ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
Новенькие
Михаил и Эдуард после бесконечных перемещений посредством телепортационных ворот вот уже около трех минут летели вниз головой, в глубину черного колодца, куда их скинули люди в военной форме без опознавательных знаков. Сильное магнитное поле в створе колодца не позволяло им падать слишком быстро, но эта медлительность была еще страшнее смерти. Эдуард орал во всю силу своих легких, чертыхаясь и вспоминая самыми последними словами бывшую супругу, по вине которой он и находился в столь плачевном положении. А также ругал хойеров, коим, надо полагать, принадлежал данный «парк аттракционов» — место, откуда никто не возвращается. Михаил, тоже крича и зажмурив от страха глаза, падал в неизвестность, вспоминая рыжие кудри и светло-серые глаза самой большой неприятности своей жизни — девушки, которая ему начала почти что нравиться и которая так жестоко с ним поступила.
Падение было мягким. Большая эластичная сеть, натянутая в основании воздушного колодца, аккуратно поймала летящих на нее людей, подкинула их вверх на несколько десятков сантиметров и вновь приняла в свои объятия.
— А вот и еще новенькие прибыли, — услышали переставшие кричать Михаил и Эдуард чей-то пьяный голос внизу, прямо под их головами.
— Где мы? — осторожно спросил Михаил, перебираясь к краю сети и свешивая над зеркальным полом ноги.
Небольшая полукруглая комната со всех сторон была обшита зеркалами, создавая множество дублируемых изображений всего лишь одного человека, сидящего в углу на корточках и медленно потягивающего из пластикового пакета какую-то жидкость.
— Где? На планете Вильгорд. В мировой, культурной и политической столице. Точнее — под ней. Мы глубоко под землей. Это секретная военная тюрьма хойеров и Совета Правителей.
— Секретная военная тюрьма хойеров и Совета Правителей? — переспросил Эдуард, по-прежнему лежа в центре сети и ощупывая голову на предмет целостности. — Что-то я о такой ничего не слышал.
— Так на то она и секретная, — засмеялся незнакомец. — Никто из тех, кто сюда попал, ничего ранее не слышал об этом месте. Кстати, я вам порекомендую слезть с сетки. Не все, падая, орут так громко, как вы. Некоторых сбрасывают вниз в бессознательном состоянии. Вдруг вам еще кто-нибудь на голову прилетит?
Михаил спрыгнул на пол, осматриваясь по сторонам, а Эдуард шустро перебрался на его место, на край, но спускаться вниз пока не спешил.
— А сколько здесь сидит народу?
— Это зависит от того, что понимать под словом «народ». Если посчитать всех, кого сюда сбросили за те восемь лет, что я тут нахожусь, то на целый город, пожалуй, наберется. Ну… А если посчитать только живых и нормальных, как я, — мужчина оторвался от пакета с жидкостью и принялся производить в уме какие-то сложные, только ему ведомые математические расчеты. А Михаил и Эдуард с великим сомнением по поводу «нормальности» посмотрели на говорившего. Небритый, немытый, с косматой головой и красной от частого употребления спиртного кожей, в одежде с чужого плеча и в ботинках, явно не соответствующих его маленькому росту, незнакомец если и не выглядел преступником или сумасшедшим, то уж во всяком случае не заслуживал ни жалости, ни доверия. — Да, если посчитать и меня, и вас, то… Наверно, человека три наберется. Ха-ха-ха! — мужчина рассыпался в ржавом, неестественном хохоте, и, протягивая вперед свое питье, добавил: — Как я рад, что вы ко мне попали. Одиночество — это жутко. Пить хотите?
— Нет, не хотим, — Михаил отрицательно замотал головой. — Вот уж не думал, что Бог пошлет нам еще и такое испытание, как общение с сумасшедшим.
— А откуда вы об этом знаете? — шепотом спросил мужчина, подскочил на ноги и вплотную подошел к своему прозорливому узнику. — Я ведь еще вам ничего об этом не сказал? Не открыл вам очень страшный секрет.
— По-моему, ты нам уже сказал достаточно, чтобы мы самостоятельно могли сделать кое-какие выводы, — бесцеремонно выпалил Эдуард, спрыгивая с сети.
— Какой еще страшный секрет? — дипломатично переспросил Михаил, не желая огорчать и провоцировать на негативные эмоции их разговорчивого и не вполне дружащего с головой товарища по несчастью.
