ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Милые бранятся — только тешатся?
Вооруженная охрана, бесцеремонно и не сильно соблюдая элементарные нормы вежливости, подталкивая в спину своих пленников, помогла спуститься искателям приключений до гулкого и мрачного подвала дворца и, пройдя несколько темных коридоров, остановилась у решетчатых камер.
— Так, который Эдуард. Снимайте ему наручники, парни. Сюда его, в первую камеру.
— Эй-эй, полегче! — крикнул на бегу Эдуард — столь сильно ему придали ускорение люди Анатолия, отправляя в каменную, с металлическими прутьями на входе, клетку. — Я хоть и не юрист, но свои права знаю! У меня есть право на адвоката! И на достойное со мной обращение, кстати, тоже!
— Заткнись! Будешь орать тут — польем тебя из пожарного шланга холодной водой. Так, ребята, жениха и невесту — сюда, в эту камеру, по центру. Развязывайте. Да, не хотел бы я, чтобы моя первая брачная ночь выглядела вот так, — командир отряда громогласно засмеялся, запихивая Юлию с Михаилом в одну камеру. — Приятного медового месяца, «влюбленные». И стол, и кровать здесь больше, чем в других номерах. Как заказывали… Оставшегося давайте в следующую камеру. Отлично. Всем приятного аппетита и спокойной ночи!
Охрана, отпуская неприличные шутки и гогоча над ними, скрылась из виду в гулких коридорах подземелья.
— Козлы! — произнес Александр самое серьезное ругательство, какое ему позволили сформулировать его три высших образования. — Вот вам и права человека!
— А я вообще здесь самый пострадавший! — застонал Эдуард. — Вы видели, как они со мной обошлись? И это еще после того, как меня избил Михаил. На мне места живого нет.
— Ребята, вы посмотрите на это! — Михаил прошел вперед, вглубь каменной комнаты. — Не знаю, как в ваших камерах, а у нас здесь стоит накрытый стол. Что ж это получается? Они с самого начала знали, что сегодняшнюю ночь мы вместе проведем в тюрьме? Анатолий все спланировал заранее, но… Зачем тогда был необходим тот маскарад с поединком? Юля, как ты… За что? — Михаил схватился за щеку, совершенно не ожидав от девушки, измученной всеми происходящими событиями, такой силы и злости.
А Юля, потирая ушибленную о щеку Михаила ладонь, в ярости стащила с головы белоснежную фату, бросила ее на пол, топча ногами и пряча свои слезы.
— Предатель, — презрительно вымолвила она первое, что смогла, освободив свой рот от липкой ленты.
— Предатель? — непонимающе переспросил Михаил, удивляясь столь бурной девичьей реакции. — Кого я предал?
— Меня, конечно. Что за глупый вопрос? — Юля с силой сдернула с шеи нитку жемчуга, рассыпая по полу тюремной камеры маленькие белые бусины. Потянулась к серебряным украшениям в ушах. — Предал и подставил. Мало того, что я по твоей милости второй раз попадаю за решетку, так я теперь еще и замужняя женщина! Премного благодарна тебе, Миша. Хорошую охрану я себе нашла. Просто блеск!
— Правильно-правильно, Юлька! — донесся голос из соседней камеры справа. Эдуард «прилип» к решетке своей клетки, пытаясь просунуть между прутьями голову и хоть одним глазочком посмотреть, что делается за стеной, в камере, куда поместили его бывшую жену с новым супругом. — Двинь ему посильнее. Один раз — за себя, один раз — за меня! Будет знать, как бить честных коммерсантов и претендовать на чужих жен!
— Заткнись, Эдик! — зло крикнула Юлия, швыряя на пол дорогие серьги и распутывая украшения в прическе. — Если бы рядом был ты, я бы тебя вообще убила! Мужчины! Защитники! Хорошенькая у меня команда! Все трое стояли как воды в рот набрав и ничего не могли сделать, чтобы прервать эту свадьбу! Трусы!
— Интересно! — в сердцах воскликнул Михаил, теряя под наплывом оскорблений свою невозмутимость и уверенность. — Что это я мог сделать, чтобы прервать нашу свадьбу? У нас с тобой был договор на охрану твоей персоны, который я и выполнял. Ты жива, здорова, и тебе сейчас ничто не угрожает. Пока, во всяком случае.
— Ха! — Юля скинула на пол остатки «вражеских» украшений и приступила к осмотру праздничного стола. Ни ножа, ни других острых предметов, как и предполагалось, здесь не было. «Что ж, придется бежать отсюда без оружия». — Два раза — ха-ха! Ничего не угрожает? Он вертит нами, как марионетками, а Вы и рады плясать под его дудку. «Михаил, деритесь!» — и Вы деретесь, «Михаил, женитесь!» — и Вы женитесь. Как это прелестно! Что еще Вы готовы сделать, чтобы не разгневать Анатолия?
