликнулся Внук Фавна. — Не съест же нас Лев в конце-то концов?… Ну, тупанули вчера, конечно…
— Да, уж, тупанули… До сих пор крик Ивы в ушах стоит, — буркнул Ленельфи. — Но ты прав: прощения просить бы надо, а не бежать сломя голову, как глупые щенки…
Еще трое всадников спустились с холма и подъехали к мосту. У мужчины в седле сидела трехлетняя кроха. Это были Лилиан, Ирис, Лаванда и Ник. Сын побежал встретить мать, и та с испугом всмотрелась в лицо мальчика: под роскошным тюрбаном оно походило на застывшее лицо каменной статуи. Кожаный халат весь пропитался кровью...
— Сын, — прошептала Лилиан. — Что с тобой? И.. Где папа?
Мальчик опустил голову. Показалось ли матери, что в его глазах промелькнул ужас?
— Ох, ты! — спохватился Ленельфи, подошедший помочь Ирис и Нику. — Я ведь его и утром не видел... Такая суматоха стояла...
— Я знаю, что с ним! — воскликнула подошедшая Колдунья — с такой горечью и такой скорбью, что все голоса смолкли. — Лев сожрал Ветра на глазах у нас с Сыном...
Лилиан выронила повод, а уже спрыгнувшая с лошади Ирис схватилась за седло, чтобы не упасть. Орландцы ахнули.
— Ветр — погиб? — выдохнул Ленельфи.
— Аслан… Не может быть! — пролепетала Совушка.
— Ну, он все-таки лев, а не овечка, — пробормотал Лесной Кот, невольно прижимая к себе сына.
— Что же мы натворили?! — охнул Ник.
Ирис, кусая губы, повернулась к брату:
— Это правда? — спросила она, сверля мальчишку глазами.
— Да, правда! — выкрикнул Сын, и люди невольно отшатнулись, настолько страшно он сейчас выглядел: мертвенно-бледный, глаза в пол-лица, дикий, лихорадочно горящий взор…— Пасть огромная, зубы почти с меня, когтищи… Как выскочит, как рявкнет и… и…
— А мой папа?! — прошептал побледневший Олвин, чей отец Камень остался преследовать волчицу.
Мальчишки переглянулись с виноватым видом.
— Зар? Что такое? Вы что-то знаете? — Ленельфи, у которого в голове не укладывалось, как такое могло произойти, да еще и с Ветром, повернулся к ребятам.
— Конечно, знают! — с прерывистым вздохом отвечала за ребят Колдунья. — Ах, Ветр! Отважнейший из охотников! Вот кому на роду было написано стать правителем Орландии! Я ведь встречалась с ним еще пока вы жили на Севере... Великий человек! Он первый решил пойти на Юг и построить царство людей! Лилиан, ты ведь помнишь, как твой муж позвал вас поехать на юг? Ах, Лилиан! Позволь я помогу тебе спуститься! Присядь к костру! Стрекоза, девочка моя, принеси ей кубок.
Колдунья создала меховую накидку и бережно завернула в нее Лилиан, бледную как… как сама колдунья. Сын сел рядом с матерью и крепко обнял ее. Лилиан чувствовала, что мальчик выдохнул, когда Колдунья заговорила. Но лицо его было по-прежнему чужим и холодным.
— Я обещала Ветру свою помощь, но Аслан опередил нас и поставил над вами нарнийца Коля. Ветр жалел этого мальчика и отдал ему всю власть… Ветр надеялся, что вы будете жить с Колем, как великаны с отцом Время. Но у великанов была я... Тогда Ветр тайно от всех вырезал мою статую. Он знал, что если вынести ее из Орландии — я приду и помогу вам, но знал и то, что я предложу вам избрать правителем именно его! И вы бы меня поддержали, верно? — Колдунья обвела охотников взглядом полным слез. — Он ведь и так был главным в Орландии, хоть и подчинялся Колю…
Орландцы невольно начали кивать головами. Действительно же для них Ветр был главным!
— Совсем недавно Ветр с сыном гостили у меня во дворце... Да, это я встретила их во время боя с медведем, именно я врачевала мальчику раны… Ветр никому ничего не сказал, а вот Сын решил открыться друзьям, и вместе они завершили начатое Ветром дело... Увы, увы! Ветр так заботился о Коле, что даже вчера не решился меня приветствовать открыто! А Коль… Коль обвинил Ветра в предательстве, и Лев сожрал его! Сожрал Ветра, сожрал Дуба и Камня, потому что они просили пощадить Ветра… Я едва успела спасти Сына...
Мальчики побледнели. Олвин в слезах кинулся к матери и сестричке. Сыновья Дуба окружили побледневшую мать. Енот прижался к отцу. Рик невольно подошел к Стрекозе поближе. Люди с ужасом переглядывались не в силах поверить…
— А я между прочим всегда говорил, что не зачем так плясать вокруг Коля! Баран с уступа! Все беды из-за него! — прозвучал в наступившей тишине голосок Роббина.
Колдунья крепко обняла прячущего глаза Сына, подождала минутку и продолжала дрогнувшим голосом:
— Почтим же память погибших минутой молчания, как это принято у нас на Севере!
Все, кто еще сидел — поднялись на ноги и склонили голову. В воздухе возникли кубки с вином. Многие залпом выпили — не только память почтить, но и в себя придти попытаться…
— О, Роза, — простонала Лилиан и обняла, севшую рядом с ней Ирис. Та прерывисто вздохнула: в самом деле, если Лев проглотил отца и двоих охотников, пощадит ли он оставшуюся в Анварде сестру?!
