ОТРЫВОК ИЗ РАССКАЗА" МОЕ АРГЕНТИНСКОЕ ТАНГО."
До дня, когда все изменилось, я заходила в пустой
репетиционный зал первой из моей группы танцоров "Латины",а
ОН сидел один у окна на высоком эстрадном стуле,
освещенный уличным неоновым светом, и тихо бренчал свои
мелодии.
Его этнос-группа встречалась мне после репетиций по
коридору не в полном составе,некоторые уже сидели внизу в
кафе.
Когда я входила в зал, музыкант всегда здоровался со мной
негромко с приятным
акцентом, возможно и не знал точно, кто я, что я,
преподаю ли, готовлю ли салаты в диет-кафе, свожу ли
ежемесячный
баланс по кассе или зубрю кандидатский минимум. Раз я в
интерклубе, значит,
сотрудник или аспирантка. Хотя в университете все как на
ладони, особенно
постоянные участники концертов. Я,отучившись в академии
управления кадрами, второй год работаю в визовом отделе
административного блока, странно, что там мы с ним не
встречались ни разу,правда я сидела в секторе СНГ, а не в
латиноамериканском,но все равно могли же, хотя бы на
лестнице случайно столкнуться.
Переодевшись за ширмой, подхожу к станку и начинаю слегка
разминать
ноги. Деми-плие, деми-плие, плие, порт де бра...Мне
казалось, он мне
аккомпонирует в такт моих па.
Выглядела я тогда очень молодо, как мне говорили
некоторые студенты, одевалась соответсвенно, хотя мне было
уже 28 лет.
Но это не главное.
Попав в мой новый университет, я почувствовала себя человеком мира,
я и до этого не принадлежала в душе ни к одной партии,
конфессии, а теперь и вовсе, просто любила весь мир и
была очень счастливой, потому что жива и живу.
Улыбалась, меня буквально распирало, как американку, наши
так не улыбаются в своем большинстве. И настроение было
отличное
в любую погоду. Практически не пользовалась косметикой,
носила прическу "вальс" длиной чуть ниже плеч - каскад
волос разной длины, которые свободно лежали без всяких
гелей и заколок, летели вместе со мной по лестницам
университета, по аллеям скверов и парков вокруг него.
До этого дня, когда все изменилось, я шла одна из своего
корпуса в другой на обед, который совпадал с большим
перерывом между парами занятий.
Был теплый и солнечный сентябрь. Я проходила мимо
газетного киоска, вдруг меня сзади кто-то взял за руку.
Оборачиваюсь. А это тот молодой человек, латиноамериканец,
что задерживается на репетициях дольше всех. Он стоит и
улыбается, как рыжий клоун.
- Привет! Не напугал? Я - Марио.
- Привет! Напугал немного. Я - Ирина. -
протягиваю вежливо руку.
И дальше стандартный джентльменский набор : "хорошо
выглядишь, может вместе пообедаем, а можно Вам куплю
мороженое".
Я чувствую, как меня окутывает незнакомый, но волнующий
аромат
его голос напоминает мне песню на испанском, которую в
одном документальном фильме пели повстанцы чилийской
фунты. Марио смотрит на меня не мигая , мягко берет
за руку выше моих браслетов и целует в локтевой сгиб.
- Ты тоже любишь фенички?
- О, да...-, замираю я.- А мы уже на ты?
- Но ведь сеньора не против?
- Я - сеньорита. Это кольцо не обручальное. Просто подарок.
- Смотри, какая у меня косичка.- Радуется чему-то Марио.
Он поворачивается ко мне затылком, и я вижу, как его
прическа
переходит в очень сексуальную тонкую прядь , которая лежит
в ложбинке шеи.
Я смеюсь :
- Прикольно.
- А как это прикольно?
- Как? Значит, класс!
- О, класс... я понял.
Марио поворачивает меня к себе затылком :
-А хочешь такую же? Нет, твои волосы жалко резать... стой,
не крутись,а давай
тогда мы тебе сделаем несколько африканских косичек. Вот
здесь, здесь и вот здесь.
Он проводит по моим волосам на макушке и по вискам.
По мне бегут мурашки.
- Ой, я давно хотела. Только не сегодня.
- Не сегодня. Договорились. Завтра.
Но завтра не наступило, я свалилась с температурой и кашлем,
появилась в университете на репетиции только через неделю,
как обычно, пришла раньше всех.
