Глава 22. Дарья.
Минут за десять до остановки в Казани в проеме между полками вдруг появилась Дарья в шикарной светлой, дорогой меховой шубке, вычурной черной шапочке из норки и в высоких, выше колен черных сапогах.
И эта несравнимая роскошь одеяния молодящейся красотки рядом с дешевым пуховиком, вязанной из белого пуха шапочкой, самодельным синим шарфом на плечах Ирины как бы подчеркнули вседозволенность, возможности и даже некое нахальство Дарьи против приземленности обычной домохозяйки, быстренько закрепившей свой союз с мужчиной рождением сына.
— Так надоела эта болтанка под ногами! Валерий! Ты составишь мне компанию на прогулке? Николай Афанасьевич назначил в купе какую-то деловую встречу, его уже ждут, а я хочу просто погулять по привокзальной площади, по твердому асфальту и никому не мешать. Уже и спать, и есть — все надоело. Николай Афанасьевич не переносит самолет, а я изнываю от этой тряски!
Ирина демонстративно делала вид, что присутствие этой пристающей к молодому парню тетки ей неприятно. Она быстро одела Сережу, накрыла деловито одеялом постель, поставила подушку на уголок и молча прошествовала с сыном по коридору к выходу в тамбур, пока доехавшие до свой конечной станции пассажиры с шумом, беспокойно доставали из ящиков и с верхних полок тяжелую кладь.
Дарья была на голову ниже Валерия. На перроне по-хозяйски взяла его под руку, деловито вывела через центральный вход мимо снующей толпы на привокзальную площадь. По всему было видно, что она тут не в первый раз.
— Шикарный город! Есть, на что посмотреть! Но очень холодно! Сейчас меня интересуешь только ты! Валерий! Не отказывайся от предложений Николая Афанасьевича в Москве! У него очень крутой бизнес. И ему сейчас нужен молодой, соображающий помощник! Он тебе даст сначала для проверки несколько несложных поручений, и ты постарайся все выполнить точно, без вывертов. А потом и машину купишь престижную, и в городскую жизнь окунешься, и девочку любую себе заведешь. А эта утка, твоя соседка по купе, посмотрела на меня, как на заклятого врага. Наверное, ревнует!
— Да нет, вам просто показалось! Задергалась она двадцать четыре часа в сутки развлекать мальчишку. Тут от безысходности на всех кидаться будешь!
Морозная сухость небольшого северного ветерка осыпала их мельчайшей изморозью, летевшей с застывших деревьев, с крыш торопящихся автобусов и машин.
Воздуха было так много после спертого, зажатого в узком пространстве железного плена лабиринтов прогревшихся выгонов, что его хотелось просто пить безмерно, не боясь захлебнуться. Дымная гарь многочисленных такси, маршруток уносилась вслед закручивающейся неторопливой поземке по расчищенным от снега улицам. Торопясь, вернулись опять на перрон:
— Валера! Давай на «ты»! Наступит момент, и ты узнаешь, как я могу любить! И ты полюбишь меня, когда узнаешь поближе! Мы не случайно встретились в этом поезде! Я верю в судьбу! Но нужно время, чтобы мы лучше узнали друг друга! И это время подойдет. Пошли, купим мороженого. Обожаю в поезде, в тепле объедаться мороженым. Или, может быть, давай отстанем от поезда, ночь проведем вместе, а потом объявимся в Москве, спустя пять часов?
Они уже второй раз доходили до края платформы, уши и носы у обоих покраснели. Дарья одной рукой приподняла воротник шубы, все теснее прижимаясь к горячему боку. Нужно было возвращаться в вагон, тем более, что Ирина с сыном уже давно вернулись с большим цветным пакетом в руках.
— «Не искушай меня, не искушай!» Так, кажется, поется в одном старинном романсе. Я еще жить хочу, а вы меня на амбразуру ревности вашего мужа кинуть хотите! Простите, дорогая, но вы не по адресу! Я вас буду пламенно любить в своих мечтах, петь вам серенады, но только в присутствии вашего мужа. Пошли, а то холодно!
То ли это была лесть распущенной женщины, захотевшей любви неопытного зеленого юнца. Или его просто продержали на привязи возле роскошной женщины, чтобы он не смог ни с кем посторонним связаться? А, вероятнее всего, это была обычная проверка новичка прежде, чем приблизить к себе и дать поручения. И эта породистая женщина, наверное, по приказанию мужа должна была рассиропить мальчишку, влюбить в себя.
