Маршрутка шла по улице Ивана и Юрия Лип, бывшая Гайдара. Вот придумают же, Гайдара, быстро и хорошо, а тут пока проговоришь.
Декоммунизация, блин.
Иван сидел за рулём и еле справлялся с управлением, слёзы застилали ему глаза.
Утром ему позвонила жена его школьного товарища Васьки и сообщила, что пришла похоронка. Василий погиб под Херсоном. Его разорвало на части. Прямое попадание снаряда.
Ну как же так, - думал он, - Где же справедливость?
Ведь Васька был добрейшей души человек, всем помогал, участвовал во многих фондах помощи.
Почему он?
Да и в армию он не хотел. Он был принципиальный пацифист, ненавидел любое насилие, даже мяса не ел. Его забрали также, как и Ивана. Пришли военкомы на работу и вручили повестку. Отвертеться было нельзя.
И вот его не стало.
Вот как так, - думал он, вытирая глаза рукавом. Может правда, бог забирает лучших, чтобы уберечь от чего-нибудь более страшного, от какого-нибудь невыносимого выбора.
Вдруг он услышал из салона голос, который они все, кто побывал в окопах, ненавидели до глубины души. Голос, который вещал с Российской стороны из громкоговорителя.
- Украинцы, сдавайтесь! Ваше правительство вас обманывает, с вами не сделают ничего плохого.
После обычно начинался сильный артобстрел.
Нет, не то чтобы голос был сильно похожий, но этот московский выговор он запомнил на всю жизнь.
Он поправил зеркало и заглянул в салон.
Недалеко от водительской кабинки стоял мужчина средних лет. Одной рукой он держался за поручень, а в другой держал телефон и с кем-то разговаривал. Похоже с женой.
У Ивана внутри всё похолодело, а руки яростно впились в руль.
Он вдруг увидел виновника всех своих бед. Того, кто стрелял в него , из-за которого сейчас проблемы с потенцией.
Того, кто убил его друга, с которым они были неразлучны с детства и вместе прошли огонь и воду.
Того, кто по ночам пускает дроны и ракеты, разрушая его родную Одессу.
Вот он, он за всё ответит, - подумал Иван и стал наблюдать за пассажиром.
Запомнил то место, где он вышел, время, когда это произошло и специально подольше постоял на остановке, чтоб увидеть, к какому дому тот пошёл.
Ничего, - подумал он, - Я работаю два через два, выслежу.