ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Указатель
Майор агентства КСД и ее спутник не спеша и аккуратно приступили к нелегкому спуску с той стороны горы, где Ирина углядела какую-то постройку в форме шалаша. Заросший склон вывел их к речушке, а та, весело искрясь на солнце и вспенивая воду у каменистых берегов, объяснила путникам, что бежит она как раз с искомой стороны, мимо постройки. Немного пройдя вдоль берега, Ирина и Аристотель замедлили шаги рядом с гигантским деревом, которое, словно стражник, расположилось на залитой солнцем поляне. Ирина восхищенно ахнула:
— А ты говоришь, что таких деревьев не бывает! Ну и гигант! Смотри, ствол даже руками не обхватить! А высота-то! Я даже не вижу, где оно заканчивается! Потрясающе, правда? Именно оно и было на картине. Такое дерево грех не нарисовать. Интересно, это ж сколько ему лет?
— Немало, наверно. Да, неплохой костерчик из него можно было бы устроить, попадись это дерево нам сегодня ночью.
— Арист!
— Молчу, я пошутил. Просто вспомнил, как мы с друзьями в прошлом году ко мне на ферму на шашлыки ездили. Знаешь, я бы сейчас не отказался от шашлычка.
— Я бы тоже. Слушай, Ар, подсади меня. Я хочу дотянуться вон до той развилки.
— Зачем тебе это надо?
— «Что? Зачем? Да почему?» Вопросов много лишних задаешь. Раз прошу, значит, надо. Оглядеться хочу по сторонам. Если бы я здесь жила, я бы использовала это дерево как наблюдательный пункт. Понятно?
— Понятно, — Аристотель обреченно вздохнул и округлил свою спину. — Залезай.
Ирина ловко вскарабкалась на плечи молодого военного и, подтянувшись на руках, залезла в развилку дерева.
— Ух ты! Ар, ты не представляешь, какая отсюда видна панорама! Дух захватывает!
— Верю. А на этом дереве никаких фруктов нет? У меня желудок захватывает. Или, может, белка какая-нибудь орешков в дупле припасла?
— Какая белка? Шутишь?.. Слушай, Арист! В дереве на самом деле есть дупло. А как ты узнал, что оно может здесь быть?
— Что я, больших деревьев, что ли, раньше не видал? Эко диво! — Аристотель устало бухнулся к его подножию. — У нас таких на ферме море было. Ну, не таких высоких, правда. Осторожнее с дуплом. Там могут жить змеи.
— Чтоб тебя! — Ирина, которая уже почти дотянулась до дупла и готова была засунуть туда руку, резко ее отдернула. — Ты что, серьезно?
— Вполне. Змеи могут жить на деревьях. Всем нужна крыша над головой.
— Хм, — молодая женщина задумалась на мгновение, а затем сломила тонкую, но мохнатую от листьев ветку, и вновь полезла к дуплу. — Рассуждая логически, если в этом домике кто-нибудь живет, то, будучи потревоженным, этот кто-то нам обязательно покажется и не будет сидеть в засаде. Я права?
— Может быть, — Аристотель, скучая, зевнул, слазил в глубокий карман своих брюк, куда он запихивал все, что хотя бы приблизительно можно было назвать оригинальным и похожим на сувениры. Пошарив там с минуту, он все же нашел обыкновенную шариковую ручку и, развернувшись вполоборота к дереву, выбрав ровный участок коры, принялся что-то на нем выцарапывать.
— Ну вот, нет тут никого, — Ирина выбросила ветку вниз и смело полезла рукой в дупло. — Зря меня только напугал. И вообще здесь ничего нет. Вот жалость. Я бы обязательно использовала это дупло для чего-нибудь важного. Такой сейф пропадает.
— А ты оставь там что-нибудь важное. Что-нибудь для будущих поколений.
— Что, например?
— Не знаю. Заколку свою. Представляешь, кто-нибудь когда-нибудь найдет такое сокровище. Обрадуется.
— Ну да? Нужна кому-то моя заколка.
— Тогда просто записку напиши. Вот, смотри, как я написал: «Здесь был Аристотель. Голодный». Круто, да? Буква «Й», правда, немного смазанно получилась, тут, на сгибе. Зато какой материал для истории!
— Какой материал для истории? — Ирина спрыгнула на землю и взглянула на то, чем же занимался все это время ее спутник. — Арист, что за ребячество? Зачем ты портишь дерево?
— Ничего я его не порчу. Кора — это мертвые клетки. Ему не больно. Вот смотри, до нас чем было это дерево? Ничем. А теперь оно — памятник.
— Памятник чему? — Ирина улыбнулась. — Тому, что здесь был голодный Аристотель? Кстати, голодный — это фамилия или свойство? Почему с большой буквы? И о каком, собственно, Аристотеле идет речь? И когда это было, мм?
— Хм, — юноша почесал себе макушку. — Думаешь, надо поставить дату?
