ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Что ищешь — не сказывай, а нашел —
не показывай
Спустя полчаса после того, как улеглось основное волнение по поводу ночного нападения, Александр, более-менее успокоившись после чашки сладкого горячего чая, наконец-то предложил вызвать полицию.
— Какую полицию? Не надо полицию! Зачем полицию? — одновременно воскликнули Аристотель, Юлия и Михаил, испугавшись каждый по своим причинам.
— Для чего нам здесь полиция? — еще раз переспросила Юлия, невинно хлопая ресницами и пытаясь замаскировать волнение.
Александр подозрительно посмотрел на всю троицу своих гостей.
— Для чего полиция? Да потому что закон так обязывает. Что за глупые вопросы? Ирина ворвалась в мой дом, устроила здесь беспорядок, взорвала сейф, украла мои документы и деньги, нанесла мне побои — и после всего перечисленного преспокойно и безнаказанно скрылась на моем же собственном транспорте. По-вашему, этого мало? Или что? У вас самих какие-то проблемы с законом?
— Проблемы? Нет! Нет, какие проблемы? — опять хором воскликнула вся троица. А Аристотель, как человек с наиболее развитой самооценкой, посчитал нужным пояснить: — У нас все легально, Алекс. И документы, и вообще. Только полиция — это так долго. Ты даже не представляешь, насколько они стали медлительными в современном мире. Да вот спроси у Мишки. Далеко ходить не надо. Он же у нас живой свидетель. Точнее, если быть юридически грамотным, потерпевший. Мало того, что его ошибочно задержали в космопорту Каликанта, так его же еще и целые сутки незаконно продержали в тюрьме. А представляешь, если вдруг полицейским покажется, что и у тебя есть какое-нибудь нарушение закона? Все. Пропала наша поисковая кампания. Будешь сидеть тут с ними полжизни — объясняться.
— Ничего я не буду с ними объясняться. Я законопослушный гражданин. У меня нет никаких нарушений.
— Это ты сейчас так думаешь, — авторитетно хмыкнул Аристотель.
— Да нет, при чем здесь — есть нарушения или нет? — решил добавить новых аргументов Михаил, видя, что его другу убедить хозяина дома ни капли не удалось. — Просто это все слишком хлопотно. Я вот не так давно заходил к одному своему товарищу по рабочим вопросам, надо было ему кое-какие вещи передать. А на следующий день — забрать некоторые документы. Вот, а у того в квартире накануне люди в форме какие-то следственные действия проводили. Видел бы ты, Алекс, что стало с его квартирой! — Михаил сокрушенно покачал головой.
— Что? Все так ужасно? — Аристотель, который после упомянутого обыска, опасаясь ареста или еще каких напастей, так и не захотел побывать в своей квартире, снимаемой им по дешевке у одной симпатичной сердобольной старушки, скривился, предвидя в будущем нелегкие объяснения с хозяйкой жилья.
— Ну, — Михаил пожал плечами, — винить их сложно. Ребята делают свою работу. Так, как их обязывает поступать закон. Я лишь хочу предупредить, Алекс, чтобы ты морально был готов, что они все перевернут здесь вверх дном.
— И потом, Алекс,— добавила Юля.— Ирина ведь наша сестра.
— Вот уж не думал, Юля, услышать от тебя такой аргумент, — возразил Александр. — Что, проснулись сестринские чувства?
— Никакие чувства во мне не проснулись, — девушка тут же зло отреагировала на подколку своего брата. — Ирина еще та змеюка, и я буду очень рада узнать, что кто-нибудь когда-нибудь ей еще даст по носу за все ее злодеяния. Но семейные дела, я считаю, надо решать в узком, родственном кругу. Без привлечения полиции. А ты разве так не считаешь, Алекс?
— Я? Я не знаю. Возможно.
— «Возможно». Вызывай тогда. Что нас спрашиваешь? Это же тебя ограбили. Полиция — твое личное дело. Только мы с Михаилом и Аристом сидеть тут и ждать, пока ты все уладишь, вовсе не собираемся. Завтра днем у нас перемещение на Ольск.
— На Ольск? — разом спросили ее все трое. — Почему на Ольск, и почему завтра днем?
— Потому что так надо. Я узнала в музее Феникса все, что мне требовалось. Осталась лишь одна промежуточная остановка на Ольске. Там последний ключ, открывающий двери в наше светлое будущее.
— Подожди, подожди, Юля. А как же бумаги, которые мне переслала Ольга?