— Тот самый секрет, что вы разгадали. Там, — незнакомец указал рукой в сторону стеклянных дверей. — Там все сумасшедшие. Все!!!
— Там? — Эдик и Михаил многозначительно между собой переглянулись. — Так за дверями еще кто-то есть? Что ж ты молчал об этом, несчастный?
— Я не молчал. Я и говорю вам, что туда нельзя ходить. Там все с приветом. Если и вы туда пойдете, то не вернетесь тоже. Там все превращаются в говорящие растения.
— В растения? Что это значит?
— Они едят, пьют и ничего не делают.
— Эка невидаль! — Эдик фыркнул. — Я тоже дома, будучи в отпуске, ем, пью и ничего не делаю. Ты называешь это растениеводством? Пошли, Мишка, нечего тратить на него время. Нам еще надо осмотреться и придумать, как отсюда выбраться.
— Знаете, как мне удалось продержаться здесь целых восемь лет, оставаясь человеком?
— И как же? — небрежно спросил Эдуард, подходя к стеклянным дверям, которые автоматически при его приближении плавно разъехались в стороны.
— Я не захожу в коридоры и комнаты с кривыми зеркалами, — незнакомый мужчина вздохнул и, вернувшись на свое место, вновь присел на корточки и прильнул к пакету с напитком. — Ловушка в том, что еда, вода и надувные матрасы для отдыха появляются именно в них. Продукты сбрасывают через такие шахты, как эта, а потом шахты сразу же перекрывают. Вы мне можете не верить, но послушайтесь доброго совета: если чего-нибудь захотите — попросите помощи у этих ходячих растений. Пусть они принесут вам то, что требуется. Не заходите сами в коридоры с кривыми зеркальными стенами.
— Да? — Михаил, следуя за Эдуардом, в раздумье остановился на пороге. За стеклянными дверями открывалась целая паутина из зеркальных коридоров. Лабиринт. Отвороты, повороты, комнаты. Яркий свет с высокого потолка, отражающийся в зеркальном полу и стенах. И тишина. Мертвая тишина. — А что там происходит, в коридорах с кривыми зеркалами?
— Не знаю, — незнакомец пожал плечами. — Я там не был. А те, кто был, говорят, что кто-то или что-то «высосало» у них все мысли, превращая в растения. И они туда теперь ходят регулярно «очищать» свою голову, чтобы не думать. Более того, говорят, в некоторых зеркалах можно увидеть свои мысли, а это еще страшнее. У кого-то мысли слишком черные, кто-то неожиданно встречал в зеркалах своих умерших родственников. У кого от чего крыша едет. Я, как и вы, тоже хочу отсюда выбраться, но в той стороне выхода нет точно. Я восемь лет здесь пробыл, я знаю.
— Мишка, — Эдуард нетерпеливо переминался с ноги на ногу в коридоре. — Долго будешь слушать его пьяные россказни? Пошли людей искать.
— Иду, сейчас иду, — Михаил еще раз развернулся в сторону странного узника. — Спасибо за совет. Нам пора.
— Идите, идите. Если голова не съедет с катушек, возвращайтесь сюда. Я придумал, как выбраться, но в одиночку это невозможно.
— А как отсюда можно выбраться?
— Так же, как вы здесь и очутились. Через шахту. Она очень высокая, но это единственная доступная связующая ниточка между нами и остальным миром. Эта шахта не перекрывается. Достаточно выстроить башню из человеческих тел и помочь кому-то одному выбраться наружу, чтобы он мог спасти нас всех. Если бы те самовлюбленные и чересчур умные безумцы, что попадали сюда до вас, хоть на немного прислушались бы к моим словам, мы бы уже давно все были на свободе.
— Михаил!
— Иду! — Михаил кивнул головой собеседнику. — Не знаю, как остальное, но план побега выглядит очень разумным. Мы с Эдуардом поищем еще людей, собирающихся отсюда бежать, и вернемся к вам — строить башню.
Незнакомец опять рассмеялся скрипучим хохотом:
— Желаю удачи!
