– Эй, девочки, по очереди, меня на всех хватит! – Паша хохотал, глядя, как девушки на танцполе буквально вьются вокруг него.
Паша был типичным мажором, лучшая одежда, лучшая школа, а теперь и лучший вуз. Отец оплачивал все, чтоб сын, оставшийся без матери, ни в чем не нуждался, да только на пользу это совершенно не шло.
К Паше подошла Оля и сложила руки на груди, смотря на то, как он развлекается. Он посмотрел на нее, только сейчас вспомнив, что пришел в клуб с девушкой.
– Прости, милая, – перекрикивая музыку, осклабился Паша – Не будь жадиной, этим кошечкам тоже нужен Павлик!
Павел проснулся от выплеснувшейся ему на лицо воды, над ним стоял отец с кружкой.
– О, я сегодня дома, – голова все еще гудела от громкой музыки и коктейлей.
– А ну вставай, я уже договорился с деканом, он дал тебе последний шанс. Зачеты на носу!
– Па, отстань, я не выспался.
– Нечего по клубам шататься, все здоровье там оставишь.
– Посмотрите-ка, папочка спустя почти двадцать лет решил воспитанием заняться!
– Неблагодарный свин! Когда ж ты в человека-то превратишься?
Владимир Петрович все-таки затолкал сына в машину и отвез в институт, проследив, чтоб тот не прошел мимо дверей.
– Ларин!
Паша резко оторвал голову от парты, на лбу отпечатался узор от свитера.
– Я!
– Ну прямо как в армии! Судя по посещаемости, как раз готовитесь.
Среди студентов послышались смешки, улыбалась и Катя. Паша давно на нее засматривался, да подступиться никак не мог, она совершенно не воспринимала его. К ней нужен другой подход.
– Да я, Сергей Васильевич, всю ночь уснуть не мог, о Катьке Карасевой думал.
Катя покраснела, но после пар согласилась сходить с ним в кафе, она не была одной из тех пустышек, с кем обычно встречался Паша. Но она была для него как лакомый кусочек, который надо было осторожно заполучить, резко не натягивая леску, чтоб не сорвалась.
Он даже познакомил ее с отцом, дабы показать серьезность своих намерений.
– Папа, это Катя. Самая лучшая девушка на свете.
– Здравствуй, Катя. Владимир Петрович. Если Павлик привел девушку домой, это уже что-то значит. Ни разу чести познакомиться с подругой сына не удостаивался.
Катя светилась, отчего была еще прекрасней, они проговорили весь вечер. Владимир Петрович искренне верил, что эта девушка, наконец, смогла сделать то, что у него не получалось – остепенить сына, прекратить его разгульный образ жизни.
– Эх, папа, кажется, именно такой я вижу свою будущую жену.
Катя покраснела, пока одевалась, этот парень говорил ровно то, что она хотела услышать, и что было абсолютно ему не свойственно. Неужели, изменился?
И она сдалась окончательно, влюбилась в него до беспамятства, пригласила к себе в квартиру, чтобы провести ночь. Он так изменился ради нее, надо как-то показать и свои чувства.
– Ладно, малыш, надо бежать, много дел, – Паша говорил привычно отработанным текстом, спешно натягивая одежду.
Катя лежала, забравшись под одеяло, тяжелое осознание осело комком в горле.
– И это все?
– Что «все»? Ну я позвоню попозже, хорошо?
– Ты не позвонишь, Ларин. Ты добился чего хотел.
– Ты же умненькая девушка, все понимаешь.
– Нет, не понимаю. Зачем было устраивать весь этот спектакль со знакомством с отцом и тратить столько своего драгоценного времени?
– Так ты сама виновата, ломалась, как дешевое печенье.
– Почему я? Зачем именно я?!
По щекам Кати потекли слезы.
– Не надо, Кать, этих истерик. Мы взрослые люди, поразвлекались и хватит. Ну что ты хочешь? Может, денег тебе дать?
– Да за кого ты меня держишь?!
– Ничего такого, просто за приятно проведенное время, – Паша отсчитал несколько рыжих купюр и положил на тумбочку рядом с кроватью.
Катя вскочила с кровати, схватила эти деньги и швырнула в сторону уходящего за дверь Павла.
– Да подавись ты своими деньгами, козел!