— Бумаги я непременно изучу, Алекс. И полагаю, что даже нет смысла откладывать это на завтра. Все равно от всех этих треволнений я сейчас не усну. Не буду гадать, что в этих документах. Но раз Ольга их переправила к тебе, значит, непременно там что-то важное. И мы должны это знать. Ну а где нам искать сокровища, я уже представляю. Осталась лишь последняя подсказка — в виде координат для перемещения. Ее мы можем получить именно на Ольске. И именно завтра. А после — нам потребуется только транспорт для погрузки и перевозки наших сокровищ.
— Транспорт? Завтра? Вот зараза! Это же не двухминутное дело, и денег тоже стоит!
— И что, Алекс? Ты же бил себя в грудь, что у тебя достаточно средств для финансирования нашей поисковой операции? Или уже идешь на попятную?
— Никуда я не иду, Юля! Я помню, что говорил. И это соответствует действительности. Но ты же сама видела, меня только что ограбили! Или, по-твоему, у меня в каждой комнате стоит сейф с деньгами?
— Так, и что теперь? То есть мы все четверо без денег?
— Зачем же так сразу обобщать? — Александр гордо выпрямился. — У меня еще есть деньги. Не дома, правда. Часть в офисе, часть сбережений в банке. Часть в недвижимости и в акциях. Я осторожен в вопросах финансов.
— Это радует, — Юля успокоилась. — Я уже и впрямь успела испугаться. Ладно, ребята. Давайте обследуем записи Ольги, а завтра днем, точнее, уже сегодня, через несколько часов сходим с Александром за деньгами — и в дорогу.
— Отличная идея, — тоже счастливо воскликнул Аристотель, понимая, что вопрос о вызове в дом полиции с повестки снят. — Надеюсь только, что ваша прекрасная, но опасная сестра Ирина не додумается за это время совершить нападение и на офис Александра. Путешествовать без денег грустно.
— Мой офис? — Александр побледнел. — Как? Ребята, у меня ведь там тоже сейф, и бумаги, и деньги. А… что же мне делать? Я не могу уехать, бросив свою контору на произвол судьбы. А если Ирина и впрямь решится на нападение? Может быть, все же вызвать полицию? Пусть возьмут под усиленное наблюдение мой офис.
— А может быть, Аристотелю за излишнюю панику наподдавать как следует? — Михаил, прямо за спиной хозяина дома, живописно для своего друга покрутил у виска пальцем.
— Это не паника, это бдительность, — тут же встал в защиту Аристотель. — Что вы так пялитесь на меня, я просто предположил. Я ведь не знаю, что Ирина искала в этом доме. Вдруг, не найдя этого, она отправится именно в офис? Я бы, вероятно, так поступил.
— Да, я бы, наверно, тоже, — Александр издал страдальческий стон, глядя сквозь окна в черноту спящего города. — Ты прав, Арист. Мне надо спасать свои документы. Я — к себе в офис.
— Ладно, — Михаил тоже обреченно кивнул, — значит, меняем наши планы и все сейчас едем вместе с Александром к нему на работу. А дальше уже по обстановке.
— Едем? Ты сказал — едем? — переспросил Александр. — На чем мы поедем, интересно знать? У меня во дворе стояла только одна «Магнитка». А денег на такси нет. Так что мы пойдем пешком. Иных вариантов я не вижу.
— Пойдем пешком? — Юля поднялась на ноги. — Я же недавно из душа. Да у меня еще и голова не просохла. Вы что? Хотите, чтобы я заболела? На ночь глядя, по морозу, с мокрыми волосами. Я никуда не пойду. Идите без меня.
— Нет, подожди, как это — «идите без меня»? — Аристотель, подозревая, что по своей вине может лишиться уютного дома и близкого холодильника в обмен на морозную улицу и подстерегающую его опасность, тут же засуетился, придумывая новые аргументы, чтобы никуда не ходить. — Я что-то не очень понял. Мы охраняем тебя или твоего брата? Я понимаю, участие Александра в нашей поисковой операции очень важно. Но если, Юлия, с тобой что-нибудь случится, то кто нам выдаст обещанные деньги? Нет уж. Его контора, пусть и идет. Он охраняет свои сбережения, а мы — свои. Займемся пока тут расшифровкой Ольгиных бумаг. Все по справедливости, я полагаю.
— По справедливости? — тут же взорвался Александр от такой наглости и бесцеремонности своих гостей. — Где же тут справедливость, скажите мне, пожалуйста? Я, значит, отдаю вам в руки свою единственную козырную карту, ухожу из дома, а вы тут, понимаете, тю-тю! Да? Не отдам я вам никаких бумаг, ясно? Я их с собой возьму.
