Олег Курочкин, который нашёл своё призвание

В одном из последних в своей жизни стихотворений Олег Курочкин написал:

Вот и всё: перестану гоняться за временем –

Мне его, как ни пробуй, никогда не догнать.

Даже в осень шагнуть потихоньку, размеренно,

Не смогу, если нечем мне станет дышать...

Где-то там, вдалеке, жизнь вовсю продолжается

И набатного гула не услышать нигде.

Мне заплакать, а, может быть, лучше покаяться

И признаться, бедовому, что не верил звезде.

Той, своей, что судьбою была предначертана,

И светила собой, озаряя неясный мой путь.

И не кажется жизнь больше тихо безветренной –

Выживаю пока, по чуть-чуть, как-нибудь…

Подборка его стихотворений была опубликована на сайте слово-сочетание.рф 26 октября 2023 года. Коротко представив автора, безусловно, знакомого многим читателям сайта, я завершил представление словами: «Предлагаем подборку его новых стихов из будущей книги». К сожалению, новой книги не получилось. Хотя известным кузбасским журналистом, членом Союза писателей России Олегом Курочкиным написано очень много замечательных газетных строк, немало удивительно светлых стихов и книг.

Его не стало 3 апреля 2024 года. Была среда, стоял солнечный весенний день, и на улицах Кемерова почти не осталось снега. Синоптики обещали скорое настоящее тепло. Казалось бы, живи и радуйся. Но уставшее сердце поэта перестало биться…

1.

Мы познакомились с ним летом 1973 года, во время вступительных экзаменов на филологический факультет Кемеровского госуниверситета. Правда, тогда наша альма-матер ещё называлась пединститутом, но уже вовсю ходили слухи, что ей вот-вот присвоят университетский статус и что одной из специализаций у филологов, кроме литературы и русского языка, станет журналистика. А такие абитуриенты, как мы с Олегом, мечтали о том, чтобы по окончании вуза работать в газете.

По прошествии лет Олег стал одним из героев моих рассказов о нашей студенческой жизни. Вот, например, несколько строк из рассказа «Ночлежка с гарантией» (сборник «Партийный хит сезона», г. Владимир, 2019) о жарком июле 1973-го. Таким я впервые увидел его:

«…Сергей быстро нашёл нужную аудиторию. Возле неё маячило десятка полтора девчонок и один невысокий парень, явно постарше его. Русые волосы у того были аккуратно уложены на пробор – волосок к волоску, огромные очки на широком носу скрывали половину лица. Сергей отметил его отутюженный костюм, портфель в руках. Но держался он особняком от всех, явно нервничая. – Кто последний на сдачу? – спросил его Сергей. Парень вместо ответа лишь неопределённо пожал плечами...».

Вот так и произошла наша первая встреча. Олег тогда показался педантом: одет явно не по погоде – все в лёгком, летнем, а он… Но костюмы носить он любил в любое время года, любил прикрывать глаза очками. А ещё – был заядлым курильщиком, иной раз даже среди ночи вставал, чтобы затянуться сигаретой.

Впрочем, обо всём по порядку…

                ***

А я за прошлое плачу

Монетой скудной.

Не от того, что не хочу,

Не от того, что трудно.

А просто некуда уйти

Мне от Былого,

Где перемешаны пути

И нет полслова…

Из его последней подборки стихов (2023)

Олег Дмитриевич родился 29 июня 1953 года в городе Ленинске-Кузнецком Кемеровской области в семье интеллигентов Дмитрия Лазаревича и Марии Петровны Курочкиных. Со временем родители с детьми переехали в Кемерово. Поселились в самом старом – Рудничном – районе города, в микрорайоне Радуга.

Мне как-то посчастливилось побывать в этой уютной двухкомнатной родительской квартире, расположенной в кирпичной пятиэтажке. Хлебосольные хозяева богато накрыли стол. Угощали от души, расспрашивали и рассказывали о жизни, о том, о сём. Вспоминали Олегово детство, школьные годы.

Он окончил кемеровскую среднюю школу № 16. Учился хорошо, больше любил гуманитарные предметы, но и к точным наукам относился с уважением.

Его бывшая одноклассница Люба Субочева поделилась своими воспоминаниями: «Олег пришёл в нашу школу, когда мы были уже в старших классах. Это были далекие 1960-е годы. Многие из нас учились вместе с 1 класса, были дружными и сплочёнными. Однако он как-то незаметно и быстро влился в наш коллектив. Олег выделялся среди других начитанностью, спокойным характером. Никогда и никого не обидел. По спорным вопросам всегда предпочитал диалог.

В выпускном 10-м классе его назначили ответственным за политинформацию. Он всегда ответственно относился к порученному делу, интересно и по-разному делал свои доклады. И, конечно, его любимым делом был футбол. Он очень много знал про эту игру, знал тех, кто профессионально играл в неё. Это увлечение он пронёс через всю жизнь. Писал стихи, приносил и нам показывал свои наброски. Это тоже стало его любимым делом…».

Его стихи – и в школьные годы плавные, напевные, образные, лирические, – они будто сами рвались наружу:

Здесь когда-то грибы паслись

На пригорке среди берёзок.

А сегодня янтарный лист

Опадает в октябрьской прозе…

Наталья Милютина (Вебер), много лет отработавшая на областном радио, в газетах, которая тоже окончила эту школу, вспоминает: «Мы были почти родня – учились в одной 16-й школе в Рудничном районе Кемерова. Но в те годы подойти к нему стеснялась», – на старшеклассника Олега Курочкина она смотрела с уважительной робостью, у него был свой особый авторитет.

«Ближе познакомились в студенчестве – на филологическом факультете Кемеровского государственного университета, – говорит Наталья Васильевна. – Вместе поступили на факультет общественных профессий КемГУ, на журналистику, и учились там по вечерам. Были в числе первых выпускников по специализации «журналистика». Этой профессии оба полностью посвятили себя. А позже почти десять лет вместе работали в областной газете «Земляки».

Про выпускника в родной школе помнят до сих пор. Не зря же на сайте школы № 16, в разделе «Золотой фонд школы», сказано:   

«Золотой фонд шестнадцатой – это не только её учителя, это и её медалисты:

– Чернов Павел Афанасьевич – член Союза художников СССР, заслуженный художник РСФСР, выпускник 1936 года;

– Курочкин Олег Дмитриевич, выпускник 1970 года, поэт, журналист;

– Моисеев Лев Львович, профессор, доктор технических наук, отличник высшей школы РФ, член-корреспондент РАЕН…».

Хорошая компания!

Кстати, в филологи Олег попал далеко не сразу, не сразу нашёл своё призвание. Сначала, в 1970-м, поступил в Кузбасский политехнический институт, чтобы стать горным инженером. Это он сделал под влиянием родителей. Его отец Дмитрий Лазаревич, горный инженер, работал на шахте. «Без куска хлеба шахтёр никогда не останется», – внушал отец сыну. В политехе Олег прошёл два курса, прежде чем понять, что, при всём уважении к труду горняков, это не его профессия. Однажды нашёл в себе силы, чтобы окончательно сделать свой выбор. После долгих размышлений поняли сына и родители.

Наверное, на его решение повлиял известный в Кузбассе Иосиф Лазаревич Курочкин, который более 20 лет был одним из руководителей социально-культурной сферы Кузбасса, работал секретарём Кемеровского облсовпрофа, начальником управления культуры Кемеровского облисполкома… Олег не раз бывал в гостях у родного брата своего отца – И. Л. Курочкина, встречался там с поэтами, художниками, актёрами и писателями.

Вот так он оказался на филфаке.

                2.

Филологический факультет КемГУ всегда считался девичьим царством. На всех его пяти курсах обучалось сразу несколько сотен девчонок. Представьте себе, в 1973 году на первый курс зачислили около 130 человек, среди них парней было всего восемь, остальные – девушки на любой вкус.

Четверо ребят оказались в одной группе: Александр Денисов, Женька Худобин, Олег и я. Первое время парни робели в огромной женской компании, но постепенно привыкли. Так получилось, что мы с Олегом с первого дня сели за один учебный стол в лекционной аудитории, да так и сидели вместе до самого выпуска.

Первое время больше молчали, привыкая друг к другу, но, поскольку филологи – народ общительный, быстро освоились и познакомились. А очень близко сошлись на сельхозработах в колхозе, куда нас направили, едва прошла первая учебная неделя. Может, лучше об этом у меня изложено в рассказе «Деревенский эскорт» (сборник «Партийный хит сезона», г. Владимир, 2019)? Ах, какое колоритное было время! 

«…Первокурсник Егор (такое имя в рассказе я почему-то выбрал для себя) не успел проучиться и недели с начала сентября, когда на общем собрании им объявили, что вечером следующего дня весь их курс направляют на месяц в село.

– Надо помочь крестьянам в уборке урожая, – строгим голосом объявил притихшим «первогодкам» слегка взъерошенный декан филфака Василий Николаевич (Данков). Он нервным движением чуть ослабил тугой узел галстука, оправил полы серого пиджака и, опустив глаза в пол, проворчал что-то вроде: «Чёрт бы их побрал!». А, может, Егору это только послышалось, потому что декан поднял голову:

– Прошу вас поработать хорошо, без замечаний, – он помолчал, вглядываясь в лица студентов, сидящих в передних рядах длинной узкой аудитории. – Наш факультет всегда хвалили за сельхозработы. Не посрамите наших традиций, – декан снова опустил взгляд, переступил с ноги на ногу, а, когда опять посмотрел на студентов и привычным движением пятерни пригладил зачёсанные назад тёмно-русые волосы, его круглое, простое с крупными чертами лицо осветила хитроватая улыбка. – За учебный процесс прошу не беспокоиться. Вернётесь, будем нагонять пропущенные занятия…

В самый первый день студенческой жизни всех сокурсников Егора – больше ста человек – разделили на группы. Парней на курсе оказалось всего восемь, с тремя из них Егор попал в одну группу. От девчоночьих лиц рябило в глазах, но он сумел с этим справиться, ближе познакомившись с новыми друзьями. Самого высокого из их компании звали Евгением. Они с Егором были одногодками и с первых дней быстро сблизились. Тех, что постарше, звали Олег и Александр. Оба, как и Егор, среднего роста. Александр попал на филфак, сменив учёбу в вузе соседнего региона на наш вуз, чтобы быть ближе к своим родным, проживающим где-то в окрестностях областного центра. Ездить к ним было неблизко. Поэтому он и иногородние Егор с Евгением поселились в одной комнате университетского общежития.

Олег тоже уже успел поучиться в политехе, но понял, что это – «не его», тяга к гуманитарным наукам и написанию стихов взяла верх. Он жил с родителями... После занятий заходил в общагу – в гости к парням, но всегда торопился вернуться под родительский кров.

Всего в их группе было человек тридцать. Однако в деревню поехали далеко не все… Чтобы заполнить бреши в студенческих рядах, деканат решил усилить их группу девушками из группы номер один. Здесь все студентки были в «возрасте». Ну, то есть, им было не меньше двадцати, и пришли они учиться филологии после окончания «рабфака»…

– Едем в один из совхозов… – вот всё, что сообщил им Михаил Ефимович, немногословный руководитель их объединённой группы – молодой преподаватель с кафедры литературы. – Приедем, осмотримся.

В вагоне студентки вели себя шумно, пели песни, украдкой попробовали креплёного вина, закусывая домашней снедью. Парни тоже вносили свой вклад в общее возбуждение: и вина выпили, и песни пели. Евгений тренькал на потрёпанной гитаре, которую взял с собой. А вскоре выяснилось, что на инструменте умеет играть и Александр. Егор с Олегом с чувством подпевали своим новым товарищам – песни Высоцкого, Визбора, Окуджавы, Антонова и про белых медведей…

…Ранним утром, сонные и неумытые – в вагоне не оказалось воды – они вышли на перрон небольшой станции с названием Яя, что тут же улучшило их настроение. Будущие учителя русского языка под неистовый хохот начали гадать, как называют местных жителей.

