Апрельское раннее утро. Восемнадцать человек шли друг за другом.
Трава щекотала голые ноги, ветер слегка обдувал их рубашки, пропитанные потом и кровью.
Они знали, куда бредут на рассвете, знали свой исход.
Впереди и сзади шел конвой. Собаки послушно шли рядом.
Немцы переговаривались между собой, даже смеялись, возможно вспомнили, что-то веселое и даже один играл на гармошке губами мелодию.
Петр с трудом передвигался, несколько раз в пути он получил прикладом по спине от Шитько.
-Шевели ногами, г а д и н а, скоро закончится всё.
Екатерина с презрением смотрела на полицая.
-Какая же ты с в о л о ч ь ф а ш и с т с к а я .
Катя плюнула в его сторону.
-Ты, что ещё смеешь мне хамить и плеваться.
-А что мне терять? Сам сказал, что для нас всё закончится скоро.
Лиза всхлипывала.
-Не плачь, Лизок. Мы умрём, но им не сдадимся.
Екатерина Андреева в 41 году из таких же, как и она комсомольцев собрала партизанский отряд и всё это время успешно действовала против врага: подрывала железнодорожные пути, мосты и КПП.
В отряде было 100 человек и в соседнем селе, в отряде Запольского столько же. Между собой они взаимодействовали секретной и только известной им связи.
В отряде её звали по-доброму Андрейка.
Красивая голубоглазая девушка с русой косой, но умная, шустрая и хитрая.
Немцы были удивлены, когда привели её на допрос, они ждали хлопца, а тут гарная девица и у некоторых возникли мысли развлечься с ней, но не тут то было. Катя смогла дать отпор, но время ее вырубили из сознания.
Остап Шитько дизертировал в 42 году из рядов Красной армии и перешел во служение к немцам.
Шитько расстрелял некоторых жителей Перховки, где жила Катя, кстати и Остап, тоже.
В отряде Андреевой были русские, украинцы, белорусы, узбеки и казахи, все между собой дружили и помогали друг другу.
Три дня назад Катя вместе с Запольским и еще шестнадцать человек шли на очередное задание, они даже установили на рельсы взрывное устройство, но неожиданно появились немцы. И всё.
Катя лоб в лоб столкнулась с Шитько.
Двое суток допросов, и пыток, а сегодня фашисты расстреляют их.
Все восемнадцать человек стояли в ряд, сзади выкопанный ров.
Катя посмотрела вниз. Ей было уже не страшно.
Только она уже не увидит маму, сестренку, не обнимутся они.
В отряде ребята ждут Катю с задания, чтобы поздравить с днем рождения, с двадцатой весной.
Катя смотрела в поле, она вспомнила счастливое детство, она забылась на мгновение.
Семилетняя Катя бежит по полю с цветами, навстречу мама с ведром, только что подоила их корову на лугу.
Мама поставила на землю ведро и стала кружить Катю.
И вот впервые за эти дни глаза ее наполнились слезами.
-Мама, мамочка, с днём рождения дочки твоей, так вот случилось, мамочка. Мы никогда на этом свете не встретимся.
Немцы особо не торопились с заданием, Шитько переводил их речь, собаки до этого молчали, но сейчас они истошно лаяли.
Всем завязали глаза кроме Кати, и её поставили вперёд.
От первого выстрела взлетели птицы.
Катя посмотрела наверх.
Про себя она прочла молитвы.
По одному падали от выстрелов ее товарищи, всё это ужасно было наблюдать.
Дошла речь до Кати.
Она даже сейчас красивая, её коса туго заплетена.
Один из немцев с помощью Шитько спросил её сожалеет ли она о своём поступке.
-Скажи дословно, я не о чём не жалею. А всем вам гореть в аду.
Шитько посмотрел на немцев, улыбнулся, кивнул.
Один из солдат посмотрел на Катю, нацелился.
-Ну, что же ты? Боишься?
Остап Шитько оттолкнул его, достал из кобуры пистолет.
Катя смотрела на него своими большими голубыми глазами.
-Давай, ты тоже трус?
Её тело упало рядом с Шитько, он смотрел на Катю и солдаты тоже.
Затем они направились в сторону лагеря, Шитько стоял и смотрел вниз, они потрясли его за плечи, велели сбросить её к остальным.
Вошло солнце, на его фоне в небе появилось свечение.
Как будто ангелы полетели вдаль.