— С собой? Алекс, что за ребячество и беспечность? — Михаил решил выступить миротворцем в столь сложном вопросе. — А если ты подвергнешься нападению на улице? Давайте не будем ничего изобретать. Вы с Аристотелем вдвоем сходите до твоей конторы и возьмете оттуда все необходимое. А мы с Юлией пока займемся бумагами. Надеюсь, Ар, ты не сомневаешься в моей честности? Не думаешь, что мы с Юлией вас обоих кинем? А ты, Александр?
— То есть ты мне навеливаешь в провожатые охранника, который, к слову сказать, не мог элементарно задержать в дверях убегающую женщину? Какая же мне от него польза?
— Скажите, какие мы важные! — Аристотель надулся. — А я и сам с ним не пойду. Было бы ради кого своей шкурой рисковать. Да, Миша, не смотри так на меня. Я тоже считаю, что идти должен именно ты. Кто из нас старше и по возрасту, и по военному опыту? Ты, конечно. Если на Александра кто-нибудь нападет в дороге, ты сможешь это нападение отразить. А я как-то давно этим не занимался. Вот. Твоя помощь существенней. А я Юлию буду охранять.
— Ага, значит, по-твоему, Юлии нужна менее квалифицированная помощь, так?
— Ну… сейчас, думаю, так. Как нас с тобой учили? Снаряд дважды в одну воронку не прилетает. Или что? Есть предположения, что Ирина сюда вернется? Принесет обратно деньги, документы и свои извинения?
— Вряд ли, — Михаил вздохнул и тоже посмотрел на темнеющие окна. — Ладно, пошли, Алекс. Быстрее уйдем — быстрее вернемся. Далеко твоя контора?
— Если своим ходом — минут сорок ходьбы.
— Нормально. Через полтора часа вернемся, значит. Арист, я рассчитываю на тебя. Чтобы без приключений тут. Хорошо?
— Конечно, — юноша расплылся в счастливой улыбке. — Дом запереть, на улицу не выходить. Сидеть в библиотеке и заниматься бумагами. Будет сделано. Миша, не волнуйся. Я почти профессионал.
Михаил снова вздохнул и протянул своему другу отнятый у хозяина дома служебный пистолет:
— На, почти профессионал, оружие тебе. Если наведаются новые незваные гости, стреляй. За Юлю и за Ольгины бумаги головой отвечаешь. Понял?
— Есть.
— Миша, ты что, отдаешь ему мой пистолет? — Александр тревожно проводил взглядом свое оружие. — А как же мы?
— А мы, Алекс, с тобой ножками да ручками. Или хочешь загреметь в полицию за незаконное ношение оружия? У тебя же нет теперь на него документов.
— Нет-нет, не хочу. Что за неудачный день? Хорошо, пошли в дорогу. Только если бы вы знали, как мне очень неспокойно на душе…
***
— Ну вот, карапузики, и попались! — Дорк удовлетворенно потер руки, отклоняясь в водительском кресле «Магнитки» назад. — Ты молодец, Ирина. И технику подслушивающую грамотно установила, и вон их на какие подвиги спровоцировала. А ведь они на самом деле заняты поиском клада! Кто бы мог подумать? Цивилизованные люди, а в сказки верят.
— Да, наш генерал, как всегда, оказался прав. Их, кроме денег, ничего не интересует.
— Так это ж хорошо. Меньше конкурентов по нашему вопросу. Ну что, вперед, за Ольгиными бумагами? Я беру на себя этого «почти профессионала», а ты свою сестру, да?
— Нет, подожди, Дорк. Не будем торопиться.
— Не будем торопиться? Ира, ты шутишь? А чего нам медлить? Искомые бумаги там, мы же слышали. А из серьезной охраны там сейчас только лазерный пистолет. И его, и его временного владельца я беру на себя. Чего ждать?
— Не знаю. Ольга сказала, что бумаги зашифрованы, и только Юля знает к ним ключ. Только она сможет их перевести.
— Ой, Ира, гони свои сомнения прочь. Твоя сестра просто не была знакома с нашими шифровальщиками. Они что хочешь тебе переведут и расшифруют.
— А если нет? – Ирина с сомнением взглянула на напарника.
— А если нет, так заставим твою сестру. Не велика птица. И не таких ломали для дела.
— Знаю, Дорк. Но давай все же немного подождем? Временем мы располагаем. Мой брат с Михаилом раньше чем через час в любом случае не вернутся. А так — кто знает? — может, мы и еще что-нибудь ценное услышим?
— Хм… Как хочешь. Давай подождем. Кстати, они там уже что-то обсуждают. Вот, я переключился на библиотеку, — Дорк добавил громкости в приборах.