— Думаю, незачем заниматься ерундой. Все равно твою надпись в траве никто и никогда не разглядит. Пошли, надо шалаш осмотреть.
— А вот и разглядит! Я дату повыше поставлю. Или с другой стороны. — Арист забегал вокруг дерева в поисках самого видного места. — Где-нибудь здесь, со стороны шалаша. Вот тут… Ой, блин, Ира, смотри. Здесь до меня кто-то уже оставил надпись!
— Ну да? Сам все изрисовал, а на кого-то списываешь.
— Чем же я мог сделать эту надпись? Это какая-то краска, — Аристотель поскоблил пальцами буквы и, видя, что усилия его тщетны, переместился к началу текста. — «На север пойдешь — друга найдешь, на юг пойдешь — богатым станешь, на запад или восток — время потеряешь». Ни фига себе! Указатель! Это как в сказке! Направо пойдешь — коня потеряешь, прямо пойдешь — мой меч — твоя голова с плеч… Круто! Ну и сказочники же у тебя предки были! Думаешь, это дешевая шутка? Или… Слушай, это на самом деле то, что все твои родственники ищут? Сокровища Золотого человека?
— Арист, замолчи! — Ирина также подошла к дереву, внимательно изучая надпись. — Думать мешаешь своей болтовней.
— А что тут думать-то? Тут же указано: нам с тобой надо на юг.
— Мы с тобой оттуда только что пришли. На юге — горы. И телепортационные ворота. Были.
— Да? А может, это был не совсем юг? — Аристотель оглянулся на скалы в надежде убедиться, что горы занимают не всю южную сторону. Его расчет не оправдался. — Ну, в смысле, может, надо было идти в противоположном направлении, спускаться с другой стороны скал? Там, за этим горным перевалом…
— Там, за этим горным перевалом, вода. Ты что, не видел карту планеты, Арист? Там море.
— Вот, на дне которого и лежат наши с тобой сокровища. Твои и мои. Надо их только будет выловить со дна, и мы с тобой — сказочно богаты!!! — у Аристотеля радостно заблестели глаза. — Ирина, мы будущие богачи!!! Хо-хо! Мы сейчас с тобой поищем чем тут можно позавтракать и пойдем на юг, да?
— Ар, мы не пойдем на юг. Зачем нам с тобой богатство на необитаемой планете?
— Э-э…
— Мм-м? — Ирина испытующе посмотрела на Аристотеля, лицо которого за какие-то мгновения успело несколько раз преобразиться в соответствии с ходом его рассуждений и внутренним монологом.
— Ну… Мы же здесь, надеюсь, не навсегда? Ты говорила, что Кайл сделает все возможное, чтобы нас с тобой вытащить отсюда, и, по совести, надо бы поделиться с Юлей, она так искала эти деньги, а Кайл…
— Кайл сделает все возможное, Арист. Меня больше тревожит указание на то, что планета не такая уж необитаемая, если мы на севере можем повстречать «друга». О каком друге здесь может идти речь, как ты считаешь?
— Какого друга? Точно. Так и написано. «На север пойдешь — друга найдешь…». А я когда читал первый раз, ничего кроме богатства и не увидел. Хм… Да нет, ерунда. Люди здесь не живут, точно. В таких-то перепадах температур. Да и в справочниках хоть что-нибудь было бы на эту тему. Ведь так? — Аристотель неуютно огляделся.
— Так-то оно так, конечно. Но в исследованиях Ольги значится, что мои прапрародители что-то упоминали о неизвестном друге. Мы же с тобой только что об этом читали. Верно? И Ольга, и Юля собирались высаживаться не здесь, у шалаша, а на севере, в низине, где ничего нет. И хойер искал Юлю именно там. Думаешь, почему?
— Не знаю. Только не говори, что мы пойдем на север.
— Обязательно пойдем, — Ирина ободряюще улыбнулась. — Ну, не сейчас, конечно. Позднее. Давай осмотрим шалаш и сообразим что-нибудь с едой. Уже обед по расписанию, а мы с тобой еще и не завтракали.
— Да когда мы еще наш завтрак найдем? Ладно, давай быстренько осмотрим жилище твоих предков — и за поиски еды. У меня уже даже голова кружится от голода.
— Идем. Подумать только, Ар, сто лет прошло, а шалаш стоит себе как ни в чем не бывало. Словно гостиница для приезжих, как мы с тобой… — Ирина, разговаривая больше сама с собой, прямиком направилась через заросший луг навстречу древней постройке.
Шалаш, и правда, стоял на месте. Построенный свыше ста лет назад выжившими после аварии членами экипажа «Синей птицы», на этой безлюдной планете он, словно памятник прошлому поколению, одиноко возвышался среди диких низкорослых кустарников на равноудаленном расстоянии от леса и от скромной речушки. Время, конечно, взяло свое. Многие колья, служившие составной частью стен, сгнили и выпали из креплений, образовав приличные дыры в жилище. Зато другая часть кольев, пустив корни, дала жизнь новым деревцам, протянувшим в разные стороны раскидистые ветви. Крыша в большей своей части просела и также пропускала внутрь уличное освещение и осадки, пол зарос высокой травой.