В дверях меня встретил наш хореограф Альберто и сообщил,
что, мой партнер тоже болен и вряд ли скоро поправится, а
надо уже показывать готовый танец на генеральном прогоне: мы
танцевали аргентинское танго. До концерта оставалось три
дня.
- Думайте, сеньорита, что нам делать, сказал Альберт и
застучал каблуками вниз по лестнице.
Я вошла в зал, Марио не было. Вдруг дверь открылась, и
он вошел с кульком горячих каштанов.
- Здравствуйте, сеньорита Ирина. Хотите? Угощайтесь. -
Марио шагнул ко мне вплотную, и я ощутила смесь знакомого
аромата его парфюма с ароматом
горячих каштанов.
- Здесь нельзя есть, сейчас репетиция.
- Жалко. Потом остынут. Почему грусненькая, Ирина?
- Я сегодня без пары.
-А я зашел за курткой. Как хорошо, что встретил тебя. Ну,
что, что такое, такие глазки...
- Обидно, если мой номер снимут с концерта. Антоха заболел.
- А что с ним?
- Грипп, наверно.
- А он твой друг?
- Нет, просто танцуем вместе.
- А твой парень?
- Какой ты любопытный!
Марио положил пакет на подоконник и вернулся ко мне, взял
за талию, развернул к себе.
-Давай попробуем! Я же видел, как вы танцуете.
Пам-парам- пампа-рам-пам...
Он вел меня в танце, сам задавал ритм, напевая, у нас
получалось, словно мы с ним
танцевали всю жизнь. Я, затаив дыхание, молчала.
Движения становились все
уверенней и экспрессивней, и я начала дышать свободно,
словно оттаяла, а когда мы касались
бедрами, и затем его тело прижималось к моему, как бы
насаживая меня на свое,
я почувствовала его возбуждение.
- Подожди, Марио, стой, так нельзя... Вообще, устала уже
извини.-
Отстранила я своего нового партнера, боясь, что сейчас
вернется Альберт и застанет наш пассаж.
- Ты хочешь меня, ведь правда?
- Не выдумывай.
- Хочешь! Давай уйдем с репетиции.
-Ну, ты даешь... Лучше поговорим с Альбертом и
будем репетировать. Только твоё слово - меня не
провоцировать.
- Ну, хорошо. Слово. А куда ты пропала, сеньорита? Я
скучал.- Марио пошел к подоконнику и принес мне снова
каштаны.
- Болела.
- Да? Ты правда белая. Съешь каштан.
- Спасибо. Не могу. Я потом холодные съем, оставишь
парочку? Ты, кстати тоже не увлекайся , это же сладкая
картошка.
Вернулся Альберто, сначала противился нашему предложению,
но потом все же
согласился и дал команду ассистенту включить фонограмму. Мы
станцевали раз,
другой, и он решил, что это вариант, хотя и очень
рискованный.
- Почему рискованный, Альберто, у нас все классно
получается,
ты же сам видишь, -
возразил ему Марио, вытирая мне и себе шею салфетками.
- Да, классно, сойдет для клуба. Не для сцены.
- Мы будем репетировать каждый день по пять часов, -
предложила я.
- Не знаю. Посмотрим.-Альбер открыл бутылку минеральной
воды и сел в кресло.
- Давайте, разогрейтесь получше. Марио,что у тебя с
коленями
, спину не держишь.
- Я уже все забыл, даже не помню, когда учился.
Марио подмигнул мне.
- Я думаю, сеньорита мне поможет.
- Сейчас сюда придет группа экономистов, вы идите в другой
класс. Ключи на вахте.
Марио бежит за ключами, а я охраняю в коридоре его и свои
вещи.
Маленький танц-класс, уютный и теплый. Даже жарко. Я прошу
Марио
открыть окно. Марио
берет меня за плечи , обхватив в кольцо сзади и мы идем к
окну "паровозиком",
шаг в шаг, он поднимает мои волосы и целует шею. У окна
подсаживает меня на подоконник, сам плотно прижимаясь
встает между моими ногами.
- Ты обещал...
- Я обешал, но я не помню.- Смеется Марио.
- Ты с кем-то дружила?
Иностранцы употребляют это слово дело не в дело, так и
хочется сказать,
не дружить, а жить.
- Это очень важно?
- Нет. А он где сейчас?
- Женился . На моей подруге . Мы не закрылись, - вспоминаю
я.