***
Александр и Михаил, мрачные от своих дум, подгоняемые тревожной ситуацией и морозным ветром, спешили по ночному городу в сторону бизнес-центра. Разговаривать при быстрой ходьбе не хотелось, и каждый посвятил время вынужденного молчания анализу тех событий, что с невероятной скоростью завертелись в последние дни вокруг них.
Александр пытался осмыслить, каким образом случилось так, что он — воспитанный, образованный и состоятельный человек, человек с интересной и перспективной профессией, взяв на себя столь сложное и ответственное дело, как расследование причин смерти двоюродной сестры,— вдруг оказался втянутым в такую авантюру, как поиски сокровищ. Решив подыграть главной подозреваемой, чтобы вывести Юлию на чистую воду и получить неопровержимые доказательства ее вины, Александр полностью попал под влияние девушки и ее друзей. А другая его сестра, Ирина — молодая женщина, в честности и благоразумии которой он никогда и не сомневался, — вдруг оказалась по другую сторону баррикад, представляя теперь для него немалую угрозу.
Михаил, следуя по дороге в полушаге от Александра, не забывая внимательно осматривать улицу на предмет безопасности, думал об Ольге. Нет, его мало волновали семейные неурядицы своих новоиспеченных друзей. Он думал об Ольге как о прекрасном человеке, как об идеальной девушке, с которой ему судьба так и не предоставила шанса познакомиться. Сколько раз он был на ее экскурсиях? Сколько раз он имел возможность задать ей хоть один, хоть какой-нибудь, пусть самый глупый и незначительный вопрос? Несколько раз она стояла от него так близко, что при желании можно было взять ее за руку. Но Михаил не делал этого. Почему? «Почему, имея возможность дотронуться до своей мечты, люди нередко оставляют ее несбыточной? Далекой и нереальной, вот как сейчас, когда уже ничего изменить нельзя. Ведь все могло бы быть совсем по-другому…»
***
— Вот так бумаги! Абракадабра какая-то. Юля, а их долго расшифровывать?
— Нет, не долго. Здесь объем текста — две страницы. Это в замаскированном варианте он выглядит так солидно, — девушка с головой окунулась в мир цифр и букв, не представлявших на первый взгляд никакого смысла. — Я его уже почти весь прочитала. Знаешь, это, наверно, надо записать, — Юля потянулась за бумагой.
— Да, бумага терпит, — Аристотель нетерпеливо засопел носом, глядя, как из-под руки девушки на чистый лист стали быстро ложиться строчки письма. — У тебя красивый почерк.
— Спасибо.
— Да не за что. Как есть, так и говорю. И что пишет твоя сестра?
— Ну…
— Что — «ну»?
— Знаешь, сложно одновременно переводить, записывать и разговаривать с тобой. Обожди хотя бы еще пять минут, хорошо?
— Да без вопросов. Соприкосновение с тайной — это всегда так волнительно. И шифр-то в документах такой заковыристый. А скажи, Юля, это правда, что, кроме тебя, его никто на самом деле не сможет взломать? Я знаю, что есть много электронных программ, которые решают любую головоломку.
— Не тот случай, Арист. Эти документы — скала. Компьютер тут тебе не поможет.
— Здорово! А на чем основан этот шифр?
— Ар, ты хоть минутку можешь помолчать? Обещал не разговаривать целых пять минут, а сам не молчишь даже пяти секунд. Хочешь, чтобы я перевела с ошибками? Ты меня с мысли сбиваешь. Я одно предложение уже третий раз подряд читаю.
— Да читай себе на здоровье. Но мне очень интересно то, что ты уже расшифровала. Меня от любопытства всего распирает. А ты вон сколько написала. Можно бы и перерыв сделать, я так считаю. Поболтать, обсудить. Или это что — страшная тайна? О чем пишет твоя сестра?
— Да много о чем пишет. Об исследованиях своих. Предупреждает нас об опасности со стороны хойеров. Хм…
— Об опасности со стороны хойеров? Вот это да! А они что — тоже за вашими фамильными сокровищами охотятся, да?
— Кто?
— Как — «кто»? Хойеры.
— Хойеры? Что — хойеры? Слушай, Ар, правда, отвлекаешь. Невозможно так работать. Дай я это допишу. Здесь работы всего на десять минут было, а с тобой я провожусь больше часа.
— Да нет, что ты! Конечно, я помолчу. Пиши. А…
— Арист, объявляется минута тишины. Прямо сейчас.
— Хорошо. А часы тут где-нибудь есть, чтобы время засечь?
