В 1968 году, после окончания учебы в речном училище, я отработал навигацию на судах Печорского речного пароходства в должности первого помощника капитана. И в ноябре этого года был призван на службу в армию.
С Печоры меня провожала моя Надежда, с которой мы уже дружим два года. Слезы расставания и обещания ждать, остались позади. Поезд вез призывников в Княж-погост, на распределительный пункт. Кто? Где? Будет служить, пока не знал никто, хотя предварительно, что-то говорили.
В течении нескольких дней прошли медицинскую комиссию, и команда не менее ста человек была набрана для следования на Дальний восток в город Владивосток - для прохождения службы в ВМФ. До Свердловска ехали в пассажирских поездах.
А в Свердловске был сформирован состав не менее двадцати вагонов чисто для призывников, которых собрали со всех уголков нашей необъятной страны. Нам повезло, мы оказались в одном вагоне с Печорскими ребятами. И нас выпускников речного училища, здесь было не менее тридцати человек.
Ехали весело, но очень долго, наш эшелон пропускал практически все поезда. И иногда много часовые стоянки вдали от вокзалов здорово утомляли. Кормили нас в поезде, солдатской неприхотливой пищей. Но она со временем приедается. И мы речники - создали свой коллективный запас продуктов. который, пополняли на стоянках эшелона.
Наш десятидневный путь голодным не был, но был довольно утомительный. Владивосток встретил нас своей суровостью и молчаливостью. Огромные краны и морские суда на рейде, для многих были увидены впервые. Но я был здесь три месяца назад, когда поступал в ТОВМу им Макарова.
В училище экзамены сдал, но пообщавшись с курсантами старших курсов, уже ходивших в дальние походы, я понял, что эти походы и океанские шторма, служба на военных кораблях в течении двадцати лет, это не моя стихия. И написав рапорт, был отправлен в Печорский военкомат.
А сейчас судьба опять меня сталкивает с ВМФ. С эшелона нас везут на машинах в экипаж - Тихоокеанского флота. Территория экипажа довольно большая, хорошо ограждена и находится почти в черте города. Въезд сюда возможен только через охраняемый КПП.
Нас развели командами по одноэтажным казармам. Внутри которых кроме двух ярусных деревянных нар ничего больше нет. Движение по территории и в столовую только командами. На следующий день мы идем к двухэтажному зданию, к нему примыкает большая площадка, на которой уже стоят такие же группы призывников.
Нам объяснили, что сейчас будут набирать уже непосредственно команды для отправки к будущим местам службы. Через некоторое время вышел военный со списками, и начал читать фамилии будущих солдат и матросов, которых разводили по своим командам старшины и офицеры.
Так и мы трое выпускников речного училища попали в одну команду, для отправки в учебную школу подводного флота. Две следующие недели мы проходили отборочную медицинскую комиссию, которая позволяла дальнейшее обучение и работе на подводном флоте.
Деревянные нары в казарме, стали родными и прижились к нашему телу. Хотя бока от лежания на твердом, терпимо болели... Комиссия пройдена, завтра отправка в учебный отряд. В последний день мы трое уже можно сказать неразлучных друзей, решили прогуляться по территории - немного размяться. Идем, рассуждаем, что в этом году – «Морская авиация» переходит на два года службы, а нам надо служить три года. А целый год в жизни — это очень много.
Мечтаем, как-бы попасть чтобы служить два года. И вдруг навстречу идет молодой мичман - на нем морская форма с голубыми погонами и я, недолго думая прошу разрешения к нему обратиться. Получив эту возможность, стал рассказывать, что очень хотим: служить и летать в морской авиации. Он расспросил нас, - Кто такие? Затем записал фамилии и велел через час прийти к такому-то кабинету.
В этом кабинете собралось человек восемнадцать молодых ребят. Затем пришел подполковник в форме морской авиации и рассказал о работе авиации и нашей возможно будущей работе - стрелков-радистов. Рассказал несколько удручающих моментов, в этой работе.