Катя осела на кровати в рыданиях, он добился чего хотел, на этом все. Винила она только себя, что поверила этому мерзавцу. Куда делись ее мозги, ведь она с самого начала знала, что такие люди не меняются.
Отец пришел домой с тортом.
– Катя не придет сегодня? А то я, вон, к чаю купил. Сделку крупную закрыл.
– Все, па, я тоже сделку закрыл, не придет Катя больше, – Паша самодовольно засмеялся.
– О чем ты, Паша? – до Владимира Петровича дошло, о чем говорит сын, но он никак не хотел в это верить.
– Подарила она мне, наконец, свой цветочек аленькой, – Паша смеялся, наслаждаясь своими «успехами».
– Что за мерзости ты говоришь? Как ты мог?
– Знаешь, па, вкус победы намного слаще, когда так долго этого добиваешься. Надо будет до пацанов сбегать, а то поспорил я с ними, что Катька мне даст. Проиграли они.
– Заткнись! Я думал, ты изменился!
Отец разочаровано бросил торт в помойное ведро.
– Ты чего, бать? Есть же, что отметить.
– Ты такую девушку потерял! Она бы тебе всю жизнь украсила. А у тебя только нижняя часть, видимо, думает.
– Этих украшений куча ходит! Бери любую.
– Сын, ты чего вообще в жизни хочешь? О будущем своем думал? Ты понимаешь, что ты ведешь паразитирующий образ жизни?
– Не начинай. Я молодой, живу в свое удовольствие.
– А когда меня не станет, ты чем на жизнь будешь зарабатывать?
– Ой, пап, да когда это еще будет?
– Никогда не знаешь, когда это может случиться.
Владимир Петрович уже знал о своей болезни, которая оставляла ему не так много времени. Душа болела за сына, который все еще ничего собой не представлял, нужно было что-то придумывать, чтоб успеть образумить сына.
На ум пришел отчаянный план.
– Все, Павел. Нет больше бизнеса. Я банкрот, – заявил Владимир Петрович через несколько недель.
– Ты шутишь? На что жить?
– Теперь ты об этом позаботишься. Старый я стал, хватку потерял.
– Па, как я? У меня нет работы, из универа меня выгнали. Забыл сказать.
– Я и так знаю. Работу найдешь. Можешь начинать прямо сейчас.
– Может, позвонишь хоть кому? Чтоб взяли меня.
– Никому я звонить не буду. Теперь ты сам за себя в ответе. Я всю жизнь за тебя все делал.
– Не пойду я никуда, я ничего не умею.
– Как хочешь, я все сказал.
После долгих споров, пустого холодильника и осознания, что отец больше не собирается его обеспечивать, Паша все-таки приступил к поискам работы. Он хотел все и сразу, высокую зарплату и ничего не делать, но никто не брал на работу бездаря без образования и каких-либо навыков.
Ничего не оставалось, кроме как устроиться официантом, где его держали только из-за отсутствия сотрудников.
Как-то в кафе, где работал парень, пришла Катя, она сидела вся такая красивая и грустная. Через какое-то время, как Паша ее бросил, он, к своему удивлению, понял, что ему даже не хватает ее, хотел встретиться, но она оборвала с ним все контакты.
Паша подошел к ее столику в привычной манере обольстителя.
– Карасева! Давно не виделись, ты чего трубку не брала? Я скучал.
– Мне зеленый чай и греческий салат.
– Да ладно тебе, давай сходим куда-нибудь вечером. Только расходы пополам, я теперь на мели, – Паша окинул руками свою униформу официанта.
– Счет можно сразу, спасибо.
Театрально вздохнув, Паша принес заказ, когда Катя выходила из-за стола, взору Павла предстал ее округлившийся живот.
– Кать, это что?
– Самый глупый вопрос, который можно задать.
С этими словами она вышла из кафе. Забыв о работе, Паша выскочил за ней.
– Ты что, беременна?
Катя шла молча, он не отставал.
– Так откуда?
Катя резко остановилась, не выдержав потока бредовых вопросов.
– Задай главный вопрос – от кого? Да, это твой ребенок, Паша. К сожалению.
– Ты чего удумала, курица? Думаешь ребенком меня удержать?
– Да сдался ты мне!
– Я понял! Деньги с меня решила трясти! Даже не вздумай отцовство устанавливать, я тебе жизни не дам. И брать у меня уже нечего, – в запале он грубо схватил ее за рукав.
