1.
Иван снова проснулся среди ночи. Взглянув на тусклую панель электронных часов, он недовольно вздохнул и отвернулся к стене. Мысли, от которых удалось избавиться перед засыпанием благодаря стакану водки, вновь явили себя и, словно дождевые черви, стали вылезать на поверхность сознания. Все четыре часа, остававшиеся до подъема, сопровождались омерзительными по своей тупости, размышлениями:
«Надо было еще с вечера все собрать, утром будет лень, да и забуду что-нибудь… Всё, с завтрашнего дня вообще не пью, попробую на целую неделю завязать… Блин, дверь плохо закрывается, почему на выходных не починил? Кадровичка из конторы новая - ничего такая, неплохо было бы пофлиртовать немножко. Завтра встречусь с ней в коридоре как бы случайно и скажу, что… Да хрен с ней, вот к празднику я вообще не подготовился, это факт… Эх, с каким удовольствием я врезал бы этому завхозу из первого отдела…»
Ночные картинки и смыслы сменяли друг друга безо всяких правил и алгоритмов, исчисляясь десятками, если не сотнями, разрозненных обрывков. Длилось это, как иногда казалось Ивану, всю его жизнь, исключения были редки, не чаще пары раз в месяц и, как правило, были связаны с еще большим количеством выпитого накануне, когда внутренний диалог был невозможен в принципе. Совсем не пить Иван не мог, а чересчур обильные возлияния плохо сказывались на утреннем самочувствии. Выхода из всего этого он не видел. Год назад, в дополнение к уже имевшимся проблемам, мужчину начали преследовать мечты о богатстве и жестоких расправах над недругами, что тоже находило отражение в ночных блужданиях по сознанию. Визит к наркологу или психиатру он отвергал напрочь.
За пять лет до описываемых событий достаточно молодой и весьма талантливый инженер Иван Сергеевич Батов раньше обычного вернулся домой с работы и, «примерив рога», поневоле сыграл роль всем известного анекдотичного персонажа. Четыре года совместной жизни не принесли супругам Батовым ни детей, ни значительного совместно нажитого имущества. Чувства оказались не особо сильными, а жилплощадь досталась Ивану в наследство от родителей. Наталья ушла, а бывший муж взял отпуск за свой счет и окунулся в первый запой, продлившийся две с половиной недели. Эх, как давно это было, прожить бы всё заново, по-другому. Пять лет душевной комы, потерянное время, деньги, здоровье… Одно и то же: работа, ожидание вечера, путь домой с обязательным визитом в супермаркет (бутылка крепкого алкоголя, что-нибудь из закуски), скорая возня на кухне и первый глоток крепкого напитка. Далее телевизор, рандомные бесполезные блуждания по дому и рваный сон.
Через неделю после ухода жены Батов, как раз в период первого своего настоящего запоя, набрал номер Натальи и, дождавшись знакомого: «Аллё-аллё», развязно произнёс:
- Ну, что - нормально тебе живётся?
- Иван! Хорошо, что ты первым позвонил. Я собиралась сделать это сама, но как-то не решалась. В-общем, давай будем считать этот разговор последним и условимся: никогда друг друга не доставать. Ну, вроде как мы совсем чужие.
- А тебе что - плохо со мной было, да? Давай, приезжай, я тебе всё в глаза выскажу.
Наталья заплакала. Выровняв дыхание, она всхлипнула пару раз и ответила:
- Я понимаю, что ты сейчас пьян, Ваня. Я не приеду и на твои звонки больше отвечать не стану, но вот теперь честно признаюсь: ты был для меня самым лучшим, но это куда-то растворилось со временем. Однажды встретила Женю, ну, ты видел его, и пригласила домой, просто показать ему свои рисунки. Ты вернулся в тот момент, когда он попытался меня поцеловать. Против моей воли попытался, я не воспринимала его, как мужчину. И вообще, после того дня не видела ни разу… Зато увидела настоящего тебя. Так получилось, понимаешь? Да и хорошо, что получилось…
- Боишься со мной встречаться?
- Всё, прощай.
