Глава 3. Решение об эмиграции.
Когда под вечер обожженные солнцем вылезли из машины у забора, и Валерка, притянув к себе, шепнул:
— У нас медовый месяц, не забывай! — Злата решительно схватила ручки своей синей спортивной сумки из багажника, чтобы отправиться домой.
Но тут в калитке выросла фигура решительно настроенной тети Любы:
— Так, девонька! Ночью мать звонила, извинялась, что малыш болеет, и она не смогла на выпускной приехать. Ты уж на нее не обижайся! Отец, бабушка с дедушкой приехали, порадовались искренне за твои отличные успехи, а мать тоже понять можно! Не захотела она с Тарасом встречаться! Болячку в сердце ничем не вылечишь! Хотя и свой пацанчик появился, а за Вовочку все равно сердце болит! Каково без матери расти?
Ну, ладно, разговорилась, не остановишь! Что ты, Злата, за сумку хватаешься? Не знаю, как у вас все сладилось, но Валерку не отталкивай. Пойдемте, все по- доброму обсудим, по-семейному решим. Документы на Вовочку пообещали быстро сделать, а нам на подготовку свадьбы и недели хватит!
Нужно ваши отношения узаконить. Кто его знает, а вдруг дитя зачали? Дурное дело не хитрое! Что ты, Валерик, краснеешь? Такой шустрый оказался! Мы Златочку берегли, а он — тут, как тут! Люди осудят, если кто вас на речке вдвоем засек!
— Тетя Люба, извините, но я пойду домой! И так столько времени папку не видела! Хоть неделю с ним пообщаемся.
— Мамуля, — перебил Валерий, — давай вопрос со свадьбой пока закроем! И не нужно лезть в наши со Златой дела! Никаких свадеб! Мы — уже взрослые люди! Поступим учиться, поживем врозь, а потом через год на каникулах и поженимся! Злата, ты согласна?
Злата послушно кивнула.
Наверное, только с возрастом и зрелостью приходит осознание быстро текущего, стремительного размена мелькающих лет на месяцы, недели, часы, секунды. Убийственная правда жизни прорезается в сердце и сознании только после потерь и обманутых ожиданий, неисполненных планов и глубокого сожаления, когда уже ничего не в силах вернуть, исправить.
И только собранная снова в отчаянии сила воли, неисправимый оптимизм молодости, выработанная непотопляемость в зрелые годы помогают расковыривать и находить в душе остатки хладнокровия и надежды, чтобы снова начать карабкаться на невозможную вершину. Но, если потенциал почти исчерпан, то мирно досиживать без взбрыкивания на диване перед телевизором или на лавочке во дворе.
— Дочь, у тебя все нормально? — отец курил под яблоней на табуретке. — Наша Любаша так мне ничего про вас с Валерой и не сказала, откуда я сделал вывод, что она сама в растерянности. У вас все серьезно или просто дружите? Рановато вам жениться! Что мать по этому поводу думает? Бросили мы тебя без помощи и поддержки, закрутились в своих хлопотах. А ты, раз-два, и уже невеста! Злата, прости меня, что так все несуразно получилось!
У Златы взорвался веселой трелью мобильный телефон. Звонила тетя Лида:
— Злата, ты куда пропала! Мы вас с Тарасом ждем за накрытым столом уже полчаса! И родственников Ромочки голодом заморили! Десять минут на сборы, одна нога там, другая — здесь! Я Александра уже за вами отправила на машине. Дай трубочку Тарасу!
И через пятнадцать минут Злата уже сидела за празднично накрытым столом у тети Лиды в соседнем селе.
Ирма окончила школу с серебряной медалью. Но стройность ее фигурки стала заметно портиться уже в четвертой учебной четверти. Не спасал спортивного фасона трикотажный сарафан, который сначала старательно скрывал быстро округлившийся живот, а позже наоборот подчеркивал хрупкость плеч, спины и заметную тяжесть постепенно налившейся груди и изменившейся походки стремительной Ирмы.
Праздновали окончание школы. Потом обмывали серебро, и, наконец, тетя Лида торжественно заявила о положительном решении и полученном разрешении на выезд Ромки как супруга Ирмы в Германию.
Их брак не особенно афишировали в классе и быстренько оформили еще в феврале, когда Роману исполнилось восемнадцать лет. Тогда собрались самые близкие родственники, но Злату в это время отправили с Семеном в Москву.
Конечно, они потом вместе с Ольгой и Ирмой вечерами подолгу рассматривали шикарные фотографии прекрасных и юных невесты и жениха, свидетелей Ольги и Димки-курсанта, свадебное кружевное длинное платье на вешалке в старом шкафу, прикалывались, чья свадьба будет следующей.
Но сейчас, глядя на счастливые лица тети Лиды и дяди Саши, который, наконец-то, у себя дома мог позволить себе выпить от души, не опасаясь, что его остановят дежурившие на дорогах гаишники и отберут права, захмелевшего отца, который пил, практически не закусывая, Злата инстинктивно чувствовала какую-то беспомощность от невозможности остановить, а тем более вернуть так стремительно убегающее, уплывающее назад, в неизбежное прошлое это прекрасное состояние полноты и удовольствия от самых мельчайших моментов бытия.
Потому, что впереди высвечивалась совершенно новая действительность, как в ночи при свете фар перед напряженным взглядом вдруг ложится неожиданная откровенность уставшей за день дороги, и ты не в силах отвернуть голову в сторону, потому что ты в плену этого захватившего тебя поневоле бесконечного испытания.