– Отцепись, неадекватный!
– Иди на аборт, Карасева!
– Больной, – Катя выдернула рукав и спешно ушла.
Вечером Паша пожаловался отцу, который уже практически не вставал с кровати.
– Не знаю, но что-то она задумала, скорей всего, деньги поиметь на своего отпрыска.
– Дурак ты, Павел. У тебя, может, последний шанс в жизни измениться. Прекрасная девушка, твой ребенок родится. Послушай меня, я тебе добра всю жизнь желал, да, видать, упустил когда-то что-то.
– Не, бать, я для себя пожить хочу, куда мне спиногрызы, еще и баба в доме. Скажешь тоже.
– Убирайся из моей квартиры, спиногрыз! Как можно быть таким безответственным?!
– Безответственный? Да это Карасева безответственная. Ни разу ни с кем таких проблем не было, все как-то думали о безопасности, а эта?
– Я сказал – убирайся. Ищи себе свое жилье, а видеть твою глупую морду я больше не намерен.
– И что ты мне сделаешь? Ты стакан еле держишь. Никуда я не уйду.
– Я, может, и не сделаю. Но с Альбертом я остался в хороших отношениях.
Паша вспомнил размеры Альберта, личного охранника отца, и решил все-таки не связываться. Нарочито громко хлопнув дверью, он ушел. Паша знал, что отцу осталось недолго, а значит, и квартира скоро станет его, надо было только перекантоваться первое время.
Владимир Петрович попросил Катю, когда она родит, как-нибудь забежать к нему в гости, с внуком перед смертью познакомиться.
– Никого прелестней не видел, а глаза-то бабушкины, ты уж прости, Кать. Я чего еще хотел сказать-то. Продал я тогда бизнес, а не обанкротился. Деньги на счет положил, думал, Пашка образумится, да понял я окончательно, что все человеческое ему чуждо. Все эти деньги я на имя Миши в завещании написал, даже не отнекивайся! Это мой подарок внуку, знаю, что распорядишься ими с умом, в отличие от сына.
– Ох, Владимир Петрович, мне так жаль, – по лицу Кати текли слезы сострадания. – И жаль, что Павел хоть чуточку на вас не похож. Я обещаю хранить память о вас и передать ее внуку. Я воспитаю его достойным человеком, как его дед!
Владимир Петрович умер на следующий день, Катя занималась организацией похорон, поняв, что Паша ничего делать не собирается. Она просила его хотя бы недолго посидеть с новорожденным, пока она бегает по конторам, но он наотрез отказался признавать сына.
На похороны он явился нетрезвым и с совершенно безучастным видом принимал от всех соболезнования и деньги.
Спустя полгода Павел пришел в нотариальную контору, куда его пригласил отцовский нотариус.
– А ты что тут делаешь?! – Паша взбесился не на шутку, увидев Катю.
– Может, ты и не признал сына, но вот отец твой о внуке позаботился.
– Что ты мелешь?
В кабинете попросили тишины, и нотариус зачитал, что счет и квартира переходят в наследство Михаилу Ларину, на что Паша вскочил со стула и заорал:
– Это что, прикол?! Какому Мише? Я единственный наследник!
– Такова воля вашего отца, все записано со слов отца, подписано нотариусом.
– Да он не в себе был! Эта курица ему про ребенка напела, он и распустил нюни. Мошенница, вот она кто!
– Нотариус подписал, что человек находился в здравом уме. Вы всегда можете попытаться оспорить завещание, но сразу скажу, что, скорей всего, вы просто потратите время и деньги.
– Так вот ты какая! – Паша кинулся на Катю, но его успели схватить мужчины.
– Павел Владимирович, ведите себя подобающе, иначе нам придется попросить вас удалиться. Это еще не все, отец завещал вам семейную библиотеку, здесь написано, что, возможно, в книгах вы найдете мудрость.
– Да вы прикалываетесь! Старый больной хрыч! – с этими словами Павел выбежал из кабинета.
Отец прекрасно знал, что за свою жизнь Паша не прочитал ни одной книги, а также знал, что сын совершил подлость, не догадываясь, какая расплата его ждет.
Павел, не смирившись с завещанием, пытался его оспорить, но так ничего и не добился. Миша так и не узнает отца, который ни разу даже не взглянул на него, но будет знать о дедушке и исправно приносить цветы на его могилку.