Новый телефон был завернут в рубашку Сережи. И опять в замороженном тамбуре короткий звонок был только Леониду Петровичу, чтобы услышать:
— Я буду страховать тебя в Москве. Хорошо, что мы с тобой не знакомы. Соглашайся на все их условия. Но в Москве тебе придется задержаться.
********
Да, большой город умеет задавать темп, подхватывать растерявшихся по началу провинциалов, закручивать их в потоках бешено несущихся машин, бесконечных, нескончаемых толпах безразличных, углубленных в себя москвичей, проваливающихся в воронки подземных эскалаторов, растекающихся по подъездам нескончаемых офисов, магазинов, учреждений
Валерий, попрощавшись, оставил новый телефон Ирине на память, запомнив на всякий случай ее новый московский адрес.
Из вагона выскочил одним из первых, поспешил к почтовому вагону. Получил без проблем свой приметный чемодан, остановился на перроне у киоска, разглядывая привычный ассортимент. Подошедший парень в спортивной дутой куртке поинтересовался:
— А шпроты есть у них? Надо пару баночек на бутерброды купить! — и подхватив чемодан, быстренько смешался с толпой прибывших и встречающих.
Все было обыденно, быстро, как-то неприметно, и Валерию захотелось от всех этих шпионских страстей, надев свой рюкзак на плечо, спуститься в метро, умчаться в любую сторону, вывернуться на Красную площадь, пройтись по незнакомым улицам столицы, а потом с Павелецкого вокзала отправиться домой.
Очкарика с его прекрасной женой и след простыл. Торчать на морозе надоело. Решительно направился под крышу вокзала. Положил деньги на номер своего старого телефона, который ему с улыбочкой вернула Дарья, дожидаясь в купе геологов, куда Валерий зашел попрощаться, когда поезд, замедлив заметно свой ход, пробирался по бесконечным путям среди пустынных деревень, взметнувшихся в небеса, сбившихся в кучу высоток, прореженных лесков.
У тетки в газетном киоске поставил на зарядку телефон, сам уселся напротив, купил свежий выпуск « Комсомольской правды». Рядом дядька так аппетитно жевал ароматный беляш, что Валерий не удержался и тоже захрустел поджаренным тестом.
— Приятного аппетита! — женщина средних лет остановилась рядом. На ней была серая мутоновая шубка, меховая шапочка с козырьком. — Моя машина на площади. Меня попросили отвезти вас в гостиницу. Вы готовы?
Куда везли, где остановились — было неизвестно. Серый сумрачный морозный день, обычный пятиэтажный дом старой постройки, скромная вывеска, никаких названий улиц.
«Да какая тебе разница. Ты же первый раз в Москве! А помнишь, как самонадеянно вы с другом Димкой собирались в десятом классе — только в Москву! Хорошо, что родители уперлись:
«Мы со своими зарплатами твою, Валера, Москву не потянем! Здесь, в областном центре отец часто бывает в командировках, знакомые могут продукты и передачки на машинах привезти, а, в случае чего, и сам на выходные приедешь».
Дежурный администратор забрал паспорт, заполнил данные в журнал, вручил ключ от номера, предупредил: «Денег не надо. Уже все уплачено».
Но в номере Валерий расположиться, как следует, не успел. Через десять минут встревоженный администратор торопливо сунул паспорт: «Собирайся! Тебя уже ждут!»
Незнакомый парень на новеньком «Форде» долго петлял по узеньким улицам, чтобы избежать пробок на известных магистралях, где-то срезал углы через дворы, вплотную заставленные машинами всех марок, и застыл через час перед обжитой девятиэтажной высоткой.
И опять нигде не было даже намека на вывеску с названием улицы.
«Да, вряд ли Леонид Петрович теперь меня отыщет в этих закоулках. Хорошо, хоть паспорт вернули, неизвестно почему».
В квартире на пятом этаже его ждал сам Николай Афанасьевич.
Он сидел один в обставленной стандартной мебелью двухкомнатной квартире на удобном мягком стуле за старым деревянным столом с поцарапанными, когда-то полированными ножками.
— Садись на диван. Давай знакомиться! Ты из Волгоградской области, из поселка Н?
— Да. А что?
— А ты знаешь Тополеву Злату?
— Конечно. Бывшая наша соседка.
— А где она сейчас?
— А зачем она вам? Меня полтора года дома не было. Мать писала, что вся их семейка укатила в Москву на заработки.
— А ты сможешь узнать, где они сейчас обитают?
— Если честно сказать, я в одиннадцатом классе приударил за Златкой, хотел с ней переспать, но ее мать нас в тот момент застукала. Скандал был страшный! Их семья с нашей семьей разругались насмерть. До самых проводов мамаша этой Златки шипела, как гусыня. Да они мне сто лет не нужны! Меня другая девчонка в армию провожала. Златка, что, где-то засветилась в Москве? Так ей, шалаве, и надо! Еще пятнадцати лет не было, а парням взрослым глазки строила. Кидала в меня из-за забора яблоки незрелые.