Батов ничего этого не запомнил - ни содержания разговора, ни самого факта звонка. Все пять лет он был уверен, что после развода не звонил бывшей жене ни разу, хотя это было весьма далеко от истины. Почти ежемесячно, хорошо набравшись, он набирал ее номер в надежде услышать знакомый голос, но, будучи внесенным в черный список, напрасно прикладывал смартфон к уху. Заводил себе другую симку и снова исключался бывшей женой из списка абонентов. Каждое утро являло миру человека, уверенного в безопасности регулярных возлияний и своей полной адекватности. Вскоре восприятие окружающей действительности исказилось настолько, что уважаемый некогда Иван Сергеевич превратился в Ваню и был постепенно переведен с должности заместителя главного инженера завода на работу в качестве… Нет, это звучало бы слишком пафосно. Иван просто стал уборщиком производственных помещений, сменив в течение трех лет несколько ступеней карьерной лестницы по нисходящей линии. Единственными, кого удалось избежать, были собутыльники. Батов не любил компаний и всегда предавался любимому занятию в полнейшем одиночестве. Только он и алкоголь. Продолжалось это, как уже было сказано выше, без малого пять лет.
В один из вечеров, сразу после вожделенного стакана, Иван услышал странный звук, доносившийся из спальни. Что-то вроде писка или скрипа дверной петли, прерывающегося стуком. Спиртное еще не успело принять Батова в привычную дымку легкого тепла, он резко поднялся со стула и вышел из кухни. В коридоре было тихо и светло, дверь в комнату плотно закрыта. Звук повторился, но на сей раз доносился из санузла. Хозяин квартиры щелкнул выключателем и распахнул уборную.
2.
Крышка унитаза была закрыта, однако кислая вонь ударила в нос настолько густо, что Иван икнул, вышел и закрыл дверь. Отчетливо сознавая, что никогда ранее не опускал крышку и, как правило, следил за чистотой туалета, он сел на пуф и в полном недоумении уставился в пол. В это время на кухне распахнулось окно, и большие капли дождя громко застучали по подоконнику. Что-то гадкое, как показалось Батову, пронизывало все эти события. Он спокойно встал, разобрался с окном, затем проследовал в туалет, поднял крышку сиденья и, с трудом справившись с приступом тошноты, отвернулся. Унитаз оказался наполненным рвотными массами. Лампа накаливания под потолком лопнула, тонкие осколки упали на голову, Иван машинально стряхнул их с волос и оцарапал ладонь. Выходя из уборной, он схватился непострадавшей рукой за оклад со стороны петель в тот самый момент, когда дверь закрывалась и заорал от резкой и пронизывающей боли придавленных пальцев. Тут же раздался писклявый и громкий квартирный звонок. Батов, сжав больную кисть в кулак, щелкнул замком и распахнул входную дверь.
- Что с тобой, Иван - опять напился?
- Да руку я прищемил. Вообще не пил сегодня.
- Случилось что-то?
Иван молча перевел взгляд на одну пострадавшую конечность, потом на другую, далее уставился на незваного визитера и спокойно произнес:
- Я устал от жизни, сосед. Все из рук валится, от всего тошнит. Пальцы вот еще придавил, а тут порезался… Хочешь выпить?
Сосед, спортивного вида старик, с жалостью взглянул на Батова и сказал:
- Нет, не хочу. Я вот что скажу тебе, Ваня: пить ты, конечно же, после моих слов не бросишь, но… Ты же инженером работал, верно?
Иван знал соседа давно, с самого детства, однако никогда не беседовал с ним. После смерти родителей тот пару раз предлагал свою помощь в ремонте квартиры, но, получив во второй раз вежливый отказ, более не докучал. Только сейчас Батов осознал, что не помнит даже его имени.
- Да, верно, работал. Я на завод сразу после института устроился. А при чем тут это?
«Безымянный» сосед посмотрел прямо в глаза Ивану и тихим, спокойным голосом произнес:
- Не отказывайся от совета сразу, попробуй обдумать это с завтрашнего утра, когда будешь абсолютно трезв.
- Какого еще совета? Я сегодня не пил… Ну, почти нисколько. В-общем, могу совсем без этого обходиться, если только возникнет необходимость. Вы, это…
Сосед принял приглашение войти и, к смущению Батова, представился:
- Константин Владимирович - если хочешь называть меня по имени-отчеству. Есть и фамилия - Никитин. Мы с твоим отцом отбывали наказание в одном лагере, но никогда не дружили. Так получилось, что мой сын погиб в Афганистане, а меня посадили за год до его смерти. Банальности типа моего отношения к тебе, как к сыну, говорить не стану. Просто хочу помочь. Кстати, приложи к кисти что-нибудь из морозилки и оберни руку полотенцем, а рану на второй могу тебе обработать.
- Спасибо, Константин Владимирович, я сам с этим разберусь. А в чем помощь ваша заключается по поводу этого… Ну, привычки моей?
Константин Владимирович о чем-то подумал, потом поправил очки и, взглянув в зеркало, улыбнулся.
- Знаешь, Ваня, позвони в мою дверь завтра, как с работы вернешься, а сейчас займись своими ранами. Давай, до завтра.