— Может быть он уже наелся, ма… — прошептал Сын.
— Сын Ветра, и вы, Лилиан и Ирис, мне так жаль, что я не успела спасти вашего отца и мужа! Олвин, Синичка, Мод, Мальва, Ясень… Простите меня, что не смогла уберечь Камня и Дуба… Мне и в голову не приходило… Ах, это такая утрата… Такая утрата… — голос Колдуньи прерывался, казалось, она вот-вот расплачется. — Но дух отцов живет в сыновьях! Лилиан, ах, какого прекрасного сына ты родила! Он сражался с медведем как настоящий герой! И я готова помогать ему так же, как хотела помогать его отцу! Ради него я построю великий город охотников и воинов. Ташбаан будет ему имя. А ты, юноша, станешь первым тисроком, а Лилиан — матерью тисрока. Для вас я создам прекрасный дворец в самом сердце Ташбаана. Мы будем вечно чтить память Ветра, но ты, юноша, больше не будешь зваться Сыном. У властителя должно быть собственное имя, и я нарекаю тебя Илхан Благодетель Народов. Не думай, что мы проиграли. Мы лишь отступили. Для всех, кто пойдет с тобой, ты построишь великое царство, и однажды настанет день, когда мы вернемся отомстить Колю за гибель Ветра!
Сын Ветра наконец поднял глаза и расправил плечи. Впервые с прошедшей ночи в его сердце затеплилась надежда, что еще не все кончено… Его рука невольно потянулась к ятагану, но на поясе было пусто…
— Да, отомстим! — тем не менее крикнул он. — Мама, верь, я обязательно отомщу за отца!
— Я с тобой! — закричал Олвин.
— Не думаю, что Ветр хотел бы мести, — неожиданно подал голос молчаливый Ник, муж Ирис.
— У вас друга предали и убили, а вы хотите это просто так оставить! — возмутилась Стрекоза.
— Ну, кто и кого предал этой ночью — не самый простой вопрос, девочка, — нахмурился Лесной Кот.
— Погодите, погодите, — вступил в разговор Внук Фавна. — А ведь из ее слов получается, что Ветр про нее знал, а звать не стал!
— Верно! — словно очнувшись подхватил Ленельфи. — Я теперь понял наконец, что с Ветром не так было на Севере! Почему он волков этих испугался… Зачем охоту вчера прервал и в Анвард кинулся... Не хотел, чтобы ты приходила, вот в чем дело!
— И, накрой меня лавина, он был прав! — топнул копытом Внук Фавна.
— Что ты нам принесла? Смерть товарищей? Вражду с Нарнией? Ради жратвы, блестящих побрякушек и сияющего дворца? — продолжал Ленельфи, сердито глядя на Колдунью. — Лично меня жизнь в охотничьей избушке вполне устраивает!
— Отец, ты что вернуться предлагаешь?! — Зар дернул Ленельфи за рукав. — Да нас же сожрут, как дядю Ветра!..
— Поздно уже возвращаться, — вздохнул Рик. — Слишком далеко все зашло…
— Если б и не сожрали... — покачал головой Внук Фавна. — Как теперь родителям в глаза посмотреть?! И Нэнси, и Францискам и...
— Но мир велик — зачем нам идти за ней? — выкрикнул Лесной Кот.
— Потому что великий город куда интересней охотничьей избушки! — возмущенно парировал Зар.
— Дядя Ленельфи, — вмешался в разговор Сын Ветра. — Вот, скажи мне, почему вы, взрослые, все время останавливаетесь на полпути? Всю жизнь охотились и скрывали это, чтобы с Колем не ссориться. Мой отец подружился с Белой Госпожой, но за все годы так и не решился позвать. И вот сейчас... Мы ушли от Коля. Мы свободны. Мы можем стать великим народом, построить город, который затмит замок великанов, можем стать великими охотниками и воинами. Разве не об этом мечтал мой отец? Разве не об этом мечтали все мы? Вам уже на блюдечке мечту принесли — а вы отворачиваетесь, как Лаванда, когда Ирис ее кашей кормит! Ну, убежите вы в охотничью избушку, а дальше что? Мы же охотники, а не полевые мыши!
— Верно, Сын! То бишь эта... Илхан! Чтобы папа не говорил, а я с тобой! — топнул ногой Зар.
— И я! — подхватил Роббин.
— И я с тисроком и Госпожой! — закивал головой Дик.
Стрекоза молча встала рядом с Илханом и Колдуньей. Лум, Лумин, Олвин, Томас, даже маленький Дэн тоже их окружили.
— Зар! — крикнул Ленельфи. — Хватит! Вы заигрались! Иди сюда!
— Нет! Я пойду с Илханом!
— Значит, пойдешь один!
— И пойду!
— Милый, нельзя ребенка отпускать одного, — черноволосая Дочь Березы, жена Ленельфи, обняла Молли и с укором посмотрела на мужа.
— Они уже не дети! — Ленельфи покачал головой.
Когда это произошло? Еще несколько дней назад, на Севере, с ним рядом был ребенок — иногда упрямый и капризный, но всегда доверяющий отцу, а главное — любящий. А что теперь?
— Ты на Илхана глянь! — посоветовал Ленельфи жене.
— Бедный мальчик отца потерял, а ты..
— Дерево они рубили при живом Ветре...
— Мальчики хотели, как лучше!