…Управляющий отделением совхоза «Яйский»… объяснил, что жить им предстоит в местном клубе (деревни Мальцево). Там у них собрания проходят, по выходным – фильмы и танцы. «А какие сейчас танцы? Уборочная! – разводил руками управляющий. – Мы вам на сцене палатья соорудили с матрасами, одеялами. А вот подушек нет. Извиняйте… Все удобства на дворе, там и умывальни, и печь есть, обед, ужин и завтрак сами готовить будете. Столовой у нас нету. А повариха в отделении одна, механизаторов в поле кормит».

– Кто у вас варить умеет? – спросил он у Михаила Ефимовича.

Тот лишь плечами пожал.

– Я могу! – выступила вперёд невысокая полненькая дивчина с русой косой, ямочками на розовых щеках и с крохотными голубыми серёжками в ушах. На ней была короткая нейлоновая куртка, синие джинсы обтягивали её формы.

– Как зовут, моя хорошая? – восхищённо посмотрел на неё управляющий.

– Тамара…

…Никакой мебели в здании не было. Зато освещение, хоть и тусклое, имелось. Спать всем предстояло на сцене, где местные умельцы соорудили невысокий настил, заваленный видавшими виды серо-полосатыми матрасами, рядом с настилом возвышалась стопка тёмно-синих шерстяных одеял.

…Заросший травой, неширокий клубный двор был обнесён глухим забором, который скрывал студентов от посторонних глаз. Со двора на улицу вела калитка. В дальнем углу имелось неказистое сооружение с двумя входами. На одном известью была намалёвана буква «ж», на другой – «м». На задней стене здания висело несколько железных умывальников. Ещё во дворе красовался стол из длинных струганных досок, укреплённых на вкопанных в землю обрезках брёвен, вдоль стола – лавки для едоков. Недалеко стояла кирпичная печь с чугунной плитой и двумя конфорками, прикрытыми плотными металлическими кружками. Рядом высилась приличных размеров поленница берёзовых дров.

Олег с Михаилом Ефимовичем быстро набили печную топку дровами и чиркали спичку за спичкой, безнадёжно пытаясь поджечь. «Вот досада, – ворчал Олег, жмурясь от дыма своей сигареты. – Сейчас Тамара с продуктами вернётся, а мы тут возимся…».

…Тамара принялась варить кашу. «Дело привычное, – весело сказала она. – Я же из деревни. На полевом стане кашеварила».

Парни помогали ей, как могли. Натаскали в большой бак воды из колодца, который был прямо на улице, недалеко от клуба. Следили за печью, тёрли тряпками доски стола, резали ароматные хлебные буханки, перемывали железные миски, ложки и кружки, раскрыли несколько банок говяжьей тушёнки. Из клуба то и дело выбегали девчонки, хохотали, радуясь жизни, болтали о своём.

По команде все выложили на стол остатки домашней еды: здесь оказались помидоры, остатки курятины, варёные яйца, куски колбасы и сыра, булочки.

– Жрать хочется, – глядя на всё это, не выдержал Евгений. Парни согласно вздохнули.

– Через десять минут будет готово, – обнадёжила их Тамара. – Зовите всех руки мыть и – за стол, – во дворе нестерпимо вкусно запахло гречневой кашей.

Всем мест за столом не хватало. Михаил Ефимович предложил завтракать в две смены. Но все дружно начали возражать: слишком уж у студентов разыгрался аппетит. Так что кто-то ел кашу, сидя, а парни и часть девчонок с удовольствием употребляли её стоя. И еда от этого казалась вкусней. Егор доел вторую порцию, похлопал себя по плоскому животу:

– Не могу больше! Спасибо, Тамара! – с кружкой горячего чая он отошёл в сторонку.

– А я не откажусь от добавки, – Евгений протянул хлопочущей у плиты, раскрасневшейся от печного жара, поварихе пустую миску.

Та поварёшкой зачерпнула каши из бачка и вернула ему полную посудину.

– И мне, – подошёл Александр.

Насытившийся Олег сидел прямо на траве возле печи, курил сигарету, поглаживал наметившиеся усы и, прикрыв глаза, бормотал что-то типа: «Та-та, тата. Ти-ти-та-та». Егор с удивлением наблюдал за необычным поведением товарища. Олег, словно почувствовав его взгляд, встряхнулся, вскочил на ноги, вынул сигарету изо рта и громко продекламировал:

– Как у нашей у Тамары

По серёжке в каждом ухе.

А всего серёжек пара,

Как и крылышек у мухи…

Девушки, которые сидели поближе, зааплодировали. А кто подальше, удивлённо переспрашивал о причине рукоплесканий у тех, кто слышал этот творческий «всплеск». Тамарины щёки заалели ещё сильнее. И от избытка чувств она объявила:

– На обед сварю борщ, и кашу доедать будете!»…

Олег любил шутку, всегда реагировал на неё коротким смешком, не упускал возможность блеснуть в компании острым юморным словцом.

Мы помогали селянам убирать картошку, сушить зерно, с особым остервенением рвали огромный турнепс. Каких только приключений не случилось с нами за эту месячную сельскую страду: однажды пьяный тракторист едва не передавил наших девчонок, гоняясь за ними по полю на тракторе, познакомились мы с холодными осенними водами местной речки Золотой Китат, где приходилось ежедневно смывать полевую грязь, и с деревенской баней, наш клуб едва не разгромила компания сельских мотоциклистов, с которыми в конце концов мы каждый вечер играли в волейбол. Втихаря от деревенских хозяев полакомились гусем, раздавленным лихим водителем грузовика. Скрасить вечера нам нередко помогал сладкий портвейн, который, несмотря на страду, продавали в местном магазине.

В деревне Мальцево Яйского района и началась наша с Олегом дружба. А дружить по-настоящему он умел. Он стал называть меня Сержем. Так и звал до самого последнего нашего телефонного разговора в начале марта 2024-го…

Олег чуточку, едва уловимо, картавил. Как нам объясняла потом доцент, преподаватель кафедры русского языка Бэлла Александровна Белова – невысокая, полноватая, симпатичная, хохотушка – на переменах, а на семинарах и экзаменах – строже не придумаешь: у этого дефекта есть и научное название «ротацизм». Но это мягкое произношение твёрдого звука «р» придавало речи Олега особую душевность.

                ***

Его первая заметка опубликована в вузовской многотиражке «Молодой учитель» (потом «Путь в науку», ныне «Статус-ВО!») 5 ноября 1973 года. Я это точно знаю потому, что тоже принимал участие в написании этого крошечного – строк на 15 – материала. Информация была о том, что филфаковская волейбольная команда в ходе студенческой спартакиады одолела очередного соперника.

Справедливости ради надо уточнить, что писали мы заметку даже не вдвоём – втроём, участвовал ещё и Евгений Худобин. Мы заперлись в пустой аудитории факультета (филфак тогда располагался в бывшей школе № 33 – это двухэтажное здание до сих пор стоит между проспектами Ленина и Октябрьским на уровне остановки «Фабричная». После филфака здесь была налоговая служба) и часа три сочиняли сей опус.

Мы с Женькой диктовали, Олег записывал, зачёркивал, переписывал. Долго спорили, как подписать готовый материал: ставить три наших фамилии под небольшой заметкой было несерьёзно. Решили придумать псевдоним, над которым долго колдовали. Наконец, договорились подписать «Л. Осеев», где «л» и «о» – это как бы Олег, «се» – Сергей, а «ев» – Евгений.

Когда вышла газета с Осеевым на второй полосе, нашей радости не было предела. Мы зачитали газету до дыр. Первый шаг в журналистику был сделан. С тех пор редкий выпуск газеты КемГУ обходился без наших публикаций. Причём, часто мы с Олегом вдвоём делали один материал, уже не стесняясь, подписывали его двумя своими фамилиями.

В один из первых месяцев учёбы мы начали посещать факультет общественных профессий КемГУ (его ещё называли факультетом вторых специальностей), который возглавляла миловидная, очень подвижная и энергичная женщина Бэлла Яковлевна Левит. Первые занятия по будущей профессии вёл радиожурналист, редактор ОблРадио Анатолий Кириллович Сердитов. Надо сказать, его уроки и наставления впоследствии пригодились.

Как-то незаметно приобщились мы с Олегом и к выпускам факультетской стенной газеты «Филолог». А всё – Олег. Он увидел один из её номеров, а там – стихи факультетских авторов. А как же?! Филологи! Начал узнавать, как поместить в этом издании свои «вирши» (он часто именно так называл свои лирические произведения). А ему в ответ: если будешь участвовать в производстве стенгазеты, то и стихи твои в ней появятся. Олег и меня втянул в это дело. Я ещё со школы увлекался фотографией, для стенгазеты это было не лишнее.

Выпускали «Филолога» две второкурсницы: Людмила Гуденко и Наталья Лисогор. Они, на правах старших, сначала командовали нами, но постепенно мы «прибрали» редакцию к рукам. Делали очередной выпуск «Филолога» следующим образом: склеивали вместе двадцать листов плотного ватмана, потом расстилали эту «кишку» на полу вдоль коридора и начинали заполнять. Там были рубрики «Дела факультетские», «Сатира и юмор», «Творчество наших читателей» и т. д.

Мы ползали вокруг длинного бумажного полотна на коленях, на ходу сочиняли тексты, печатали на машинке, рисовали, клеили. Рисовала, вернее, одна Наталья – великолепный художник, она воплощала на бумаге наши фантазии, которые били ключом. Всё это происходило по вечерам, после занятий. На каждый номер «Филолога» уходила примерно неделя, часто мы засиживались над ним допоздна. А выходила стенгазета раз в месяц.

Так вот, в каждом её номере печатались стихи Олега Курочкина, Евгения Худобина. Я тоже сподобился опубликовать там несколько четверостиший. (И понял раз и навсегда – не моё это дело).

В нашу стенгазетную редакцию заглядывала Бэлла Александровна Белова, которая была ещё и секретарём партийной организации факультета. Интересовалась содержанием номера, исправляла ошибки, никогда ничего не запрещала, даже если наш юмор в отношении некоторых преподавателей беззлобно «зашкаливал». Вместе с нами хохотала над придуманными нами шутками.

Мы очень гордились, когда нашему «Филологу» присудили первое место в университетском конкурсе стенгазет. Даже собрали по этому поводу вечеринку, где как следует отметили наш успех.

Олеговы стихи на филфаке заметили. Девушки начали посматривать на него с интересом. А ему, влюбчивому, для вдохновения нужна была муза, которой он бы посвящал свои сочинения и вдохновлялся на новые образы и стихотворные рифмы. На филфаке Олег влюбился в первый раз, потом – второй и ещё… 

Не так давно он признался мне, что, к примеру, тайно симпатизировал нашей одногруппнице (на всякий случай назову только её инициалы Т. А.).  Олег даже прислал – для публикации на моём сайте слово-сочетание.рф – небольшую новеллу «Не написанный в прошлом роман». Я её так и не напечатал.

«…Он всё не мог набраться смелости, чтобы подойти к той единственной девушке, что виделась ему избранницей. И, в перспективе, разумеется, женой, – писал в новелле Олег. – Они симпатизировали друг другу и, конечно, он должен был сделать первый шаг. Его фантазии рисовали такую картинку: вот во время паузы в занятиях он подходит к ней, нежно берёт её за руку и выдыхает: «Я люблю тебя! Выходи за меня замуж…». Или как вариант: «Будь моей женой…». Конечно, она растеряется от неожиданности! Но он не станет её торопить – дело-то серьёзное, пусть обдумает всё, взвесит… Она – умница, и едва ли отвергнет его предложение. Всё-таки он способный журналист, будет работать в газете и у неё, став его женой, появится возможность остаться в областном центре, а не ехать по распределению в сельскую школу…».

Ещё один совместный с Олегом, запавший в память, эпизод о первом курсе касается наших артистических возможностей. На факультете было некое подобие студенческого театра, в одну из постановок которого втянули и нас. Речь об одноактной пьесе, посвящённой создателям славянской письменности и культуры, святым равноапостольным братьям Кириллу и Мефодию.

