– Сударыня, чуть не забыл едва,
сказать Вам по секрету между нами:
уложенные столбиком слова,
завёрнутые в рифмы-оригами –
есть не всегда к Поэзии задел
с претензией на копию Искусства.
Надеюсь, не затронул между дел
случайно Ваши творческие чувства?
И я слагал, чего греха таить,
всучив излишки лет дурной привычке,
жаль, Мир не получилось удивить,
потешить Эго в славе иль наличке,
плюс, не красноречивый кот-баюн,
плох, как объездчик борзого Пегаса,
давно умом не дюж, душой не юн,
и нет для Муз походного матраса,
в подобном ремесле не эталон,
всё больше – заурядный плагиатор,
и оттого, не мне катить баллон
на виршей Ваших шумный инкубатор.
Разденусь, помню, сердцем неглиже,
так с ним вопрос изволит заголяться:
коль классики сработали уже,
к чему же попугаем повторяться?
Бывало, на недолгий час ли, день,
себя подпольным гением признаешь,
а после, молвишь скорбно: «ох, и хрень!»,
когда свой нонсенс вслух перечитаешь...
Сварганьте ж нечто, чтобы в глаз и в бровь,
чтоб вышло незабвенно грациозно!
Кого взволнуют перлы: «вновь – любовь»,
звучащие фальшиво-пошло-слёзно?
Замечу, понимая Вас на треть,
сударыня (хоть сам не очень сударь),
пора бы, наконец, пересмотреть
стишков банальных скопленную утварь,
возможно, из взъерошенных голов
её б ещё и выкинуть успели.
...Вы, не сюжет моих лиричных снов –
прообраз поэтесс-первооснов,
но, зуб даю, волшебница в постели!