А затем кто согласен, должен подписать это согласие письменно. В результате этой беседы нас осталось восемь человек. Тут же наш знакомый - мичман разучил с нами с азбуки Морзе пять цифр. И через пять минут мы, уже показывали свои способности принимать их на слух. Экзамен выдержали, группу сформировали, и опять началась отборочная медицинская комиссия.
Две недели мы проходили всевозможные испытания на прочность. В результате мои друзья комиссию не прошли, и я остался с Печоры один. Настроение немножко упало, идти дальше по службе придется с другими ребятами. И вот в последний день, а это уже месяц в экипаже на твердых нарах, человек от такой неопределенности устает и уже хочется - чего-то постоянного в своей судьбе. Ко мне подходит старшина морской авиации и просит его - послушать.
Он предлагает мне после окончания учебы в школе радистов, куда он меня переведет, службу на приемо-передающем центре в Приморском крае, а если все пойдет хорошо, через год отпуск в родные края. Я, без тени сомнения соглашаюсь, и на следующий день уже нахожусь в учебном отряде в пригороде Владивостока.
Пять месяцев учебы, пролетели очень быстро. Свободного времени практически нет. Учеба, учеба и еще раз учеба. Занятия по восемь, десять часов в сутки. По ночам даже во сне звучит - морзянка. Эти длинные и короткие сочетания звуков постепенно стали превращаться в буквы и цифры. С каждым месяцем, росла скорость приема и техника передачи этих сигналов.
И это продолжалось в течении пяти месяцев. Ежедневная зарядка и двухчасовая строевая подготовка на плацу, давали свои плоды. Ребята, после изнеженной городской жизни меняли свой облик на глазах, превращаясь в красивых здоровых хлопцев.
Через пять месяцев, сдав экзамены нас увезли по воинским частям. Старшина обо мне не забыл, и я оказался в его части, где должна была проходить моя дальнейшая служба. База связи или приемо-передающий радиоцентр находился рядом с крупнейшим аэродромом морской авиации. И в дальнейшем, весь коллектив обеспечивал связь с самолетами дальней авиации.
Иногда самолеты, во время учений с дозаправкой в воздухе могли летать по двое суток, и мы также дежурили, ловили заветные позывные наших самолетов, которые они посылали от границ Северного ледовитого океана, и самых южных границ Тихого океана. Пройдя стажировку, также стал выходить на несение дежурства.
Коллектив базы связи был не очень большой и бытующей в те времена – дедовщины мы практически не испытали. А ежедневные полеты самолетов и дежурства на смене, практически не оставляли времени для выяснения отношений с дедовщиной. Полгода службы, на этом месте пролетели незаметно.
За это время получил звание старшего матроса, стал классным радистом. И за успехи в боевой и политической подготовке, был удостоен выезда в отпуск на двенадцать дней. И я, без раздумья выписываю проездные документы в Печору, где меня ждала моя любимая Надежда.
Лечу на самолете в Москву, оттуда в Сыктывкар. С Сыктывкара билетов на самолет в Печору нет. Еду поездом. И на третий день, в четыре утра, я уже стучусь в окно дома, своей Надежды. Дома соответственно переполох, я ведь никому о своем приезде не сообщал. И на каких правах приехал в этот дом я, пока не знаю.
Но через четыре дня вопрос разрешился. Мы подали заявление в Загс. И еще через три дня, сыграли в доме родителей нашу свадьбу. В Печорском военкомате мне дали дополнительный отпуск четыре дня. И мы с Надеждой на два дня летим в Краснодар к моему отцу. С Краснодара я лечу во Владивосток, а моя Надежда в Печору.
Второй год службы был более напряженный. Письма любимой, ожидание конца службы накладывали свой отпечаток. Но тем не менее год пролетел быстро, постоянные дежурства на полетах авиации и работа непосредственно в части, не оставляла времени для каких-то раздумий. Просто считали дни до «дембеля».
И ровно через год в ноябре месяце 1970 года я, был уже в Печоре. Где меня ждала моя -любимая Надежда, и с которой в этом году мы будем отмечать наш пятидесятилетний юбилей совместной жизни.