— А что, мы разве опять общаемся на Вы?
— Уже нет. Я вообще не желаю с тобой общаться! Ты меня предал! Ты явно слышал, что я против замужества, и вступил со мной в брак против моей воли. Ты преступник! Ты…
— Юля, сестренка, — раздался голос Александра из соседней камеры слева. — Ты слишком сурова со своим мужем. Ты же первая дала согласие на этот брак.
— Я, Алекс, когда утвердительно кивала головой, спасала этому дураку его жизнь. Анатолий мог его «стереть», и даже глазом бы не моргнул!
— Так ведь и он тебя спасал. Равно как и мы с Эдуардом.
— Правда? Ну и бестолочи, значит, вы все трое, если на самом деле поверили, что Анатолий может причинить мне хоть какой-нибудь вред. Я же единственная и последняя его надежда на счастливое будущее! А вам достаточно было только возразить, чтобы брак был признан недействительным.
— Так ведь свидетели долго не живут, — опять прозвучал жалобный голос справа.
— Заткнись, Эдик, — оборвал его стоны и жалобы Михаил. — Не вмешивайся в наш разговор, когда тебя не просят. Слушай, Юля. Хорошо, признаю: я виноват, раз не просчитал все варианты. Не сообразил, что попал в ловушку. Но мы же не будем ссориться из-за ерунды?
— Ерунды? Ты наше бракосочетание считаешь ерундой?
— Ну, неприятно, конечно. Но ведь не смертельно? Выберемся из этой передряги — разведемся, если ты так этого хочешь…
— Я этого хочу? А что ты вообще знаешь о том, чего я хочу? — Юля разбушевалась не на шутку. — Кто ты такой, чтобы принимать за меня решения?
— Ах да, прости! Конечно — никто. Я вспомнил, что я для тебя всего лишь охранник, — Михаил тоже вспылил. — Человек, которого за туманную зарплату в несколько мифических миллионов можно подставлять под удары сумасбродных родственников, можно сажать в тюрьму, избивать и оскорблять. Господи, какие пустяки? — пожав плечами, он подошел к столу и тоже внимательно осмотрел единственный предмет мебели в их камере, не зная, разбить что-нибудь из посуды или запустить чем-нибудь в Юлию. — Да, а еще я виноват в том, что, спасая мне жизнь, ты не смогла выйти замуж за Эдуарда, которого, как выяснилось сегодня, ты все-таки любишь. И почему я сразу не уразумел причину твоего гнева? Я ведь еще тогда, в лесу, заметил, что ты с грустью и сожалением говорила о своем бывшем муже.
— А то? Конечно, она меня любит, — вновь встрял голос из соседней камеры справа.
— Эдик! Заткнись! — хором крикнули Юля и Михаил.
А голос из соседней камеры слева, слегка улыбаясь, добавил:
— Милые бранятся — только тешатся. Я, пожалуй, выпью за вас, ребята. Не знаю, как там в ваших апартаментах, а у меня здесь присутствует хорошее коллекционное вино. Ваше здоровье, молодожены!
— Алекс! Ты тоже на грубость нарываешься! — зло ответила Юля. — Никакие мы не молодожены, а этот фарс — вовсе не свадьба. И потом, ты ведь слышал: Михаил, оказывается, за нашей сестрой ухлестывал! Вот новость-то, Александр! А мы и не в курсе были!
— Не ухлестывал, а ухаживал, — поправил ее Михаил. — И если б не твое поведение в космопорту, я б с ней познакомился — и, может быть, предотвратил ее гибель.
— Да, конечно. Я помню, ты влюблен в нее без памяти. Ольга же была идеальной: и умницей, и красавицей. Сказка, а не женщина!
— Да, — Михаил, устав оправдываться, кивнул. — А еще, заметь, она была очень воспитанной, и не позволила бы себе ударить мужчину по лицу.
— Ну, — Юля пожала плечами и подошла вплотную к решетке, внимательно осматривая электронный замок. — Я своим воспитанием и не хвастаюсь. Я же ходячая неприятность, какой с меня спрос? Я — слабое, неразумное существо, создающее всем окружающим сплошные хлопоты и проблемы. Всем, кто встречается мне на пути.
— Угу, — Михаил снова кивнул и, откупорив бутылку вина, налил себе в бокал. — Сама додумалась или кто-то из соседей по камере подсказал?
— Зачем — «подсказал»? Я читаю ваши мысли. Забыл?