— На кухне. Да, сгоняй до кухни и организуй мне чаю. Больше пользы будет. Годится?
— Договорились, — Аристотель скрылся за дверями. Ему даже почти удалось сдержать слово — не отвлекать девушку около пяти минут своими пустыми разговорами. Поставив на поднос две чашки с чаем, он аккуратно вписался в дверной проем кабинета, донес поднос до стола, подвинул ближе к Юлии чашку и вытянул свою шею в сторону исписанных ее мелким почерком бумаг. — Ну как?
— Что — «как»? — Юля подняла голову. — Дописываю уже, скоро будет готово. Что могу сказать, Арист? Как я и предполагала, для наших поисков в этих бумагах проку мало. Это семейный архив. Одно хорошо, что Алекс взял на себя все расходы по нашим поискам. Хоть какая-то от него будет польза.
— А…
— Да, а самое позднее — послезавтра, я рассчитываю, что мы уже все будем при деньгах, — Юля вытащила из кармана свой миниатюрный телефон и принялась фотографировать расшифрованные записи Ольгиных документов. — Представляешь, мы все — богачи!
— Богачи? Да, очень бы хотелось. Будем все четверо такие важные, толстые, чванливые, — юноша засмеялся, представив столь забавную картину.
— Неправда, Ар. Мы такими не будем. Знаешь, я часто задумывалась над вопросом: отчего все бедные люди — добрые, щедрые и отзывчивые, а богатые люди — скупые и черствые?
— И что надумала? Отчего так происходит?
— Представляешь, тут в одной книге с религиозным содержанием наткнулась на этот очевидный, как оказывается, ответ. Бедные люди смотрят на мир через обычное стекло. И видят за ним других людей. Таких же, как они сами. А богатые люди смотрят на все через посеребренное стекло, и никого, кроме себя, в этом зеркале не видят.
— Хм… Глубокомысленно. А знаешь, это, наверно, так и есть. Я тоже часто замечал, что богачи слишком себялюбивы, чтобы замечать кого-то еще, — Аристотель задумался. — Я ведь, как и ты, тоже вырос в бедности. И я твердо для себя решил, что обязательно стану богатым. Еще не знаю — как, но обязательно добьюсь своего. Только неужели деньги портят всех людей?
— Нет, не всех, — Юля отрицательно замотала головой. — Моя прапрабабушка говорила, что деньги лишь выявляют характер владельца. Думаешь, почему ее звали Золотым человеком?
— Почему? Она была сказочно богата? У нее все было из золота? Дом, транспорт, одежда?
— Нет, Арист. У нее было Золотое сердце. Она очень много хорошего делала для людей. Просто так, бескорыстно помогала другим. Да и мой прапрадед. И я так же хочу. Мне нужны деньги не для того, чтобы с ног до головы обвешаться украшениями. Нет. Я хочу жить в достатке для того, чтобы каждый день не бороться за выживание, не думать о корочке хлеба для себя и своей семьи. Я хочу тратить свою энергию и свои силы на что-то более полезное и значимое. Что я могу дать сейчас людям? Сочувствие и улыбку. Где-то несколько советов. Вот и все, пожалуй. Не имея ничего, сложно быть полезным для других. А я хочу быть полезной. Хочу, чтобы обо мне, так же, как и о Джейн с Джеком, слагали легенды. Хочу оставить после себя добрую память.
— Да… А знаешь, Юлька, ты очень необычная девушка. Твой бывший муж, кто бы он ни был, он дурак, раз не разглядел в тебе настоящее сокровище.
— Знаю, — Юля грустно опустила глаза. — А ты сам, Ар? Как распорядишься своей частью сокровищ ты? На что потратишь?
— Я? Ну, я… Если рассматривать мечты, которые реально осуществимы…
— Интересно, а что, у тебя есть мечты, которые реально осуществить нельзя?
— Есть. Я бы хотел восстановить предприятие своего отца. Только мне никто не позволит этого сделать. Поэтому я мечтаю пока о реальном.
— Так. И что же это? Что будешь делать с полученными деньгами?
— Я верну долги всем, кому должен. Далее — восстановлюсь в академии. С учетом того, как радостно меня оттуда выпроваживали, я полагаю, мне за новое поступление придется платить немало. Вот, а остальные средства потрачу на реконструкцию имения своей родни на ферме. Бабка с дедом уже старенькие, сами не справляются. Мать сейчас из города перебралась к ним жить. Но какая от нее польза? Там уже давно все ремонтировать надо, и дом, и другие постройки. Еще я, конечно, хотел в далеком будущем помогать парку редких видов животных. Я с детства люблю зверей. Но все зависит от того, сколько денег я получу. Хватит ли мне на такую благотворительность? Да и поймет ли меня моя родня, если часть денег пройдет мимо них?
