- Скорее всего, героический папаша представил, что утром сделала бы с ним жена, если бы он не наподдал бы такому специфическому преступнику... - резонно предположила старая дама.
- Ну, а сплетни в таких институтах разносятся быстрее ветрянки... - продолжила Ляля. - И уже к вечеру мы все, каждая лаборатория отдельно, писали во все инстанции коллективные письма в защиту отца девушки, собирали ему деньги на частного адвоката и продукты, чтобы супруга отнесла ему в тюрьму хорошую передачу...
- А письмо ему написали? - спросила Лидочка.
- Естественно!!! - ответила Ляля. - И стенгазету сделали... Такой народный герой получился...
- Суд оправдал его?
- Нет... - грустно вздохнула Ляля. - Ни его, ни приятелей...
- Почему? - спросила свекровь.
- Маньяк тот, хоть совсем и не окочурился, но инвалидом стал навсегда...
- Влипли мужики... - расстроилась Добрынина-старшая.
- Да, по нескольким статьям... - ответила Ляля. - Там были и тяжкие телесные повреждения, и самосуд, и что-то еще... Короче, сидеть им придется долго...
- Давай, деточка, по пять капель за их здоровье... - предложила свекровь. - Как-никак, мученики истины...
- Ваши мученики истины уже давно вышли по амнистии... - сообщил Гурам.
- С чего ты взял?
- Их с судимостью на работу нигде не брали...
- А в городской автосервис взяли? - поинтересовалась Лидочка.
- Естественно...
- Тогда давайте выпьем за то, что на их пути встретился добрый человек, не посмотревший на их судимости... - предложила Ляля.
И женщины выпили еще по чашечке чаю с коньячком...
Долго еще Добрынины рассказывали Лидочке и Гураму о том, какими тяжелыми и нервными для обоих были первые годы их знакомства...
А когда наступил вечер, они вместе почистили дорожки от припорошившего их снега, вдребезги разругались и чуть не подрались из-за какого-то пустяка, даже решили развестись...
А потом остыли, успокоились, передумали разводиться, помирились, поиграли в снежки, посмеялись, вкусно поужинали, еще раз напились чаю...
И только потом расцеловали и старую даму, и папу Гурама, сели в машину и уехали домой веселыми и отдохнувшими душой от всех своих невзгод...
Когда они подъехали к дому, Добрынин спросил:
- Ну, и когда у тебя первый день занятий на твоих идиотских курсах?
- Никогда! - весело улыбнулась Ляля.
- Заливаешь?
- Ставлю в известность...
- Ты поумнела?
- Можно и так сказать... - улыбнулась Ляля.
- Ты действительно приняла решение стать домохозяйкой? - осторожно поинтересовался Вадим.
- Даааа!!!!! - радостно завопила Елена. - Я поняла, что хочу быть только женой!!!
И осеклась, увидев в глазах мужа слезы...
- Вадимушка, Мурзинька мой, я сказала что-то не то?
Вадим обнял ее и только тогда прошептал ей на ушко:
- Ты, моя родная, сказала то, что я очень-очень хотел, но даже не надеялся от тебя услышать...
И тут Ляля поняла, что ее муж, ее Хам Солдафоныч, прослезился исключительно от радости...
И от этого, такого нового и необычного для нее понимания, никак не сочетающегося в ее сознании с привычным образом бесчувственного циника, грубияна и самодура Хама Солдафоныча, в девушке родились нежность, смирение и тихая радость, а сердцу стало очень-очень тепло...
Она уткнулась в плечо мужа и счастливо прикрыла глаза...
Они сидели так довольно долго, но для Ляли время пролетело настолько незаметно, что, когда муж легонько подул на ее волосы, она подумала, что прошло всего несколько секунд, и с сожалением подняла голову...
- Как ты думаешь, - поинтересовался Вадим, - теща нам супчику оставила или все сама убрала?
- Если убрала, то я быстренько сделаю тебе тюрю... - пообещала Ляля.
- М-м-м-м... Тогда приятного аппетита старой грымзе...
- Мурзик, какая же она старая? Она всего лишь на 11 лет старше тебя...
- Старость, девочка, - это понятие не возраста, а состояния души... - пояснил Добынин. - Не знаю, понимаешь ли ты это в свои сопливые тридцать лет...
- Понимаю... - шепнула Ляля.
- Вот и хорошо... А теперь попробуй понять, что мне сейчас не сорок, а вновь двадцать пять... В душе...
- А мне в душе сейчас всего восемнадцать... - улыбнулась девушка. - Но ты не переживай - это ненадолго... Сейчас мы придем домой... И минут через десять обоим по семьдесят пять будет... В душе...
- Это точно... - согласился Вадим. - Скажи, Лялечка, может случиться так, что однажды ты скажешь, что хочешь жить не со своей матерью, а с моей?
- Мурзик, я уже очень хочу, чтобы твоя мама и мой папа жили с нами или мы с ними... Правда - очень-очень хочу! Я даже поженить их хочу...
- Ты тоже увидела, как хорошо они подходят друг другу? - улыбнулся Добрынин.
- Угу... - ответила Ляля. - Но оставить свою долбанутую на всю голову мамашу на съедение Яковлевым я тоже не могу... Она, конечно, стервища редкостная, но мне ее почему-то жалко... Вопреки всему...
Продолжение следует...