Я чуть не выпал в осадок, когда прочитал в этимологическом словаре, что слово СКРОМНЫЙ позаимствовано из польского языка, как будто в русском нет таких понятий, как кромка, край, кроить, кромсать, укромный, укрыть, скрывать. Полякоцентричные составители школьного этимологического словаря во главе с Н.М. Шанским, на мой взгляд, совершили диверсию против русского языка, воплотив тем самым и в лингвистике глубоко фальшивую так называемую норманскую (скандинавскую) теорию возникновения русской государственности, навязанную немецкими «академиками русской истории» Готлибом Байером (1694 – 1738) и Августом Шлёцером (1735 – 1809).
Почитайте хотя бы одну главу «Валдаи» из книги Александра Николаевича Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву» (1790), и вы увидите, какие нравы царят с тех пор, как эти деревни, освобожденные от русских и ставшие городками, заселили во времена Алексея Михайловича мещанами, от польского mieszczanin – от miasto «город». Земледелием и ремёслами это население не занимается – не приучено. Один абзац из этой главы:
«Кто не бывал в Валдаях, кто не знает валдайских баранок и валдайских разрумяненных девок? Всякого проезжающего наглые валдайские и стыд сотрясшие девки останавливают и стараются возжигать в путешественнике любострастие, воспользоваться его щедростью на счет своего целомудрия. Сравнивая нравы жителей сея в города произведенныя деревни со нравами других российских городов, подумаешь, что она есть наидревнейшая и что развратные нравы суть единые токмо остатки ее древнего построения. Но как немного более ста лет, как она населена, то можно судить, сколь развратны были и первые его жители».
Радищев рассказал и об особенностях бань в этих городках.
«Бани бывали и ныне бывают местом любовных торжествований. Путешественник, условясь о пребывании своем с услужливою старушкою или парнем, становится на двор, где намерен приносить жертву всеобожаемой Ладе. Настала ночь. Баня для него уже готова. Путешественник раздевается, идет в баню, где его встречает или хозяйка, если молода, или ее дочь, или свойственницы ее, или соседки. Отирают его утомленные члены; омывают его грязь. Сие производят, совлекши с себя одежды, возжигают в нем любострастный огнь, и он препровождает тут ночь, теряя деньги, здравие и драгоценное на путешествие время. Бывало, сказывают, что оплошного и отягченного любовными подвигами и вином путешественника сии любострастные чудовища предавали смерти, дабы воспользоваться его имением».
Смотрим словарь Владимира Ивановича Даля.
СКРОМНЫЙ умеренный во всех требованиях, смиренный; кроткий и невзыскательный за себя; не ставящий личность свою наперед, не мечтающий о себе; приличный, тихий в обращении; противопол. самоуверенный, самонадеянный, самолюбивый, себялюбивый; гордый, заносчивый, наглый, нахальный и пр.
Скромный человек сам своих заслуг не оценяет.
Скромная просьба, умеренная, в пределах обычая, и дельная.
Скромная жизнь, тихая, незатейливая, домашняя, нероскошная.
Скромная наружность обманчива.
Скромная улыбка, кроткая.
У нее какая-то нескромная походка, с размашкой.
Скромнее было бы не требовать, а просить.
Трезов скромен, а во хмелю буян.
Это собака скромная, никого не укусит.
Вошла скромным-скромнешенько (скромнехонько), и села.
Живут скромно, да едят скоромно, жирно, роскошно.
Скромность, свойство, качество по прилаг. Скромность всякому к лицу. Скромность мать всех пороков. шуточн. вм. праздность.
Скромник, скромница скромный человек.
Скромничать, быть сознательно, намеренно скромным, и нередко для виду.
Он при людях скромничает, а себя помнит.
Она скромничала, поскромничала, ничего не сказала нам. Скромничая, она не стала было петь, поколе в упрос не упросили.
Скромничание действ. по глаг.
Скромность добра, а скромничание не годится. Толковый словарь живого великорусского языка
Скромность людей русского мира часто воспринимается как их слабость и, если можно так сказать, вызывает у оппонентов-хищников повышенный аппетит. Добыча кажется очень лёгкой, и собираются европейские народы и прут на Русь каждое новое столетие, а получив по зубам, затихают на несколько десятилетий, а потом снова объединяются и прут.
Вот в такое время мы и живём. Хищные страны объявили нас едой и готовы выложить нас для своего пиршества.
Владимир Владимирович Путин их предупреждал ещё в Мюнхенской речи 10 февраля 2007 года. Помните?
«Россию, нас – постоянно учат демократии. Но те, кто нас учат, сами почему-то учиться не очень хотят.
Считаю, что для современного мира однополярная модель не только неприемлема, но и вообще невозможна. И не только потому, что при единоличном лидерстве в современном – именно в современном мире – не будет хватать ни военно-политических, ни экономических ресурсов. Но что еще важнее – сама модель является неработающей, так как в ее основе нет и не может быть морально-нравственной базы современной цивилизации.
