Несчастье пришло неожиданно, когда я проснулась ночью от твоего плача, увидела твою опухшую, покрасневшую коленку. Ты плакал от сильной боли, я не понимала, что случилось и как тебе помочь. Мой маленький, хорошенький, ласковый Алеша, тебе было всего четыре года. Ты не падал, не ушибался, вечером я тебя искупала и уложила спать, и вдруг боль, плач. Ты продолжал плакать и в больнице, куда нас с тобой направили. Сердце разрывалось от жалости и отчаяния.
Врачи решили, что это все-таки ушиб, бурсит, откачали скопившуюся жидкость, назначили таблетки. Показалось, что все это закончилось, больше не повторится. Но через год опять краснота, опухоль, плач. Тебя положили на обследование в детскую больницу. Диагнозы были самые разные и самые страшные: саркома, туберкулез кости. Врачи не знали, как и от чего лечить, уколы, таблетки не помогали. Мой отец добился направления в Саратов, там тоже не говорили ничего определенного.
Положили тебя в туберкулезный санаторий. Показали какой нужно сшить нагрудник, его надевают детям, привязывают к кровати, чтобы дети могли сидеть, но ни в коем случае не вставать на ноги. Есть, играть, рисовать только в кровати, вывозить на прогулку на веранду тоже в кровати. Три месяца! Я могла приезжать к тебе только по выходным, в другие дни ты был там один. Врачи, воспитатели, медсестры, нянечки… Жутко вспоминать, жутко смотреть на твои фотографии в этой кровати.
Диагноз не подтвердился, нас направили в центр ортопедии и артрологии, нужно было делать операцию. Еще два месяца кошмара в этом центре, здесь я была с тобой. Насмотрелась всякого и поняла, что это на всю жизнь, твою и мою. Диагноз назвали после операции: ревматоидный артрит. Лечить, поддерживать можно, полностью излечить нельзя.
Не думать об этом тоже уже нельзя. Все время на горизонте мрачная тень: хромота, костыли, неподвижность, боль. В худшем случае человек лежит бревном, не может поднять ни руку, ни ногу.
Четыре раза я отвозила тебя в санатории, Алеша. Один раз я была с тобой в Азербайджане, два раза в Липецке и один раз в Грузии ты был один. Что-то приходилось запрещать, на чем-то настаивать. Ты не катался на коньках, многие спортивные секции были для тебя закрыты, любой ушиб, переохлаждение могли вызвать сильное обострение. Но движение, определенные нагрузки требовались. На велосипеде ты мог преодолевать большие расстояния, ты помогал мне в огородных работах. Я все время твердила, что тебе обязательно надо учиться, другие встанут к станку и будут работать, а ты не сможешь.
Ради тебя я решилась родить второго ребенка в тридцать восемь лет, хотела, чтобы у тебя в любом случае был родной человек, ты был не один. Твой отец отказался от тебя до твоего рождения, отец твоего брата Павлика тоже нам не помогал, помогали сколько могли только мои родители.
А тут еще и перестройка и не стало моего отца. Ты обижался на меня за чрезмерные требования, я мало тебя хвалила, но и меня растили также, от моего брата мать ничего не требовала, ты знаешь, чем это кончилось. Я тебя очень любила и люблю, мой милый, солнечный сын! Ты всегда был для меня другом, помощником, защитником. С Павликом мне было гораздо труднее, я не могла уделять ему в детстве столько внимания, сколько тебе. Из-за перестройки я была вынуждена часто менять место работы, работать на двух работах. Павлику приходилось больше находиться с бабушкой, чем со мной, хотя она была не лучшим воспитателем, об этом говорит судьба моего отца, брата, да и моя. Не лучшим воспитателем была и я, но я все-таки признавала свои ошибки, у мамы всегда был виноват кто угодно, но только не она.
Ты выучился, женился, у тебя хорошая, заботливая жена, двое чудесных детей. Ты взрослый, самостоятельный, я давно пенсионерка. Вы не хотите, чтобы я лезла в вашу семью, я не лезу. Но тревога никуда не ушла!
Почему лишний вес, Алеша? Почему мало подвижности? Хромаешь, ходишь с трудом. И дело даже не в том, что еще надо поставить на ноги Ваню, да и Ксюша еще пока не самостоятельная. Ты же не хочешь лежать колодой и быть обузой для своих близких? Врачи и таблетки тебе не помогут, надо сбросить вес, надо двигаться. Хотя бы просто ходить, несмотря на боль. Пусть понемногу, потом больше, но ходить надо.
Посмотри на того, кто рядом со мной вот уже много лет. Ведь то же самое с детства, к тому же искусственный сустав и два инфаркта, а он ходит, работает. В этом отношении с него стоит брать пример. Да и наша группа занимается на стадионе специальными упражнениями, чтобы двигались суставы. Не надо надеяться на кого-то, надейся на себя. Можем мы, сможешь и ты.
Вставай! Иди!
Да только не слушаете вы стариков...