Они обещали закончить ремонт квартиры менее чем за месяц. Бригадир клялся на всех святых книгах, что всё будет идеально и точно вовремя. Перед уходом, я ещё раз уточнил у смуглого коренастого Ахмета, не стоит ли мне снять квартиру более чем на месяц, что бы потом не получилось накладок и мне в спешке не пришлось искать новое жильё на несколько дней, если Ахмет с бригадой не успеют закончить.
- Я всё рассчитал. - Акцента у Ахмета не было. Я знал, что он не приезжий, родился здесь в столице Северного Урала. - Признаться, немного с запасом даже времени взял. Ну там, мало ли что...
Я поднял бровь и посмотрел на него.
- Не. Мало ли проблемы с материалом, или ещё какие-то сложности, не зависящие от меня и моих ребят. - Поспешил успокоить Ахмет.
Бригаду Ахмета мне посоветовал близкий друг, его мнению я доверял, а потому пришлось поверить и Ахмету.
- Я понял. Снимаю на месяц, а вы спокойно всё делаете. Но если что-то пойдёт не так. - Я выдержал небольшую паузу, словно раздумывал о чем-то. - Деньги, что я потрачу на лишние дни съёма квартиру, вычту из вашего вознаграждения.
Ахмет ничего не ответил, просто пожал плечами и кивнул в ответ. Получилось у него это так непринуждённо, что я немного расслабился.
- Вот ключи. - Я протянул ему металлическое колечко, на котором болтались два ключа и маленькую бумажку. - Здесь мои телефоны, рабочий и личный. В случае чего, я всегда на связи.
- Хорошо. - Ахмет сгрёб рукой ключи и отправил в большой нагрудный карман синего комбинезона. - Мы начнем сегодня.
- Не буду мешать.
Я вышел из квартиры, прикрыв за собой дверь. Я был налегке. Несколько комплектов сменного белья, немного мыльно-рыльного, ноутбук, зарядки. Всё что нужного, чтобы пережить месяц на съёмной квартире.
***********
Квартира, в которой мне предстояло провести месяц, навряд ли соответствовала фотографиям на сайте. Придраться было к чему. Скрипучий деревянный пол, видавший виды диван, пузатый маленький телевизор, покосившаяся мебель. Я особо не придирался. Месяц проживу как-нибудь. Хозяин вроде адекватный мужчина. Рассказал, что квартиру купил для дочери, что сдавать старается порядочным людям и желательно семейным. Попросил не устраивать шумные гулянки, что бы у соседей не было повода вызывать полицию. Я и не собирался. После того, как мне исполнилось тридцать, вечеринки и гулянки как-то сами отошли на задний план. А вот сменить обстановку я действительно был не против. Это как мини путешествие, как будто я на месяц уехал в отпуск. Только не в отпуск от работы, а скорее от своей обычной жизни, от соседей (которые наверняка будут счастливы просыпаться под звуки ремонта в моей квартире), от набивших оскомину магазинов, от приевшегося маршрута на работу.
Работа никуда не делась, теперь даже стала немного ближе, в плане расстояния.
- Я буду сюда только спать приходить. - Сообщил я хозяину квартиры. - Не пью я уже давно, так что можете не волноваться.
- Закодировались? - Подозрительно спросил хозяин. Я почему-то забыл, как его зовут. Вроде бы Егор, или нет.
Я понимал его опасения. Точнее, нет не понимал, я знал, что большинство считает, что отказаться от алкоголя можно только, испытывая проблемы собственно с алкоголем. Поэтому наверняка первой его мыслью было, ну вот запойный алкаш, наверняка развяжется как раз за тот месяц, что будет жить на моей квартире.
- Нет, просто здоровый образ жизни, хочу пожить подольше. - Улыбаясь, ответил я.
- Понятно. - Подозрения в голосе стало меньше, но оно не исчезло совсем.
После неловкой паузы, когда я уже успел посмотреть комнату, кухню и санузел.
- Я даже не знаю, что ещё вам рассказать, соседи нормальные - сверху бабушка божий одуванчик, практически не показывается, ей внук приносит продукты, она уже почти не ходит. Напротив, семья - недавно въехали, тоже вроде никаких проблем. -Он продолжал ещё что-то говорить, но меня интересовала немного другое.
- А это что за дверь?
Старая дверь, с облупившейся краской, тяжёлая, массивная, бельмом выделялась даже на не самом свежем ремонте. Словно что-то чуждое, словно портал в прошлое.
- Это вторая комната, но она закрыта, там совсем не сделан ремонт. Вы же снимаете однокомнатную и цена за однокомнатную. - Быстро, с нарастающим волнением в голосе заговорил хозяин.
- Мне просто интересно, - поспешил успокоить я его. - Я не претендую на вторую комнату.
- Здесь до меня хозяином были пенсионеры. Они практически не пользовались квартирой. Как это бывает у людей их возраста, практически жили в саду, домик у них там хороший был. Да... Был
- Почему был? - Мне было неинтересно, но проклятое воспитание не позволяло мне прервать его рассказ.