Собственно, нам достались главные роли драмы: он играл Мефодия, я – Кирилла. Мы было начали отнекиваться, но нам привели аргумент, что, мол, скоро предстоит сдавать экзамен по курсу старославянской грамматики, который вёл сам строжайший декан Василий Николаевич Данков. Этот предмет сродни китайскому языку или сопромату в «политехе»: завалов на экзамене – не счесть. Одни только старославянские глаголы чего стоят! А раз на представлении будет сам декан, увидит нас на сцене, глядишь, будет послабление на экзамене…

В общем, мы согласились. Около месяца репетировали в пустых аудиториях нашего факультета. А выступать предстояло на большой сцене актового зала в главном в те времена корпусе КемГУ, что на Советском проспекте с башенкой планетария на крыше.

На репетициях мы вроде бы выучили наизусть непростые тексты диалогов (все они были на старославянском), все наши действия и движения. Но когда в день премьеры я очутился на сцене актового зала, поначалу растерялся. Занавес поднялся и оказалось, что зал заполнен до отказа. Все мои реплики мигом вылетели из головы. Ноги стали деревянными. А нас с Олегом нарядили в длинные чёрные плащи, головы покрыли капюшонами. На сцене стояли стол со свечой, пара табуретов, подобие классной доски с крупными буквами славянского алфавита. 

Хорошо, что из-за кулис выглядывала старшекурсница Надежда Подчезерцева с текстом пьесы, выполняющая роль суфлёра. По сценарию просветители Кирилл и Мефодий у себя в жилище ведут дискуссию о преимуществах кириллических текстов, о разнице между кириллицей и глаголицей. А мы – молчим, будто воды в рот набрали. «Аз! – отчаянно шепчет Надежда. – Буки, веди, глаголь, добро… Повторяйте! Кирилл садится за стол, Мефодий ходит туда-сюда вдоль доски!»

Внезапно Олег садится вместо меня за стол. Я заглядываю под его капюшон: не лицо, а застывшая, как, верно, и у меня, маска, только у него усы топорщатся. И нервно, почти неслышно, хихикает. Шепчу ему: «Говори: «живете», «земля», «иже»… Иди к доске…». Он встаёт и на негнущихся ногах движется по сцене к доске, берёт указку. Кажется, дело пошло! Начали произносить вслух свои слова, говорим всё громче и громче. Потом раздаётся стук: кто-то пришёл среди ночи в хижину к просветителям. Тут уж мы начали, наконец-то, по-настоящему входить в свои роли.

– Поздно зело, ношть, – подаёт реплику Мефодий.

– Кто может в столь поздний ноштьён толкнонти в дверь? – недоумевает Кирилл.

В зале стоит полная тишина: зрители не столько смотрят на нас, сколько прислушиваются к нашим репликам. Доиграли мы до конца, поклонились – народ зааплодировал. Не овации, конечно, но прилично похлопали. А с задних рядов даже «браво!» крикнули – это наши однокурсники, «группа поддержки».

С тех пор больше мы с Мельпоменой не связывались. 

                ***

На втором курсе мы уже плотно оседлали университетскую многотиражку «Путь в науку». С некоторыми из этих публикаций, при желании, можно ознакомиться в городском архиве Кемерова, куда я передал номера газеты КемГУ с нашими заметками. Иногда Олег выбирал спортивные темы факультета, его стихи того периода тоже выходили здесь.

Надо выразить редакторам этой газеты особую благодарность. Сначала «Молодого учителя» возглавляла Людмила Петровна Филаткина, ставшая впоследствии известной тележурналисткой на ГТРК «Кузбасс», выпускала такие популярные передачи, как «Истоки», «Встречи с поэзией», «Советы огородникам». Самая знаменитая её программа – «Урожайные грядки». Молодая, лёгкая на подъём, улыбчивая, она начала давать нам задания, которые мы выполняли с ответственностью и удовольствием.

Затем, когда в 1974 году вуз получил статус университета, газету переименовали в «Путь в науку», Филаткина ушла в другую редакцию, а многотиражку возглавил Иван Васильевич Якунин, крупный, вальяжный, более возрастной. Но и он не мог обойтись без нашей постоянной помощи, ведь газета к тому времени стала ещё солиднее: с двух полос выросла до четырёх. И ему хотелось заполнять их интересными, читабельными материалами.

Олег часто проводил в редакции почти всё свободное время. Доходило до того, что, уходя в отпуск, Иван Васильевич оставлял Курочкина за редактора…

«…Студенты-филологи Сергей Черемнов и Олег Курочкин после занятий непременно заходили в редакцию, где я была корреспондентом, – пишет в своих мемуарах Татьяна Микельсон, которая тогда была сотрудником редакции газеты «Путь в науку», а ныне – руководитель пресс-центра Кемеровского регионального отделения Всероссийской общественной организации ветеранов (пенсионеров) войны, труда, Вооруженных сил и правоохранительных органов (статья «Служили три товарища», – Ещё до моего прихода в газету они были уже опытными студкорами. Иногда преподаватели и студенты других факультетов специально приходили в редакцию за свежим номером газеты, в которых были материалы Курочкина и Черемнова.

Ребята часто приносили свои разножанровые материалы о студенческой жизни, иногда получали задания от редактора газеты Ивана Васильевича Якунина. Сергей увлекался фотографией. С удовольствием показывал свои снимки. Олег читал свои стихи. Их печатала вузовская газета.

Чему-то и я у них училась, поскольку и сама была вчерашней студенткой, но исторического факультета. Нередки в редакционной комнате были и разговоры, как говорится, за жизнь.  Ребята с большой теплотой отзывались о родителях и более дальних предках…  Поверяли они нам и о своих влюбленностях. Их девушки тоже были с филологического».

На третьем курсе студентам надо было определяться со специализацией. Их теперь на филфаке стало три: к специализациям по русскому языку или по литературе добавилась журналистика. В самой первой группе КемГУ с этой специализацией в 1975 году оказалось всего-то около 15 человек с нашего курса, но все они всерьёз были «заражены» редакционной «эпидемией». Все пришли в профессию по зову сердца.

Среди них – Наталья Милютина (Вебер), о которой уже сказано выше; Евгений Худобин, работавший по окончании в газетах «Комсомолец Кузбасса», «Кузбасс», «Шахтёрская правда», «Комсомольская правда»; Ольга Щукина (Скрипкина), ведущий очеркист Таштагольской газеты «Красная Шория», неоднократная победительница областного конкурса журналистов «Золотое перо Кузбасса»; Наталья Лебединская, корреспондент газеты «Вперёд» города Мариинска, собственный корреспондент газеты «Кузбасс»; Людмила Худик (Шмакова), многолетний редактор газеты в Междуреченске и другие. Сегодня все – ветераны журналистики, «иных уж нет, а те далече».

Мы с Олегом тоже были в той первой группе.

Учителя у Курочкина и у всех будущих репортёров с филфака были, надо сказать, настоящими профи со знакомыми почти каждому кузбассовцу именами.

                ***

Начиная с третьего курса, мы ходили к «мэтрам пера» на семинары, похожие скорее на беседы, занятные монологи. Темы некоторых уже не припомню, вели же их известные журналисты областных и центральных изданий.

Из газеты «Кузбасс» к нам на занятия приходил подтянутый и энергичный, в отутюженном костюме и при галстуке, всегда тщательно выбритый Максим Гаврилович Щербаков, ветеран Великой Отечественной войны. Его выступления были академически выверенными, всегда продуманными, и он просил, чтобы мы обязательно вели конспекты его лекций.

А Евгений Михайлович Пестерев, напротив, был бородат и всклокочен, в большом не по размеру свитере. Он без конца курил во время уроков сигареты с фильтром, дым клубился между рядами учебных столов, а пепел сгоревшего табака долго торчал серым столбиком между его прокуренных пальцев, пока не падал на пол аудитории. Однако захваченный рассказом, преподаватель этого не замечал. У него были три страсти: работа, книги и путешествия. И при каждой встрече он с увлечением ведал студентам о какой-нибудь из них.

А как ярко выступал перед нами Юрий Степанович Котляров, собственный корреспондент центральной газеты «Труд» по Кемеровской области! Прокопчанин по рождению, в «Труде» он проработал тридцать лет, всю жизнь при этом прожил в Кузбассе. Нам преподавал и Петр Семёнович Ворошилов, фронтовик, собкор центральной газеты «Известия» по Кемеровской области.

Ещё встречался с нами Антонин Иннокентьевич Богачук, собственный корреспондент по Кемеровской области самой главной в СССР газеты – газеты «Правда». Позже он перебрался на постоянное жительство в Донецк. Не раз приходил к студентам новой специализации и заведующий сектором печати, телевидения и радиовещания Кемеровского обкома партии Алексей Николаевич Калинин. Он заходил к нам в кабинет, сжимая под мышкой подшивку какой-нибудь местной газеты, о которой подробно и рассказывал, наглядно перелистывая страницы.

Летом между третьим и четвёртым курсами нам предстояло пройти практику в каком-либо СМИ. Нам с Олегом повезло попасть на лето в областную молодёжную газету «Комсомолец Кузбасса». Под своё крыло студентов-практикантов взяла завотделом рабочей молодёжи редакции Людмила Якубик (со временем она стала замредактора «молодёжки»).

Как известно, в советское время лето в стране становилось горячей порой для многочисленных студенческих строительных отрядов (ССО). В «Комсомольце Кузбасса» регулярно выходила целая полоса, посвящённая ССО. А поскольку летом многие работники газеты уходили в отпуска, возникала проблема с материалами для этой страницы. Нас и «кинули» в этот прорыв.

Надо отметить, что с этой редакцией мы уже были близко знакомы: в газете время от времени выходили наши заметки. Так что дорогу в областную «молодёжку» мы знали. Располагалась она в то время по адресу: Кемерово, улица Ноградская, 3, – в здании, что на углу улиц Ноградская и Дзержинского (сейчас здесь «Кузбассхимбанк»).

В то лето 1976 года было написано и опубликовано немало репортажей и информаций о студентах, занятых на благоустройстве Пионерского бульвара, строительстве нового здания филармонии Кузбасса и обустройстве прилегающих к нему площадок, о других трудовых адресах ССО.

Между прочим, Людмиле Якубик удалось отучить нас с Олегом ходить на задания вдвоём. Каждому давала отдельное задание. И с тех пор на газетных полосах начали появляться публикации, подписанные одной фамилией: или «О. Курочкин», или «С. Черемнов».

Мы и осенью продолжали сотрудничать с этой газетой, нам выдали редакционные удостоверения внештатных корреспондентов, чем мы особо гордились. В редакции даже начали поговаривать, что после окончания вуза нас могут зачислить в штат. Однажды мы вместе с ведущим пером «Комсомольца» Ильёй Ляховым оказались на строительной площадке нового редакционно-издательского корпуса «Кузбасс» на Октябрьском проспекте, 28. Работы здесь шли вовсю, но до открытия, которое состоялось в 1981 году, было ещё далеко. Илья Яковлевич похлопал Олега по плечу и многозначительно изрёк:

– Я, может, и не доживу. А вы обязательно будете работать в этом здании… – нас, конечно, эти слова известного журналиста очень вдохновили.

                3.

Дипломы об окончании КемГУ нам выдавали в торжественной обстановке. Мы получили их из рук декана филфака Маргариты Васильевны Орёл (В. Н. Данков тогда был в академическом отпуске для защиты кандидатской диссертации).

После этого выпускники разъехались по разным городам и районам Кемеровской области. Олег Курочкин и Женя Худобин стали трудиться в «Комсомольце Кузбасса», я же по семейным обстоятельствам – женился – по направлению отправился в родной Прокопьевск, где меня ждали в редакции городской газеты «Шахтёрская правда».

В те первые месяцы после окончания вуза работа в редакции захватила Олега целиком и полностью. Вчерашнего выпускника бросали на разные направления и темы, но он с самого начала всё больше склонялся к спортивной тематике.

