Куда улетают снегири.
1.
Старая женщина сидела в палате возле окна.
Хоспис находился в сосновом бору, лапы сосен пытались стряхнуть с себя снеговые перчатки. Снег лежал и на земле, толстым ровным слоем. Окнами палата выходила в лес, старую женщину радовало, что там никто не ходит, и снежная белизна остаётся нетронутой. Иногда постояльцев (словно гостиница, думала старая женщина, а не больница) пускали погулять в бор вместе с родственниками. Старая женщина ходила туда вместе с дочерью. Как ей казалось, последний раз это было вчера. Хотя кто его знает, тут все дни одинаковы.
Тогда они погуляли около часа. По большей части молчали, дышали свежим морозным воздухом.
Людмила обратила внимание на снегирей. Красногрудые красавцы, сидя на лапах сосен и нахохлившись, спокойно наблюдали за ней. Людмила попробовала сосчитать, но сбилась после двадцати.
- Как много снегирей.
- Что, мама?
- Снегири, - сказала старая женщина, - посмотри, сколько их.
Снегирей действительно было очень много. Под их весом сосновые лапы клонились низко к земле. Снег блестел и переливался. Стояла оглушительная тишина.
«Давно такой снежной зимы не было», - подумала Людмила.
Дочь заходила часто, почти каждый день, она жила рядом. Ещё был внук, но он не приезжал. Дочь рассказывала, что внук работает в другом городе, поэтому приехать пока не может. Старая женщина кивала, но смутно чувствовала, что дочь недоговаривает. Что-то вертелось у неё в голове, но Людмила никак не могла уловить смутную мысль.
Старая женщина вздрогнула. На подоконник сел снегирь. Он попрыгал, уставился чёрными бусинками на Людмилу. Рядом с ним откуда ни возьмись появился второй.
Некоторое время она смотрела на птичек. Потом встала, выпила лекарства и легла в постель. Иногда снились сны, в которых она была молода, и представить себе не могла, что такое хоспис в сосновом бору.
2
Ей снилось весеннее майское утро. Мама разбудила её и вытащила девятилетнюю сонную Люсю в палисадник.
- Люсенька, чувствуешь, какой воздух?
- Ну воздух как воздух, мам, - отвечала Люся, зевая, - такой же, как и вчера.
- Не такой же, не такой же! Это воздух без войны, Люся!
- В смысле, мам?
- Война кончилась, Люся! Ты это понимаешь? Войны нет! Закончилась она наконец-то!
И маленькая Люся смеялась и плакала вместе с мамой. Она нюхала воздух, и воздух действительно был другой, пах по-другому. В их маленьком посёлке сначала было тихо, но уже к обеду везде был шум и гам. Народ ликовал.
И оплакивал павших.
Люсе с мамой тоже было кого оплакать. Люсин папа, двадцативосьмилетний кудрявый красавец Тихон так с войны и не вернулся. И только семьдесят лет спустя Людмила узнала, что отец сгорел в танке в октябре сорок третьего года.
Люсина мама умерла в середине пятидесятых. Молодую ещё женщину сожрал рак. Люся переехала в Калининград, который еще не полностью восстановили после войны. Поступила там в медучилище. После него познакомилась с симпатичным моряком.
Старая как мир история.
Но очень часто Люсе снилось это майское утро. Утро, где была жива мама. И где наконец-то закончилась война.
3
Старая женщина проснулась среди ночи от странных звуков. Вроде бы кто-то в окно стучит. Но кто может стучать в окно ночью? Может быть ее зовут на танцы? Потом Людмила вспомнила, что всем, кто мог звать её на танцы, в лучшем случае за восемьдесят. Как и ей самой.
Она подошла к окну. Соседки по палате спали, из коридора лился тусклый свет, слышно было, как с кем-то переговаривается дежурная медсестра.
Весь подоконник был усеян снегирями. Они сидели чуть ли не друг на друге. Шел снег, и птички напоминали маленьких снеговичков.
Из-за снега на улице было почти светло, и Людмила видела, что снегири повсюду. Они облепили сосны сверху донизу, как будто ричудливые новогодние игрушки. Они сидели и на снегу, нахохлившись, наблюдали за нею.
Людмила открыла окно. Свежий морозный воздух ворвался в палату, и вместе с ним ворвались снегири. Они хлопали крылышками, обвевая старую женщину, и внезапно она засмеялась точно так же, как в то утро, когда кончилась война. Да и почему бы ей не смеяться? Ведь ей же девять. Но что она делает одна в этой странной тёмной комнате, где на постели лежит какая-то старуха и остекленевшим взором смотрит в стену? Ведь её ждет мама, у них праздник, - война кончилась, да и оказывается в военкомате ошиблись, папа не погиб, а тоже вернулся, такой же молодой, смеющийся и кудрявый.
4
Боец с позывным «Башка» никак не мог заснуть. Сейчас они находились в тылу, в расположении, и следовало бы поспать, пока была такая возможность. Но не получалось.
Он сполоснул лицо, немного посидел на корявой табуретке и вышел на улицу.
Шел мягкий пушистый снег. Не горел ни один фонарь, но из-за снега было очень светло. Где-то громко бухало, фронт не смолкал ни на минуту.
Потянуло в ноге. Башка поморщился, давало знать о себе ранение полугодичной давности. Тогда по ним очень много чего прилетело, едва они сменили место дислокации. Работала вражья арта, ребята говорили, что это были польские наёмники. Их потом догнала наша другая группа и размотала.
Башка закурил.
Рядом с ним на лавку опустился снегирь. Боец вздрогнул, но даже дыхание задержал, чтобы не спугнуть птичку. Снегирь попрыгал, нахохлился и посмотрел на Башку. И парень вдруг осознал, что мешало заснуть – дикая тоска.
Башка нащупал в кармане галету от сухпайка. Это была привычка у многих – рассовывать по карманам галеты, леденцы, чтобы можно было, если что притупить чувство голода. Боец отломил кусочек галеты и кинул птичке. Снегирь отпрыгнул, еще раз поглядел на Башку и улетел.
Парень докурил, но постоял еще, надеясь, что птичка вернётся. Он раскрошил галету полностью, но снегиря не было.
Он смотрел в бездонное небо, где-то поодаль ревели ракеты, а сердце сдавливала, словно мокрую губку, невидимая рука.
«Надо домой позвонить, - подумал Башка, - как там бабушка».
Он стоял и стоял, пока не начало рассветать. Он ждал снегиря, но тот улетел безвозвратно.
Потом Башка вернулся в расположение, лёг и свернулся в комок под одеялом. На несколько часов он забылся тревожным тоскливым сном.
Снились ему снегири.