Осенью ленок, хариус и даже гольян в нашей реке, почувствовав приближение зимы, спускается в низовья, где в не промерзающих до дна глубинах зимуют до самой весны. В это время одни сельчане, отложив в чулан удочки и закидушки, начищают и подтачивают «сиговки» и «крабы», другие же ждут весну, занимаясь домашним хозяйством.
Вот и мы с другом Мишей Базелишиным подумали, а стоит ли и нам идти на реку в надежде поймать хотя бы местного ленка. Эта рыба, в отличие от своего ходового собрата, имеет немного курносый нос, никуда не сплавляется и обитает здесь же в глубоких ямах реки – удачные места для любителей подледного лова.
Как-то при очередной встрече с ним я рассказал ему, что у меня дома лежит без дела снасть «мышь», которую приобрел лет десять назад. «Может быть, сходим вместе на речку да «помышкуем», - предложил я. …Заядлый рыбак тут же согласился и мы разошлись, чтобы готовиться к завтрашнему походу.
На следующий день после тщательных поисков я все-таки нашел в кладовой старую плешивую от времени «мышь», но с одним лишь тройником. Остальные из-за ржавчины отвалились и валялись рядом. Тут же находился и короткий пластиковый спиннинг с маленькой катушкой привезенный мне друзьями из турпоездки в Испанию. Поскольку на такую рыбалку я отправлялся впервые, то быстро, осмотрев хлипкие снасти, сложил их вместе с другими вещами в рюкзак, заранее зная, что это будет не рыбалка, а малоприятное времяпровождение. Поэтому прихватил с собой фотоаппарат, чтобы поснимать ночные пейзажи, как иллюстрации к моим будущим рассказам о прекрасной дальневосточной природе.
В «ночное» мы вышли тогда, когда садившиеся за горизонт солнышко осветило в свой красно - оранжевый цвет унылые рощи и склонившиеся в одну сторону, словно отстраняясь от ужаса традиционных осенних палов, высокие сухие невостребованные людьми травы.
Пройдя неглубокий перекат, мы оказались на длинной галечной косе. Натаскали, в первую очередь, сухой валежник для костра, нарвали сухой травы и веток для устройства лежанок. Смеркалось... Освободившись от бивачных работ, мы уселись на большое бревно и стали прислушиваться к подозрительным шорохам в тальниках и наблюдать за поверхностью реки, надеясь увидеть какой-нибудь обнадеживающий всплеск.
Наступила глубокая ночь. Мы сидели у костра, и никто из нас даже не задумывался о ночной рыбалке. Наконец, устав отряхиваться от падающих искр, опасаясь подпалить теплую одежду, я поднялся и вышел к реке. Через нее прямо в мою сторону протянулась длинная лунная дорожка. Наблюдая за мной, Михаил предупредил, что в такую светлую ночь, рыба не клюет и не следует суетиться. Тем не менее, прихватил спиннинг и отправился на конец косы, где река делает небольшой поворот. Приготовив иностранную хлипкую снасть, я размахнулся и метнул «неаппетитную» для рыбы «мышь», как предполагал, чуть ли не на середину реки, но она булькнула в метрах десяти от меня. Тут же у моих ног упала какая-то деталь от спиннинговой катушки, с которой свисла «борода».
Кое-как собрав при луне механизм и, укоротив леску из-за путанки до 30-и метров, я вновь забросил свое орудие лова. И так несколько раз, постепенно улучшая свое мастерство. В процессе рыбацкого азарта вдруг вспомнил, что место, где мы находимся, любят «инспектировать» медведи, так как вдоль этой галечной косы поднимается до самого ледостава дальневосточная кета - любимое лакомство косолапых. Не раз встречал на песке отпечатки свежих следов бурого медведя. Решив больше не испытывать судьбу, забросил в последний раз «мышь» и тут же почувствовал сильный рывок. С трудом вращая катушку, я вытащил на берег крупного ленка. Суетясь, отцепил от снасти и бросил в садок, который опустил в воду. Говорят, что рыбу медведь чует еще издалека, поэтому, чтобы не оказаться между хозяином тайги и ленком, не мешкая, поспешил к костру.
С нетерпением дождавшись утра, мы с Базелишиным отправились за моим уловом, не надеясь увидеть его. В этих местах обитает не только медведь, но и бегают норки и выдры. Так что утащить ленка было кому. Но, как оказалось, беспокоились напрасно. Вытащив добычу из садка, мы оцепенели: на гальке шевелилась рыбина красно-бурого цвета, с черной глянцевой головой и с приподнятым, как у осетра, носом. Во рту виднелись мелкие редкие и очень острые зубки матерого хищника. Таких «монстров» у нас в деревне не видели отродясь. И не только в нашей. Удивлялись пойманному мной экземпляру, просмотрев фотографии, и другие опытные рыбаки. Где родился он и как попал в реку Хор, не мог предположить никто.
… Помню времена своей молодости, когда поплевав на червяка, я уверенный в успехе молвил: «Ловись рыбка большая и маленькая». И она попадалась такая, что порой ломалось удилище. А не «чудо – рыба», которая, как трансгенный продукт, не вызвала у нас с другом никакой радости.
Виктор Тарасов