Однако поработал он в «Комсомольце несколько месяцев и… получил повестку из военкомата. Пришла пора пройти срочную службу в рядах Советской армии. Это случилось в ноябре 1978 года. Некоторые подробности этих полутора лет, что прошли для него в шинели, гимнастёрке и кирзовых сапогах, Олег описал в заметках, которые назвал «540 дней до приказа. (Армейские хроники)». Они опубликованы на сайте слово-сочетание.рф
Он служил в одной части вместе с Е. Худобиным. Повезло однокашникам! Когда в нелёгкое время хоть одна родная душа рядом – всё легче. По себе это знаю, потому что в мае 1979-го тоже начал тянуть армейскую лямку. Тем призывникам, кто имел высшее образование, тогда предстояло служить 1,5 года. Дома у меня остались любимая жена и шестимесячный сын,  интересная работа… Каждый вечер в казарме такая тоска подступала, что лучше не вспоминать.

Сначала Олег попал в город Камышин Волгоградской области, в учебную часть военно-воздушных сил. Коренастому, не очень высокому Олегу выдали новенькое обмундирования явно не по росту: «У меня огромная, не моего размера шапка, она так и налезает на глаза. Да и шинель великовата. Но ничего не поделаешь – других нет…».

Потянулись серые солдатские предзимние будни:

«В казарме мы занимаемся тем, что подшиваем подворотнички, пуговицы, погоны, петлицы. Курить нас выводят по своему усмотрению. С туалетом вообще беда. Каждый раз часа через три нас выстраивают, доходим строем до виднеющейся метрах в двухстах уборной. Сержант командует: «Вольно, разойдись!», – и мы, как ошалелые, мчимся в туалет. Времени нам отпущено пять минут. Опоздал в строй, получай наряд вне очереди.

Но ничего, привыкаем. Утром – обязательный кросс по асфальту (метров этак 500). Затем общее построение. Идём под звуки оркестра, выбивая сапогами дробь, распугивая незнамо откуда взявшихся ворон. А они противно клекочут и, как ястребы, кружат над нами».

Через полгода, после окончания «учебки», его с товарищем отправляют дослуживать в Ростов-на-Дону: «Славный, ничего не скажешь, город. Крупный. Шумный. Мы пока нашу воинскую часть разыскали (она оказалась в предместье города), извелись».

Новая военная часть Северо-Кавказского военного округа оказалась на загляденье: трёхэтажная современная казарма, территория, обнесённая высокой, с металлическими прутьями, оградой. За нею – разноцветный мир, девушки красивые и нарядные, люди в цивильном. «Жить можно! – резюмировал Олег.

Вспоминает он тревожное волнение перед первым серьёзным военным нарядом – предстояло заступить на сутки в караул:

«Впервые заступаю на пост (склад ГСМ) часов в двенадцать ночи. Пуржит. Мне, конечно, комфортно в громоздком тулупе, но, случись нападение на объект, стрелять будет неудобно. Тем более, что склад освещается слабо, поэтому ветви деревьев кажутся исполинскими, а за каждым кустом мерещится нарушитель… Как отстоял эти два часа, припоминаю с трудом».

Так началась караульная служба. Та самая, что «через день – на ремень…». Но прошло немного времени и нашего героя назначили командиром отделения: «Нашил на погоны одну лычку – ефрейтор. Через полгода, в День Военно-Воздушного флота, я стану младшим сержантом…».

«Быть разводящим в карауле, – пишет он, – конечно, не сахар (а есть ли он, образно говоря, вообще в армии?). Ответственность приличная: надо и дисциплину в карауле поддерживать, и заботиться о бойцах, а в случае нарушений получать нагоняи вместе с начкаром. Впрочем, это нормальные армейские будни».

Хотя, военнослужащий с высшим образованием имел некоторые преимущества перед обычными солдатами. Олегу поручили вести политзанятия, читать лекции по военной тематике. Он вводит в практику работу с географической картой: вызывает по очереди солдат, просит показать все 15 республик СССР и назвать их столицы: «Как правило, дело швах. Многие из моих подопечных – выходцы из деревень и сёл Белоруссии, Украины, Литвы, Молдавии, Башкирии, Татарстана. Куда им до таких тонкостей! А ведь скоро очередная – раз в полгода – проверка знаний. Приедет комиссия из округа и что, спрашивается, эти балбесы смогут ответить? Нас-то с приятелем сразу в первые ряды, как на амбразуру: выручайте, скубенты! Так называет нас командир взвода, прапорщик Сергеев. Хотя мы уже вполне состоявшиеся журналисты. Вот и выручаем. Комиссия и начальство наше довольны. Мы тоже. Согласитесь, это всё-таки лучше, чем заниматься шагистикой на плацу?»

Так своим чередом и проходила армейская служба Олега. Утро начиналось с шести часов. Подъём! Затем физзарядка на улице. Потом – умываться, наводить порядок в казарме. После завтрака – построение на плацу на развод: кому – на занятия, кому на работы.

Лето в Ростове – жаркое, осень – тёплая и долгая. Обычно тепло и зимой. Но не в этот раз:

«Зимой 1980-го нам досталось хлебнуть лиха. В донской столице лет 25 не было обильных снегопадов, поэтому и соответствующей техники нет. Вот где пригодились солдатские руки! Сколько мы расчистили улиц, не сосчитать. БСЛ (большая совковая лопата) – оружие, оказывается, не менее полезное, чем автомат АКМ».

Только снег в Ростове-на-Дону надолго не задержался. Растаял – уже в феврале уступил место более привычным здесь дождям. «Утрами, когда ведёшь смену постам мимо белоствольных берёзок и тополей, любо-дорого смотреть на деревья, – восхищался Олег. – Облитые дождём, тронутые лёгким морозцем, они стоят, словно стеклянные, и кажутся на ветру хрупкими и незащищёнными».

По себе знаю, что ожидание приказа министра обороны СССР о демобилизации – состояние, ни с чем несравнимое. Тебе при входе в столовую молодые воины честь отдают, а ты им, в свою очередь, передаёшь свою ежедневную пайку масла. Так уж повелось, ведь ты вскоре из «деда» превращаешься в «дембеля».

«…А приказ министра обороны появился неожиданно, – заканчивает воспоминания Олег. – Объявили об этом торжественно на утренней поверке. Ну и переполох начался! Кто срочно «парадку» начал обменивать, кто геройские знаки отличия на себя примерять. Я к этому спокойно отнёсся, хотя внутри всё трепетало. Через неделю вместе с товарищем мы улетали домой через Москву.

А рука ещё долго потом тянулась к несуществующему козырьку, чтобы отдать честь встреченному на «гражданке» офицеру – сильно в нас врастают армейские привычки…».

                4.

После демобилизации Олег Курочкин снова вернулся в молодёжную газету. Наступили в его жизни и другие перемены: женился на выпускнице филфака Татьяне, которая, между прочим, приезжала к нему на свидание в армейскую часть. В 1983 году у них родился сын Дима.

Олег продолжал серьёзно специализироваться на освещении спорта. В «Комсомольце Кузбасса», как и в областной газете «Кузбасс», спортивное направление было на одном из первых мест. Чаще всего писали про футбол и хоккей с мячом. Ну и что, что заметки о спорте всегда публиковали на последней полосе, зато почти ни один номер газеты без них не обходился. Эксперты знают, что многие читатели, особенно мужского пола, начинают знакомство со «свежим» газетным выпуском именно с голов, секунд и очков.

Поэтому спортивной темой в областных редакциях занимались настоящие корифеи пера. Олегу было у кого поучиться. Вот как, к примеру, он описывает этот феномен:

«Прекрасный собеседник, душа компании, заядлый рыбак – таким многие знали Анатолия Игнатьевича Бельчика, немало лет проработавшего заместителем редактора газеты «Кузбасс». Но была у него ещё одна страсть – спорт, а именно – футбол и хоккей с мячом. При этом Анатолий Игнатьевич был не просто болельщиком (фанатом, как говорят сейчас), он разбирался в перипетиях игры дай Бог каждому и (теперь уже можно приоткрыть тайну) писал отчёты и репортажи с матчей под псевдонимом «Б. Корнеев».

В тандеме с ним выступал ещё один «кузбассовец», заместитель ответственного секретаря Юрий Гагин, подписывающийся «Ю. Галкин».

Подписи эти на последней полосе «Кузбасса» в 80-е были привычными, примелькавшимися, читатели и не подозревали, что авторы писали поочередно. Совсем не так, как, скажем, Ильф и Петров. Но узнал я об этом позднее. А тогда, в 1981-м, работая в газете «Комсомолец Кузбасса», я лишь начинал в спортивной журналистике. И робел перед мэтрами, когда на гостевой трибуне «Химика» собирались Пётр Ворошилов (газета «Известия»), Юлиан Вишневский (Кемеровское телевидение), Михаил Сафохин (ректор КузПИ), Александр Трутнев («Кузбасс»), но верховодил Анатолий Бельчик – большой добродушный человек…

И писал Бельчик здорово! Размашисто, темпераментно. Стиль Бельчика угадывался сразу, хотя под публикацией и стояли две подписи: Корнеев и Светлов (Пётр Семенович Ворошилов).

Обычно после каждого футбольного или хоккейного матча Бельчик звонил мне: «Спустись на пятый этаж – сверим составы, минуты…». Сверяли, уточняли. Утром, покупая «Кузбасс», открывал газету с внутренним холодком: совпали, нет ли наши оценки игры? Для меня материалы Бельчика были вроде ориентира». («Поразительный Бельчик», книга «Журналистика Кузбасса: строки истории», 2008. С. 97).

Учителя у Олега были основательные. Об этом его публикация «Первый тайм мы еще не сыграли» от 13 апреля 2013 года «Помню, как страстно писал об этом (о спорте) Виктор Моисеев. И не только он. А редакторы никогда не жалели последней полосы для святого для всех нас события... О Викторе Моисееве, так непростительно рано ушедшем из жизни, надо сказать особо. Среди его разносторонних журналистских интересов спорт преобладал всегда. И занимался он этой темой столь же увлечённо, как и материалами об охотниках, горняках, туристах... Виктор отлично знал практически всех спортсменов земли Кузнецкой, был своим в их кругу. Наверное, поэтому публикации Виктора Моисеева отличались не только знанием секретов того или иного вида спорта, но ещё и удивительной человечностью, проникновением в характеры атлетов».

Писать о спорте в прежние времена считалось престижным: «Спортивные журналисты всегда были не только в курсе событий, волновавших десятки тысяч читателей (отсюда и популярность), но и чаще всего становились друзьями героев своих публикаций – известнейших не только в области, но и в мире спортивных «звёзд». Юлиан Вишневский, Филипп Кудлаев, Виктор Моисеев, Александр Родинских, Илья Ляхов – это только те известные в «Кузбассе» спортивные журналисты, с кем я знаком не понаслышке».

                ***

Осенью 1983 года Курочкина пригласили работать в «Кузбасс», Анатолий Игнатьевич Бельчик сказал ему: «Всё, теперь спортивные отчёты пиши ты!» А затем случилось так, что примерно через полгода, он возвратился в «молодёжку». Но продолжал писать отчёты о матчах в «Кузбасс». При этом пришлось ему перейти на «нелегальное положение»: печатался в «Кузбассе» под псевдонимом «О. Митич».

Внешне не очень «физкультурный», Олег на самом деле любил спорт, в его памяти легко удерживались цифры рекордов, итоги десятков, а может даже – сотен матчей различных игровых видов, имена рекордсменов. Он лично знал подавляющее большинство известных спортсменов нашего региона, и многие из них знали его. Он умел писать на любимую тему интересно, образно, с «огоньком». Это и есть настоящий профессионализм. Читатели и коллеги ценили его публикации.

Мне много раз доводилось читать его репортажи, заметки, зарисовки, интервью. Благодаря ему я близко познакомился с великим кузбасским футболистом Виталием Раздаевым, узнал про хоккеиста, нападающего кемеровской команды по хоккею с мячом «Шахтёра» в 1950-1970-х годах Виктора Баянова, про неугомонного тренера, преподавателя, старейшину спортивной журналистики Кузбасса Бориса Васильевича Проскурина и многих других героев спорта.

Давайте вместе почитаем что-нибудь от спортивного обозревателя Курочкина. Вот, допустим, фрагмент из его публикации «Сыграй, Баян!»:

«Его все называли Баяном. А он и впрямь был похож на былинного героя: уши торчком, короткая боксёрская стрижка, приплюснутый нос, узкие глаза под нависшими густыми бровями. И ходил, кособочась, вразвалку. Но зато, когда Виктор Баянов вставал на коньки, куда только девались его неуклюжесть и косолапость! На них он был БОГ.