— Поймет, — Юля улыбнулась скромным мечтаниям своего друга. — Я тебе говорила, что мой отец священник? Он мне с самого детства внушил, что все наши дела, мысли и речи следуют за нами — надо творить только доброе. Родственники обязательно поймут. Они будут гордиться тобой, Арист.
— Да, может быть. Юля, — Аристотель боязливо посмотрел на девушку. — А можно тебе задать один вопрос? Я все не решался спросить. А правда, что ты, ну… как это сказать? Что у тебя есть способности, которых нет у нормальных людей? В смысле…
— Ты хочешь спросить, правда ли, что я ведьма?
— Ну… Да. Михаил сказал мне, что ты…
— Правда.
— А…
— Нужна демонстрация? — Юля оторвалась от телефона. — Хочешь, выращу тебе уши, как у слона?
— Нет-нет, что ты? — юноша осторожно отодвинулся от Юлии. — Я просто так спросил. Какая там демонстрация? Только, знаешь, мысли всякие в голову лезут. Мне так не везет часто на деньги. Да и вообще в последнее время мне не везет. Я тут подумал, может, на мне какая порча, или сглазил кто-нибудь? Ты такие вещи можешь как-нибудь определить?
— Могу.
— А по мне можешь сказать? — Аристотель снова подвинулся ближе, заглядывая девушке в глаза. — На мне есть порча?
— Нет.
— Нет? Ты уверена? Ты внимательно посмотри.
Юля усмехнулась:
— Надеешься услышать, что в своих несчастьях не сам виноват? Нет, Ар. На тебе нет никакой порчи. Ни на тебе, ни на Михаиле. Я вас внимательно посмотрела еще при первой встрече, в космопорту Александрии. Чисты, как стеклышки.
— Ага — «чисты»! Не знаю, как Мишка, а я и раньше не был в любимчиках у фортуны. А с тех пор как посеял свой талисман на удачу — флэшку моего отца, так на меня как из рога изобилия неприятности сыплются.
— Хочешь, новый талисман на удачу тебе выдам?
— Новый? А он мне поможет?
— Он очень сильный.
— Ну, не знаю.
— Правда, ритуал передачи талисмана не очень приятный, — Юля испытывающе посмотрела на сомневающегося юношу. — Я должна буду больно щелкнуть тебя по носу, трижды плюнуть в лицо и прочесть молитву. Только после этого он на тебя заработает. Но зато эффект будет — капитальный.
— Да? Хм… Интересно, конечно, — Аристотель почесал затылок. — Если и дальше мне везти ни в чем не будет, то, может быть, я и отважусь даже на такое.
Юля засмеялась. Аристотель внимательно посмотрел на девушку и отчего-то почувствовал себя неловко. Он понял, что смеется она вроде как над ним, но в чем причина такого веселья?
— Что ты смеешься? Это что, был розыгрыш? Я попался на шутку, да?
— Да, ты попался, — Юля перестала смеяться и стала абсолютно серьезной. — Это не был розыгрыш, Ар. Это был тест психологический. И ты его провалил. Хочешь, разберем твою проблему профессионально?
— Как это? — Надувшийся от обиды Аристотель скрестил на груди руки и обернулся к обидчице.
— А вот смотри, — Юля взяла чистый лист бумаги и нарисовала на нем карандашом самые обыкновенные весы: перекладину и две подвешенные чаши. Затем подвинулась ближе к Аристотелю, разворачивая в его сторону лист. — Смотри внимательно, Ар. Вот здесь, на эту чашу весов, мы положим то, чего ты хочешь. Ты сам озвучил свое желание. Ты хочешь, чтобы тебе везло? Значит, мы положим сюда абсолютное везение. Представь, что существует что-то. Неважно, как это выглядит. Это может быть талисман, это может быть волшебная палочка. Это может быть что угодно. Но эта вещь даст тебе абсолютное везение. Гарантированно даст. При любых обстоятельствах тебе будет везти. Представил?
— Ну, — все еще сердито буркнул Аристотель.
