ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Уроки выживания
Всякое движущееся тело стремится к покою. «Тишина, темнота, красота… Если бы еще кто-то не кусал так сильно за ухо…».
Ирина застонала и открыла глаза.
— Арист? Что ты делаешь?
Аристотель, который со страху от осознания того, что Ирина могла умереть при таком падении, действительно искусал ей все ухо, пытаясь привести молодую женщину в чувство, облегченно выдохнул:
— Слава тебе, Господи. А я уж думал, ну, это, что вдруг ты того… А грохот был! Ты слышала, да? Там на самом деле половину скалы снесло!
— Да, а почему так холодно? Это точно вода? Я даже когда зимой в прорубь прыгала, так не мерзла. Надо как-то доплыть до берега.
— Надо, конечно. А как? Течения в озере нет, вода здесь стоячая. Мои руки за твоей спиной скручены, твои — за моей. Чем грести?
— Можешь языком, у тебя это хорошо получается, — Ирина окончательно пришла в себя и приступила к анализу ситуации. — Барахтайся как-нибудь. Здесь не так далеко. Может, получится растянуть размякшие веревки?
— Не-а, не получится, — Аристотель принялся бултыхаться что есть силы, невольно пиная Ирину и создавая вокруг нее тучи брызг. — Не растянутся. Они капроновые. И жесткие, как проволока. Я пробовал здесь у тебя, у шеи, веревку на зуб. Не смог перегрызть. Только зубы испортил. Нужен острый нож или бритва. Или зажигалка, на худой конец. Только ее у меня нет. Я не курю. А ты?
— Я тоже. Прекрати пинаться. Мы не продвинулись с тобой ни на метр.
— Что же нам делать? Я тоже уже замерз до обморока. А тут еще и дождь собирается. Хорошенькое дело: снизу вода, сверху вода.
— Не болтай, Арист. И хватит жаловаться. Дай мне сосредоточиться. Мы когда с тобой слетели в это озеро, я ударилась плечом о дно. Думаешь, что это значит?
— Что у тебя сейчас болит плечо?
— Это значит, что дно здесь очень близко. Не больше двух метров. А это в свою очередь означает, что если мы с тобой поглубже вдохнем и постараемся опуститься на дно, то, идя по дну так же, как и по поверхности плато, мы с тобой дойдем до берега. Что скажешь?
— Класс, конечно. Только сможем ли мы нырнуть? Знаешь, я хреново плаваю, а тут смотри, я и вовсе не держусь. Нас выталкивает снизу как пробку. Здесь вода очень соленая.
— Вижу. Будем стараться. На счет три. Готов? Раз, два, три…
Смешной кокон из двух связанных людей нырнул под воду, чтобы через несколько секунд выпрыгнуть из воды уже в несколько ином месте, чуть ближе к берегу. А затем снова и снова, пока ноги твердо не встали на соленый песок. Ирина с Аристотелем, замерзшие и усталые, выбрались на берег в тот самый момент, когда яркая трещина молнии разделила черное от туч небо на несколько частей. Грянул гром. А следом, как по команде, из туч хлынула стена дождевой воды. Аристотель засмеялся:
— Определенно, сегодня не мой день. Вечер бесплатных аттракционов.
— Слушай меня внимательно, Ар. Мокрому дождь не страшен. Он не кусается. Задача номер один. Распутать веревки. Согласен? Тогда помогай. Очень осторожно зубами достань сейчас зажим из моих волос. Внутри него есть остро заточенная пластина. Я попытаюсь разрезать веревки. Давай, будь молодцом, — Ирина повернула свою голову в сторону. — Не спеши. А то все волосы мне вырвешь… Вытащил? Отлично. Кидай вот сюда, на песок… Хорошо. Теперь давай-ка аккуратненько присядем, чтобы я могла дотянуться до своей заколки.
Смешной кокон предпринял попытку присесть.
— Арист, еще одно усилие, я почти дотянулась… Черт! — Ирина выругалась, сердито глядя на неуклюжего сотоварища, который, не устояв на корточках на мокром песке, упал на спину, увлекая за собой и молодую женщину.
— Прости, ты не дотянулась?
— Дотянулась. Только ты теперь придавил мои руки всем своим и моим весом.
— А, ну так давай перевернемся. Чтобы я был сверху, — Аристотель смутился от того, что только что произнес. — Ну, то есть я хотел сказать, чтобы тебе было удобнее разрезать веревки, я должен быть сверху, а твои руки выше меня.
— Я поняла, что ты хотел сказать, — Ирина резко перевернула кокон, оказываясь снизу и освобождая себе руки для предстоящей работы. — И прекрати все время извиняться. Я не такая озабоченная, как ты. И когда я думаю о деле, я думаю именно о деле. А не о теле, как ты.