Николай Афанасьевич откинулся на стуле:
— Некоторые совпадения меня смущают. Но проверим тебя в деле. Переночуешь сегодня в гостинице, а завтра утром поедешь в командировку. Нужно срочно отвезти очень важные документы моим представителям. Поедешь в своей армейской форме, так неприметнее. Чемоданчик ни на минуту, даже на секунду не оставляй! У меня слишком много конкурентов! Понятно? Куда ехать, узнаешь только на вокзале. Там же получишь чемодан. В купе будешь ехать один. Заранее все места будут выкуплены. И никаких гитар! А то распоешься соловьем, и забудешь, зачем тебя послали! И про девочек забудь! Вернешься, получишь деньги за службу — и гуляй себе! От моей жены — большой пламенный привет! Все инструкции тебе скажут на вокзале. Гитарист!
Тот же парнишка отвез Валерия обратно в гостиницу. Шпионские страсти не смогли заглушить разыгравшийся аппетит, но дежуривший администратор предупредил:
— Из здания никуда не выходить! Приказ! Поесть тебе принесут из закусочной. Смотри телевизор бесплатно! В контакты с проживающими не вступать! И сдай мне на хранение свой мобильный и паспорт. Утром мы тебя разбудим. Вот ключи!
И эта неопределенность, бесполезно улетающее время, такое ценное сейчас, после стольких месяцев внутреннего и внешнего напряжения, невольной зависимости от ситуации, подчиненности обстоятельствам — все можно было оборвать немедленно, если бы не явная озабоченность в голосе Леонида Петровича, когда в конце короткого телефонного разговора в тамбуре поезда он вместо слов: «До встречи! До свидания!» — сказал: «Будь осторожен!»
Никаких тайных агентов, проникающих в номер через лоджию по канату с крыши, или под видом разносчика заказанной пиццы, Валерий не дождался. Десять раз прочитал номер недельной толстушки «Комсомольской правды», пересмотрел все развлекательные программы на различных каналах, полчаса прогуливался по безлюдному длинному коридору, но нигде не было даже намека на присутствие людей.
Он ругал себя, что за одну — две минуты ничего не случилось бы, если бы он прошептал, прокричал в безликий светящийся корпус умного телефона там, в тамбуре:
«Златочка, девочка моя любимая! Я считаю уже секунды, когда смогу обнять тебя, прижать к себе крепко-крепко и никогда больше не расставаться!»
Кто-то мудрый сказал однажды: «Три вещи никогда не возвращаются обратно: Время, Слово, Возможность. Три вещи в жизни ненадежны: Власть, Удача, Состояние. Три вещи разрушают человека: Алкоголь, Гордыня, Злость. Три вещи труднее всего сказать: Люблю тебя, Прости, Помоги мне».
И теперь в тишине бессонной ночи, в его вынужденном состоянии одиночества крепло желание поскорее удачно разрешить этот как-то неестественно быстро закрутившийся кроссворд, в котором главными действующими лицами вдруг стали его родители, родители Златы, Леонид Петрович и сама Злата.
Рано утром разбудили, настойчиво забарабанив в дверь, вручили паспорт, пачку денег, билет на поезд «Москва — Кисловодск». Мужчина был с похмелья, с модной трех или четырехдневной щетиной на лице и с явным коньячным перегаром. За ним в коридоре маячил вчерашний администратор:
— Солдатик! Тебе на сборы семь минут! Такси уже ждет у подъезда.
Закрутившаяся мельница перехода от одного наблюдателя к другому, полная скованность, точно ты багаж, за ценность которого все трясутся, боясь потерять, невозможность быть самим собой — все закончилось, когда вошел в свое купе. До отправления поезда оставалось минут двадцать. Никаких чемоданов в ящиках не было.
«Опять какие-нибудь проверки решили устроить. Перестраховываются, черти! Нужно выйти и купить какой-нибудь детектив на перроне, а то завоешь в одиночестве. И, может быть, Леонид Петрович где-то высветится. Плохо, что я его не знаю. Хотя они меня, наверное, еще вчера потеряли из виду».
Выйти на перрон не удалось. Интеллигентного вида мужчина, вцепившийся в поручни окна в коридоре, пропустив очередную пассажирку, вдруг тихо проговорил:
— Вам лучше немедленно вернуться в купе.
(продолжение следует)
Предыдущая глава 21.
Следующая глава 23.