Шифровка. (68; 81.)
«Забери своё барахло» - сказала мама.
Среди старых конспектов и других никчёмных бумаг внимание привлёк клочок с коротким текстом.
На первом курсе одним из моих наставников был некий Сева. В его гараже под Автозаводским мостом жили три мотоцикла. Один из них японский. На нём, оформленным почти законно, я отправился к морю. Началось моё незабываемое путешествие. Как прекрасно было мчаться, едва касаясь колёсами и глазами шоссе.
Но мои длинные волосы и ярко-красный мотоцикл раздражали сотрудников ГАИ
и меня останавливали, останавливали, останавливали.
Эту белую «Волгу» я обогнал ещё до Джубги. Потом, заметил её уж уже за, на фоне моря, объясняясь в очередной раз с очередным лейтенантом. Был конец мая, дорога была свободной, и грузный мужчина за рулём гнал и гнал. Но перед постом сбросил… И внимательно посмотрел на меня. У гаишника же для него был только очевидно натренированный вежливый жест.
Впрочем, я гнал ещё быстрее. Просто летел.
Обойдя «Волгу», я остановился искупаться. Вновь увидел её в Ольгинке, и повторил маневр. Мужчина прибавил, но этого было недостаточно. Тогда он посигналил мне, и я остановился – я ведь не спешил. Как грозен он был. По его словам никто не имел право, да и просто не мог ездить быстрее его «Волги», я усомнился. Рука его потянулась за документами. Но я предложил устроить гонку. Там, как раз есть прямой участок по обеим осям координат. Мы сделали три заезда, и во всех я победил. Потом он катался на моём мотоцикле. Отношения наши изменились.
Он по-отечески отчитывал меня, просил не рисковать. Я возражал – дескать, сам ты, батя, лихач. Рука его снова полезла во внутренний карман. Возник шикарный блокнот. Он быстро что-то написал и протянул мне листок – будешь в Сухуми, заходи. У него были дела и в Туапсе, и в Сочи - мы попрощались.
За мостом через Псоу меня опять остановили. Как я привык к этому, но результат…
«Пр-р-рава» - страшным голосом сказал капитан. Открыл. Брови его полезли вверх.
Он стал как будто ниже ростом. И…позвал в гости. На выходе из Леселидзе история повторилась. И я с недоумением открыл свои права. Здесь был тот листок. На нём почти чистой кириллицей была написана фраза, некие зашифрованные слова, и подпись. Пользуясь этой индульгенцией я катался по пляжам и соляриям, циркачил на заднем колесе, пил пиво у постов ГАИ. Работало безотказно. Не решился я только на въезд в Новоафонские пещеры. Приближалась сессия, и я не доехал до Сухуми. Повернул.
Пора, наконец, расшифровать этот текст и этот случай, решил я. Записка на абхазском – это очевидно. В нашем академическом институте можно получить подробную справку, по любому вопросу, кроме основной тематики. Спускаюсь на этаж и протягиваю бумажку аспиранту – абхазцу. (АРИ С QИЗА ЙОП).
Здесь написано – это мой друг. Подпись? Нет, не знаю такого человека.