— Несправедливо! Я тоже дочь и у меня права такие же, как и у тебя! — закричала Соня.
— Раньше надо было думать, — спокойно возразила Инга. — Иди с этим вопросом к маме. Она тебе объяснит, почему так несправедливо вышло.
Это была ирония. Мама сестер не только не собиралась ничего объяснять, она еще и точно так же топала ногами и возмущалась вопиющей несправедливости, а ещё, алчности и хитрости Инги. «Чему тут удивляться? Она всегда была на стороне Сони, — думала Инга. — Только мне теперь от этого ни горячо, ни холодно. Я уже не та маленькая девочка, которой можно было командовать и указывать. Я стала взрослой. И независимой: благодаря отцу…»
***
— Инга! Ты что подслушивала?! Ах ты, маленькая пройда! А ну иди сюда, — кричала мать, Галина Сергеевна, зажав в руке телефонную трубку. — Только попробуй отцу рассказать!
Инга, которая тихонько притаилась в коридоре возле приоткрытой кухонной двери, бросилась опрометью в детскую и закрыла за собой дверь. Сидевшая за столом младшая сестрёнка Соня удивленно посмотрела на неё. У Инги, прижавшейся к двери, от страха гулко стучало сердце и тряслись коленки. Минуту постояв и поняв, что мать не собирается её догонять, девочка опасливо выглянула в коридор и тут же услышала милое щебетание матери по телефону. Она продолжала разговор.
Сестре Инга ничего не стала говорить, важно полагая, что та еще мала, для таких вещей. «Чего там, семилетка глупая, — думала девочка, — Что она понимает?» Зато сама Инга понимала. Она была на пять лет старше сестры и прекрасно догадывалась, что мать разговаривает с мужчиной. И это было не в первый раз. А разговаривает она с ним так, как будто бы они очень близки. Очень. Услышав некоторые вещи, у девочки даже запылали щеки…
В первый раз она стала свидетелем такого разговора, когда однажды немного раньше вернулась с прогулки, а мать просто не слышала, как открылась входная дверь. Соня же в тот момент была на занятиях по рисованию. Инга не сразу поняла, что мама разговаривает не с отцом, а с каким то чужим мужчиной.
Инга была девочкой серьезной, и родители доверяли ей ключи. Она сама открывала и закрывала входную дверь, так же она ходила в магазин, когда было нужно, и приводила домой из школы младшую сестру первоклашку. Инга разогревала еду, и они с сестрой обедали. Потом делали уроки и помогали по хозяйству матери.
Галина Сергеевна приходила с работы рано. Она работала на вредном производстве и рабочий день у неё был укорочен. А отец, Виталий Романович, заканчивал работу поздно, и мать часто сокрушалась, что «никуда с ним не пойти, ни о чем не поговорить, да и заработок его никуда не годится».
— Что толку с него? Приполз уставший, поел, телевизор посмотрел и спать. А завтра опять на свою работу. И ведь не хочет оттуда уходить, нравится ему, тьфу! — в сердцах говорила мать. — А я хочу культурно отдыхать. Ходить в кино, театры, на выставки. А он даже в выходные никуда не хочет. Видите ли, ему отдыхать надо! Раз не хочет, буду одна развлекаться!
К слову сказать, зарабатывала Галина Сергеевна больше мужа. И командовала в доме она. Часто попрекала и унижала супруга, даже не стесняясь детей.
— Мама, а мы? Мы тоже хотим в кино, — спрашивали девочки.
— Вы учитесь, уроки делайте, а потом спать. Куда вам на вечерний сеанс? Это для взрослых, — отмахивалась мать.
И всё чаще и чаще Галина Сергеевна стала устраивать себе досуг без мужа. А потом Инга стала слышать эти «милые» разговоры по телефону. Мама щебетала и заливисто хохотала, словом была совсем не такая, как с отцом. А потом она стала исчезать на весь вечер, почти каждый день. Отец приходил с работы, молча ужинал и отправлялся смотреть телевизор. Первое время он ещё спрашивал, где мама, а потом перестал. Пару раз Галина Сергеевна устроила ему скандал, суть которого сводилась к тому, что она не обязана перед ним отчитываться. И что квартира эта её, и он пришел сюда примаком, и что денег он получает мало, потому пусть молчит «в тряпочку».
Маленькая Соня немножко засмеялась, услышав про тряпочку, а Инга сердито посмотрела на неё, не находя ничего смешного. Ей было жаль отца, который ничего не мог возразить матери. А ещё, будучи уже в подростковом возрасте она понимала, чем эти скандалы могут закончиться.
«Развод… Папа и мама наверняка разведутся», — думала Инга и плакала. Ей было жалко отца, себя, сестру и она очень грустила от этого.
Девочка не ошиблась. В один из дней Галина Сергеевна устроила мужу очередной грандиозный скандал, придравшись к тому, что он купил в магазине не то, что она просила.
— Написала на бумажке, всё объяснила, как для дурака, а ты всё равно совершил глупость! Ну как с тобой жить?! Всё. Я подаю на развод. Ты совершенно никчемный человек. Я не хочу с тобой находиться под одной крышей.