— А… ну… да…
— Что «да»? Вставай уже с меня, в конце концов. Я разрезала веревки.
Оба пленника, получившие свободу друг от друга и от ненавистных пут, с трудом поднялись на ноги, растирая и разминая побитые при падении, затекшие от тугих веревок и промерзшие от сырости тела. Ирина осмотрелась кругом. Не считая таких глобальных проблем, как необитаемая планета, отсутствие телепортационных ворот и возможности вернуться домой, не считая таких частностей, как мокрая одежда, пустые желудки и ушибы всего тела, ей сейчас было о чем подумать. Впереди соленое озеро, позади и с обеих сторон — нехоженый лес. Сверху льет ледяная вода. А еще более помрачневшее небо подсказало, что темнота — не всегда заслуга грозовых туч. Просто на планету незаметно стала опускаться ночь. Чужая, сырая и холодная.
Ирина несколько раз сжала и разжала замерзшие пальцы, прогоняя свой внутренний страх, обнаруживать который она не имела права.
— Справимся, Арист. Верно? Мы же с тобой военные оба. Обученные, значит. Построим сейчас шалаш. Придумаем что-нибудь с костром. Перетерпим ночь, а там видно будет. Нам нельзя отчаиваться. Бывало хуже.
— Правда? — Аристотель с сомнением и уважением посмотрел на свою спутницу. — Куда уж хуже? Хотя… — он почесал затылок, вспоминая курьезы своей военно-курсантской жизни. — Да, у меня тоже было один раз хуже. Когда я полгода назад в учебно-полевом походе нашему Полкану случайно по ошибке вместо успокоительного слабительное принес. Ух, он матюгался как!!! Целых три дня вопил, что я диверсант и из-за таких, как я, армия и терпит поражение. Он меня с тех пор и ненавидит. Все никак забыть не может. Злыдня. Как будто я себе враг и специально лекарства перепутал?
Ирина расхохоталась, представив себе такой курьез. На душе сразу стало теплей и светлей.
— Тяжелый случай. Ладно, диверсант. Давай за работу. Далеко в лес не пойдем. Времени мало. Ломаем с тобой тонкие деревца, будем делать шалаш. Хорошо?
— Как скажешь. Моя правая сторона, твоя левая. Таскаем сюда. Кто вперед. Идет?
— По рукам. Начали, — Ирина бодро принялась за работу…
***
А спустя пару часов, уже почти в кромешной тьме, горе-военные вновь встретились в указанном месте, неся с собой по два тоненьких измочаленных деревца.
— Это какой-то кошмар, Арист! — Ирина возмущенно кинула свою добычу на землю. — Они не ломаются. Что я только с ними не делала! Они гнутся, мочалятся, но ни в какую! Отрываться не хотят! Нам ночи не хватит, чтобы наломать кольев хотя бы на половину шалаша!
— У меня та же история. Твоей заколкой и то, наверно, больше можно было перепилить. И дождь не прекращается ни на минуту. Я пока с деревьями боролся, вроде как согрелся даже, а сейчас чувствую, насколько сильно я все-таки продрог. У меня даже зубы стучат.
— Да, ветер ледяной. Я тоже продрогла. Что ж, шалаш, костер и ночлег отменяются. План номер два. Будем заниматься спортом. Существует два средства от телесных и душевных недугов: или примени противодействие, или не думай о них. Будем противодействовать холоду физическими методами — бегать, прыгать — греться, одним словом.
— Ну нет, с меня хватит на сегодня и бегов, и прыгов. То есть прыжков. Я и так чуть живой.
— Что за разговорчики в строю? Я тебя здесь старше по званию. И я вижу, что сейчас для нас лучше. Рядовой Аристотель. А ну, бегом на месте, марш!
— А я уже не рядовой, — юноша устало бухнулся на поваленные деревья. — Я гражданское лицо. Меня отчислили из академии не так давно. Ты же в курсе? Так что выполнять твои приказы, кстати, я не обязан.
— Вот как? Отлично, сиди-мерзни. Я пойду одна, побегаю по бережку.
— Валяй, пока батарейка не иссякнет. Посмотрим, сколько ты продержишься.
— Уж во всяком случае дольше, чем ты. Будешь просто сидеть и замерзать?
— Не знаю. Еще не решил. Я где-то слышал, что по йоговской системе, если подышать одной половиной легкого, только вот не помню сейчас — какой, правой или левой, — в общем, можно полностью согреться.
— Да? Как интересно. А еще можно съесть корочку лимона или тяпнуть стакан водки. Правда, все равно потом замерзнешь, и еще быстрее. Счастливо оставаться, — Ирина отправилась бегать по краю озера.
