Это Рождество казалось каким-то особенным, может быть потому, что зима завалила все белым и пушистым снегом? Вот и сейчас шел снег, огромные пушистые хлопья медленно и как-то лениво спускались с неба, без этого обычного бешеного танца, сопровождаемого ветром. И настроение у Киры было под стать снегопаду – хотелось медленно брести этим морозным снежным утром и, не раздумывая, притаптывать пушистые хлопья к земле. Красота. Кира подумала, что вот таким оно и должно быть, это зимнее рождественское утро.
Тихо падающий снег заряжал своим спокойствием и умиротворением, хотелось просто идти, куда глаза глядят, отбросив все проблемы, идти и вдыхать свежий воздух. Она зашла в пару магазинов, накупив приятных мелочей к празднику и уже собиралась поехать домой, как взгляд упал на зеркальную витрину. Это была старая антикварная лавка и ее полупрозрачная витрина притягивала взгляд, приглашала войти. Сквозь толстое стекло можно было рассмотреть лишь силуэты старинных шкафов, секретеров, зеркал в тяжелых витиеватых рамах, которые находились внутри, и Кира решила войти и полюбоваться на старинные вещи.
Ей нравились музеи, но там нельзя было прикоснуться к экспонатам, а так хотелось…Вы замечали, что старинные вещи обладают некоей энергетикой, порой притягивающей, а порой – отталкивающей. Иногда рука сама тянется к старой вещи, к ней хочется прикасаться, гладить, узнать ее историю, узнать, кем был ее прежний владелец, в каком доме она стояла, чью жизнь украшала, как оказалась в лавке антиквара.
Кира не раздумывала, быстрым шагом вошла в лавку, разбудив дремавший на дверях колокольчик, звякнувший каким-то отчаянно-визгливым звуком. Такой звук обычно издает кот, если нечаянно в темноте наступить ему на хвост или лапу. Навстречу вышла молодая и очень симпатичная особа с широкой улыбкой. Как-то не вязалась эта девушка с антикварной лавкой, в которой непременно должен работать старичок с седыми бакенбардами, в белой рубашке с черными нарукавниками и лупой в руке. Бытует такой стереотип – если антиквар, то непременно старый.
- Добрый день, - поприветствовала радостно девушка и ее улыбка расплылась до каких-то невероятных размеров. «Безграничная улыбка» - подумала про себя Кира, вежливо ответив на приветствие.
- Могу я Вам чем-то помочь?
- Спасибо, я у Вас впервые, хотела осмотреться.
-Да, да, конечно, спросите, если Вам что-то понадобится, - с готовностью отреагировала девушка.
Кира не торопясь прошла по небольшому помещению, плотно уставленному старинной мебелью и стеллажами вдоль стен. Чего тут только не было! На стеллажах сонно расположились фарфоровые статуэтки времен диалектического материализма. Не так давно эти балерины в пышных пачках украшали комоды и буфеты трудящихся и молча созерцали жизнь строителей светлого будущего, грациозно застыв в самых разнообразных позах.
А вот лампы, выстроившись в ряд, ожидают нового владельца, в этом строю и тяжелые бронзовые канделябры в завитках, и керосинки, и лампы в зеленых стеклянных «шляпах». Кому они светили по вечерам? Кира представила себе школяров, грызущих гранит науки и обильно покрывающих жирными кляксами тетрадь.
На одном из столиков она заметила старые фотоальбомы – молчаливые свидетели жизни целых поколений. Вот этот – толстый, в ядовито-зеленой плюшевой обложке родом из 60-х, в семье Киры когда-то был такой, но мама безжалостно выставила его из квартиры. С вещью легко расстаются, когда она перестает быть значимой. Но Кире все равно было жаль этого «старичка». Рядом лежал альбом 50-х годов в кожаном переплете с цветными розочками, такой бабушкин альбом хранился в доме. Чуть дальше отдыхал старинный бархатный альбом с латунной пластиной и вензелем. На пластине поблескивала гравировка «Дорогой доченьке в день ее рождения» и дата – 10 марта 1929.
Удивительно, как небольшая пластинка с несколькими словами может изменить простую вещь. Кажется, у антикваров это называется атрибуция, когда всего несколько слов способны превратить старое барахло в очень личную и ценную вещь. Кира погладила бархатную обложку, и на миг перед глазами возникла картинка – юная белокурая барышня в светлом платье разворачивает подарок. Уже нет ни этой барышни, ни ее мамы, а альбом остался.
«Как все это грустно. И каким законченным циником нужно быть, чтобы продавать или покупать такие личные вещи!» - пронеслась в голове Киры мысль, но в следующее мгновение ее взгляд привлекла толстая тетрадь с пожелтевшими страницами и полустертым рисунком на обложке. Рука сама потянулась к этой тетради, Кира осторожно открыла первую страницу. Тетрадь оказалась личным дневником, не вчитываясь в текст, Кира посмотрела на дату – январь 1917 и имя владелицы – Надежда Н.. Страница была плотно исписана торопливым почерком, чернила поблекли и местами текст было не разобрать. «О, Боже мой, это же личный дневник!» - возмущенно возопил кто-то внутри.
- Очень интересная тетрадочка, старенькая, дореволюционная, буквально вчера принесли. И совсем не дорого. Желаете приобрести? – раздался над ухом голос продавщицы, Кира так увлеклась, что не заметила, как та подошла к ней.
- Да, желаю приобрести, - произнесла она машинально, хотя в этот момент в ней бушевала буря, с одной стороны - глубокие убеждения в неправильности происходящего, с другой стороны – необъяснимая потребность прочесть эту тетрадь. Кира опомнилась, когда девушка аккуратно завернула тетрадь в упаковочную бумагу и протянула ей с той же широченной улыбкой.
«Зачем я это купила?» - Кира задавала себе этот вопрос всю дорогу до дома. Немного успокоившись, она решила отложить чтение на вечер, но не тут-то было. Вечера она не дождалась, с мыслями о безобразном поступке, налив себе большую чашку чая, погрузилась в большое мягкое кресло и начала читать...