— Вон, даже мама поняла, а ты! — Зар с обидой смотрел на отца.
— «Даже мама»! Слышишь, Березовна? Они же кроме себя никого ни видеть, ни слышать не хотят!
— Гномы! — вскричала Колдунья, увидев, что все семейство отходит подальше от нее и ее мальчиков. — Неужели вы не пойдете со мной? Помнишь, Поггин, я обещала тебе показать горы, где есть и золото и серебро и самоцветы?..
— Не, не, я с папой, — пробурчал в ответ гномик.
— Ты, Колдунья, больно мягко стелешь, — отрезал старший гном Брик. — Все вы сильны обещать. И Ветр, и Коль и Аслан много всего красивого говорили, и где все это? Город, говоришь, нам построишь? Как же. Небось, сразу начнется: ой, гномики, тут колодец нужен, тут камин... Даже Дерево срубить вам Поггин понадобился... Тьфу на вас. Мы сами себе все построим. А на других больше вкалывать не будем!
— Пог! — заорал Лумин. — Ты совсем дурак? Не уходи! Вас же лев сожрет!
— Что-то до сих пор не сожрал, — хмыкнул Диггл.
— А ведь верно! — хлопнул себя рукой по лбу Внук Фавна. — В горах всех мог бы переловить, когда эта ледышка рванула сюда, бросив нас!
— Темнит она, — поддержал Ленельфи.
— Охотники! — тряхнув рыжими кудрями крикнул Внук Фавна. — Как по мне, нам пора идти дальше. Не хочется проверять есть за нами погоня или нет. Пойдем вдоль берега по воде. Что думаете?
— А если кто еще из Анварда придет? — тихо спросила Ирис.
— Слушай, ну уже много пеших пришло, думаю, те, кого до сих пор нет, просто убегать не стали!
Народ забурлил. Женщины плакали и кричали, взывая к мужьям и детям. Мужчины ругались, малыши рыдали...
— С ней мы станем сильным народом! — горячилась Дочь Сатира. — Забыли уже, как волки у нас собачек задрали и овечек? А она нам оружие даст, заборы каменные!
— Вы посмотрите, какие с ней дети стали взрослые, да красивые! — убеждал друзей Рик.
Лилиан и Ирис отошли в сторонку и обнялись.
— Уходите, — шептала мать. — Я останусь с мальчиком, а ты уводи Лаванду…
— Зачем вам сейчас принимать решение? — удивлялась Колдунья. — Пойдемте с нами. Вам не придется бояться погони, вы увидите пустой ли звук мои обещания. А решите уйти — уйдете в любой момент!
— Мы вчера подождали и посмотрели! — хмыкнул Лесной Кот. — Ленельфи прав: ничего хорошего это не принесло!
— С меня довольно! Мари, ты идешь? — окликнул жену Внук Фавна, спустился к воде и зашагал по мелководью.
— Я с тобой! — проворчал Ленельфи. — Хватит с меня разговоров.
— Пойдем, Совушка! — Лесной Кот усадил сыновей и жену на лошадей и поспешил с ними к реке.
За ними потянулись другие охотники. Ушли почти все, у кого дети не связались с Колдуньей. Ушла семья Лума и Лумина... Лум посмотрел вслед уходящим, поскреб затылок и бросился догонять.
— Эй, эй! Ты куда? — заорал Лумин. — А ну стой!
— Куда, куда... Куда же без батьки с мамкой...
— А без меня куда? Стой, я тады с вами!
— Ну, что ж, друзья, пойдемте и мы, — сказала Колдунья, окинув взглядом оставшихся. — А чтобы нас никто не догнал...
Она дунула на мост и от исчез, словно его никогда и не было, затем наклонилась, зачерпнула пригоршню речного песка, что-то над ним пошептала и с улыбкой бросила наземь. Упавший песок вскипел беловатой пеной и начал на глазах разбухать, разбегаясь вправо и влево.
— Идемте, — повторила Колдунья, взлетая на спину белоснежного коня.
Стрекоза, Илхан, шестеро мальчишек, их родичи и Дочь Сатира с семьей тронулись следом. На одной из лошадей ехала Лилиан. Она не сомневалась, что будь жив Ветр, он бы наверняка что-нибудь да придумал. Он всегда умел убеждать... Убеждать всех кроме Сына... Без Ветра все пошло прахом. Оставалось только ехать за одетым в чужие одежды мальчиком и, оборачиваясь к орландским горам, видеть, как за копытами лошадей разбегается, погребая зеленую траву, белый песок...
Глава 3. Возрождение Анварда
Утреннее солнце нежным светом озарило горную дорогу. Ласково шумела листва букового леса, по-весеннему звонко пели птицы. Аслан не только развеял чары и исцелил раны, но и вдохнул в людей силы: все хоть и не спали, и были всю ночь были в дороге, а потом еще и с мышами бились, чувствовали себя бодрыми и отдохнувшими.
Великий Лев велел стражникам принести дров, разжег костер и создал котелок, в котором тут же начала пыхтеть сладкая манная каша с тыквой.
На смех и ласковые радостные голоса неожиданно приползла покрытая кровью однокрылая кожанка. Первой ее заметила востроглазая Лиззи.
— Ой, мама, смотри! — закричала девочка, бросаясь к нетопырю.
— Осторожней, принцесса!
Ветр кинулся следом, но девочка уже подхватила на руки черную лохматую мышь, размером с курицу.
— Брось ее, Лиззи! Укусит!