— Хорошо, — Юля снова придвинула себе лист и карандаш. — Эта чаша весов стала слишком тяжелой, она у нас ушла вниз. А ты, Ар, вот здесь, — девушка продолжила рисование, изображая смешного человечка с очень короткими ручками вверху рисунка. — Для того чтобы тебе получить то, что ты хочешь, то есть поднять эту чашу, ты должен как минимум уравновесить весы — либо положить на свободное место что-то еще более ценное. То есть за желаемое необходимо платить определенную цену. И это не я придумала, Арист. Это мир так устроен. Хочешь что-то получить — отдай что-то взамен. И ты гарантированно получишь все необходимое, будь это удача или розовый слон в синий цветочек. Понимаешь ход рассуждений?
Аристотель хмуро кивнул.
— И что?
— А то. Возвращаемся к твоей проблеме. Точнее, у тебя их две. Но давай будем рассматривать их по порядку. Проблема первая: ты не хочешь платить. Смотри, условно: есть товар, есть продавец, который назначил за него цену. Я тебе говорю: детский щелчок по носу, тьфу-тьфу-тьфу тебе в лицо — и абсолютное везение навсегда с тобой. На-всег-да. Ты считаешь названную цену слишком высокой и нереальной за свою мечту?
— Нет, конечно. Это вообще глупо. Вечного везения не бывает.
— А-а, то есть ты хочешь то, чего, как ты убежден, вообще не бывает?
— Нет. Вечное везение бывает, — Аристотель, чувствуя, что опять запутался и на чем-то попался, нервно заерзал на стуле. — Не надо ловить меня за язык, Юля. Я имею в виду, что глупо считать, что за какой-то щелчок ты сможешь меня сделать удачливым.
— А-а, я поняла. Проблема переместилась якобы на меня? Есть продавец, есть товар, есть покупатель. Только покупатель боится, что продавец может обмануть и продаст некачественный товар? Ты сомневаешься, что я настоящая ведьма и очень многое могу? Может, мне все-таки сначала отрастить тебе слоновьи уши? Чтоб ты не сомневался во мне.
— Не надо мне ничего отращивать! Я не готов к экспериментам на себе.
— А это и есть проблема номер два, Арист. И ты только что ее озвучил: ты не готов. И речь здесь не об экспериментах. Речь идет о твоем желании. Ты не готов, чтобы оно осуществилось. Не готов к удаче, к везению, а уж тем более — к вечному везению. Ты минуту назад сказал, что и раньше не был любимчиком фортуны. Даже когда у тебя был талисман на удачу! Понимаешь, в чем твоя беда? У меня на самом деле есть очень сильный оберег на везение. И мне не нужно бить тебя по носу, чтобы он заработал. Он рабочий. Но тебе он будет так же бесполезен, как и твой собственный, что ты потерял. Удача идет к тому, кто ищет ее глазами в толпе незнакомых людей. Кто втягивает ее своим носом, ощущает кожей, думает о ней. Удача идет к тому, кто ждет ее каждую минуту. Кому она очень необходима, Ар. А ты к ней еще не готов.
— Как это? Очень даже готов.
— Неа. Не верю. И ты сам не веришь тому, что говоришь. Очень многие люди говорят: хочу идеальное здоровье, хочу много денег, хочу вечного счастья и прочее. Желаний много, притязания огромны. А что ты будешь делать, когда достигнешь желаемого? Когда станешь абсолютно везучим человеком?
— Что я буду делать, когда стану везучим человеком? Да хоть что!
— М-м-м?
— Ну… Нечего так на меня смотреть! Что хочу, то и буду делать! Я же еще не знаю, чего мне дальше захочется!
Юля улыбнулась и молча покачала головой.
— Вот поэтому ты и не достигаешь желаемого. Ты еще не решил, для чего оно тебе нужно. А еще, Арист, очень важное условие. Ты должен разрешить себе получить то, что хочешь.
— То есть?
— Очень просто. Скажи сам себе, что ты этого достоин. Достоин быть удачливым. А еще скажи сам себе, что и твой отец это тоже одобрит. Это не менее важно.
— А при чем здесь мой отец? Его уже давно нет в живых. Я самостоятельный взрослый человек.
Юля развела в стороны руками, удивляясь непонятливости Аристотеля.
— Но ты же сказал, что на тебя посыпались неприятности как из рога изобилия после того, как ты потерял вещь своего отца. Это правда?
— Правда.
— Ответь мне, пожалуйста. Кто тебя охранял и берег долгое время: кусочек пластика и металла, висящий на шее и именуемый талисманом, или тот, кто за ним стоял — преждевременно ушедший из жизни, но по-прежнему тебя любящий твой отец?
— Конечно, мой отец! Я даже Мишке говорил, что у меня такое чувство, что мой отец всегда со мной. Что он меня бережет.
— Думаешь, он разлюбил тебя из-за того, что ты растяпа?
