Кантовские отрывки в Пути жизни Льва Толстого

Кант в прочтении и изложении Толстого - интересная тема. Часто Толстой как бы "приближает" Канта к читателям-неспециалистам, делает его мысли более понятными, иногда даже "низводит" их на обыденный уровень. Кант в "Пути жизни" Толстого - это в первую очередь Кант глазами Толстого, авторское толстовское начало там очень сильно. Вот, например, как Толстой излагает одну из формулировок категорического императива ("Поступай так, чтобы максима твоей воли могла иметь в то же время силу принципа всеобщего законодательства"): "Поступай так, чтобы ты мог сказать каждому: поступай так же, как я". Смысл кантовской формулировки передан верно, но опущено упоминание о нравственном законе, столь важное для этики Канта. То же самое - относительно религиозных представлений Канта. Вот толстовская фраза из "Пути жизни", подписанная "по Канту" (т.е. речь идет о вольном изложении мыслей Канта), которая в общих чертах передает связь кантовского понимания истинной веры с моральным законом, добрым образом жизни. Слова толстовские, само построение фразы - даже типично толстовское, но кантовская идея из "Религии в пределах только разума" передана верно: "В истинной вере важно не то, чтобы хорошо рассуждать о Боге, о душе, о том, что было и что будет, а важно одно: твердо знать, что в этой жизни должно и чего не должно делать". А есть в "Пути жизни" типично кантовский отрывок, который даже не подписан "по Канту", это вольные рассуждения на тему известной фразы из финала "Критики практического разума": " То, что мы называем Богом, мы видим и в небесах и в каждом человеке. Посмотришь зимней ночью на небо и увидишь звезды, звезды, звезда за звездой, и конца им нет. И когда подумаешь, что каждая из этих звезд во много-много раз больше той земли, на которой мы живем, и что за теми звездами, какие мы видим, еще сотни, тысячи, миллионы таких же и еще больших звезд, и что ни звездам, ни небу конца нет, то поймешь, что есть то, чего мы понять не можем. Когда же заглянем в себя и видим в себе то, что мы называем собою, своей душой, когда мы видим в себе что-то такое, чего мы так же понять не можем, но что знаем тверже, чем все другое, и через что знаем все, что есть, то и в своей душе мы видим что-то еще более непонятное и великое, чем то, что видим в небесах. Вот это-то, то, что мы видим в небесах, и то, что сознаем в самих себе – в своей душе, мы и называем Богом". У Канта в похожем отрывке, конечно, Бога нет, но нравственный закон неизбежно подводит к подобным представлениям. Кстати, рассуждения Канта о небе, небесных просторах, относительности наших знаний о мире, о Вселенной, о нелепостях антропоцентризма при создании картины мира (весьма характерные для мыслителей эпохи Просвещения представления) также присутствуют в "Пути жизни". Трактовать произведения, идеи философа (не только Канта) можно по-разному. Есть подход, который во главу угла ставит "верность тексту"; есть подход, при котором важнее понимание "сущности души" мыслителя - иногда он сочетается с отходом (сознательным или бессознательным) от точности формулировок. Толстой, безусловно, был во всех отношениях ближе ко второму подходу.