Попав в эшелон в Бельцах, который шёл под Сталенград, семья успела претерпеть неудачи в своём путешествии. Людей, которые находились в эшелоне, проверяли на лояльность советскому правительству. Обчищенных своими попутчиками по эшелону людей отбирали на проверку. Так как мой отец был призывного возраста, он был призван в ряды Советской Армии. Все остальные не являлись для НКВД материалом для проверки. Незнание русского языка отцом затрудняло дознание органов в отношении его. Так как Румыния была союзником Германии, мой отец был зачислен в ряды сигуранции, то есть в число лазутчиков или разведчиков из Румынии. Он был отправлен в лагерь для военнопленных. В то время там находились и те, кто сидел в тюрьмах или был обьявлен неблагонадежным. Там был контингент воров и других нарушителей закона, кто мог навредить Советскому Союзу, в их числе были и советские офицеры.
Я уже писал, что в дороге их кормили окрошкой, которой люди отравились - болели почти все из эшелона. Но те, кто попадал в лагерь, работали на трудовых работах для Союза. Выдавали паек хлеба с водой , как в Ленинграде! Здоровье отца было подорвано. От истощения он заболел дистрофией, и на него никто не обращал внимания, кроме зэка, который чисто по-человечески пожелел бедного еврея. Этот отзывчивый человек вливал отцу в рот баланду, чем питался сам, и не давал властям отправить несчастного в расход. Короче, заботясь, как о малом дите, он вытащил отца с того света! Когда отец пришел в себя, он начал обшивать свою братву. Он штопал и шил для своего защитника. Они стали закадычными друзьями, этот громила и маленький еврейчик. Когда отец пришел в себя благодоря своему спасителю, он стал держать его деньги, которые тот выигрывал у своих товарищей, но в случае проигрыша отец говорил, что денег нет. Тот был страшен в гневе, но отец сумел это пережить. Наутро тот получал свой выигрыш. Друг громила говорил:" Ты что, меня не боишься?". На это отец шутливо отвечал: "Ты мог меня убить раньше, но ты меня спас!"
Потом начальство разобралось с отцом и отправило его трудиться туда, где находился мамин брат, - на кирпичный завод, который выпускал снаряды для фронта. Но отца отобрали ещё и потому, что начальству нужны были вещи, которые отец прекрасно шил, будучи превосходным портным - он обшивал всю железнодорожную знать.
Позже был образован Теоснаб при Железной дороге, в котором мой отец стал играть главенствующую роль. Он из людей разных краев и национальностей создал цех по пошиву одежды для фронта. Разговаривал он не только на идише или румынском языке, но и, конечно, на том блатном наречии, которому обучил его зэк.