Ветр попытался схватить мышь за шею, но Лиззи увернулась и кинулась к Аслану.
— Оставь их, Ветр, — усмехнулся Великий Лев. — Кожанка простое животное. В ней нет зла.
Лев дунул на мышь, исцеляя раны.
— Я дал ей возможность питаться пыльцой и фруктами. Можешь угостить ее кашей, Лиззи.
Когда дети наелись, Аслан усадил их к себе на спину и умчался в Анвард. Повеселевшую кожанку оставили Липе. Нэйн на руках Ивы крепко заснул, а взрослые, прежде чем пойти следом, решили съесть еще по тарелочке. Внезапно с севера послышался стук копыт.
Мужчины, не сговариваясь, достали ножи и загородили женщин.
— Это свои! — закричала Нолл. — Шекспир! Артур!
Она вдруг разрыдалась и бросилась навстречу сыну и мужу.
Возвращающиеся из Нарнии орландцы — семеро всадников и две повозки с женщинами — послали коней в галоп, и через пару минут Нолл и внучки Нима уже обнимались с родичами.
— Ваше величество! Почему вы здесь?! — воскликнул Артур. Он соскочил с коня, обнял рыдающую Нолл. — Козочка, милая, что случилось?!
— Что с вашей одеждой? — подхватила Глориана. — Вы ранены?!
— Аслане милостивый, где же дети? — перепугалась Радуга, жена Галахада.
— Вы вернулись одни? Нарнийцы не приедут? Расскажи ты, Артур, — голос короля звучал непривычно строго.
Артур, стройный невысокий блондин, выпустил Нолл из объятий и подошел к Колю.
— Думаю, приедут, ваше величество. Мы просто вперед поскакали… Детей к родственниками завели и поехали…
— Т.е. с Королями вы не поговорили?
— Ну, как… Мы рассказали, что тут случилось и… Аслан ответил, мол, зря мы короля бросили… Вот мы и…
— Поехали назад, недоделав и то, зачем отправились в Нарнию? — Коль нахмурился. — Не буду скрывать — я разочарован. Но, как бы то ни было, сейчас нужно возвращаться в Анвард. У нас для вас новостей гораздо больше. И начну я с самой горестной…
Когда отряд короля Коля проехал опустевший поселок и поднялся на мост, на замковой площади они увидели Великого Льва. Меж его лап сидела крошечная заплаканная старушка, а за спиной стояли, или скорее прятались, семеро орландцев. Только Роза, ни на кого не смотря, выбежала вперед и крепко обняла сходящего с моста отца.
— Вот твои подданные, Коль, — сказал Лев. — Нет смысла обсуждать то, что прошло. Утром они сделали свой выбор.
— Мама!
— Бабушка!
Родичи Нэнси бросили у моста лошадей и повозки и кинулись к старушке. Та ласково обнимала каждого и вставала на цыпочки, чтобы поцеловать.
— Роза, что с мамой и Ирис? — обнимая дочку спрашивал Ветр.
Девушка торопливо пересказала отцу все, что произошло утром.
— Когда Аслан сказал нам, что ты с Колем и скоро придешь, я хотела поехать позвать всех обратно, но Аслан не велел, — вздохнула она.
Ветр крепко прижал дочурку к себе. Еще вчера он бы не раздумывая вскочил на лошадь и поскакал возвращать семью, несмотря ни на какие запреты, но теперь… Освободив ведьму, которую Аслан удерживал на Севере, чуть не погубив Коля и собственными руками отдав колдунье родного сына… Нет, теперь он не может считать себя умнее Аслана…
— Пойду, заварю чай, — Нэнси, утерла слезы и заковыляла к дому. Ее дочь, невестки и внучки поспешили следом. Пушинка, щипавшая во дворе травку, подняла голову и приветствовала людей радостным: «Беее!».
— Нолл, будь добра, посмотри, Пушинку не пора подоить? — попросила Нэнси.
— Детей ищите? — спросил Лев, заметив, как приехавшие начали оглядываться по сторонам. — Они у Анвардки. Я попросил их найти, куда унесло Яблоню.
Ива невольно вздохнула, бросив взгляд на яблоневый пень, протянула мужу улыбающегося Нэйна и подошла к высокой светловолосой женщине — жене Утеса.
— Тетушка Терновник, вы с дочками поможете нам накрыть на стол?
Когда все женщины скрылись во дворе, Ветр погладил Розу по волосам-веткам:
— Иди, дочка, помоги Нэнси.
— Там столько народу, что я скорее помешаю, — горько улыбнулась девушка.
— Это столько — все что у нас осталось…
— Хорошо. Чай, так чай, — кивнула девушка.
Стражники вошли в замок и вынесли на опустевшую площадь лавки и стол — всего одного стола хватило на всех оставшихся!
— Аслан, неужели всех остальных она увела?! — с горечью спросил Коль. — Неужели уже ничего нельзя сделать? Это ведь моя вина... Сын и другие ребята всего лишь дети… Чуть старше Дара… Неужели нет возможности их вернуть? А наши охотники? Они столько лет терпели мое правление…
— Аслан, — подхватил Ветр. — Дозволь мне поехать за ними! Пусть Колдунья меня убьет, но я скажу остальным, что ее нельзя слушать!
— Большинство ваших людей не пойдут с Колдуньей, — отвечал Лев. — Даже Ирис расстанется с братом.
— Значит, они вернутся? — оживился Коль. — Может и вправду мы с Ветром поедем их встретить?