А клюшкой владел так, что соперники, коих обыгрывал играючи, только почёсывали затылки. А сколько мячей он забивал потрясающе красивых. Вот таким был Баян с улицы Рутгерса, что в Рудничном районе Кемерова. За «Шахтёр» он играл – тот, что по хоккею с мячом.

Приходя на стадион «Химик», мы, пацаны, завороженно наблюдали за его игрой. В диковинку нам было этакое. А мужики-болельщики, разговляясь на морозе водочкой и домашними пельменями, резюмировали четко: «Это вам не какой-то там залётный варяг, мать его… Наш человек!»

В том смысле, что одна, но пламенная страсть, губила великого форварда. Увлекался он огненной водицей, да так, что все удивлялись: как это он ещё умудряется забивать голы? Баян же, отшучиваясь, бубнил: «В рубашке, видать, родился…» (https://слово-сочетание.рф/news/Oleg-Kurochkin--Bayan--Byl').

Согласитесь, написано тепло, образно, с любовью. И таких заметок у Олега Курочкина за 35 лет служения журналистике – вагон и маленькая тележка! Он очень много сделал для популяризации спорта в целом и отдельных его видов – в частности.

Мимо спортивного журналиста не проходило ни одно событие в этой сфере нашей жизни. Уверен, Олег оставил после себя историю спорта нашей области (так и есть, если бы выстроить его публикации во времени). Кто теперь вспомнит, предположим, что были времена, когда в солнечной Грузии пытались организовать свой хоккей с шайбой. А у Курочкина есть публикация «Однажды грузины сыграли в хоккей»
«Эта история случилась в далёком 1982 году. Тогда в Прокопьевске в дни весенних школьных каникул проводился Всесоюзный финал среди детских команд по хоккею на приз популярного клуба «Золотая шайба».

Нам, группе журналистов молодёжной газеты «Комсомолец Кузбасса» (Лев Попов, завотделом оборонно-спортивной работы, редакционный художник Валерий Андрианов, автор этих строк, и ответственный секретарь из областной газеты «Кузбасс» Юрий Дьяконов), предстояло не только осветить турнир, но и сделать памятный спецвыпуск газеты для команд – участниц турнира.

Нодар Донадзе, тренер юных хоккеистов из Тбилиси (их команда называлась «Пирвели мерцхали», что в переводе с грузинского означает «Первая ласточка»), мужчина средних лет с заметной лысиной, сетовал на отсутствие игровой практики, понимая, что рассчитывать даже на скромный успех его подопечным не просто сложно – практически невозможно. Ну да главным считалось участие…».

Из Олеговой заметки выходит, что первый хоккейный опыт у грузин был, продолжения, к сожалению, не получилось.

«Я с удовольствием читал его грамотные, образные репортажи с матчей футбольного «Кузбасса» (а та команда Виталия Раздаева была незаурядной), – утверждает бывший заместитель губернатора Кемеровской области и депутат Парламента Кузбасса Александр Микельсон. – Его грамотный анализ, точные комментарии игровых               моментов создавали эффект присутствия на нашем «Химике», где, особенно на матчах с интересными командами, на трибунах собиралась добрая половина мужского (и не только) населения областного центра и его гостей. А публикации Олега как раз очень точно отображали атмосферу, когда стадион в одном порыве охал и ахал, либо взрывался рёвом на всё Кемерово: это означало, что наши забивали гол. И вот эти эмоции он мог передать в своем репортаже. И это было точно, лаконично и празднично».

Мнение болельщика совпадает с мнением коллеги-профессионала:

«Наша газета на протяжении более чем столетней истории дружила со спортом, публикуя актуальные новости со всего света, организуя соревнования под своей эгидой, – пишет корреспондент газеты «Кузбасс» Вадим Антонов.  – К примеру, легкоатлетическая эстафета на призы «Кузбасса» впервые состоялась 5 мая 1946 года и ныне остаётся одним из самых массовых турниров в регионе, приобщая земляков к «королеве спорта», активному образу жизни.   

…Достойное место в ряду спортивных журналистов газеты занимает Олег Курочкин, посвятивший журналистике свыше 35 лет. …Предоставлю слово самому Олегу Дмитриевичу: «Помню 1980-е, свои первые шаги в спортивной журналистике. Это только людям несведущим кажется, что писать о спорте – дело, в общем, несложное. Подумаешь, Вася Петю перегнал или, скажем, некто Пупкин где-то там забил гол. На самом деле, спорт – целый пласт жизни со своими правилами игры, уникальный по внешнему восприятию и жестокий внутренне, живущий по своим специфическим законам».

«Целый пласт жизни» Курочкин плодотворно осваивал-распахивал в репортажах, интервью, аналитических материалах. Осваивал-распахивал и в то время, когда ежедневный тираж «Кузбасса» составлял 260 тысяч экземпляров (1987-1990 гг.). Конечно, тексты Олега со столь астрономическим в наше время тиражом вызывали порой грандиозный резонанс, создавая автору репутацию бескомпромиссного обозревателя спортивных событий». («Каждая игра – это всегда праздник», газета «Кузбасс, 6 июля 2023).

Так, в декабре 1997-го, после серии поражений хоккейного «Кузбасса» Олег обратился к читателям газеты не как журналист, а как болельщик с многолетним стажем: «Убеждён, «Кузбасс» себя ещё проявит и докажет в споре с лучшими клубами России, что способен на многое. Важно, чтобы ребята, выходя на лёд, знали, что у них есть вы – надёжные друзья. Давайте «болеть» вместе!»

Он всегда хранил в памяти встречи и радость общения с настоящими звёздами спорта – футболистами Эдуардом Стрельцовым и тем же Виталием Раздаевым, Виктором Шелем и Олегом Блохиным, хоккеистами Сергеем Ломановым и Евгением Агуреевым, боксёром Юрием Арбачаковым, гимнастками Марией Филатовой и Надеждой Шитиковой, борцом Александром Карелиным, шахматистом Евгением Пигусовым, легкоатлетами Еленой Прохоровой и Андреем Кислых и многими-многими другими. А чего стоит встреча на финале «Золотой шайбы» с великим хоккейным тренером Анатолием Владимировичем Тарасовым! И с футбольным – Гавриилом Дмитриевичем Качалиным – на всесоюзном турнире «Кожаного мяча»!

                ***

Олег Курочкин работал корреспондентом, спортивным обозревателем, ответственным секретарём в газетах «Комсомолец Кузбасса», «Кузбасс», «Спортивная газета Кузбасса», «Кемерово», «Земляки». Немало его публикаций вышло и на страницах федеральной прессы. Преподавал в КемГУ основы журналистского мастерства будущим коллегам.

Да, чего греха таить, были у него свои слабости, присущие, если признаться честно, немалому количеству работников СМИ из тех, кого я знаю: много курят, нередко обращаются к «зелёному змию». От его коллег не раз приходилось слышать: деликатный, тем не менее, бывало, разбушуется… Но при всём этом Олег всегда был требователен к себе, когда садился писать очередной материал в газету или книгу. Его работоспособности можно было только позавидовать.

«В середине 1990-х Олег Курочкин редактировал в нашей газете «Кузбасс» еженедельный спецвыпуск «Спортарена» (четыре страницы формата А3), – добавляет Вадим Антонов. – Спецвыпуск, как и «Спортивная газета Кузбасса», футбольные и хоккейные справочники Олега Дмитриевича в соавторстве и без оного – бесценные источники энциклопедических знаний о спортсменах и событиях. В дуэте с Владимиром Михеевым он подготовил в 2017-м сборник воспоминаний «Гонорар, которого всегда не хватает», посвящённый футбольной команде журналистов «Гонорар-82».

По словам Олега: «За 20 лет работы в спортивной журналистике я до сих пор не отвык (и едва ли когда отвыкну) от азарта, борьбы, страсти, когда прихожу на стадион в любое время года. Каждая игра – это всегда праздник, это трогательное свидание с молодостью».

Так же строго и придирчиво, как к своим собственным материалам, подходил он к коллегам, которые писали на его любимую спортивную тему. За удачные публикации – хвалил, за ошибки и легковесное незнание фактов – критиковал.

За примерами далеко ходить не буду. Вот публикация О. Курочкина «Кому тачать сапоги?» (Заметки о книгах, посвящённых русскому хоккею), от 11 апреля 2016 года В ней Олег анализирует две книги о спорте: первая «ХК «Кузбасс» (Кемерово): история и статистика (1955 – 2015)», подготовлена О. А. Долбнёй, вторая «Кемеровский русский хоккей, «Шахтёр»-«Кузбасс». От истоков до бронзы 1973 года», – книга новокузнечанина С. С. Лидванского. 

«С Олегом Долбней, большим любителем хоккейной статистики, по сути, добровольцем-архивариусом, – подчёркивает рецензент Курочкин, – мы активно сотрудничали в 1980-1990-е годы прошлого века. Его заметкам… (особенно касаемо цифири), можно доверять безоговорочно, благодаря скрупулёзности автора, тщательно выверяемым им фактам.

Его многолетний, если не сказать, колоссальный труд, изложенный на 80-ти страницах, уникален. Подспорье не только для спортивных журналистов, но и для любого настоящего болельщика. К примеру, только здесь можно узнать фамилии игроков, забивавших за «Кузбасс» («Шахтёр») на протяжении шести десятков лет».

Иное дело – солидный, богато иллюстрированный фолиант Лидванского, придирчиво оценил Олег: «Хотелось бы большей полноты повествования, цельности что ли. И, вообще, какой смысл было ограничиваться рамками 1973 года? Согласитесь, несколько странноватый подход. В итоге за «кадром» осталось много недосказанного. В частности, о таких «звёздных» воспитанниках кемеровского хоккея, как Николай Усольцев и Олег Корпалёв – форвардах, которые привлекались в сборную СССР, выступали в ведущих клубах страны (соответственно в московском «Динамо» и красногорском «Зорком»). А чего стоят достижения «Кузбасса» под началом заслуженного тренера России Сергея Мяуса?!»

«Это как раз тот случай, когда для популяризации русского хоккея следует и говорить, и писать ёмко. И уж совсем необязательно – многословно», – безапелляционно заключил Олег, который в своей работе спортивного обозревателя газеты не позволял себе халтуры.

Не терпел он и плагиата, воровства чужих идей и присваивания их себе без всяких ссылок на первоисточники и без зазрения совести. Хочу для примера привести ещё одну его публикацию «Забытое старое в новой обёртке. Полемические заметки о том, каким может и должен быть настоящий «медийный футбол», от 28 сентября 2023 года  в которой он пытается защитить честь журналистов-спортсменов Кузбасса перед большим спортивным телеканалом.

В статье Олег пытается разобраться и расставить точки над i «в настойчиво рекламируемом на экране телеканала «Матч ТВ» телепродукте «медийный футбол», первопроходцем коего, как он себя позиционирует, и является федеральный спортивный канал. Понятно, рекламирует небескорыстно…».

Что такое «медийный» футбол? Вот как определяет его всезнающий интернет: «Это любительский футбол между командами, состоящими из медийных личностей, таких как популярные блогеры, певцы, музыканты, актёры, журналисты. Суть медийного футбола и главное его отличие от обычного в том, чтобы в первую очередь устраивать на поле шоу со всеми вытекающими из этого последствиями, привлечение к нему как можно больше молодёжи, его пропаганда…».

Однако, констатирует Курочкин, «даже в составе команды «Матч ТВ» вы не увидите на зелёном газоне ни одного журналиста холдинга: честь столичных телевизионщиков, не жалея собственных ахилл и менисков, отважно отстаивают футбольные профессионалы – бывшие и настоящие». А на футболках игроков – «кастрированные» фамилии, «больше напоминающие то ли блатные, то ли собачьи клички-прозвища…». 

К арбитрам на поле хамское отношение медиа-футболистов: «Судей можно, оказывается, не только обложить «трехэтажным», но и устроить с ними разборки, вплоть до рукоприкладства… Жаль только, что вся эта «лабуда» выплёскивается на всероссийский телеканал, – негодует Олег. – При этом забывается, что, в конечном итоге, футбол – это прежде всего ИГРА, и превращать её в балаган, считаю, делом, непозволительно кощунственным».

