У меня есть приятель Дима Сапогов – прозван Калигулой. Мной же и прозван. А как его ещё назовешь? Нероном? Не тянет он на Нерона. Слабо ему сжечь «третий Рим» и декламировать стихи на пепелище. Стихов он не пишет и «третий Рим» сегодня так просто не спалишь, – повяжут. Тем не менее, он – Дмитрий Сапогов – вправе произнести на смертном одре: «Qualis artifex pereo!» (Какой артист погибает!)
Почему бы и нет? Димон по жизни артист, художник, игрок. И балабол. Знаете, как он за Пушкина заступился однажды. Совершенно невероятным манером!
-Пушкин, Пушкин… – говорит, – Я не знаю, что за него изделаю… любого урода порву! – жену брошу, если только посмеет… хоть как-то выразиться!.. а Пушкина не тронь, сказано! – Не знаю, кто кого у них там бросил, но живут они с женой раздельно. И Пушкин в этом точно не причем!
Между тем, Калигула большой дока в амурных делах. «Я, – говорит, – баб нюхаю. Встаю на коленки – и нюхаю. Я ж нюхач по жизни. А что? Все болезни пахнут. Каждая по-своему. Если что заподозрю, – пошла вон, мартышка! Иногда в машине, что покажется, – на «точку» возвращаю. «Мамке» сто рублей дам, – и мне меняют».
- Так СПИД же, – говорю, – не пахнет.
- СПИД – это судьба, старик… Прилипает к тем, кто этого хочет. В смысле – сильно боится. А я тебе за триппер и прочей ерунде толкую. Надоело по больничкам таскаться.
- А безопасный секс не пробовал?
- Запомни, секс не бывает безопасным. Какой же это секс тогда?
По-моему, только мы, два сумасшедших, проверяли судьбу на прочность. Я его, кстати, трезвым и без бабы не помню. А знакомы мы с детства. Сейчас удивляется: «Кто бы раньше сказал, – никогда не поверил, что буду за деньги тёлок снимать». Это он о нынешних рыночных отношениях.
Он для меня – убежденного бездельника – так и остался загадкой. Впечатление такое, что он не просыхает, (когда не позвонишь, приедешь ли, – пьян и с бабой) однако, деньги водятся, дела делаются. Какие-то заказчики, объекты, бригады работяг вкалывают. Как и когда? Уму непостижимо…Легкий, однако, парень. И далеко не дурак. Не корчит из себя «Девочку, освещенную персиком» (это он так шутит). Как есть, так и есть, – всё о себе сам расскажет.
А так, по жизни – экстремал, драчун, пьяница, бабник. С того света – только на моей памяти – три раза вытаскивали. Однажды зимой за водкой поехал. Пьяный, естественно. Национальный русский экстрим.
Смотрю, – рассказывает, – что-то не то. Некомфортно как-то. Оказывается, я штаны забыл надеть – в одних кальсонах еду. Натурально, по закону подлости, – гаишник тормозит. «Так вы же пьяный!» – орёт. Ох, думаю, какая, блин, неожиданность… «Тебе чего – говорю – легче от этого?» А он кальсоны увидел, – голубенькие такие, – вообще дар речи потерял. Ну, думаю, пора сматывать удочки. Две мятые сотни в карман ему всунул – и по газам. Бабки, думаю, взял, – сразу не погонится. А пока от шока отойдёт, да рассмотрит, сколько чего и почём, – меня уже нет. Обратно дворами поехал…
-А как же ты водку брал? В кальсонах-то…
-Молча.
Звонит как-то, – сообщает, так, между прочим:
-Я отцу так и сказал: деньги на похороны я отложил. Теперь – всё путем. Кто вперед помрёт, на того и тратим. Ну, сам понимаешь: водка там, закуска, гроб…
-Чего это у тебя гроб на последнем месте? – спрашиваю.
-Как чего? Помирает шкурка. А что о ней беспокоиться? А здесь – жизнь. Дела, хоть какие, но делал… Помянуть надо? Или как? Так что всё правильно…
-Чего это ты и вдруг о смерти? Не рано?
-Да, надоело всё. Приехала тут ко мне одна штучка. Молодая вроде, красивая девка… И что? Пока в трусах была – у меня стоит. Трусы сняла – опустился… Вот и дрочил.
-А девка тогда зачем?
-Так девкой и дрочил.