Аслан печально покачал золотой гривой:
— Нет, Коль. Они не захотят говорить ни с тобой, ни со мной. Давайте примем их выбор — отойти.
Женщины начали разливать чай в фарфоровые чашечки. Для Аслана Липа принесла огромную кружку Трана. Ива наполнила ее молоком и душистым чаем и с поклоном подала Льву. Тот осторожно взял кружку лапами и повернулся к Ветру:
— Я знаю, как тебе тяжело их отпускать, как тяжело расставаться с семьей... Знаю, что Лилиан и Ирис не пировали с Колдуньей. Их души чисты и однажды они вернутся обратно. Не бойтесь. Я не оставлю ушедших. Тех, кто расстался с Колдуньей, встретят и направят туда, где она до них не доберется. Но и для тех, кто ушел вместе с Сыном все еще есть выбор. Вот только выбирать они должны сами. Вам же предстоит возродить Анвард и защищать его. А первое, что нам предстоит сделать — похоронить советника Нима.
Женщины принесли миски с горячими лепешками — Нэнси не смогла ограничиться чаем и уже колдовала у очага. Аслан посмотрел на Розу и Ветра — девушка прижалась к отцу, по щекам у обоих катились слезы.
— Вы должны знать, что мальчик не хотел смерти старца, — тихо произнес Аслан. — Но, как бы то ни было, он призвал к нам ангела смерти, и тот уже начал собирать свой урожай…
— Дуб! Камень! — ахнул Ветр. — Волчица не солгала? Они погибли?!
— Увы. Вы с Утесом найдете тела там, где Быстрая впадает в Орлянку... Но вначале похороним Нима. Потребуется не просто место для трех могил, а кладбище. Подумайте, где вы его разобьете.
Воцарилось горестное молчание. Наконец Коль спросил:
— Аслан, а то, что Колдунья о предателях говорила... Лгала она насчет древних законов?..
— Не совсем, — вздохнул Лев. — Есть древний закон, но Колдунья, как обычно, трактует его, как ей нравится. Ветр не открыл для нее двери, а потому власти над ним у Колдуньи нет. А, вот, Сын и многие, кто пошли с ней сегодня, увы, действительно отдали себя в ее руки... Но настанет день, и я отвоюю у нее всех, кто захочет ко мне вернуться! Запомните, сыны Адама и Евы:
Когда из другого мира
в Нарнию дети придут,
Окончится власть Колдуньи,
И с пленных оковы падут.
***
Ранним утром дети короля Коля и пятеро их друзей спустились по каменной лестнице в ущелье к пенящейся, бурлящей Анвардке. Дар посадил Нэлли к себе на плечи.
— Нэлли, ты сидишь выше всех — тебе яблоню и искать! — улыбнулась сестренке Лиззи.
— Молли меня выше, — задумчиво ответила девочка. — Я яблочко хочу!
— Что ты, я маленькая! — приседая на ходу, хихикнула четырнадцатилетняя Молли, росту в которой было уже под два метра.
— Как найдем, съедим по яблоку! — отозвался Дар.
Далеко внизу, бурная анвардская речушка впадала в Орлянку, а до того порядком кружила между скал. Даже небольшой водопад на ней был. Ребята шагали уже несколько часов, когда Нэлли вдруг закричала:
— Яблоня! Вон-вон-вон, яблоня!
Девочка так подпрыгнула на плечах Дара, что чуть не свалилась.
И в самом деле, Волшебная яблоня застряла на повороте реки, зацепившись ветвями за какую-то корягу у противоположного берега.
Дар огляделся. На другом берегу была заросшая лесом долина. Отличное место, но как туда перебраться? Река бурлила, грозя свалить с ног… Вот, растяпа, мог ведь собраться, как следует и взять с собой топорик, но нет. Поспешил пойти, радуясь особому поручению Аслана…
— Вот что, — решил принц. — Вы бегите домой. Скажете взрослым, где яблоня. А я поищу путь на тот берег…
— Но Аслан же сказал яблоки оборвать…
— Я сам оборву.
— Давай мы с тобой останемся, — предложила Лилн.
— Хорошо. Нэлли, а ты…
Дар попытался снять девочку со своей шеи.
— Нет! Я хочу яблоко! Я с тобой! Неееет!
— Ну, что с вами делать, — засмеялся Дар. — Значит, мы с сестрами остаемся, а вы бегите в Анвард.
***
Посовещавшись, орландцы решили выделить для умерших Тенистую долину, лежавшую к востоку от Анварда. Тран и Утес с сыновьями, взяв лопаты и топоры, сели на лошадей и отправились копать могилу. Липа, оставив кожанку в королевском доме, взяла трех лошадей и поскакала вдоль Анвардки — Аслан предупредил, что часть детей уже возвращается. Коль с Ветром, Томом и Периданом занялись изготовлением гроба, а поскольку раньше никто из них ничего подобного не делал, то одно обсуждение заняло не меньше часа.
Тран и Утес, сообразив, что не уточнили у Аслана, как именно нужно класть покойника, выкопали на всякий случай яму побольше: гроб в нее можно было и горизонтально положить и вертикально поставить.
Когда могильщики вернулись в Анвард, одетый в праздничные одежды Ним уже лежал на шерстяном одеяле в гробу из вяза. Чтобы Нэнси смогла переодеть мужа и закрыть его остекленевшие глаза, Аслан дунул на тело, и ненадолго оно вновь обрело мягкость.