Вместе с тем все, что происходит сегодня в мире, и сейчас мы только начали дискутировать об этом – это следствие попыток внедрения именно этой концепции в мировые дела – концепции однополярного мира».
Не услышали. Не поняли. Не захотели понять. И сегодня великий стратег Шольц, по сути возглявляющий правительство уничтожения энергетики и экономики Германии, запрещает Путину цитировать Канта. А если Путин не послушается?
На 80-летие открытия Второго фронта 6 июня 1944 года, когда власти США и Великобритании испугались, что СССР и без них победит фашистскую Германию, решили воспользоваться плодами чужой победы, Путину запретили приезжать. Так и должно быть: борцу за мир и поджигателям войны вместе делать нечего.
Кстати, иностранные академики, пришедшие на русскую службу в далёком прошлом, скромностью не страдали. Они в России зарабатывали и богатели.
Вот, к примеру, Август Шлёцер. В свои 26 лет, то есть в 1761 году, по приглашению Фридриха Миллера приехал он в Россию и занял место домашнего учителя и помощника Миллера в исторических трудах с жалованием 100 рублей в год. Все шесть лет, в 1761—1767 годы, работал в Императорской Академии наук, адъюнкт - с 1762 года, с 1764 года - ординарный академик, с 1765 - ординарный профессор академического университета по русской истории. Он вернулся в Германию, но высоко поднявшиеся по службе земляки и о нём не забыли: он Почётный член Академии наук (1769) и Общества истории и древностей российских (1804).
Шлёцер поставил себе три задачи: изучить русский язык, помогать Миллеру в его «Sammlung Russischer Geschichte» (собрать портфели русских летописей, артефактов и документов) и заняться изучением русских исторических источников, для чего познакомился с церковнославянским языком. Скоро у него начались несогласия с Миллером. Шлёцер не мог удовольствоваться скромной ролью, которую ему ставил Миллер, и ушёл от него, и через Тауберта стал (сделан был) адъюнктом академии на неопределённое время.
Шлёцер увлёкся летописями, но многое ему было непонятно. Случайно Тауберт нашёл рукописный немецкий перевод полного списка летописи, сделанный учёным А.-Б. Селлием, и Шлёцер занялся извлечениями из неё. Здесь он заметил связь летописного рассказа с византийскими источниками и стал изучать Георгия Пахимера, Константина Багрянородного, но так как оказалось, что одними византийскими источниками всего объяснить нельзя, то он стал заниматься славянским языком и по этому поводу высказал такой взгляд: «кто не знаком с греческим и славянским языками и хочет заниматься летописями, тот чудак, похожий на того, кто стал бы объяснять Плиния, не зная естественной истории и технологии».
«В 1764 году Шлёцер, которому не нравилась перспектива быть ординарным академиком русским с 860 руб. жалованья, на что только он и мог рассчитывать, решил уехать в Германию, и там издать свои «Rossica» — извлечения из источников; для этой цели Шлёцер просит 3-годичный отпуск и предлагает в свою очередь два плана занятий:
I-й. Мысли о способе обработки русской истории; мысли эти следующие: русской истории пока нет, но она может быть создана им, Шлёцером. Для этого нужны: 1) studium monumentorum domesticorum, то есть изучение русских летописей: а) критическое (малая критика: собирание и сверка их для получения более верного текста), б) грамматическое, так как язык летописи во многих местах не ясен, в) историческое — сравнение летописей по содержанию друг с другом для того, чтобы отметить особенности и вставки в них и в других исторических сочинениях; 2) studium monumentorum extrariorum, изучение иностранных источников, главным образом, хроник: польских, венгерских, шведских, особенно византийских и монголо-татарских, даже немецких, французских и папских, так как, начиная с Х в., в них есть сведения о России.
Критическое изучение должно вестись по следующему методу: 1) все рукописи должны получить своё имя и быть описаны «дипломатически», 2) историю разделить на отделы, лучше по великим князьям, и для каждого отдела составить особую книгу, в которую занести все сравнения, объяснения, дополнения и противоречия из русских и иностранных источников.
II-ой план Шлёцера касался распространения образования среди русского общества. Русская академия наук, — говорит он, — с 1726 г. по 1736 г. издала несколько хороших учебников, но с 1736 по 1764 г. она ничего не делала. Шлёцер предлагает издать ряд популярных сочинений на легком русском языке.
Проекты его встретили противодействие со стороны академии, особенно Ломоносова и Миллера. Последний опасался, что Шлёцер за границей издаст собранный материал и что обвинение, как это незадолго перед этим случилось, падёт на него. В это дело вмешалась императрица, которая предложила Шлёцеру заниматься русской историей под её покровительством со званием ординарного академика и 860 руб. жалованья и разрешила выдать ему заграничный паспорт.