Но это ещё не драма. Драма – случилась вскоре. Не зря он о смерти вспомнил…
-Э, писатель, – орёт как-то по телефону, – пишешь? Ну, пиши, пиши!.. Может, лет через сто, прочтёт какой-нибудь мудик, вроде нас – возрадуется. Вот тебе сюжетец реальный. Так сказать, с места событий. Ща писать надо хронику жизни – всё остальное туфта! Жизнь сейчас прикольней любого романа. Короче, меня тут убили… – сообщил, почти с гордостью. – То есть врачи сказали: «Всё – не жилец». А я выкарабкался.
Накануне 8 марта взял тут одну… биксу. У нас точка рядом – на Комсомольском проспекте. Поганое, доложу, местечко. Это я тебе для общего, так сказать, развития… Зачем взял? Сам не пойму. Я её даже не трахнул. Так, отсосала, но без вдохновения… Не то, что моя Ленка, помнишь?.. Ну, выпили, кино снял на компе – типа, эротика, скорее машинально, чем из «любви к искусству» – и вырубился.
-Обчистила?
-Никогда! Я теперь дверь всегда запираю, сам знаешь, и ключ прячу. – У Калигулы, в отличие от меня, было чем поживиться: аппаратура, видак, комп последнего поколения, деньги… Одних «мобильников» у него штук пять проститутки увели. Утром выпустил её.
-Я по утрам не могу. Тошнит. Они у меня все на одну рожу…
-Ну и…
-Ну и!.. выпустил, думал, к родителям поеду, – мать поздравлю… Только собрался, – звонит, курица: «Мне у тебя так понравилось, – воркует. – Можно мы к тебе сейчас приедем. Подружка у меня красивая, – трали-вали… праздник как-никак! – вместе отметим. Я ей рассказала, – музон у тебя классный, аппаратура чёткая. И парень такой прикольный… Ты не думай – бесплатно, в честь праздника… ну там знакомство наладим, туда-сюда…».
Димон, ё моё! дедушка уже, – а всё на «бесплатно» клюешь! Много ли старому надо – по ушам молодуха поездила – и героический дух сомлел…
-Короче, порезали меня, как последнюю девочку! Нож воткнули прямо в горло, чуть повыше ключицы. В сонную артерию метила сучка, – грамотная! – нож рядом прошёл. А я табурет ей на голову опустил… и рванул на автопилоте! с пером в горле, прикинь... И оторвался! Поторопились козы, – резать прямо в прихожей начали, я ещё дверь не запер. Опыту, видно, мало. А у меня по соседству алкаш Валера живёт – дверь всегда нараспашку. Я к нему заскочил, перо вытащил, из меня – натурально, фонтан! Ты понимаешь, я думал, – они меня шприцем ширанули. Чего-то зелененькое мелькнуло… то наборная ручка была. Вытаскиваю – ё-моё! – чё-то длинное…
Валера врубился быстро – «скорую», ментов вызвал. Заштопали мне дырку, вену узлом завязали, – всё одно говорят: «Не жилец, – крови, сколько потерял, – ведро! В человеке столько не бывает». Ошиблись, короче, ребята, то не кровь была – «пойло» в жилах течёт! Выкарабкался как-то, – «всем смертям назло!».
-А знаешь, кто во всем виноват?
-Ну?
-Русский романс.
-В смысле?
-Пономареву накануне купил. Ё-о-о! Это тебе не цыганщина. В русском романсе всё подлинно, объёмно. Ты так и напиши. Ща политика такая – русских надо нахваливать. Слыхал, может, национальную идею чекисты в стране взращивают! Ну, да… я и сомлел, короче, поплыл… Как истинно русский человек, – «Русский размер» купил. Без водки, – какие романсы! Ну и понеслась чума по кочкам…
- Понятно. Ну, а с этими-то что? Девок-то, нашли?
- Слушай дальше, в чём тут вся фишка. Значит, когда очухался, «опера» мне прислали. «Не вспомните, – спрашивает, – как они выглядят?» «Зашибись, – говорю, – выглядят. Хочешь, с одной познакомлю? Недорого берёт». Я ж первую курицу отснял во всех ракурсах и позах. Она даже не догадалась, что я про неё кино снимаю. Думала, мне в кайф на её выкрутасы смотреть. Думала, я так возбуждаюсь…
Зато, видел бы ты, ее рожу, когда нас на «очняке» свели!..
Отрывок из романа «Зона любви»
ЗЫ
Сейчас Димону 68 лет. Однако ничего не меняется
И он не меняется.
Вчера позвонил ему.
Не могу, говорит, общаться – у меня баба голая на столе лежит...
Рецензии
Ваш герой вселяет надежду... Да и написано хорошо.
Владимир Ариничев 16.08.2022 08:54