А дальше – больше! «Матч ТВ» приписывает себе идею и первенство в организации «медиафутбола».

Не знают «на бесцеремонном, претенциозно-эксклюзивном «Матче ТВ», что в начале 80-х прошлого века «медийный» футбол уже существовал? Не в Первопрестольной, нет – в глубинке, а именно, в Кемерове – областном центре одноименной области. Его создателями были журналисты молодёжной газеты «Комсомолец Кузбасса»… Команда стала называться «Гонорар-82», – напоминает Курочкин молодым «перехватчикам». – Вот это был настоящий, выражаясь нынешней терминологией, «медийный» футбол. Потому что в него играли команды, составленные из журналистов и их коллег-полиграфистов не только Кузбасса, но и Томска, Барнаула, Новосибирска, Иркутска, Красноярска, Омска. Футбольные поединки команд представленных городов всегда являлись украшением журналистских спартакиад Сибири, регулярно (по 1990 год) проводимых в огромном федеральном округе – Западной Сибири. Жаль, что изобретатели «велосипеда» на «Матче ТВ» не удосужились совершить хотя бы небольшой исторический экскурс...».

Конечно, эта прошлогодняя Олегова заметка для «тэвэматчевских мэтров» – что комариный укус. Но и смолчать – в силу своего неуёмного характера, требующего справедливости, – ветеран журналистики не мог.

Иной пример – книга «Спортивная доблесть Кузбасса», (Кемерово, 2022 г.) Сергея Лепихина, представляющим ныне журнал «Кузбасс спортивный». Сборник очерков о спортсменах и спорте Кузбасса написан с большим знанием дела, хорошим языком, профессиональным стилем настоящего спортивного журналиста – так оценивает работу коллеги Олег Курочкин.

«Скажем сразу, реализовать задуманное автору удалось. Причём, вполне достойно, – считает рецензент. – Уже в самом крупном – первом – разделе книги (а всего их четыре), озаглавленном знаменитым олимпийским девизом «Citius, altius, fortius», что в переводе с латинского означает «Быстрее, выше, сильнее», Лепихин представляет читателям целую галерею блистательных «звёзд» кузбасского спорта».

Одна из составляющих успеха автора, подчёркивает Олег, заключается в том, что Сергей Лепихин «свой человек в спорте, занимался им профессионально в 1970-1974 годы (это было плавание, причём, в своём любимом, достаточно сложном, стиле – баттерфляе – он становился и чемпионом, и рекордсменом Кузбасса)».

Заканчивая заметку о книге Лепихина, Курочкин подытожил: «…Спортивную доблесть Кузбасса» вполне можно считать не просто сборником очерков, но и, благодаря серьёзной информационной насыщенности, хорошим учебным пособием. Скажем, для студентов спортфака».

                ***

Виртуозно сам владевший словом, Олег ценил тех, кто тоже стремился к этому в своих – и не только спортивных – сочинениях.

Наталья Милютина (Вебер) сообщила мне, что попросила Олега написать послесловие к её книге, в которую вошли рассказы, очерки и эссе. «Он всегда был для меня не только однокурсником и коллегой, но и старшим товарищем, добрым советчиком, вдумчивым редактором, – объяснила она. – Именно его я попросила написать послесловие к моей первой книге «За полчаса до…зимы» (Кемерово, Кузбассвузиздат, 2010). Как всегда, Олег нашёл очень душевные слова, поддержал меня. Теперь, когда Олега нет, с благодарностью читаю эти строки:

«Рассказы и новеллы Натальи Милютиной (об очерках разговор отдельный) пронизывают своей искренностью, правдоподобием, зрелостью письма немало повидавшего и познавшего в жизни человека. Я бы даже сказал ещё так – философичностью (как, к примеру, новеллы «Срубили черёмуху» или «Летний дождь». И всё это столько лет Наталья Васильевна держала втуне!

Поэтому выход дебютной книги, символично озаглавленной «За полчаса до…зимы», на мой взгляд, является несомненной удачей автора. А очерки разных лет, собранные в книге, лишь подчёркивают её весомость, солидность».

Редко встретишь журналиста, в котором не было бы писательской жилки – ведь это предполагает сама профессия. Поэтому неудивительно, что кто-то из нашей братии «болеет» поэзией, кто-то – художественной прозой.

Меня тоже не обошла писательская болезнь. А одна из моих книг – сборник рассказов «На картошку» (Кемерово, 2015) даже удостоилась Олеговой оценки в статье «Когда караси улыбаются...»  

«В декабре 2015-го он (это он про меня!), автор ряда известных в Кузбассе документальных изданий, сделал себе, можно сказать, душевный подарок – издал свой первый сборник рассказов. Солидный фолиант не только по количеству страниц, но и по объёму вложенной в него души, мыслей, настроений. Словом, то, что именуется беллетристикой.

В книге почти два десятка рассказов, написанных в разные годы и объединённых, на первый взгляд, простецким заголовком «На картошку». На самом деле, названное так небольшое повествование, пожалуй, самое оглушительное в сборнике. Суть в том, как подросток Олег становится свидетелем жуткой сцены расправы молодого парня над новорожденными котятами. И, потрясённый, отказывается ехать на картошку в одном транспорте с «Лохматым» – изувером, которому автор отказывает даже в имени. Даёт просто кличку, как животному, если не сказать, зверю…

Некоторые из рассказов («Шуба», которым открывается сборник, «Стёклышки», «Двое», «Дочь и мать», «Звездопад») напоминают о давних студенческих временах – именно тогда они были опубликованы в университетской многотиражке. Но, удивительное дело, не утратили своей новизны, воспринимаются так же обострённо, как и в далёкие 70-е. Особенно хороши «Стёклышки», где в столкновении романтического начала с прагматизмом, как в извечном споре лириков и физиков, автор предпочитает всё-таки первое.

Впрочем, это совсем не значит, что он навязывает читателям своё мнение – каждый вправе выбирать для себя то, что сочтёт нужным, необходимым, созвучным для своей души».

«…Подобных находок в книге Сергея Черемнова с лихвой, а это означает, что их поиск продолжится и, верю, выльется в следующий томик избранных произведений», – благословил меня Олег.

Мне эти строки Олега Курочкина очень дороги. Потому что с тех пор уже не один сборник моих рассказов и очерков – правда, электронный – увидел свет.

                5.

В начале июля 1974 года у Олега состоялась встреча, которую иначе как судьбоносной не назовёшь. Выпала удача пообщаться с великим русским классиком Василием Дмитриевичем Фёдоровым. В то время Курочкин в составе группы студентов – уже второкурсников – филфака проходил летнюю фольклорную практику в посёлке Яя, стенографировал беседы с местными дедами и бабушками: что-то припомнят они из наречий и обычаев своих далёких предков.

Руководил практикой доцент Василий Михайлович Потявин – знаменитый фольклорист, автор книг, хрестоматий и вузовских учебников. В один из дней Потявин позвал желающих поехать с ним в деревню Марьевку. Все отказались от поездки, а Олег согласился. На улице бушевало лето, снегопадом стелился тополиный пух, а жара попросту испепеляла, – так описывал он этот день. Далее цитирую его публикацию «Василий Фёдоров – Марьевская встреча» (книга «Мы помним Вас…», Кемерово, 2012):

«Дорога на стареньком «газике» оказалась короткой. Подъезжаем. Возле изгороди стоит высокий мужик, в годах, в клетчатой рубахе, и абсолютно лысый.

– Вот он, Василий Дмитриевич! – восклицает Василий Михайлович, когда мы выходим из машины.

Здороваемся. Представляемся.

«Неужели тот самый Фёдоров?!», – удивляюсь я. В его поэтических книжках, поразивших меня своей откровенностью, он совсем другой – благообразная седая шевелюра, серьёзный, задумчивый взгляд. А здесь – этакий простачок деревенский, не более того.

Но вот хозяин приглашает нас в свой дом. Замечательный тем, наверное, что на отшибе Марьевки. Словно на утёсе возвышается, а ниже – речка спокойная, леса вокруг. Благодать! Для поэта раздолье, стоит лишь выйти за порог – красотища. Ну как тут не черпать вдохновение?

Окающий Потявин (он сам с Поволжья) густо начинает разговор, когда присаживаемся на лавочке в доме. Он, этот дом, вообще смешение жанров. Пол струганный и стол, и полки, и печь – всё стилизовано под крестьянский быт. Но! Портативная пишущая машинка (японская), импортный телевизор… Цивилизация несколько губит восприятие.

О чём они там беседовали? О литературе, конечно, о поэзии. Я же, онемевший от свидетельства воочию видеть великого советского поэта, лишь прислушивался к разговору, не спуская глаз с мэтра…

Но ведь это он написал, настолько откровенно, что в те времена и цитировать было как-то неловко… Помните?

«Я не знаю сам,

Что делаю...

Красота твоя, -

Спроси её.

Ослепили

Груди белые,

До безумия красивые…».

Мне, по большому счёту лишь начинающему слагать вирши, подобное казалось недостижимым. Как и такое стихотворение Василия Дмитриевича. Мощное по энергетике, цельное, бьющее в самые ранимые точки души. Называется оно «Совесть»:

«Упадёт голова –

Не на плаху, –

На стол упадёт,

И уже зашумят,

Загалдят,

Завздыхают:

Дескать, этот устал,

Он уже не дойдёт...

Между тем

Голова отдыхает.

В темноте головы моей

Тихая всходит луна,

Всходит, светит она,

Как волшебное око.

Вот и ночь сметена,

Вот и жизнь мне видна,

А по ней

Голубая дорога.

И по той, голубой,

Как, бывало, спешит налегке,

Пыль метя подолом,

Пригибая берёзки,

Моя мама...

О, мама! –

В мужском пиджаке,

Что когда-то старшой

Посылал ей из Томска…

Упадёт голова –

Не на плаху, –

На тихую грусть.

И пока отшумят,

Отгалдят,

Отвздыхают –

Нагрущусь,

Настыжусь,

Во весь рост поднимусь,

Отряхнусь

И опять зашагаю!»

Да, то, о чём шёл тогда разговор, помню плохо, зачарованный голосом одного из самых моих любимых поэтов тех лет. Впрочем, так ли уж это важно? И когда, уже на выходе из вуза, мне предложили тему дипломной работы, я не раздумывал – творчество Василия Дмитриевича Фёдорова.

Вдоль и поперёк изучив его поэзию, понял одно – повторить поэта невозможно. Подражать, да. И поначалу так и было. Невольно. Но ведь в поэзии (как и вообще, в литературе) важно петь или слагать всё-таки своим голосом…».

                ***

Многие из начинающих поэтов – даже тех, кого считают классиками – начинали с подражания более маститым. Ничего постыдного в этом нет. Мне не удалось найти поэтические строчки, написанные Олегом Курочкиным в школьные годы. Некоторые из его университетских лирических произведений вошли в первый его сборник «Излуками разлук», изданный в 2001-м. Хорошо знаю это, потому что Олег приходил ко мне с просьбой помочь с финансированием печатания книжки в типографии. Помог ему в поиске спонсора. Как, впрочем, помогал с оплатой и других его поэтических книг: «Студеная медь» (2005), «Отражения» (2006), «Осень в хрустале», (2011).

Это уже после того, как я вынужден был на несколько лет уехать из Кемеровской области во Владимир, ему стало сложнее решать задачи по финансированию своих книг. Отступлю от поэтической темы, вспомнив судьбу другой его уникальной книги «Гонорар», которого всегда не хватает» о футбольной команде журналистов Кемеровской области. Осенью 2017 года она вышла-таки из печати. Но сколько пришлось похлопотать её автору, написать в «высокие» инстанции, обойти начальствующие кабинеты!

«Уважаемая Лариса Теодоровна! – обращался он, например, к одной из руководительниц Кемеровской областной администрации. – От имени группы журналистов-ветеранов обращаюсь к Вам с не совсем обычной просьбой. Не могли бы Вы оказать финансовую поддержку в издании книги о нашей футбольной команде журналистов «Гонорар-82» (ей нынче исполнилось 35 лет)? Книга уже готова к печати, но, увы, 17 тыс. руб., необходимых для реализации этой идеи, найти не можем…».