- Закрылись. Сейчас, опускаем жалюзи..., - он говорит и
пристально смотрит мне в глаза
, я вспоминаю про себя фразу , что "любовь рождается во
взгляде".
И кажется, этого невозможно
избежать, мы заводимся оба от поцелуев, и лишь настойчивый
стук в дверь заставляет нас остановиться от
нахлынувшего. Марио усилием воли приходит в себя, отпускает
мои руки, идет включает свет и открывает дверь. Пришел
Альберт, принес кассету с минусовкой.
Надо работать.
И мы начинаем под счет : раз два три четыре, поворот.
После репетиции мы бежим в кафе и берем разогретую
пиццу и ещё одну с собой, Марио
почти несет меня на руках, подхватив за талию, я болтаю в
воздухе ногами,
мы расцепляемся лишь у дверей
корпуса аспирантов с тем, чтобы показать охраннику мой
пропуск.
Пустой лифт. Мы одни. В лифте Марио обнимает меня, все
сумки падают, а мы не
обращаем внимания, целуемся до самого 16 этажа.
2.
Мы в комнате. у Марио , он лежит рядом со мной , приподнимает
покрывало,
притих, рассматривает мой
розовый
шрам на животе, слегка дотрагиваясь пальцами.
- Что это, аппендикс?
- Ага...заворот кишок, - смеюсь я и убираю его руку.
- Нет, правда!
- Бандитская пуля. В трех местах. Здесь, вот здесь и вот
здесь.-Передразниваю я Марио.- А что страшно выглядит?
- Нет, при-кольно. Давай тату тебе сюда сделаем. Класс, не
больно.Кисточками.
Хочешь змею?
- Нет.
- А дракона или арабский вязь.
Марио поворачивается профилем, на плече у него дракончик.
- А хочу! Особенно арабскую вязь.
Это же смывается?
Я целую Марио в губы . Он отвечает долгим поцелуем и
спускается по
моей шее к ключицам, где очень чувствительно, даже щекотно,
я притворно
хихикаю, он спускается дальше по груди к животу, где у
девушек обычно тонкая
полоска, едва заметная.
В моем случае через весь шрам.
...
- Теперь ты точно моя.
- Вот даже как!
- А ты что против?
- Я тебе нравлюсь?
- Очень.
- Серьезно?
- Я даже давно тебя люблю.
- Сумасшедший...
- Это наш день.
- Наш, а до этого дня?
- Ты тоже любила, но не знала, что есть я.
.........
- Так, не вставаешь, сейчас я только на минутку к соседу
за краской и трафарет спрошу.
Я остаюсь одна на широкой тахте. Он смешной, этот Марио, и
говорит прикольно, с акцентом.
Хорошо же живут аспиранты.
Комната на одного, здание квартирного типа, то есть никаких
общих коридоров и интимных мест пользования.
Все прилично и гигиенично. Внимательно рассматриваю его
комнату на 16 этаже дома Аспирантов, куда я вошла по единому
пропуску с красной линией из угла в угол.
Я - сотрудник, и могу ходит везде свободно. Пользуюсь своим
правом вот так бессовестно.
И даже если на ночь останусь , никто не пойдет проверять.
Пропуск у меня с собой, не обязана оставлять в окошке
охранников.
В комнате много книг, они лежат аккуратными стопками везде,
даже на полу.
Музыкальные инструменты - под столом, постеры с видами
водопада и пустыни на
ровных белых стенах,
в одном углу комнаты штатив с фото-камерой, в другом -
софиты.
Возвращается Марио. Без краски. Соседа не застал дома.
-Не повезло?- спрашиваю я.
- Как это не повезло?
Марио изображает извозчика.
Я смеюсь, объясняю значение слова, и мы смеемся вместе.
Марио шепчет мне на
ухо:
- Тогда будем пить вино, есть еще пиццу и
фотографироваться...
- Голыми, - добавляю я.
- Как, ты все знаешь про меня?
- Марио, я серьезно, очень хочу, только дай слово, что
нигде они не появятся, это будет наш секрет. О, кей?
- О, кей! Не обещаю, - смеется он. - Ты очень красивая. Я
хочу другу выслать домой, а может в журнал какой-то.
- А шрам?
- Его не будет видно, ты мне веришь???
- Нет...Ты хочешь заработать на моих фотках?
- Может, я подумаю. Боишься? Тогда держи, вот шляпа.
- Мне на глаза или на живот?
- Куда хочешь.
- Куда я хочу, - рассуждаю я и смеюсь.