Вспоминая этот разговор много лет спустя, Инга понимала, что матери просто нужен был повод, чтобы выгнать отца. Она, вероятно, мечтала связать свою жизнь с тем мужчиной, с которым щебетала по телефону. Но не получилось. Похоже, что общение с ней его устраивало, когда мать была замужем, и он не собирался жениться на женщине, имеющей двоих детей.
Отец ушел на съёмную квартиру, а потом познакомился с одинокой женщиной и переехал на её жилплощадь. Алименты на девочек он платил исправно, только общаться с ними нормально не получалось. Предприняв неудачную попытку устроить свою личную жизнь, и вероятно решив, что с Виталием жить было всё-таки удобнее, Галина Сергеевна «переобулась на ходу» и попыталась вернуть бывшего мужа, но не тут то было. Виталий Романович наотрез отказался вести разговоры с бывшей супругой на эту тему. Он не хотел с ней встречаться и уж тем более возвращаться. Тогда Галина Сергеевна разозлилась и стала настраивать против него детей.
Тем временем Инге уже исполнилось пятнадцать лет, и девочка стала вполне самостоятельной. И ничто не могло повлиять на её решение видеться с отцом, в отличие от Сони, которая легко приняла позицию матери, обвиняя отца во всех грехах.
— Ну что? Чем там тебя папаша родной покормил? Пустым супчиком или подгоревшей картошкой? Он ведь сроду не умел готовить! Или кто там ему теперь готовит? — часто подкалывала Ингу мать. — Предательница ты, Инга. Может, хочешь отправиться жить к отцу? Что? Не приглашают? То-то же! Не нужна ты там. Мать кормит, поит, одевает, а ты все к нему таскаешься, неблагодарная…
Инга стала скрывать свои визиты к отцу. Но младшая сестра частенько подслушивала и подглядывала за Ингой, а потом докладывала матери. Они обе злились и обсуждали Ингу. Мало по малу старшая дочь становилась изгоем в семье. К ней сформировалось такое же отношение, как и когда-то к отцу. Жить вместе с ним Инга и правда не могла, хотя подумывала на эту тему. Но новая супруга отца (а он женился официально) была категорически против. Кроме того, там было тесно, они жили в однокомнатной квартире.
Отец дарил Инге подарки, которые иногда было не так уж легко скрыть от сестры и матери. Если крохотное серебряное колечко, украшенное аметистом, Инге до поры до времени еще удавалось прятать, то симпатичную курточку, которую отец ей подарил на день рождения, прятать было трудно, да и не хотелось, настолько она была красива. Инга удивлялась, как отцу удалось угадать с размером, но вещь села, как на неё шитая и невероятно шла ей. Мать и сестра, заскрипели зубами, увидев обновку, и выдали очередную кучу колкостей в адрес Виталия Романовича. А потом, когда Инга уже стала носить куртку, то однажды обнаружила, что карманы у неё внутри продырявлены. Маленький, но очень подлый поступок. Кто это сделал, мать или сестра, она выяснять не стала, просто тихонько зашила подкладочную ткань и очень понадеялась, что подобное не повторится…
Шли годы. Девочки выросли. Инга выучилась, устроилась на работу и вышла замуж. Переехала жить к мужу, вскоре у неё родилась дочь Настя. Потом вышла замуж и Соня и тоже уехала от матери, только её семейная жизнь быстро закончилась. Соня вернулась домой с двумя крохотными сыновьями-погодками.
Галина Сергеевна была недовольна и часто ругалась. Она так и не устроила свою личную жизнь и превратилась в вечно ворчащую и брюзжащую женщину. Хотя она любила Соню, но жить с ней под одной крышей не сильно желала и потому попрекала при каждом удобном случае. Дети Сони всё время шумели и баловались, заниматься с ними никто не хотел, Галина Сергеевна работала, Соня же тоже пыталась работать на дому, одновременно сидя с малышами. Словом, обстановка там была напряженная.
Инга всё же изредка общалась и с сестрой, и с матерью и знала, какие там дела. Так же она рассказывала новости при встрече отцу: они так и поддерживали отношения. Второй супруги Виталия Романовича не стало по причине серьезной болезни, и он, овдовев, жил совершенно один, став полноправным владельцем той однокомнатной квартиры.
Инга продолжала приезжать к отцу в гости, теперь она привозила и свою дочь. С мужем Андреем вместе не приезжала, по причине того, что он не хотел общаться с её родственниками, он общался только со своими. И однажды, волею случая, это общение переросло в более тесное. Такое тесное, что мать и сестра Андрея переехали к ним жить. У родственников Андрея случилось несчастье: сгорела квартира. И пока там шел ремонт свекровь и золовка Инги (которые жили вместе) вынуждены были где-то искать временное жильё.
С родственниками мужа Инга не ужилась. Они постоянно ругались. Мать Андрея высказывала невестке много недовольства, а золовка поддакивала. И что самое обидное, муж нисколько не защищал Ингу, а наоборот принимался упрекать вместе с матерью. Такое выдержать было трудно и Инга с дочерью сбежали к Виталию Романовичу.
