Стираются, черти, горячие слова,
уж инеем подёрнулись разлуки.
Стою один у медленной излуки
большой реки. А серая молва
рябит, рябит ухмылкой по воде
и пеной вьёт где надо, где не надо.
Громо;в глухих далече канонады
со всех сторон. И вроде бы, нигде
нет уголка – укрыться от печали,
и крыши нет укрыться от дождя.
И не понять: вот завтра, восходя,
концом ли будет день или началом.
Концом чего? Обид? Любви? Тревог?
Опасной лжи – помощницы химеры?
Концом ли жизни, иль началом веры,
рождённой в одиночестве дорог.
Как за туманом цвет раскосых глаз,
и чувств былых зола на пепелище
любви большой. И только ветер рыщет
обидой глубоко в душе у нас.
Излукой вдоль по берегу иду,
глазами синевы ищу в причале
облаков. А галька под ногами:
шур-шур, шур-шур. Толь новую беду
качу перед собой, толь счастье нагребаю.
На сердце ж ничего – сплошная пустота.
И сигаретой сомкнуты уста.
Тоска, тоска… Как божий свет большая.
1998г