«…Указанную в обращении просьбу о выделении… финансовой помощи на издание книги, выполнить не предоставляется возможным, – пришла в его адрес «красивая» отписка чиновницы. – …В связи с чем, предлагаем Вам действовать в установленном порядке и обратиться в Союз писателей Кузбасса, либо издать произведение в электронном виде, а также рассмотреть возможность привлечения спонсорских средств. …Позвольте пожелать Вам и Вашим близким крепкого здоровья, успехов во всех делах, благополучия и всего самого доброго!»

Несмотря на это, книжка, подготовленная О. Курочкиным в соавторстве с В. Михеевым, всё-таки вышла. Как выходили и другие его книги и справочники о кузбасском футболе и хоккее с мячом, куда вошли его многолетние наблюдения и заметки об этих видах спорта, беседы с мастерами игры…

Стихи Олега не раз публиковались в периодической печати: газетах «Кузбасс», «Комсомолец Кузбасса», журнале «Огни Кузбасса», коллективном сборнике «Поэты университета».

Прошли годы, и поэзия Олега Курочкина поднялась во весь рост своего таланта, со своими оригинальными образами, своим голосом и стилем, со своей душой. Союзу писателей России, уверен, не стыдно было принять поэта в свои разношёрстные ряды. По-особому светлы и пронзительны его стихи, которые впоследствии вошли в сборник «Осень в хрустале»:

В лесу осеннем стынет тишина,

И каждый хруст пронзителен, как выстрел.

Наверное, сентябрь лето выпил,

До капли осушил его, до дна!

Присяду на берёзовый пенёк,

Достану немудрёную закуску,

И с лесом за компанию – по-русски! –

Он, как и я, сегодня одинок...

                ***

Осень коршуном кружится,

Тычется в окно.

Мне б с дождями подружиться,

С ветром заодно.

И подняться в поднебесье

С клинописью птиц,

Оттрубив земную песню,

От себя спастись…

                ***

Я из другого поколенья.

Я из другой совсем судьбы,

Когда пред дамой на коленях

Почтенно преклоняли лбы!

Когда не подличали в спину,

Чтобы затем в глаза польстить...

Где даже в страшную годину

Всегда бывала честь в чести!

Горжусь, что прошлого не предал

И корень древа уцелел,

Ведь два «Георгия» у деда,

И прадед – русский офицер...

(газета «Кузбасс», «Круг чтения», 28 августа 2009. С. 3)

– Олег производил впечатление очень доброго, надёжного, разностороннего человека и совершенно бескорыстного. – снова привожу воспоминания Александра Микельсона. – Много позже он подарил нам свой сборник стихов, и я открыл другого Олега. Его невесомые метафоры:

«Убегаю от одиночества,

а оно по пятам – за мной.

Называет меня по отчеству,

обнимает: «Любимый мой»…

или: «Осень расплескалась в хрустале, навзничь опрокинутого лета»… Такие строки мог написать талантливый и очень впечатлительный, ранимый человек, который очень тонко чувствует всё происходящее рядом и саму жизнь, её пульс...».

А вот – мнение одноклассницы Олега Любови Субочевой:

– Его стихи – это часть его души. Всегда лиричные, немного грустные, но в них такая сила жизни, что их хочется читать и читать:

Не бокал разбился на столе:

Это – по вполне земным приметам –

Осень расплескалась в хрустале

Навзничь опрокинутого лета.

Осень расплескалась в хрустале,

Отдаляя нас и это лето

В глубине полуденных аллей,

Там, где преломленье тьмы и света.

(«Осень в хрустале», Кемерово: издательство «Кузбассвузиздат», 2011 г. С. 5)

– …Перечитываю стихи Олега, – признаётся и Наталья Милютина (Вебер). – Между прочим, его книжка стихов и прозы «Осень в хрустале» вышла с моей фотографией Олега Курочкина на обложке! Теперь он – в другом, неведомом измерении. Остались статьи, стихи, фотографии, книги, тёплые воспоминания:

Отбродила жизнь.

Ближе

Леденящая тишь.

А мечтал до Парижа

Дотянуться…

Шалишь!

Ни полей Елисейских,

Ни Монмартра…

А жаль:

Я бы с башни вселенской

Сиганул на Пигаль!

И добрался б до Лувра,

Повидался б с Марсо…

Если б дожил до утра

И не выдумал всё.

                («Отбродила жизнь»)

Конечно, Олег не оставлял без внимания и прозу. Его рассказы, лирические новеллы «Нинкины дожди», журналистские были и другие нерифмованные произведения можно прочесть на том же сайте слово-сочетание.рф. Его последнюю новеллу «Такая вот «рыба» я опубликовал на сайте в самый канун нового 2024-го года.

Но, уверен, вершиной его творчества были стихи:

Присесть бы на завалинке,

Как в детстве. И опять

Понять, что снова маленький,

И всюду – благодать.

И трелям из скворечника

Резвиться, не стихать.

А злого в стайке дедушка

Прищучит петуха.

В подслеповатой кухоньке

Томится борщ в печи:

Там бабушка с заутрени

Хлопочет и скворчит.               

Сочится пыльно радуга

Сквозь ставни, теребя:

Мол, просыпаться надо бы,

Не то – проспишь себя!

Проспал... И нет завалинки.

И деда с бабой нет.

И я давно не маленький,

И белый свет – не в цвет...

И сам кому-то дяденька,

И сам кому-то дед...

В судьбе моей проталинки

От непослушных лет.

 
Тут хочу добавить, что ещё, наверное, он был излишне раним, но у талантливых людей это неизменное качество…

                6.

В футбол Олег влюбился с раннего детства. Отчаянно гонял мяч с пацанами во дворе дома, когда жил в Ленинске-Кузнецком. Посещал детскую футбольную школу при городском футбольном клубе «Шахтёр», выступающим тогда во второй низшей лиге СССР (ныне клуб «Заря-СУЭК»). Когда переехал с родителями в Кемерово, с удовольствием играл с одноклассниками на стадионе школы № 16.

Когда мы учились на втором и последующих курсах, филфак переехал в здание бывшей школы № 41 (сейчас на этом месте – угол Советского проспекта и улицы Ермака, 7, – строится высокий жилой дом). Во дворе бывшей школы была небольшая заасфальтированная спортплощадка с футбольными воротами по обеим сторонам.

Были там и турники, и подобие шведской стенки, и ещё какие-то спортивные снаряды. Но мужскую часть филфака интересовал футбол, вернее, мини-футбол, на большее не хватало людей, да и размеры площадки не позволяли. Тут мы играли и зимой, и летом до самозабвения. 

Я говорю «мы», потому что тоже иногда участвовал в «баталиях» несмотря на то, что играл я так себе, меня чаще ставили в ворота. А Олег, Александр Денисов, Евгений Худобин составляли основу филфаковского футбольного коллектива. Бегали мы там с мячом после занятий до седьмого пота, а в выходные – по нескольку часов.

Рядом с нашим стадиончиком – на улице Арочной – в ту пору располагался ресторан «Сибирь» (в жаркие 1990-е годы сгорел), на первом этаже которого был пивбар. И после футбола мы мчались туда, чтобы парой кружек «Жигулёвского»-пенного утолить жажду. 

К месту скажу ещё, что в дни трансляции футбольных матчей советских клубов по телевизору Олег спешил домой, чтобы не пропустить игру. Сам он, по-моему, болел за питерский «Зенит», но при этом знал назубок все результаты игр высшей и первой лиг страны. Он был не только футболистом, а и болельщиком, профессиональным футбольным статистом, ценителем и знатоком игры. Что, кстати, и отличает настоящего спортивного журналиста от любителя.

Когда Олег вернулся из армии, женился, получил квартиру от редакции газеты на Октябрьском проспекте, он тоже находил время, чтобы погонять с коллегами на поле футбольный мяч.

– Евгений Красносельский подружился с моим мужем на почве любви к спорту. А конкретно – к футболу, – припоминает Татьяна Микельсон. –  Иногда они с парнями собирались на школьном поле недалеко от нашего дома и играли в футбол. Бывало, к этой команде примыкал Олег Курочкин. После матча приходили к нам домой играть в карты. Во что играли конкретно, не знаю... Моё дело было сначала напоить страждущих после футбола прохладной водой, а позже горячим чаем с вареньем.

– Было хорошее время, – вторит ей супруг Александр Микельсон, –когда жили совсем недалеко и довольно часто общались с Олегом. Мы играли в футбол, обсуждали публикации спортивных журналистов и много шутили.

В 1982 году в журналистском мире Кемеровской области, связанном с этой игрой, произошло знаковое событие. Олег вспоминал:

– В июне 1982 года мы, в основном журналисты «молодёжки» (Евгений Красносельский, Лев Попов, Владимир Михеев, Константин Крекнин, Евгений Худобин, Александр Недашковский и я), как-то после очередной, как это модно сейчас говорить, «тусовки» – в смысле, поиграв в футбол, неожиданно пришли к мысли создать футбольную команду журналистов. Инициатором и автором её заголовка (пардон, названия), естественно, стал генератор идеи – Женя Красносельский. Именно с его подачи и родился задиристый «Гонорар-82». Первым капитаном команды был Евгений, за короткую жизнь успевший поработать и в «Кузбассе», и на посту редактора «Комсомольца Кузбасса», и газеты «Кемерово».

«Гонорар-82» жив и поныне, выходят на поле его игроки уже нового поколения. Нет теперь среди них Красносельского, Курочкина, Попова, да и другие из самого первого состава изрядно постарели. Позабыто и тесное содружество журналистов и полиграфистов (ныне, к сожалению, вытесненное новыми технологиями производства газет), которое привело в «Гонорар» и работников издательства – Василия Буратынского, Виктора Губина, Вадима Якимова, Олега Бизянова.

Но об играх того – самого первого состава – до сих пор вспоминают, говорят и пишут СМИ: рассказывают о блестящих футбольных победах на Спартакиадах журналистов Сибири в конце 1980-х, они, снова напомню, проходили в Кемерово, Новосибирске, Омске, Барнауле, Красноярске, Иркутске, Томске. А разве забудутся увлекательнейшие матчи с такими прославленными столичными театрами, как Государственный академический Малый театр, театр имени Моссовета, особенно, – московский «Ленком»?!

«Мы, – с удовольствием вспоминал Олег, – теперь признаться не грешно, по просьбе таких корифеев сцены «Ленкома», как Евгений Леонов, Олег Янковский, Николай Караченцов, Александр Абдулов, сгоняли с ними, как шутят шахматисты, «рыбу» – ничью!»

Это было летом 1986-го, игра проходила в будний день в 11 часов утра.  В поединке со знаменитым «Ленкомом», команда которого называлась «Авось», нападающий «Гонорара-82», шустрый и юркий, Олег Курочкин открыл счёт: забил ленкомовцам первый гол. На гол Олега ответил двумя ленкомовец Александр Стаханов. Но другой наш Олег – полиграфист Олег Бизянов восстановил равновесие, а новокузнецкий журналист Валерий Немиров вывел «Гонорар-82» вперёд. Однако капитан театральной команды «Авось» Александр Абдулов сравнял счёт – 3:3. Никому из соперников не принесли успеха и послематчевые пенальти – опять же ничья… 

                7.

С годами Олег всё реже выходил на поле. Футбольные бутсы бывшего форварда «Гонорара» всё чаще оставались лежать в стороне. Подводило здоровье, копились проблемы в личной жизни.

С первой женой Татьяной они развелись спустя почти пять лет после свадьбы. Квартиру на Октябрьском Олег оставил ей. Сам вновь перебрался к родителям в Рудничный район. Потом он предпринимал попытки наладить новую семейную жизнь. Но все они заканчивались неудачно. До тех пор, пока не встретилась на его пути Раиса, терпеливая, понимающая сложную душу поэта и журналиста, она его обогрела, приголубила. Встретились они в 1999 году. Понемногу сблизились, Олег переселился в её уютную квартиру, начал обретать душевный покой.