Муж Инги за время семейной жизни уже не раз показывал себя с нехорошей стороны. Находясь в декрете, Инга терпела от него упреки в том, что тратит слишком много денег, совсем не готовит и плохо убирается. То, что новорожденная дочка требует времени и внимания, никак не убеждало мужа. Он твердо считал, что в декрете женщины отдыхают, словно в отпуске.
— Чего тебе делать?! Ребенок маленький, поел и спит. Поспал, опять поел. Гулять на улице — развлечение. Сиди на лавке с коляской, да в телефон смотри. Почему ты ничего не успеваешь? И куда ты деваешь деньги?! — возмущался Андрей.
Инга обижалась, плакала, пыталась объясниться, но возразить ей было особо нечего. Она жила на территории мужа и, имея крохотного ребенка, находилась в зависимом положении.
До того, как Инга пошла в декрет, таких упреков не было, потому что у неё была хорошая зарплата, а как только добытчиком стал один Андрей так тут и началось. Инга всё чаще думала о том, что с выбором спутника жизни она ошиблась. После декрета, правда, стало получше. Инга снова вышла на работу и всё более менее нормализовалось, однако она помнила все придирки мужа и обида нисколько не проходила. Они часто ссорились и уже давно не спали вместе. Поэтому приезд родственников всё усугубил.
У Виталия Романовича Инге с дочкой Настей жилось хорошо и спокойно. Однако идиллия длилась недолго. Папа Инги серьезно заболел. Начались походы по врачам, госпитализация, операция, но итог оказался печальный, спустя год Виталия Романовича не стало. В порыве чувств Инга позвонила сестре и поделилась с ней горем.
— Вот ещё! — фыркнула Соня. — Он мне никто. Пустое место. Зачем мне ехать на похороны? Мать тоже не поедет. Ты в своем уме была, когда додумалась сюда позвонить с такими новостями?!
— Конечно. Просто я не думала, что ты настолько бессердечная. И тот факт, что он тебе родной отец, ничего не изменит. Даже отношение матери, которое ты почему то путаешь со своим! Тебе-то он чего плохого сделал?! — Инга была вся на нервах и потому не выдержала и вышла из себя.
— Отец болел, говоришь? Он небось и полежать успел… А ты ухаживала, горшки выносила, как романтично! Ха-ха! — вдруг засмеялась Соня.
— Бог тебе судья, — тихо ответила Инга и прервала связь. На душе у неё было паршиво.
— Мамочка не плачь, — сказала подошедшая к ней Настя.
Они обнялись и долго сидели вместе. Без Виталия Романовича дом опустел, и было очень-очень тоскливо.
После того, как Инга все заботы по организации печальных мероприятий взяла на себя и справилась с этим с огромным трудом, позвонил муж и заявил, что требует развода.
— Послушай, мне сейчас не до этого, у меня папы не стало буквально на днях, я занималась похоронами, вымоталась и ужасно себя чувствую,— сказала Инга и глаза её снова стали мокрыми. Она думала, что муж хотя бы выразит ей соболезнования.
— Мне всё равно, что там у тебя произошло. Мне нужен развод, я женюсь на другой, — резко ответил муж.
Инга, в очередной раз, удивившись тому, какие бесчувственные люди её окружают, заверила Андрея в том, что тоже с большим удовольствием с ним разведется.
— Быстро же ты мне замену нашел, — сказала она и прервала связь.
Но оказалось, что грустные переживания ещё не закончены.
«Все словно сговорились и звонят наперебой, чтобы потрепать мои нервы!» — подумала Инга, снова беря в руки сигналящий телефон. Сестра. Что ей надо?!
— Как будем недвижимость-то делить? — с места в карьер задала Соня вопрос. — Папки-то не стало. Я дочь. Наследница.
— Вспомнила! — саркастически заметила Инга. — Еще совсем недавно ты говорила, что он тебе никто.
— Так, хватит мне зубы заговаривать! Как делить квартиру будем, спрашиваю? Мама сказала…
— Ах да! Мама! Как я сразу-то не догадалась! Это она тебя надоумила. Ну да, понятно. А вот нечего делить-то. Квартира моя. Отец мне её подарил.
— Ах ты! Да я… Да ты… — от возмущения Соня не находила слов. — Воровка!
Сестра бросила трубку, но через пять минут перезвонила мать. Она стала кричать и обвинять Ингу в том, что та поступила нечестно. И надо все исправить, поделить наследство поровну. Потому что сестре тоже нужно отдельное жильё, у неё двое детей. Она мучается в тесноте.
Инга подумала о том, что больше всех, наверное, мучается сама мать, вот потому так и печётся о наследстве. Но вслух она сказала другое.
— Что там делить? Это однушка.
— Ну и что! Так несправедливо! Ишь, заграбастала всё себе! Негодяйка!
Инга не стала слушать мать. Она прервала разговор и просто молча занесла в черный список и её номер, и номер сестры. Всё. У неё больше нет родственников. Немного страшно остаться совсем одной, хотя… у неё же была Настя! А чем такие родственники, так уж лучше никакие. Ведь выходит, что кроме отца в этом странном семействе её по-настоящему никто и не любил…