Зажатое в хлопотах тело,
Гремит сервиз в его руках.
Распахнутые настежь двери
И ароматный травянистый чай.
Все действия отточены с рождения,
Утрачено неповиновение, сомнения лишена душа.
И перекур — лишь после раута,
Под шум мещанского ручья.
Повтор, повтор без узнавания,
Усталый взгляд и чуждый вид.
Стоит сервант, не понимает,
На что он в отражении глядит.
Нет ни слов, ни хозяина,
А есть лишь игрушечный образ серванта...
Зажигаются факелы в мыслях,
Освещая контуры грядущей мессы,
В потёмках, под проточным ручьём стоит
Человек с лёгким флёром неоконченной пьесы.