- А Ирины все такие красивые и смелые?
Он прикуривает кубинскую сигару и дает мне затянуться.
- Марио, а сколько времени? Который час?
- Ты опоздала. Тебя домой не пустят...
- А я одна. Мои на даче. Тружусь одна в поте лица.
- В лица где?
- Ну, я тебя обожаю!
- Ты знаешь... не будешь смеяться?
- Не буду.
- Я бы хотел, чтобы меня звали Ирин. Женщина -
ирина, мужчина - ирин. Классно я придумал?
- Господи, какой же ты милый. А если бы меня звали Елена?
- Никаких Елен, только Ирин.
Марио тушит сигару в цветочном горшке, в котором когда -то
росла маленькая пальмочка, затем подходит, рывком
сдергивает с меня
покрывало, сбрасывает халат, и мы забываем обо всем
на свете.
Я ощущаю его упругие мускулы, сплетение наших рук, губ,
сплетение и огромное желание быть единым целым в этом нашем
с ним
сумасшедшем мире.
Нет ничего вокруг, кроме разгоряченных тел и движений в
такт.
Это наше аргентинское танго, хотя по телевизору играют
джаз.
- Ирина, ты меня любишь?
- Я тебя не знаю.
- Ирина!Мы знаем друг друга очень давно, ещё до нашего рождения...
...
Мы сидим на полу по - турецки и пьем вино прямо из бутылки,
по очереди.
Марио вспоминает про каштаны, достает из сумки, угощает
меня.
- Ирин, у тебя сейчас такое лицо!
- Какое? что ты придумал? Кстати, Ирин - это же ты..А я
так, мимо проходила.
-Ты счастливая сейчас. Почему? Мы теперь друзья?
- Мы уже любовники. Или я ошибаюсь?
- Я хочу его оставить себе.
- Кого7
- Лицо твое. Глаза и губы.
- Больше ничего?
- Ребенок твой хочу. Можно, да?
- Не придумывай, это глупости.
- Ты мне отдашь наш ребенок. Я мечтаю.
- Марио, что ты несешь, какой ребенок. Я не хочу.
- Я хочу, отдашь мне, когда ему исполнится три года?
Марио долго смотрит мне в глаза.
- Ладно, я пошутил. Не плачь. И не шуми так.
- Я не плачу.
- Плачешь, у тебя глаза плакают и шумят.
Он целует мои глаза, встает, выдвигает камеру на штативе,
настраивает
свет, я не спрашиваю, какая по счету под этими лампами-
софитами.
Латиносы, по мифам в университете, самые непостоянные
любовники.
Несмотря ни на что, я , кажется, влюблена и предлагаю
Марио свой вариант.
- Поставь на авто-режим, иди ко мне.
Фотографии он мне отдал только те, где я одна в его
огромном домашнем пуловере,свалившемся с одного плеча,
в шляпе и с сигарой.
А остальные..., оказывается, "засветились". И я ему
поверила.
Наш медовый месяц пролетел, как один день.
- Завтра, я улетаю с другом в Косово,- Марио говорил тихо был чем то расстроен, пришел ко мне в
корпус, вызвал по автомату
городского телефона, прислонившись к стене, нервно курил Мальборо.
- Ужас! ты уежаешь...зачем?
- Так надо.Я мужчина!
- Я с тобой, Марио. Можно?
- Нет, у тебя будут ребенки. И женщин мы никогда не
берём.
- Марио, ты опять!Какие ребенки? Ты сумасшедший?
Мне скоро 30.
- Тридцать это мне, сеньорита. А ты ещё очень -очень молодая.
- У меня уже было, не получилось, и была сложная операция,
я чуть не умерла, лежала долго в реанимации, а потом мне
запретили рожать.
- Я хочу нашего с тобой ребенка, - тупо продолжал Марио.
Я начинала злиться, он, увидев мои слезы, обнял меня и
сказал:
- Я люблю тебя, златовласка. Живи, как хочешь.
От Марио пришло одно письмо на электронную почту, где-то
через неделю.
Через две недели после письма в фойе главного корпуса я
увидела два некролога с
фотографиями и алыми гвоздиками в напольной вазе.В одном молодом человеке на
портрете я узнала Марио.
Второй - Хуан, журналист из Чили, тоже наш бывший студент.
Погибли оба друга-журналиста, напоролись на мину.
Фотография моя лежит рядом со снимком Марио, единственным у
меня его фото, где
он почему-то в красном берете с фотокамерой, на фоне танка.