В 2013 году Курочкин вышел на заслуженный отдых. Невеликой пенсии хватало только на самое необходимое. Поэтому он пытался продолжить работу в газете, однако, в редакциях, куда он обращался, предпочитали молодых сотрудников. И тогда он устроился… гардеробщиком в кемеровскую гимназию № 41, где начал организовывать факультатив для ребят, мечтающих, как когда-то и он, о профессии журналиста.

Я в это время уехал во Владимир, трудился в комитете по СМИ администрации Владимирской области, но продолжал вести свой, созданный в конце 2012 года, сайт слово-сочетание.рф – о журналистах и журналистике Кузбасса. Мы часто созванивались. «Серж, привет!», – бодро звучало в трубке. Обменивались новостями с родины, Олег регулярно присылал мне свои материалы и стихи для публикации на сайте.

Однажды он предложил поработать над грандиозным проектом – Книгой памяти журналистов. Это было в 2019 году. На сайте слово-сочетание.рф есть рубрика «Ушедшие от нас», посвящённая этой теме. К тому времени там скопилось около полутора сотен публикаций о работниках кузбасских СМИ. Идея показалась мне хорошей, однако напряжённая работа во Владимирской администрации забирала массу времени. И я начал отказываться от предложения Курочкина. Но Олег умел убеждать, и, наконец, мы договорились: я соберу в один файл все материалы из раздела про «ушедших» и перешлю Олегу, он начнёт над ними работать, приводить к единому «знаменателю», подходящему для книги-справочника.

Материалы я ему выслал. Мы начали обсуждать варианты названия будущего издания. Однако потом мне показалось, что Олег охладел к собственной идее. Я пытался вдохновить его на продолжение проекта – он всё откладывал дело.

Справочно-мемуарное издание «Судьба в журналистике. Книга памяти журналистов Кузбасса» (г. Владимир, 2020 г. Том 1, 628 стр.) пришлось делать самому. В него вошли имена более 140 человек – редакторы российских, региональных и местных СМИ, известные журналисты, внесшие большой вклад в социально-экономическое и культурное развитие Кузбасса, а также в формирование корпоративных основ и традиций. Здесь и имена режиссёров, дикторов, фотографов, теле- и радиооператоров и людей других профессий, тесно связанных с выходом в свет федеральных, областных, городских и районных газет, журналов, теле- и радиопрограмм. Как в своё время Олег, я тоже обратился в администрацию Кемеровской области с предложением об издании печатного варианта справочника о людях, оставивших заметный след в истории Кузбасса. И, как Олег, получил такой же ответ. Не проявила интереса к книге о журналистах Кузбасса и областная организация Союза журналистов России. Лишь Государственная научная библиотека Кузбасса имени В. Д. Фёдорова приняла к себе в раздел электронных изданий электронный вариант «Книги памяти журналистов». Там же можно теперь найти и второй том этого издания – под его обложкой собрано ещё более 80 имён и оригинальных публикаций о каждой персоне. Надеюсь, там же найдёт себе «крышу» и третий том, над материалами которого сейчас работаю…

Но вдохновителем-то этого огромного проекта стал именно Олег Курочкин!

В начале 2020 года выяснилось, что в декабре 2019-го у него случился обширный инфаркт. И надо было думать о здоровье, а не о работе. В результате тяжёлой болезни и плохого самочувствия Олег замкнулся, перестал отвечать на телефонные звонки. В течение 2020-2021 годов мы поддерживали связь через Раису, которая передавала Олеговы приветы, рассказывала о его состоянии.

Впрочем, чуть позже он и сам подробно поведал об этом в рассказе «Торт с «вишенкой» для репортёра» 21 августа 2023). Со скрупулёзностью, присущей опытному репортёру, автор описал все симптомы инфаркта и ощущения больного. Получилось не просто интересное, но и поучительное чтиво для потенциальных кардиопациентов. А посему, приведу несколько абзацев из него:

«Тело, а именно, грудную клетку в области сердца, неожиданно резанула дикая боль, пронзая, как ему показалось, жаром его всего. Алик задохнулся и беззвучно рухнул в кресло... Наконец, он с трудом, не чувствуя ослабевших ног, кое-как добрался до туалета. Закурил сигарету (Алика хватило всего на три-четыре затяжки), и тут же затушил её в полной окурков пепельнице.

…Алик не спал практически всю ночь – давил «мотор», дышалось тяжело, хотя явной боли в груди он не чувствовал. После завтрака Римма настояла: надо срочно попасть на приём в поликлинику, благо до неё пройти или проехать всего одну остановку.

Несмотря на очередь, Алика приняли быстро. Врач, немолодая уже женщина, едва расспросив его, тут же вызвала «скорую», приехавшую на удивление за считанные минуты. Две её представительницы, румяные от мороза молодые дамы, споро оголили Алика до пояса, налепили на его груди маленькие датчики, и вскоре приказали: «Всё! Одеваемся и едем! В кардиологию...».

Трясясь в холодной «карете милосердия», он не заметил, как уснул – сказалась бессонная ночь. И поэтому в приёмном отделении, куда его препроводили, соображал плохо, вяло отвечая на вопросы дежурного врача.

Затем Алика вывели в коридор, где его дожидались молоденькая санитарка и коляска. Девушка велела ему раздеться догола, ловко упаковала его вещи, помогла сесть поудобнее, и они покатили до ближайшего грузового лифта.

Огромная палата, куда они приехали, называлась «отделением интенсивной терапии». Алика уложили на свободную кровать, нацепили на него кучу прибамбасов с проводами. Поставили капельницу, и, наконец, накрыли для приличия простыней.

…В отделении Алик потерял счёт времени, поскольку лампы дневного света не выключали здесь даже ночью. Менялись дежурные врачи с медсестрами. Во время утреннего обхода специалисты справлялись о самочувствии больных, назначали им процедуры, главным образом, капельницы и никогда не делились информацией о том, чего ожидать пациентам этого огромного «аквариума».

Перевод в обычную палату и восстановление «статус-кво» (иначе говоря, замена костюма Адама на цивильную одежду), полагал Алик, знак хороший. Может, подумал он, и не всё ещё потеряно. Но случайно узнанный диагноз поразил его неприятным словосочетанием: «Обширный инфаркт…».

Потом, вспоминал Олег, были капельницы, курс обязательных инъекций, едва ли не горсть разноцветных таблеток – трижды в день, плюс процедура с дыхательным аппаратом (пятиминутка употребления чистого кислорода).

У него был с собой сотовый, но общаться с многочисленными абонентами ему не хотелось. Чтобы как-то заполнить больничный досуг, он занялся чтением. На их этаже в холле была пара стеллажей, заполненных самой разнообразной литературой. 

Его выписали после десяти дней лечения. По заключению медиков, через полгода Олег должен был вернуться в кардиологию – речь шла об операции. После больницы он элементарно начал задыхаться. Но главная беда заключалась в бессоннице. Пока бодрствовал, чувствовал себя более-менее сносно, а как укладывался спать, начинало элементарно не доставать воздуха. И тогда ночами, едва ли не до утра, он просиживал возле телевизора, смотрел в основном матчи по футболу.

Почти год спустя после госпитализации скорая снова увезла Олега в кардиологию с приступом удушья. И снова он попал в ту же палату, теперь уже проходил курс лечения в комплексе с кислородной подушкой. Из-за пандемии операцию пришлось отложить. Впоследствии он от неё наотрез отказался.

Больше врачи его не тревожили. Тогда, говорил Олег, он понял, что оставалось уповать на Провидение, да на Бога, сколько-то отмерившего ему жизненного пространства…

Неисправное сердце вело себя по-разному. Иногда вообще не давало о себе знать, а иной раз (особенно в дни магнитных колебаний) учащалось сердцебиение, дышать становится труднее.

Олег замкнулся в себе. Но однажды Рая вдруг сообщила, что можно позвонить на Олегов телефон, он сам ответит. И вот я вновь услышал знакомое: «Серж, привет!» Мы проговорили едва ли не час. Настроение у него было не очень: сетовал на «дыхалку», на слабость, бессонницу. Я уговаривал его не вешать носа, смотреть на жизнь оптимистичнее. 

Предложил попробовать написать что-нибудь для сайта, он согласился. Через несколько недель он позвонил сам, окрепшим голосом сообщил, что написал кое-что, но электронная почта не работает, поэтому переслать материал мне не может, что флешку с текстом привезёт Рая. Договорились встретиться с ней на остановке у Главпочтамта. Так на сайте слово-сочетание.рф снова появилось имя Олега Курочкина под его новеллами «Купейная история», «Балласт», «Такая вот «рыба» – из собрания журналистских былей и баек, зарисовкой про неугомонного Проскурина – к 90-летию Бориса Васильевича, рецензией на книгу Сергея Лепихина «Спортивная доблесть» и другими материалами.

Мы с Раисой, как два «заговорщика», встречались возле газетного киоска на остановке «Главпочтамт», она передавала мне флешку с новым текстом Курочкина, а я отдавал ей чистую флешку для следующего его материала. Радовались, что Олег стал активнее, снова строит творческие планы: «Будто ожил… Расписался…». Олег с Раей даже решили подремонтировать старенький компьютер, восстановить электронную почту. Так и сделали. И Олег стал пересылать мне материалы по «электронке».

Активность Курочкина оценили и другие: после выхода на сайте его очередной статьи или рассказа я получал отклики, по телефону передавал их содержание Олегу. Встречаться он отказывался – на это у него был свой взгляд. Отказывался и прислать свою фотографию «посвежее», чтобы сопроводить ею его очередной выпуск на сайте, – мол, ставь одни и те же старые фото. Но однажды вдруг согласился попозировать Раисе – так на сайте появилось его фотография «из последних»…

Он и друзьям, коллегам начал позванивать.

– Олег Дмитриевич позвонил мне по телефону! – ворошил недавнее прошлое Сергей Лепихин. – Попросил подарить ему мою новую книгу о спорте. Я так обрадовался, ведь давно не слышал его голоса…

– Запомнился последний разговор с Олегом в прошлом 2023 году, – поделилась Наталья Милютина. – После длительного перерыва он вдруг неожиданно мне позвонил. Дело в том, что, когда с ним случился инфаркт, он практически прекратил общение. А тут звонок, и его бодрый голос… Спросил, как у меня дела, про творческие планы. Рассказал, что во сне я попросила его написать о своей новой книге. Я в свою очередь расспросила о здоровье, пишет ли он стихи. Посетовал, что самочувствие плохое и совсем нет вдохновения…

Хотя, Олег собрал подборку своих новых стихов и переслал мне для публикации на сайте. Они вышли под заголовком «Вот и всё: перестану гоняться за временем...» От некоторых строк веяло печалью:

Дни, похожие друг на друга,

Как сиамские близнецы.

И не вырваться мне из круга

Карусельного… Словно цикл,

Беспощадно необратимый,

Месяцами меня обвив,

Жизнь мою отсекает. Мимо

Даже липовых перспектив.

Ну а мне взамен остаётся

Только этот ещё пока

Мир, приветливый сквозь оконце,

Где дома, люди и облака…

Он позвонил и грустно пошутил, что новой книжки уже не будет, не пишется.

В начале 2024-го настроение Олега снова ухудшилось. Болезнь изводила. Одышка, бессонница, скачущее давление. По телефону на все мои ободряющие слова он повторял, что всё подходит к завершению, к одному концу. Раиса как могла, до последнего поддерживала своего Олега…

                ***

Вот и всё… Олега Дмитриевича Курочкина с нами не стало. Как же горько расставаться с другом студенческой юности!

Его похоронили в Кемерове, на Центральном кладбище № 4 на Южном.

В завершение хочу добавить последний штрих к его портрету. Высокопрофессиональную работу журналиста неоднократно отмечали и поощряли. Среди наград – медали Кемеровской области «За служение Кузбассу» (2001), «За особый вклад в развитие Кузбасса» III степени (2008), почётные грамоты и благодарственные письма различных администраций и ведомств.

Олег Курочкин был неоднократным победителем и призёром областных творческих конкурсов «Спортивный журналист Кузбасса», а по итогам 2016 года – в рамках этого конкурса – его признали победителем в специальной номинации «За верность профессии».   

                г. Кемерово