И обнимающий Ирму без стеснения за плечи при всех родителях, довольный, улыбающийся Роман, и веселая Ольга, которая на завтра уже заказала билет на маршрутку, чтобы вести документы в Саратов в медицинскую академию, а, самое главное, встретиться и наехать на Димку. И окончательно решить вопрос о свадьбе и не остаться, как она повторяла постоянно, «при пиковом интересе» — все это напрягало новизной, предстоящей оторванностью от привычного, но уже прожитого времени.
Почему в личных отношениях у Ирмы с Романом все так уравновешенно, стабильно, расписано по месяцам на ближайшие год? Да, был сначала всплеск расстройств, уныния, но потом все устаканилось, утряслось, благодаря спокойствию и тети Лиды, и дяди Саши. Особенно, когда они вернулись из поездки в Германию.
Мягкая, без морозов зима, парадность и чистота маленького поселка, где проживают родители тети Лиды, резкий контраст безукоризненных, асфальтированных с нашими побитыми временем и нерадивыми автомобилистами дорогами, возможность без особых сборов побывать в столицах западных стран, отдохнуть на недорогих курортах Средиземного моря, финансовая обеспеченность и искренняя радость ближайших родственников — последние всплески сомнений и неуверенности родителей Ирмы растаяли в решимости — пусть дети и внуки поживут лучше, чем мы.
«Конечно, Россия — великая страна, — повторяла за столом, как заведенная, тетя Лида. — И никто не зарекается, что они сюда еще, возможно, вернутся, если не прирастут корнями на чужбине, но попытка — не пытка, все равно тянет туда, где лучше, где трава гуще, а небо голубее.
Жаль, что у Ирмы нет никакой профессии, но, если она успеет родить сынишку уже в Германии, то вопросов, конечно, станет меньше».
А дядя Саша только поддакивал и беспокойно вздыхал.
Злата уже незаметно стала ощущать то постепенно нарастающее охлаждение в отношениях с Ирмой, когда после возвращения из Германии ее отец стал каждое утро возить дочь к началу первого урока и забирать после занятий домой.
И тоненькая ниточка доверия раскачивалась из стороны в сторону, особенно, когда Ирма пересела в классе за стол Ольги, и их треугольник постепенно трансформировался в четырехугольник, где главной вершиной вдруг высветился незаменимый и неожиданно властный Роман.
Поздно ночью за ними приехал на своей спортивной машине Валерий:
— Так, товарищи, пятиминутная готовность к эвакуации всех, кто принимал алкоголь! Дядя Тарас, там Вовочка, словно проснулся ото сна, ко всем пристает: «Где мой папа?» Довезу за десять минут! А тебе сестренка вообще крупно повезло — меня срочно вызывают на работу в Москву, и мы с тобой завтра по утреннему холодку рванем в Саратов. С другом Димкой встречусь, столько времени не виделись, документы сдадим в академию, потом тебя на маршрутку провожу и отправлюсь в столицу! — все это он отрапортовал, обнимаясь со всеми подряд.
Тетя Лида не утерпела, приколола:
— Что-то ты, Валерик, слишком долго из армии домой возвращался! Встретила бы тебя в городе, не узнала! Такой жених, красавец! Москвичку не завел себе случайно?
Валерий сразу покраснел:
— Куда москвичкам до наших селяночек! И красивые, и умные! Сразу три медали в школе отхватили! Ирма и Ромыч! Поздравляю за решительность! На крестины, надеюсь, позовете!
И в дороге, прижимаясь на крутых виражах, на заднем сидении к жаркому боку Ольги, схватывая быстрые взгляды Валерия на нее в зеркале над стеклом, Злата впервые ощутила незнакомые вкрапины сомнений в свои убедительные мысленные доводы о возможной разлуке, о готовности расстаться с человеком, которому принадлежало безвозвратно теперь и ее сердце, и тело.
«Может быть, все, действительно, произошло не вовремя? — мелькнула и испарилась мелкая подлая мысль. — Но ты же этого желала! И все это время с момента приезда Валерия, ты — самая счастливая на Земле! Ведь у тебя есть сейчас самый близкий человек, ближе мамы и папы, с которым ты познала волшебство и сказку любви, новую грань своего „Я“.
И смогу ли я теперь прожить без губ и рук Валерки? А он без меня? Может быть, плюнуть на свои мечты, уехать вместе с ним, куда его занесет судьба, мыть полы в любом магазине и стелиться под Валерия каждую ночь, чтобы только быть неразрывной с ним?
А если через месяц вся новизна любовных утех испарится? И Валерка вдруг разочаруется в своих ожиданиях? Ведь мы с ним еще так молоды и не предсказуемы! Хватит рвать себе душу! Что было — знаем, что будет — посмотрим! Живи надеждами и ожиданиями!»
У дома Валерий прошептал в ушко, чтобы не слышали расположившиеся на лавочке у забора все родственники, дождавшиеся прохладного, уже ночного ветерка после несусветного дневного пекла:
— Злата, если тебе будет ночью нестерпимо жарко, знай — это я трогаю тебя мысленно, жгу своими поцелуями, добираясь до края. Но нужно ехать! Мне ведь еще в летних лагерях сдавать нормативы по спорту! А потом — экзамены! И у тебя пусть с университетом все получится! Золотая медаль все-таки! Пока, моя умница!
Ночевала Злата дома на раскладушке. Заснула сразу, без сновидений. А, когда утром вышла во двор, машины Валерия уже не было.
(продолжение следует)
Предыдущая глава 2.
Следующая глава 4.