Все, у кого нашлись темные одежды, переоделись в них, гроб перенесли на украшенную вечнозелеными веточками розмарина телегу и уже совсем собрались тронуться в путь, но тут с севера раздался стук копыт.
На дороге бегущей от нарнийского перевала показалась длинная процессия. В Анвард приехали все пятеро нарнийских королей с королевами и нарнийцами.
Впереди летела стайка дроздов.
— Орландцы! Орландцы! — кричали они. — Мы знали! Знали!
— Ведь это Белка сказала нам, что на Лисьей горе вкусные ягоды!
— Белке это сказал Кролик!
— А ему Енот!
— А Еноту! Еноту сказал сам Аслан!
Высокий и смуглый Франциск III и его прекрасная королева-наяда первые соскочили с лошадей и бросились к советнику Ниму:
— Сынок! Что с тобою, сынок?!
Нэнси, рыдая, обняла свекра и свекровь.
— Ох, ты! — горестно воскликнул Франциск I, глядя на тело правнука. — Знал я, что раз наша дамочка с Севера вырвалась — добра не жди, но что до такого дойдет… Как ты, сынок? — обернулся он к подошедшему Колю. — Верно, закончатся теперь мирные времена... Э, да ты, сынок, смотрю, изменился…
Праотец прищурился и внимательно вгляделся в посуровевшее лицо сына.
— Конечно, изменился, пережить такое! — королева Елена крепко обняла младшего сына. — Все они изменились…
К каждому орландцу подходили нарнийские родственники — родители, братья, племянники... Еще больше нарнийцев своих родичей не находили и — кто со страхом, кто со скорбью, а кто и с гневом — слушали о том, что случилось нынешней ночью.
***
— Жаль, мы веревки не взяли, — вздохнул Дар, разглядывая речку. Здесь было уже не так глубоко, и сам он мог попытаться перебраться на ту сторону, но сестры…
— Почему не взяли? — удивилась Лиззи. — У меня есть.
— Что ж я тебя сразу не спросил, — сконфужено засмеялся старший брат.
— Дар, это не слишком опасно? — Лилн с сомнением вглядывалась в бурную речку. — Может просто подождем родителей?
— Ерунда. В крайнем случае, меня немного снесет вниз по течению и все. А кроме того… Понимаете, мне Аслан еще одно поручение дал! Тайное! Сказал, только вам и маме с папой рассказать можно, а больше никому! Поэтому мне обязательно нужно добраться до Яблони до того, как придут остальные!
— Ой! Как интересно!
— А что за поручение?
— А вы никому не расскажете? Нэлли, будешь хранить тайну?
— Буду!
— Ну, тогда слушайте: Аслан поручил взять самое красивое яблоко и посадить его где-нибудь в этой долине. Найти хорошее место и посадить!
— И тогда у нас снова вырастет Волшебное дерево?
— Конечно! Раз Аслан сказал, значит, вырастет!
— И Колдунья тогда не сможет вернуться? Но почему надо посадить здесь в лесу, а не рядом с замком?..
— Так охотничьи мальчишки могут снова ее срубить! Аслан сказал, что скоро придет охранитель и будет жить рядом с яблоней, а сейчас нужно ее посадить…
С этими словами Дар снял обувь, сплетенную из волокна гигантских папоротников, разделся, опоясался веревкой и вошел в воду. Ледяная вода обжигала кожу, течение пыталось сбить с ног, но мальчик упрямо шел вперед и вскоре достиг противоположного берега.
— Молодчина Дар! — закричали сестры.
Мальчик подул на окоченевшие руки, размотал веревку, крепко привязал ее к молоденькому дубку и, глубоко вздохнув, отправился в обратный путь.
На сей раз идти было еще тяжелее. От холода начало сводить ногу, но мальчик, сжав зубы, добрался до сестер. Пока он прыгал по берегу, пытаясь согреться, девочки привязали второй конец веревки к березе, разулись и подоткнули подолы платьев.
— Ну, что, Дар, ты готов? Или может костер разведем?..
— Нет, нет! Надо идти. Все нормально. Нэлли, ты ведь найдешь самое красивое яблоко? Полезай тогда мне на плечи.
Крепко держась за натянутую веревку, королевские дети перебрались на другой берег и побежали к яблоне, чья серебристая листва сверкала среди травы. Лилн и Лиззи так хотели пойти вместе с братом, что даже есть яблоки не стали, спеша оборвать все до прихода взрослых.
— По дороге съедим, — отмахивались они от Дара.
— Вот, вроде и все.
На траве возле Яблони высилась кучка ароматных собранных яблок. Одно краше другого.
— Ну, что, Нэлли, нашла самое красивое?
— Вот! — девочка протянула брату большой серебряный плод. На лицах детей заиграли блики.
— То, что надо!
— Тогда в путь!
Далеко идти не пришлось. Через сотню метров деревья расступились и ребята оказались на небольшой полянке. Посреди нее сверкал в солнечных лучах пруд — такой круглый, словно его выкопали здесь специально. Дети ахнули.
— Тут?
— Да, да!
— Бросай, Дар!