— Гостиница впечатляет, — скептически произнес Аристотель, осматривая жилище, где им, судя по всему, на какое-то время предстояло поселиться. — Думаешь, здесь намного теплее, чем у озера?
— Не переживай. Все починим.
— И-иу-иу-иу-иу-у-у-ууу! — с пронзительными криками в разные стороны заметались мелкие курицы, давно поселившиеся в этом доме и хозяйничающие здесь по праву единственных владельцев. Бросаясь под ноги вошедшим людям, птицы в ужасе наскакивали друг на друга, хлопали крыльями, громко кричали и бегали по шалашу в поисках выхода. А добежав до разъемах в стенах, они протискивались наружу и так же суматошно начинали носиться по заросшей поляне, громко жалуясь всем своим соседям на несправедливость жизни.
— А вот и наш завтрак бегает, — Ирина хмыкнула и вызывающе посмотрела на Аристотеля. — Ты, кажется, хотел есть?
— А-а… Да. Да, точно. Сейчас организуем шашлычок. Не волнуйся, я их догоню. Я в детстве жил на ферме. Я видел живых куриц, в смысле, не магазинные полуфабрикаты, — Аристотель, снимая с себя куртку, кинулся на улицу в погоню. — Цып-цып, цыпа-цыпа! Завтрак, завтрак, завтрак, а ну иди сюда, — кидая курточку, как сачок для ловли бабочек, поскальзываясь на еще не просохшей после дождя траве, Арист носился по поляне за юркими курицами, вызывая на лице Ирины неподдельную улыбку.
Через час напряженных петушиных бегов Аристотель, довольный своей работой, вернулся в шалаш, неся подмышкой двух вопящих куриц.
— Плох тот мужчина, который не может накормить любимую женщину, — гордо заявил он с порога, протягивая вперед свою добычу. — Вот и завтрак пришел.
— Завтрак? — Ирина рассмеялась. — А ничего, что наш завтрак немного клюется? Как его есть?
— Э… Их надо выпотрошить и пожарить.
— Я догадалась, Арист, — молодая женщина укоризненно покачала головой. — Вот моя заколка, можешь приступать к потрошению. А как придумаешь, чем развести огонь, меня свистни. Я все же собираюсь на север, схожу до долины. Мне надо кое-что проверить. Ты пока можешь заняться хозяйством, обустройством этой гостиницы. Остановимся, я думаю, мы все-таки здесь. Да, если очень голоден, можешь перекусить вот этим. Я уже позавтракала, — Ирина протянула вперед деревянную самодельную плошку столетней давности, заполненную чем-то малиновым и напоминающим своей формой орехи.
— Что это? — Арист подозрительно сунул нос в предложенный ему завтрак.
— Яйца. Видишь ли, птицам свойственно откладывать яйца. Здесь их полный дом. Внимательно только смотри под ноги. Конечно, не ахти какая еда, но в нашем случае особо привередничать не приходится. Быстро, просто и калорийно. В общем, хозяйничай тут. Я к сумеркам, скорее всего, вернусь.
— Скорее всего? Как это? Нет-нет, Ира. Так не годится. Ты собралась идти одна через лес? А что, если с тобой что-нибудь случится?
— Думаешь, хойеры умеют перемещаться и без телепортационных ворот?
— Откуда я знаю? А что, если тот хойер здесь был не один?
— Вряд ли.
— А зачем тебе идти в долину? Юлька ведь сказала, что там, очевидно, нет никакого ключа. А вдруг ты повстречаешься с привидением? Ну, тем, которое напугало Юлию.
— Да как тебе сказать, Арист? Вообще-то я как раз к нему и направляюсь. Есть у меня одна гипотеза, которую надо бы проверить. Не бойся. Со мной все будет в порядке. Жди меня здесь. Это приказ.
Ирина вышла из шалаша, не желая больше участвовать в обсуждении принятого ею решения. А Аристотель, отпустив обрадованных куриц, уселся на небольшой деревянный брусок, служивший когда-то самодельным предметом обстановки, и уныло уставился в сомнительного вида еду. Мысли его были далеко. Арист думал о женщинах. Всем своим разумением молодой военный пытался понять, почему идеалом мы считаем одних людей, а влюбляемся совсем в других. И закрываем глаза на их недостатки. И прощаем им то, что другим людям не простили бы никогда. Вот только как добиться взаимного чувства?
Аристотель вздохнул, набил себе полные карманы «еды» и направился следом за Ириной.
— Приказ — это, конечно, хорошо. Но вдруг ей потребуется моя помощь? Мужчина я или не мужчина?