По возвращении в Геттинген Шлёцер продолжал заниматься с русскими студентами, приезжавшими туда, но продолжать службу при тогдашних порядках в академии не согласился.
Шлёцер уехал в Гёттинген и больше не возвращался, хотя срок его контракта истекал в 1770 году. В Гёттингене он издал в 1769 году подробный лист летописей под заглавием «Annales Russici slavonice et latine cum varietate lectionis ex codd. X. Lib. I usque ad annum 879».
Другие работы его по истории России: «Das neue ver;nderte Russland» (1767—1771); «Geschichte von Lithauen» (1872); «Allgem. Nord. Geschichte» (1772) и др.
В 1770 году Шлёцер делает попытку завязать снова отношения с академией, главным образом из финансовых побуждений, но из этого ничего не вышло». Из Википедии
Это только небольшой фрагмент о том, кем и как делалась российская история, по фальшивкам которой мы живём до сих пор. Подлинные знатоки прошлого скромно помалкивают, а такие пропагандисты, как Владимир Медынский, продолжают навязывать всё то, что состряпали немецкие академики русской истории Байер, Шлёцер, Миллер и другие. Архивы возражавших им Михаила Васильевича Ломоносова и Василия Никитича Татищева (1686 – 1750) сперва исчезли, а потом были опубликованы опять же с корректурой и под контролем иностранцев. Можно ли им доверять?
Из 1748 года прорвался интересный факт. О нём рассказывает Википедия.
В тот год 29 января (9 февраля) Фридрих Миллер (нем. Gerhard Friedrich M;ller) дал присягу на российское подданство и стал Фёдором Ивановичем Миллером.
В октябре в его квартире был произведён обыск (участники: М. В. Ломоносов, В. К. Тредиаковский, П. И. Ханин) в связи с делом о письме академика Ж. Н. Делиля.
Его текст «О происхождении народа и имени российского», написанный для выступления на торжественном заседании Академии, был запрещён и подвергся многомесячному разбирательству. Академик Ломоносов при поддержке адьюнктов Степана Петровича Крашенинникова и Никиты Ивановича Попова нашли его «предосудительной России»:
«Во всей речи ни одного случая не показал к славе российского народа, но только упомянул о том больше, что к бесславию служить может, а именно: как их многократно разбивали в сражениях, где грабежом, огнём и мечом пустошили и у царей их сокровища грабили. А напоследок удивления достойно, с какой неосторожностью употребил экспрессию, что скандинавы победоносным своим оружием благополучно себе всю Россию покорили».
Нетерпимость, с какой была встречена теория скандинавского происхождения варягов-основателей русского государства (Норманская теория), объяснялась тогдашними отношениями России и Швеции. Почти все напечатанные экземпляры речи были уничтожены. В 1768 году в «Allgemeine historische Bibliothek» (т. V) был опубликован её перевод.
6 (17) октября 1750 года Миллер, за ссору с Ломоносовым, был разжалован на год президентом Императорской Академии наук и художеств графом К. Г. Разумовским, из профессоров — в адъюнкты Академии и понижением жалованья с 1000 руб. до 860 руб. в год. Вскоре Миллер был прощён под условием предварительно подать прошение о прощении.
В 1750 году он напечатал первый том «Описания Сибирского царства» — «первый правильный учёный труд по сибирской истории» (Пыпин). 2-й том увидел свет лишь в отрывках, напечатанных в «Sammlung russisch. Geschichte» и «Ежемесячных Сочинениях». Миллер очень медлил с работой, и академия поручила продолжение её академику Фишеру. «Sibirische Geschichte» последнего (СПб., 1768; русский перевод, СПб., 1774) не есть, однако, продолжение, а лишь сокращённый пересказ сочинения Миллера (как напечатанного, так и остававшегося ещё в рукописи). Работу Фишера Бюшинг считал простым плагиатом. С 1754 года в звании конференц-секретаря Академии Миллер ведёт обширную переписку с заграничными учёными, вызывает профессоров для московского университета, принимает участие в составлении Вольтером истории царствования Петра Великого, предоставляя материалы и замечания.
Такое прошлое крайне не желательно.
А завершить заметки хочу стихотворением
СКРОМНОСТЬ.
Виталий Валентинович Стрелков
Скромность украшает человека -
Так у нас в народе говорят.
Только дефицит её при этом...
Больше тех, кто гордостью богат.
Скромный не похвалится собою,
Покраснеет, если виноват.
Он скандал с соседом не устроит,
И в общенье с ним быть каждый рад.
Скромный никогда не ищет славы,
Для него всё это - пустота.
Если постигает участь злая,
Он покой находит у Христа.
Скромным быть, естественно, прилично,
Скромный ближе к Господу всегда,
В скромности есть святость и величье,
Скромность - драгоценный с Неба дар!
© Copyright: Виталий Валентинович Стрелков, 2017
Свидетельство о публикации №117012806375