3.
На следующий день Батов вернулся с работы раньше обычного, но в магазин почему-то не зашел и, разумеется, был еще трезв, а вот о приглашении Константина Владимировича успешно забыл. Войдя в квартиру, вспомнил про отсутствие дома алкоголя и, не раздеваясь, присел на пуф. Кисть руки ныла, хотелось заглушить боль, и способ, как это сделать, был ему известен. Поднявшись и выйдя из квартиры, Иван вспомнил о вчерашнем визитере и задумался. Вернулся домой, снова присел на пуф. Мысли путались, желание отправляться к соседу отсутствовало.
Преодолев сомнения, мужчина вышел на лестничную площадку и нажал кнопку звонка. Из-за двери послышалось: «Входите, открыто».
- Здравствуйте, Константин Владимирович! Мы с вами вчера условились встретиться, вернее, сегодня. Ну, условились вчера, а сегодня вот…
Сосед сидел в кресле у журнального столика, с книгой в руках. Он не вышел к гостю, а жестом предложил тому пройти в комнату и занять второе кресло.
- Добрый вечер, Иван! Как ты относишься к литературе?
- Странный вопрос, Константин Владимирович. Нормально отношусь, читаю иногда, только редко.
Никитин как бы отстраненно взглянул на Батова и холодно произнес:
- Что предпочитаешь?
- Вы про книги?
Константин Владимирович почему-то улыбнулся и вышел из комнаты. Удивленный странными поведением пожилого соседа, Иван остался сидеть и начал изучать интерьер: вызывающе чистые поверхности полированной мебели, дорогой и тоже идеально чистый ковер под ногами, современная телевизионная панель на стене, покрытой обоями с ненавязчивым рисунком. Старыми выглядели только проигрыватель виниловых дисков с доселе неизвестным Ивану названием: «Micro Seiki», да пара безымянных колонок, стоявших по бокам от него на невысокой тумбе. Корпус проигрывателя, похожий на мокрую разделочную доску, показался Батову самодельным и каким-то нелепым по сравнению с остальными предметами обстановки. Так или иначе, всё остальное было подчеркнуто выверенным, добротным и аккуратным. Даже пахло тут приятно. Книга, оставленная на подлокотнике, лежала названием вниз и корешком от Ивана, перевернуть её, чтобы узнать, что читает сосед, он не осмелился. В комнату вошел Никитин и диалог, неожиданно прерванный его уходом, продолжился.
- Извини, Иван, что не предложил тебе ни чая, ни кофе. Если что, можем пройти на кухню и поговорить за чашечкой чего-нибудь. Я вот как раз поставил чайник.
Батов отказался, сославшись на то, что перед приходом поужинал. Конечно, это было неправдой, но входить в личное пространство Константина Владимировича ему не хотелось. Убогость и запущенность собственного жилища в сравнении с этой квартирой вызывали какое-то противное ощущение, которое не располагало к спокойному, расслабленному чаепитию. Вернувшись в кресло, хозяин произнес:
- Ну, так что ты сейчас читаешь?
- Сейчас ничего, я работаю. В том смысле, что устаю очень, сил на чтение не остается.
Никитин прищурился и снова улыбнулся. Как показалось Ивану, в этой улыбке было что-то презрительное и, тем не менее, справедливое по отношению к тому образу жизни, который он вел. Справедливости ради стоит заметить, что уборщик помещений с высшим образованием не брал в руки книг давно, хотя до расставания с женой увлекался даже собственными литературными переводами, поскольку мог читать и сносно говорить на двух, помимо родного, языках. Как же давно это было. Никитин, однако, ответом своего визави не удовлетворился:
- Ваня, мы оба знаем - в чем твоя проблема. Я не собираюсь тебя «лечить», я всего лишь предложил помощь. Не медицинскую и не шарлатанскую, ведь я не врач и не мошенник. Скорее всего, ничего ты не читаешь, а просто приходишь домой и напиваешься. Проведешь так еще лет пять-десять - начнешь разговаривать с голубями во дворе. Понятное дело, ты можешь встать и уйти, если хочешь… Кем трудишься на заводе?
- Хорошо, Константин Владимирович, я вам отвечу на все вопросы. Поначалу обидно стало, что вы меня унизить пытаетесь…
- Стоп, Ваня, стоп! Сразу условимся: мне от тебя ничего не надо, унижать никого не собираюсь. Да, и про книги спросил не просто так - это часть моего метода по избавлению от зависимости, любой зависимости, кроме наркотической. Не все люди, придумавшие что-то, кричат об этом. Я в свое время кое-что понял и уже много кому помог, однако держу это при себе. Ученой степени не имею, просто увлекаюсь жизнью.