А спустя два часа усталая молодая женщина вернулась и, сев рядом с Аристом на поваленные деревца, осторожно заметила:
— Знаешь, не могу уже больше бегать. Вроде согреваюсь, даже как будто и жарко. А чуть остановлюсь, прямо даже колотит изнутри от холода. Что ты там говорил насчет того, чтобы подышать одной половиной легкого?
— А, — Аристотель махнул рукой и снова принялся растирать промерзшие плечи, — ерунда все это. Я попробовал — у меня не получилось. Йоги, может, конечно, и могут дышать половиной тела. А у меня, знаешь, оно какое-то целое и неделимое. Все вместе дышит. Я тут тоже прыгал, пока тебя не было. Приседал да отжимался. Интересно, как долго на этой планете длится ночь?
— Не знаю, — Ирина вздохнула. — Интересно, как долго здесь может длиться дождь? Не верится даже, что на этой планете когда-то давно моя прапрабабушка, наследница престола Александрии Деменева Александра, и прапрадедушка, Президент Ольской республики Джек Рос де Оро, прожили вот в таких условиях почти целый год.
— Целый год? Как это? Зачем им это было нужно?
— Зачем? У них не было выбора. Их корабль здесь потерпел аварию. Из экипажа лишь маленькая кучка людей выжила. Построили себе шалаш. Ловили местных мелких зверюшек. Так и жили. У нас где-то в семейных архивах, у Ольги, был дневник моих предков. Моя прапрабабка и мой прапрадедушка, по большому счету, здесь и влюбились друг в друга. Романтично, да? — Ирина улыбнулась. — Они записывали каждый прожитый день. А я, представляешь, так ни разу в их дневник и не заглядывала. Все некогда. Ну, лежит себе семейный архив на полочке — и пусть лежит. Интересно, наверно, было бы почитать сейчас, как они тут справлялись с трудностями, правда?
— Конечно. Особенно тот момент, как они отсюда смогли выбраться.
— Сюда прилетел космический корабль. Но нам с тобой это не грозит. Верно?
— Верно, — Аристотель вздохнул и начал растирать замерзшие ноги. — А этот их шалаш, дом ли? Его можно найти, как считаешь?
— Думаю, что можно. Поищем завтра. Вот только дождемся, как дождь закончится, — Ирину передернуло от холода.
— Знаешь, — юноша подскочил с места. — А я придумал, как нам не мерзнуть. Давай с тобой подеремся!
— Арист, ты в своем уме?
— Конечно. Во-первых, мы согреемся. Это точно. Во-вторых, время пролетит незаметно. Когда чем-то увлечен, на часы не смотришь. Тут и утро настанет. Ну, а в-третьих, ты меня научишь чему-нибудь полезному. Никогда не знаешь, где какой ударчик может пригодиться. Ну давай, поднимайся! Покажи мне, чему вас там учат в вашем крутом агентстве?
Аристотель принял боксерскую стойку и запрыгал, как пружина, вправо-влево. Поднявшаяся на ноги Ирина, увидев такую картину, невольно засмеялась.
— Извини, Ар. Не могу.
— Это еще почему?
— Почему? Потому что, во-первых, здесь очень темно и скользко. Драться на ощупь можно только на поражение, а не с учебной целью. Я боюсь тебя поранить. А во-вторых, я не бью гражданских лиц.
— Да-а? Вон оно как? Бутылкой по голове, значит, можно? А тут — нельзя? — Аристотель надулся.
— Арист, я прошу прощения за тот случай. И, согласись, тогда ты был в форме. Более того, твое появление угрожало нашей операции. Это совсем другой случай.
— Скажите пожалуйста! А я сейчас тебе тоже угрожаю. Представь, что я хулиган. И я решил на тебя напасть.
— На меня напасть? — Ирина улыбнулась. Ей в принципе никогда не приходило в голову, что за исключением боевых операций и тренировочных боев кто-нибудь на нее, специально обученного и подготовленного к военным действиям агента, может напасть. — С какой целью?
— С какой целью? Да какая разница — с какой? Ты что же, сначала у нападающих будешь интересоваться их мыслями? Да с самыми непристойными целями я решил на тебя напасть. Вот, — выпалил Аристотель. И, крепко зажмурившись, ожидая получить в ответ как минимум еще один удар по голове, вплотную подошел к молодой женщине, притянул ее руками к себе и крепко поцеловал.
Ирина, глядя широко раскрытыми от удивления глазами на столь импульсивное поведение смущенного и напуганного собственным порывом юноши, не знала, драться ей или смеяться. Ледяная вода, пронзительный ветер и колючий чужой лес — все ушло в эту минуту куда-то на второй план. Ирина нежно обняла зажмурившегося сотоварища за плечи и ответила на поцелуй…