Мальчик огляделся по сторонам. Он хорошо помнил рассказы о том, как мальчик Дигори посадил нарнийскую Яблоню и как его отец посадил ту, что срубил Сын Ветра с приятелями… Как хорошо, что кроме сестер рядом с ним нет никаких зрителей… Мальчик поднял яблоко повыше и заговорил:
— Мы сажаем тебя тайно. А потому я не буду бросать. Ты слишком красивое и яркое. Мы с сестрами выкопаем ямку и спрячем тебя в ней. Пусть Аслан хранит тебя, а ты храни нашу Орландию от Колдуньи. А мы… — Мальчик взглянул на сестер. — Мы клянемся хранить тайну и никому кроме родителей и твоего охранителя не говорить о тебе! Клянемся, защищать тебя и страну, если Сын Ветра или его ребята или кто-то еще к нам сунется!
— Клянемся! — подхватила Лиззи, положив руку на яблоко.
— Клянемся! — откликнулась Лилн, кладя руку поверх ладони сестры.
— Клянемся! — закричала Нэлли.
Дар подвинул яблоко поближе к себе, и сидящая у него на плечах сестренка тоже приложила ладошки.
Дар еще раз осмотрел пруд.
— Давайте здесь. Тут достаточно светло, но за травой и кустами росток не сразу увидят, даже если подойдут близко.
***
— Как и нарнийские звери, ваш праотец Адам создан был из земли, и потому тела ваши возвращаются в землю до той поры, покуда не настанет Последняя битва. Но ваши души не умирают, так что разлука не будет вечной. Все, кто мне верен, после смерти уходит за Восточное море и там — в моей стране — ждет своих родных. В свой срок каждый из вас придет туда, а Ним отныне будет встречать пришедших.
Мужчины осторожно опустили гроб на веревках в могилу. Коль предложил каждому бросить на него несколько горстей земли, и пришедших оказалось так много, что вскоре огромная яма была полностью заполнена. Впрочем, среди гостей было двое нарнийских великанов, да и люди великаньих кровей тоже бросили немалые горсти. Опять же говорящие псы, кони и леопарды горстями ничего кинуть не смогли, а вот задними лапами у них получилось неплохо...
— Ваше величество… И ты, Нэнси, — вдруг проговорил Ветр. — Позволите ли вы мне вырезать статую дедушки Нима?
— Ох, Ветр! — прослезилась старушка. — Вырежи, пожалуйста! Хоть правнукам потом покажу… Они ж не запомнят… Поставлю у нас во дворике… Или, может, на площади, а Коль? Хотя, наверное, лучше всего прямо здесь… Буду приходить… Посмотреть хоть… — и она расплакалась.
— Очень хорошая мысль! — воскликнул Коль. — Мы поставим его статую здесь — как раз получится у входа на кладбище… Как знак того, что он встречает умерших в стране Аслана! Мне кажется, советнику бы понравилось! Может быть статую сделать из нашей Яблони? Ведь Ним погиб, защищая ее… — Коль обернулся к Аслану. — Или мы должны проститься с ней как-то иначе?
— Мне нравится ваше решение, — улыбнулся Лев.
— Тогда решено! — Коль подошел к самой могиле. — Прощай, советник! Прости, что не смог тебя защитить! Мне будет не хватать тебя и твоих учений! Но я клянусь сделать все, чтобы подобное не могло повториться! Клянусь защищать Орландию от Колдуньи и ее слуг!
— Клянусь! — подхватили орландцы.
— Клянусь! — закричали Молли, Мэг, Гвендален, Колибри и маленький Снегирек.
— Как вырос наш мальчик, — глядя на Коля, тихо прошептала Мари — младшая дочь праматери Елены и Франциска I.
— И в самом деле. Настоящий король, — согласился Франциск I.
— Нечета нам, — улыбнулась королева Елена.
А их старший сын — Франциск II произнес громко:
— Нарния всегда будет готова придти к тебе на помощь, брат мой, король Орландии!
— Благодарю тебя, царственный брат! Боюсь, Анварду и в самом деле понадобится помощь. Орландия обезлюдила, а замок необходимо укрепить. Если доблестные нарнийские гномы согласятся…
— Гномы всегда к твоим услугам, король Орландии! — нестройным хором откликнулись бородатые гости. — Скажи, что ты хочешь?
— На утесе нужна каменная стена и подъемный мост.
— Бедный мальчик, — вздохнула Мари, оборачиваясь к своему брату Чарли. — Как его напугали эти чудовища… Подъемный мост, каменная стена… Неужели он думает, эти шалопаи осмелятся сюда даже нос сунуть?
— Это мой сын, ваша светлость, — откликнулся Ветр, расслышавший ее слова. — Рано или поздно он вернется.
— Отныне, — раздался голос Великого Льва. — Орландия станет страной рыцарей, ибо на юге от нее поселились люди Колдуньи, а это враг жестокий и беспощадный.
— Что ж, — отозвался Ветр, — если его величество позволит, я бы посоветовал всем орландцам, способным держать в руках оружие, с завтрашнего дня начать тренироваться. Мы с Утесом можем сделать луки и научить всех стрелять...
— Да будет так, — согласился Коль. — Том, Перидан, на вас уроки фехтования. Тебя, Ветр, я назначаю генералом Орландии. А теперь, дети, покажите нам, где лежит Яблоня!
Эпилог. В путь!
Расставшись с Колдуньей, беглецы много часов шли вверх по Орляндке на запад. Когда день начал клониться к вечеру, решено было сделать привал и поискать в лесу на южном берегу укромное место для ночлега. Часть мужчин собралась отправиться на охоту. Но не успели путники вывести лошадей на скалистый берег, как Внук Фавна с удивлением воскликнул:
— Смотрите, лодка!