— Ничего он меня не разлюбил! Он у меня, знаешь, какой замечательный был! Да он мне все на свете прощал!
— Тогда почему сомневаешься, что он все еще рядом? Что он давно простил тебе твою потерю? Что он так же, как и прежде, бережет тебя?
— Нет, я не сомневаюсь. Я просто… Я… Нет, — Аристотель замолчал, понимая, что в очередной раз его вывели на чистую воду. И на этот раз данное обстоятельство не было ни обидным, ни неприятным. Арист задумался. — Я… кажется, понял.
— Что понял?
Юля с доброй улыбкой наблюдала за результатами своей профессиональной деятельности и происходящими в юноше переменами.
— Понял, чего раньше не понимал. Я еще не понял, как… Это еще, наверно, надо обдумать…
— Да, осознание приходит не сразу. Нужно время. Но ты на правильном пути, — Юля наклонилась вперед, через стол, и слегка постучала Аристотеля указательным пальцем по грудной клетке. — Тут — желай! Тут, — девушка перевела свой палец выше и постучала им своего друга по голове, — тут — разрешай. А талисманы, — Юля оглянулась по сторонам, разглядывая обстановку вокруг, — талисманы можно найти везде. Сам не справишься — обращайся, помогу что-нибудь подыскать. Хорошо?
— Да, — Аристотель улыбнулся. Общение с настоящей ведьмой его больше не пугало. — Слушай, Юля, это же потрясающе! И что, вот так любого человека можно сделать счастливым и удачливым?
— Да… почти.
— Почти? А кого нельзя?
Юля вздохнула:
— Ты будешь смеяться над моей проблемой, Арист. Я могу помочь другим людям, Ар, но не могу помочь себе самой. Как бы я ни старалась.
— Почему не можешь помочь себе самой? Юля, а твои талисманы? И способности психолога или что там еще? Способности ведьмы?
— Мои способности и притянули ко мне неприятности. Именно поэтому я зареклась колдовать в личных целях. Учусь жить и добиваться чего-то самостоятельно, без магии. А это не всегда легко. Понимаешь?
— М-м, да. Кажется, да.
— Ну вот и славно, — произнесла Юля, сложила на металлический поднос, где до этого стояли чайные чашки, последний отснятый на телефон лист расшифрованного ею текста и все Ольгины бумаги, и поднесла к подносу зажигалку.
Сухая бумага вспыхнула ярким пламенем мгновенно. Аристотель вскочил на ноги.
— Юлька? Юля, что ты делаешь? Это же… твой перевод! И бумаги Ольги! Ты… Ты все спалила?! Надо залить чем-нибудь. Черт! Чем? Где твой чай? Я свой уже выпил.
Юноша скоро протянул над самодельным костром руку за Юлиной чашкой, но, не рассчитав силу пламени и его обжигающий эффект, выронил чашку прямо на край подноса. Тот, оправдывая все необходимые законы физики, тут же подпрыгнул, раскидывая в разные стороны горящие листы бумаги. И в кабинете Александра, а именно на его мебели, на толстом ковре по центру пола и отдраенном до зеркального блеска паркете, сразу появилось много маленьких костерчиков.
— Арист, ты обалдел? Ты решил библиотеку моего брата спалить? Не стой! Туши скорее! — Юля принялась ногами затаптывать искры пламени.
***
— Вот черт! — выругалась Ирина, хватая Дорка за плечо на самом пороге дома Александра. — Дорк, уходим, быстро! Назад, к «Магнитке»!
— Нет, Ира, скажи, что и после этого твоя сестра не чокнутая, да? — Дорк почти перешел на крик, возвращаясь к транспорту. — Вот тебе «еще не время»! Дождались, мать твою! Она их сожгла! Надо сразу было их брать. Не дожидаясь этого шоу. Ты слышишь? Там пожарная сигнализация даже сработала! От ее костерчика!
— Хватит орать, Дорк. Ты привлечешь к себе внимание. Я свои просчеты и без твоих криков вижу, — Ирина закусила губу и несколько раз сжала и разжала свои пальцы. — Моя сестра, действительно, очень непредсказуема.
— Да уж. Это же какой дурой надо быть, чтобы уничтожить столь ценные записи?
— Да-а-а. Боюсь только, Дорк, что ее поступок — признак не дурости, а ума. «Что ищешь — не сказывай, а найдешь — не показывай» — говорят в народе. Да. Придется вместо бумаг нам похищать саму Юлию. И раскалывать ее по полной программе, забыв, что она моя сестра. Ладно. Звони ребятам. Встречаемся в моем номере на совещании. Нам нужен новый план.