Альбом я дома не хранила, он долго лежал у моей
приятельницы , аспирантки из Марокко.
Когда мы пили у нее дома кофе по-восточному с солеными
орешками, она доставала свой и мой
альбомы,начинала пылать, ч успокаивала, целовала её, и мы грустили весь вечер. . Она тоже вдова, буквально за несколько дней до отъезда друзей из Москвы, подруга стала официально женой Хуана,
друга Марио.
Мы познакомились с Мерседес на гражданской
панихиде в
день поминовения журналистов, Марио и Хуана. Детей у
Мерседес с Хуаном не было, но они были расписаны в
посольствах обеих стран,
а мы с Марио только начали встречаться и как он любил
говорить, дружить.
Шесть лет спустя.
Я больше не работаю в университете, у меня своя частная
школа танцев, арендую класс в интер-клубе. Начинали мы с
хореографом Альберто, пока его контракт не закончился и он
не уехал домой в Латинскую Америку. Мои ученики - это дети
от 5 лет и старше. В университет я прихожу в гости на
кафедру медицинского факультета к своей любимой подруге
Мерседес, где она преподает успешно после аспирантуры. А
вечером мы вместе собираемся в интерклуб на репетицию
концерта, посвященного дню города.
Я иду одна по аллее к главному корпусу, там мы изредка
вместе обедаем с Мерседес, пропуск у меня сохранился , и он
действует.
И тут меня обгоняет на приличной скорости велосипедист,
молодой человек в "косухе" и кожаных брюках, я узнаю в
нем .... своего Марио.
- Марио!!! Стой...
Он оглядывается. Останавливается, дает задний ход.
- Здравствуйте, Мадам. Я - не Марио, меня зовут Симон.
- Симон?
Ну, конечно это не Марио, парень этот моложе.
- Вы из Латинской Америки?
- Аргентина. А вы знали Марио?
- Знала. А Марио вам кто?
- Это мой дядя.
- Он точно погиб?
Симон не понимает.
- Я не понимайю.
- Его больше нет? морэ, морэ...- Я показываю руками взрыв.
- Да, погьиб. Вы можете по -испански?
- Нон. Же парль франсэ. Ун пу.
- Тре бьян, мадам. Же парль франсэ. Ун пу..Немножко...
Мы говорили с этого момента с Симоном весьма своеобразно,
он понимал хорошо русский, а отвечал по-французски, я
понимала французский, отвечала в основном на русском:
- А что Вы , месье Симон, знаете о гибели Марио, о поездке
в Косово?
- Это было так давно. Мне было лет 19. Но у нас же будет
время посидеть , поговорить медленно?
- А вы учитесь на факультете журналистики?
- Нет, мадам. На юриста. Магистратура, бакалавр учился во Франции. -
Он снова переходит на ломаный русский.
Мне хочется узнать о Симоне побольше.
- Вы учились в Париж - 8? Наши студенты ездят туда на
стажировку.
- Да, мадам.
- А сейчас?
- Сейчас,здесь.Я поступаю в аспирантур.
- Сегодня у нас в интерклубе концерт. Вы как, сможете?
подходите в большой зал. Второй этаж, в шесть вечера. Я
хочу с
Вами поговорить!
- Да, хорошо, мы будем поговорить. Я буду.
Вечер. Я захожу в репетиционный зал в темноте. Вижу
силуэт, похожий как две капли воды на Марио, он сидит на
том же самом высоком стуле. Тихо звучит гитара. Та же
знакомая мелодия."Жизнь, ты дала мне так много... "
Увидев меня, силуэт встает, отложив гитару, направляется
ко мне. Подходит вплотную и начинает жадно целовать мое
лицо, плечи...
Незнакомая пластика, французский парфюм. Меня словно
обливают холодной водой.
- Нет, нет...что Вы делаете!
Я пячусь спиной к выключателю.
Симон закрывает глаза от яркого света, сжимает меня в
тиски, идет борьба, и Симон
выключает свет, а затем отталкивает меня к окну,
молниеносно закрывает на ключ дверь, бежит за мной. Я снова
в тисках.
- Марио, тьфу, черт...Симон,
что вы делаете, Симон!
Да, господи, отпусти меня, что ты делаешь? мальчишка! А
ну, пусти меня!