И в самом деле, с запада навстречу путникам выплыла удивительная ладья с темно-синим парусом. В то время в Нарнии знали только маленькие лодки и плоты, корабли же видели лишь на картинках в книгах из мира праотцов, так что ладья показалась им огромной, хотя на деле это был крошечный кораблик с одним единственным парусом и искусно вырезанной головой тельца на носу. Но самым удивительным было другое: Орлянка брала начало в западных землях, где в те времена никто не жил. Конечно, все слышали о Тайном саде, где мальчик из мира праотцов сорвал плод волшебного дерева, но больше тот сад никто отыскать не мог, и все, кто ходил, скакал или летел на запад, рассказывали лишь о высоких скалистых горах, заросших темными лесами, в которых бродили дикие звери.
И вот из этих диких краев плыла ладья! Правил ей высокий человек в темной мантии и широкополой остроконечной шляпе. И паруса и одежда путника были расшиты таинственными золотыми знаками. Лицо его казалось молодым, но длинная густая борода серебрилась точно у старца.
— Вечер добрый! — крикнул длиннобородый человек. — Далеко ли до моря?
— К утру доберешься, — растерянно закричали ему в ответ.
— Ну, нет, я не настолько спешу, чтобы плыть ночью, — засмеялся странник. — А вы куда путь держите, люди добрые? Не позволите ли переночевать с вами?
Беглецы переглянулись, и Внук Фавна осторожно ответил:
— Не в добрый час пришел ты в наши края, мил человек. Пробралась сюда злая северная колдунья. Мы бежим от нее на запад, и ночевать хотели в лесу...
— Эх, эх, — отозвался странник. — Знал я, что под нынешними звездами Колдунья обязательно попытается вырваться с Севера... Значит, у нее получилось, и южное царство раскололось на три части? Эх-эх-эх... Но на западе вам от колдуньи не скрыться. Ее твари легко отыщут вас в горных лесах. Идите лучше на восток! На море ей так легко не сунуться...
— На море? — удивился Лесной кот.
— Ты шутишь?! — охнул Ленельфи.
— Разве там можно жить? — фыркнула высокая рыжая Стрела.
— Там волны и ураганы... — поддержала растерянная Совушка.
— Посмотрите на мою ладью. Она мала, но я множество раз пересекал на ней небесное море, попадал и в ураганы и штормы... Когда мы с братьями поняли, что Колдунья может вырваться с Севера, то решили послать к вам одного из нас. Жребий пал на меня, и это последнее мое плавание. Но прежде чем поселиться на суше, я буду рад передать знания тем, кому они пригодятся.
— Но как мы будем жить в море??? — не сдавался Кот.
— Да не в море! Что вы! Там множество островов — выбирайте любой, где есть пресная вода, и живите! Ловите рыбу, стройте корабли, бороздите морские просторы, подружитесь с морскими духами...
— И ты научишь нас, как это делать? — уточнил Внук Фавна.
— Конечно! Я и ладью бы вам подарил, но всем на ней не уплыть... Да и лучше вам самим научиться корабли строить...
— Здорово, конечно, вот только на нас не только колдунья того... Охотится. — пробормотал Сын Великана. Лум, прижимаясь к отцу, громко шмыгнул носом.
— Никто за вами не гонится, — покачал головой странник.
— Откуда тебе-то знать? — протолкнулся вперед гном Диггл.
— Я звезда, дорогие мои. Я слышу голоса моих сестер и братьев. Я знаю, когда наступают времена хорошие для путешествий, знаю, когда миру грозят бедствия, а когда можно надеяться на богатый урожай. Сейчас лучшее время для мореходов. Даже неопытным не будет препятствий. Впрочем, есть еще Нарния. Она защитит от Колдуньи любого...
— Нет, в Нарнию мы не пойдем! — проворчал Ленельфи.
— Меня это удивляет, но — как знаете...
— А что тебе-то с того, что мы корабль построим и на острова поплывем? — хмуро спросил Брик.
— Так с меня ж спросят потом, почему я не защитил кого-нибудь из местных жителей, — подмигнул гномам человек-звезда. — А как я вас защищу на западе? Никак. Сам я в этих краях поселиться должен. Колдунью в Орландию не пускать. Ну и не только это. И мне совсем не нужно, чтобы Колдунья за ваш счет свое царство укрепила. Ей и так найдется за счет кого укреплять... А на островах вы, глядишь, под защитой морских духов свободную страну построите. Я и братья мои тому порадуемся, а Колдунье неприятность выйдет. Что тоже, как ни крути, а неплохо.
— И ты, вот, просто так научишь нас строить корабли? Или все же захочешь, чтобы мы потом их и тебе строили? — не унимался Брик.
Звезда рассмеялся.
— Какой же ты подозрительный гном! Зачем мне твои корабли? Хочешь, я тебе свою ладью подарю?
— А если хочу?
— Значит, подарю. Ну, а сейчас, если никто не против, давайте посмотрим, что осталось у меня в трюмах и поужинаем!
Трюмы крошечной ладьи, видимо, были бездонны, ибо Звезда-Мореход выкатил несколько бочек с вином, достал сухари, галеты и связки вяленной рыбы, которых с избытком хватило для всей компании. Обнаружилась даже большая кастрюля горячей ухи, закрывшая вопрос, чем накормить голодных деточек.
На берегу один за другим загорелись костры. Повеселевшие беглецы ловко вырезали из срубленных деревьев кружки. Внук Фавна обнаружил в кармане плаща флейту и над лагерем поплыла пронзительная, полная надежды мелодия.