Юля беззвучно открыла замок и вышла из камеры. Остановилась на пороге и оглянулась назад, на Михаила, который все так же стоял у стола спиной к дверям, не желая к ней поворачиваться и разговаривать. Девушка всеми силами старалась прочесть мысли своего охранника, а теперь еще и супруга — безрезультатно. В очередной раз потерпев неудачу в сканировании Михаила, Юлия слегка тряхнула головой, сбрасывая внутреннее напряжение. Подняв голову кверху и обнаружив систему наблюдения, Юля протянула руку навстречу искрящемуся шару и на секунду прищурила глаза. Шар погас и безжизненно завис под потолком.
— Отчего же? Помню, — ответил бывший курсант. — Хорошо, когда кто-то умеет читать твои мысли. Нет необходимости проговаривать их вслух. И соседей беспокоить не надо.
— Да, ты прав. Не надо никого беспокоить, — Юля вздохнула и прикрыла за собой решетчатые двери, захлопывая их на электронный замок. — Лучший способ избежать неприятностей — не связываться с их владелицей. Вдали от меня ты будешь в большей безопасности, чем рядом. А деньги… Что ж, как разбогатею, так сразу тебе деньги и вышлю. Все равно пока у меня нет ничего. Прости за беспокойство.
— Что? — Михаил развернулся и только сейчас обнаружил, что он в камере уже один. — Эй, Юля, стой! Как ты… Подожди, ты все не так поняла! Юля, выпусти меня отсюда!
— Нет. Прощай, Миша.
— Юля, стой, не делай этого! Там же опасно! Да открой же эту решетку! — Михаил с силой затряс металлические прутья. — Юля, выпусти меня отсюда! Постой, давай поговорим!
— Любимая, а как же я? — Эдуард вновь прильнул к решетке своей камеры, просительно глядя на бывшую супругу. — Ты и я — мы вместе?
— Извини, Эдик. К сожалению, мы с тобой никогда не были вместе, даже когда были рядом. Прощай.
— Эй-эй, Юля, подожди! — Александр также бросился к своим дверям. — Ты что же, сестренка, оставишь нас здесь? В тюрьме? А… поиски сокровищ? Наши деньги?
— Раз тебе нужны эти мифические миллионы, вот ты их и ищи. На пару с Анатолием или Ириной. Не буду причинять больше неприятностей вашей скромной и мудрой компании. Счастливо оставаться! — Юля сбросила с ног босоножки, которые гулким эхом отстукивали каждый ее шаг по темным каменным коридорам подземелья, и на цыпочках, беззвучно, скрылась из виду трех пар провожавших ее глаз…
***
— Ваше Величество, Вы еще не спите? — Франц постучал в двери королевской спальни.
— Входи, Франц, — Анатолий сел на кровати. — Еще не сплю. Только прилег. Что-то случилось?
— М-м... да. Юля сбежала.
— Вот как? — глава Александрии тут же оживленно вскочил, полностью отгоняя мысли о возможном сне. — Уже? Я ожидал ее побега не ранее утра. Вот это скорость! Кого из пленных она прихватила с собой?
Франц вздохнул, признаваясь в своем просчете:
— Никого.
— Как — «никого»? Что ты имеешь в виду? Она не взяла с собой ни бывшего мужа, ни настоящего, ни даже брата?
— Нет. Никого.
— Но… Подожди, Франц. Я что-то медленно соображать стал по ночам. Мы в чем-то просчитались? У Юлии еще кто-то есть?
— Нам это не известно. Михаила она и раньше кидала, на Каликанте. Я ведь Вам докладывал. С Эдуардом у нее, очевидно, на самом деле уже нет никаких отношений. А Ваш брат…
— Да, Алекс! Почему она не освободила хотя бы его? Ведь кто-то же ей должен будет помочь в поисках сокровищ?
— Думаю, Вы напрасно настроили ее сегодня против брата. Не надо было…
— Так, стоп, Франц. Не надо меня учить, как вести себя с родственниками. Ясно?
— Виноват, — начальник королевской охраны потупил глаза.
— Вот так-то. Ладно. Не взяла их с собой — и черт с ними. Где она сейчас? Куда направилась?
— Не могу знать.
— Как — не можешь знать? Что, Франц, совсем обалдел? Ты что, не установил на ее одежде спецтехнику, позволяющую отслеживать ее перемещения?
— Установил. Все как полагается. Только Ваша сестра оставила всю спецтехнику в камере, где сидела. Сбросила с себя все украшения. И даже туфли, в каблуках которых было по маячку, они тоже остались в подземелье.
— Хочешь сказать, что Юля сбежала из тюрьмы в одном вечернем платье и босиком?