- Я столько лет ждал этой встречи, я видел тебя сначала во
сне, потом на фотографии, я получил письмо от Марио. Он
просил тебя
найти, если с ним что-то случится. Я заболел.- Симон
говорит шепотом на французском.-Я болен, ты понимаешь. Мой
дядя, он мне как брат, он владел тобой. Когда его не
стало, я очень страдал.
- Ты спятил, ты все придумал. Пусти. Мне больно. - Кричу я
по - русски. и по французки.
Симон так возбужден, что готов меня изнасиловать.
Я вырываюсь и успеваю сказать по-французски.
- Симон, подожди. Я не сказала тебе самого главного...
- Я ничего не хочу слышать. Марио нет, понимаешь - нет!
Есть я и есть ты , люби меня.Подалуйста, иначе я умру!
- Замолчи, прошу ...
- Ты же сама назвала меня Марио. И я тебя узнал. Я - это
он. Он - это я. И Сейчас здесь есть только мы!
- Нет. Так нельзя, ты не понимаешь. Ты - не Марио.
- Какая разница?
Каких-то несколько лет я младше...
- Большая разница! Пошли, я тебе что-то хочу сказать, но не
здесь. Если захочешь,потом вернемся,-
говорю я , только бы он успокоился и пошел
со мной.
-Да, что , черт возьми, происходит! Ты хочешь сбежать?
Ты спала с моим дядей Марио! Его нет. И никогда не будет.
Есть я.
- Он любил меня, Симон. Нас с ним многое связывает.
- Я тоже тебя люблю. А ты любишь до сих пор его? Скажешь,
никому не давала ? Не верю.
- Пошли...
Я силой тащу Симона к двери, начинаю в голос рыдать. Он
испугался, открыл
дверь , вытер мои слезы прямо ладошкой, и мы идем по
коридору к зрительному залу,
где собралось уже много народу. Находу я поправляю волосы,
застегиваю кофточку и говорю Симону:
- Жди меня здесь, я сейчас.
В зале я пробираюсь к самой сцене, беру с первого ряда за
руки мальчика и девочку.
- Идемте! Я вас с кем-то познакомлю...
Мы выходим в фойе , идем втроем, держась за руки.
Дети с восторгом смотрят на Симона.
- Что, наш папа нашелся?
- Ура, я же говорил, он приедет...Малька, а ты - глупая- не
верила!
Симон в шоке смотрит на нас во все глаза.
Пятилетний Марик - копия Моего Марио. Такая же 5-летняя
девочка - Амалия, моя
светленькая копия. Они - двойняшки.
- Дети, познакомьтесь - это ваш...
Громкая музыка вырывается из зала и заглушает меня. Начался
генеральный прогон концерта.
"Мир не прост, совсем не прост!
Нельзя в нем скрыться от бурь и от гроз!
Нельзя в нем скрыться от вечных мук
И от разлуг, от горьких разлук...
ВСЕ , ЧТО В ЖИЗНИ ЕСТЬ У МЕНЯ..."
Да, мои дорогие!
Как вы догадались...
Марио напророчил. Я - осталась в положении, узнала об этом
после его гибели, страшно испугалась сначала, но все же
решила сохранить ребенка. А когда малыши родились,
скажу честно, было не легко, и мне помогала не моя семья,
а подруга из Марокко с удивительно красивым именем МерсЕдес
и ,наверно, не мало важно, помогала память, я помнила
каждое движение нашего с Марио аргентинского танго. Мы все
же были допущены тогда худсоветом выступить на концерте с
танцем "Аргентинское танго", и получили море оваций, а
также
поздравления ректората.
Врачи говорили мне открытым текстом, нет, упаси боже, мы не
берем на себя никакой ответственности. Я никого не слушала.
Что они могли знать обо мне, о нас.
Малыши родились через 9 месяцев, крепкие и здоровые.
А сейчас прав Симон, есть мы. Нас теперь четверо и пятая-
Мерседес. Главное, есть продолжение нашей с Марио любви. И
еще , я не могла убить радость детей. У них теперь есть
папа, они его выбрали сами. Кроме того, я не могу жить без
Мерседес, а она без меня. Нас многое с ней связывает. Мы
есть все друг у друга. И если я не смогу родить Симону его
ребенка, то это обязательно сделает Мерседес. Так мы решили
втроем.
А жить мы будем в одном огромном доме, который построим
сами. Где?
У нас большой выбор - весь мир!( 2012 год )
***
Впервые рассказ был опубликован в Мастерской сценариста 2010) под другим псевдонимом - Маргарита Н.