***
Анатолий, как зверь в клетке, метался взад и вперед по кабинету мимо начальника королевской охраны. У него был такой гениальный план, такие блестящие перспективы, и он уже почти добился своей цели, почти прикоснулся к ней, если бы не одно маленькое «но»: его младшая двоюродная сестра. Эта ничего не представляющая собой девчонка, которую он ни во что не ставил, и уж тем более — не принимал во внимание при расчетах и прогнозах, — она увела у него из-под носа шанс на получение фамильных ценностей. Отказалась от поиска сокровищ назло ему, даже бросила в бедственном положении близких людей. Словно дразня и издеваясь над его самолюбием, Юля похитила у Анатолия не только мечту о славе и власти, но и материальное ее воплощение в виде неказистой статуэтки с самым первым пророчеством. «Это надо же! Напуганная девчонка, не имеющая в кошельке ни космо, решила тягаться в силе со мной — королем Александрии! И как тягаться? Среди бела дня прийти к моим людям и украсть то, что с такими мерами предосторожности и таким трудом было украдено мной самим! При этом вывела из строя самого Райса! Да еще и после того, как я обо всем договорился с хойерами! Куда теперь отступать?»
— Черт знает что! Ни на кого нельзя рассчитывать. Франц, где этот трусливый ученый? Где мистер Райс? Сколько можно его ждать?
— Он в больнице.
— В больнице? Все еще? Что он там потерял?
— Полагаю, что свое здоровье. Его охрана после нападения уже восстановилась, а он до сих пор в норму не пришел. У него какое-то сильное расстройство.
— Это у меня сейчас будет очень сильное расстройство! Скажи: он что, другого времени, чтобы заболеть, не мог выбрать?
— Он уверяет, что это Ваша сестра его заколдовала.
— Я ему сам, как встречу, так наподдаю, так заколдую! Мало того, что прошляпил бесценные экспонаты. Да из-за кого проворонил? Поверить не могу! Моей сестре, этой… Черт побери! Он собрался болеть в тот самый момент, когда он нужен как никогда! Я уже связался с хойерами, сообщил, что у меня есть важная находка! Что я теперь предъявлю? У меня назначена с ними встреча на Вильгорде. Достань из больницы этого халтурщика, Франц. Мне плевать, чем он болен. Отлынивать будет после выполнения моего поручения.
— М-м, доставить его к Вам — не проблема, Ваше Величество. Только, боюсь, он все равно временно не работник.
— Да? А что у него болит? У него высокая температура? Он лежит пластом? Он ослеп, или как?
— М-м-м... — Франц замялся. — Мистер Райс несколько дней не выходит из туалетной комнаты. Расстройство пищеварительной системы.
— Вот засранец! Черт! Что же делать? Так, ладно, Франц. Переходим на запасной вариант. Я тоже притворюсь больным, и сколько-то времени мы у хойеров, конечно, выиграем. Будем подключать к нашему проекту Райса-старшего. Приведи его срочно ко мне. Пусть захватит с собой те болванки из музея — копии настоящих статуэток, которые мы подготавливали для Ларранской выставки. Они выглядят как настоящие. Визуально не отличить. Вот текст нового первого пророчества, — Анатолий вручил своему подчиненному небольшую коробочку, открывающую голограммы. — Райсу надо будет нанести его на статуэтку, сфотографировать, а затем испортить экспонат. Испортить так, чтобы подделку от оригинала отличить было нельзя. Ты меня понимаешь, Франц?
— Так точно. Я понимаю. Но возможно ли это технически?
— Не знаю! Я тебе сказал, что это запасной вариант. У тебя есть три дня на то, чтобы найти мне Юлию! И ее, и подлинную статуэтку. Три дня, Франц! Хоть из-под земли мне их достань. Понятно?
— Стараюсь, Ваше Величество.
— Плохо стараешься! Очень плохо! Если бы старался, то Юлька вообще не сбежала, а если стряслось такое, так уже пора бы и найти ее. Не думал, что это сложно для настоящего профессионала!
— Я тоже не думал, что Ваша сестра наделена сверхчеловеческими способностями. Вы же не захотели меня заранее поставить в известность обо всех ее возможностях.
— Способности?! Так, детские фокусы по отключению электричества.
— Я был бы не против иметь в своей команде бойца, умеющего вытворять подобные «детские фокусы», Ваше Величество.
— Хм… Ладно, оба виноваты. Иди работай. Найди мне сестру. Надо отучить ее так шутить.