— Именно. На ней было столько специальной аппаратуры, что обрабатывать ее наряд специальным реагентом, как у других Ваших пленников, я не стал. А теперь…
— А теперь вы не знаете, где моя сестра может быть?
— Так точно.
— Черт знает что! Франц, ты что, теряешь квалификацию? Как давно она удрала?
— Минут пятнадцать назад.
— Так ищите ее!!! Перекрыть все выходы, просмотреть все данные видеонаблюдения.
— Сделали уже. Неизвестно, каким образом, блокируя сигнализацию и взламывая магнитные замки, Ваша сестра беззвучно дошла до центрального охранного пункта Вашего дворца и отключила все электронные системы наблюдения. В каком направлении она ушла — сказать теперь не представляется возможным.
— Вот это да! А службы безопасности в моем замке, что — не существует? Где охрана? Как это — дошла и отключила все системы? Франц, ей же всего двадцать один! Она же еще почти ребенок и ничего общего не имеет с военной стратегией! А ты рассказываешь о ней, словно она проходила где-то специальную подготовку! Где твои люди?
— Я, к сожалению, застал всех охранников спящими на своем посту. Конечно, они будут уволены. Но случившегося это уже не меняет.
— Под суд их всех, слышишь меня, Франц?
— Есть.
— Свяжись с полицией. Пусть везде ищут Юлию, и живой доставят мне сюда. Ясно?
— Ясно. Я уже дал такие инструкции. Как только ее обнаружат, нам сразу же сообщат. Думаю, босиком она далеко от нас не убежит.
— Тебе раньше думать следовало, когда операцию готовил. Бардак сплошной! Халтура!
— Виноват. Исправлюсь. А с другими заключенными что будем делать? Вашей сестре, как выяснилось, они не нужны. А держать их во дворце слишком хлопотно и опасно. Международные нормы…
— Сам знаю. Черт знает что! Нет, отпускать их все равно нельзя, это еще опаснее. Болтать будут.
— Ну, брат Ваш точно не будет. Вы же приказали ему во все напитки сонную сыворотку добавить. Если он до утра не получит антидота, то утром его память очистится до белого листа бумаги. Вернем его домой, живого и невредимого. А где и при каких обстоятельствах он память потерял — кто сможет дознаться?
— Не надо его домой возвращать. Зачем, Франц? Зашлите его куда-нибудь на отсталую планету, где полиции и прессы поменьше, и пусть тихонечко доживает там свой век. Да, а в общей базе информацию о нем подкорректируй. Чтобы не было интересующихся. Погиб, мол, смертью храбрых. У тебя медики на подхвате есть?
— Так точно.
— Вот и оформи ему через них самое настоящее заключение о смерти. И он под ногами путаться не будет, и нам спокойнее.
— Сделаем, Ваше Величество. У Вас алиби будет нерушимым. Без вопросов. А вот мужья Вашей сестры. Им тоже ввести лекарство и отправить восвояси?
— М-м... нет. А вдруг они нам еще понадобятся? Ты же сам видел, с их помощью можно очень легко манипулировать моей сестрой. Не понимаю только, почему Юля не взяла их с собой? Знаешь, думаю, их надо спрятать на какое-то время.
— Спрятать? Вы имеете в виду хойерские лабиринты?
— Именно. Если понадобятся в ближайшее время — без проблем сможем их вызволить и, может быть, даже откачать. Я слышал, что там все медленно с ума сходят? Если не понадобятся — так туда им и дорога. Оттуда еще никто не возвращался.
— Да, это так.
— Вот и организуй им, Франц, поездку в парк развлечений. И хойеры будут рады неожиданному подарку, и у меня проблем не будет. Да, это вариант. Оформи обоих как особо опасных преступников, проникших на территорию нашей резиденции, засекреть все данные и прямо сейчас их туда и переправь. Нечего им тут засиживаться.
— Есть, — четко ответил начальник королевской охраны, готовясь немедленно приступить к исполнению полученных указаний.
В этот момент в двери постучали.
— Ваше Величество, простите за беспокойство, — в дверях показался секретарь Анатолия. — К Вам пришел мистер Райс. Райс-младший. Приносит извинения за столь поздний визит и говорит, что выполнил Ваше поручение. Он желает немедленно Вас видеть. Говорит, что дело срочное.
— Хм, — Анатолий нахмурился. — Ладно, проводи его ко мне в кабинет. Не в таком же виде мне его принимать? Сейчас я приведу себя в порядок и подойду.
— Хорошо.
— Ты, Франц, тоже можешь идти. По выполнении инструкций мне доложить.
— Есть, будет сделано.