Батов принял решение дойти до конца. Не то, чтобы он что-то там осознал, проникся ответственностью за свою судьбу или уверовал в счастливый финал, прозрел и тому подобное. Нет, ему стало просто любопытно - чем таким загадочным занимается человек, много лет живущий на одной с ним лестничной площадке? Как бы поняв то, о чем мысленно рассуждает Иван, Никитин продолжил:
- В этом нет ничего удивительного, Ваня. Ты, хоть и живешь по соседству, но никого не замечаешь, а ежедневно вводишь себя в состояние опьянения. Однообразие отупляет и ослабляет зависимых. Вокруг полно людей, умеющих или знающих то, что тебе теперь недоступно, а тебе и дела до этого нет. Однако продолжим. Итак, твоя любимая книга?
Батов задумался. В детстве ему нравились, как и многим, «Робинзон Крузо», «Незнайка на Луне»… В памяти начали десятками всплывать названия и авторы произведений, осиленных им еще в школе. Потом был институтский период, в течение которого, помимо учебников, он проглатывал повести, рассказы и романы в таком количестве, что зачастую просыпал на лекции. Как можно было все это забыть и залезть в болото ежедневного, без перерывов, пьянства? Да не нужен ему никакой метод, никакая помощь - он сам все понял, безо всяких там помощников. Подумав так, Иван захотел напиться в последний раз и начать новую жизнь. Так и не определившись с ответом на вопрос Никитина, он произнес:
- Нет у меня любимых книг, Константин Владимирович. А читал я, действительно, очень много. В какой-то период даже сочинять пробовал.
- А вот это прекрасно, то, что нужно. Мы подошли к финальной стадии моего участия. Остальное ты сделаешь сам.
4.
Батов не употреблял спиртного уже два года, хотя и не считал дни и месяцы своего «освобождения». Возможно, что длилось это и дольше. В тот вечер, что он провел в компании соседа, не произошло ничего, что можно было бы объяснить с точки зрения терапии. Беседа их продлилась почти до полуночи, старик, как оказалось, разбирался в серьезной музыке, заваривал вкуснейший чай с облепихой, а до выхода на пенсию ходил в море на каком-то траулере, закончив трудовую деятельность в должности капитана судна давным-давно.
Задание, полученное Иваном от старика, так и осталось невыполненным. Однако именно это изменило жизнь инженера, влюбленного в Светлану из отдела кадров, отвечающую ему взаимностью. Да-да, в ту самую «кадровичку из конторы», причем знакомство их случилось без его активного участия. Она приняла от него заявление о переводе, ознакомила с соответствующим приказом, а на следующий день сама позвонила ему и попросила проводить ее до дома после работы. Так все и было.
Эпилог
- Я предлагаю тебе, Ваня, вот что. - Константин Владимирович коснулся руки Батова и взглянул на него прямо. - Сейчас мы расстанемся, уже поздно. Завтра тебе на работу, а после работы, когда вернешься домой, положи перед собой лист бумаги и постарайся тщательно, во всех подробностях описать свое состояние. То состояние, в которое погружаешься после первой стопки алкоголя и далее по восходящей. Во всех подробностях, с глубоким анализом происходящего. Термины: «легкость, подъем настроения, эйфория» и им подобные не употребляй. Пиши без метафор и аллегорий - только по делу и, повторюсь, во всех подробностях. Что ощущаешь, чего ожидаешь и зачем это делаешь. Без примеров и отсылок к чужим, пусть даже и авторитетным, мнениям.
- Константин Владимирович, я ведь не медик. Как я могу детально описать процесс воздействия алкоголя на организм, если понятия не имею об этом? Могу только в общих чертах.
- В общих? Нет. Только детально и во всех подробностях, это важно. И не с медицинской точки зрения, а так, как чувствуешь.
Несколько слов, зачеркнутых и переписанных вновь, набросок таблицы, какие-то цифры и пара не имеющих отношения к заданию, формул - все, что смог отобразить на бумаге Батов. Возможно, это явилось результатом работы слишком слабого воображения или неспособности формулировать. А может, Никитин накануне что-то подмешал в его чай. Есть вероятность, что произошла случайность и Иван просто утратил интерес к спиртному. Этого не знает никто. А Константин Владимирович (в память о котором Батов имел у себя дома его подарок - «нелепый» проигрыватель с коллекцией дисков) ушел из жизни через полгода после их встречи, поэтому сейчас и мы вряд ли узнаем это. Единственное, что можно утверждать определенно… Да и это неточно.