Мне казалось, что дверь выделяется не только своим возрастом, но как будто она холоднее. Квартира веяло теплом, а дверь словно была насквозь пропитана льдом. Наверное, это из-за бледно голубого цвета, старой краски, покрытой трещинами, создавалось такое ощущение. Но определенно дверь приковала моё внимание слишком сильно.
- Он сгорел... - Егор (или нет) закашлялся. - Вместе с хозяевами. Я все дела после этого вёл с их дочерью.
Бывает такое, садовые домики вообще штука ненадёжная. Мало того, что строят из чего попало, не учитывая вентиляцию и прочее, так ещё и экономя на профессиональном электрике эти дети советского союза сами делают проводку, тоже кстати из чего попало. Ничего удивительного, вполне закономерный конец.
- Понятно. - Я постарался отреагировать как можно равнодушнее. Мне начинал надоедать этот разговор. Честно, он мне надоел ещё на моменте рассказа о соседке божьем одуванчике. Но эта чёртова воспитанность. Я посмотрел на телефон, несколько уведомлений от начальника, напоминание о том, что завтра не стоит приходить раньше обеда, какие-то профилактические работы в офисном здании и напоминание, что проект должен быть закончен вовремя. Как будто я и сам этого не понимаю,
- Давайте, я вам переведу денежку. За месяц. _ Предложил я и провёл пальцем по экрану, снимая блокировку, практически не глядя, тыкая иконку банковского приложения.
- Да, пожалуйста. - Он широко улыбнулся, видимо представил, как тратит десятку. - Вы точно только на месяц?
- Почти стопроцентно. Рабочие обещали закончить за месяц, может немного раньше
- Но, если вдруг возникнет какой форс-мажор, сами знаете, ремонт дело такое.
Я знал.
- Если будут задерживаться, я вам сообщу заранее. Как только так сразу. - Пообещал я, мысленно скрестив пальцы, чтобы этого не случилось.
У него в кармане булькнул телефон - пришли мои деньги. Он достал большой мобильник и уставился в экран. Прошло несколько секунд, Егор кивнул, протянул мне ключи от квартиры, и ушёл.
Полчаса у меня ушло на обустройство. Разложив скромные пожитки, я поставил чайник и обнаружил, что заваривать нечего. Я облазил все ящики, одна из дверей навесного шкафа, едва не отвалилась, мебельная петля, держалась только на честном слове. Я аккуратно вернул дверь на место и задумчиво оглядел кухню. Не могу сказать точно, но что-то мне не нравилось. Вроде бы всё было нормально, никаких запахов, наведён порядок, косметический, желтые жирные пятнышки были возле плиты, да и сама она видала виды ещё Советского Союза. Но это нормально, ожидать другого было бы наивно. Но вот ощущение, что ещё несколько минут назад на кухне кто-то был, витало вокруг.
Конечно был, хозяин квартиры, наверняка старался быстрее разобраться с беспорядком. Мысль правильная, но дело было не в этом. Мне казалось, что в воздухе витает шлейф присутствия, аура, если угодно. Как сияйж у хороших духов. Человек давно повернул за угол, а аромат духов ещё напоминает о его присутствии. Только тут дело было не в духах, или менее приятных ароматах.
Списав ощущения на непривычную обстановку, я отправился в магазин. Правда, пришлось вернуться. Как только за мной закрылась подъездная дверь, я решительно забыл, оставил я включённым газ под чайником или нет. Конечно, газ был выключен. Наигранно покорив себя за потерянные несколько минут из жизни, я отправился на второй заход. В этот раз удачно. В соседнем доме располагался небольшой магазинчик, что называется «магазин у дома», как раз созданный, когда нужно купить мелочевки и нет смысла переться за несколько кварталов в супермаркет. Цены в таких магазинах оставляли желать лучшего, зато всегда можно было раздобыть сигареты поштучно, совсем как в детстве. Или выпивку домашнего изготовления. Да, магазин за качество ответственности не нёс, но разве жаждущих это могло остановить.
Продавщица словно сошла с хрестоматийных советских плакатов, только чепчика не хватало. Она старательно игнорировала меня, пока я громко не обозначил, что остро нуждаюсь в крепком черном чае, килограмме сахара и двух пачках печенья.
- Командировочный что ли?
- Можно и так сказать. В любом случае, я здесь ненадолго.
- Понятно.
Она с удивительной лёгкостью для её комплекции исчезла под прилавком. И через несколько секунд передо мной появились чай и сахар.
-Что ещё? – Бросила продавщица, не поворачиваясь в мою сторону.
- Две пачки шоколадного печенья.
На этот раз она исчезла за шторкой позади. И не было её гораздо дольше. Я уже успел подумать, что она забыла про меня, пока шла на склад за печеньем, а я не сомневался, что отправилась она именно туда. Я представил, как она растерянно оглядывается, пытаясь вспомнить зачем пришла, а потом, отчаявшись, махает пухлой рукой, достаёт из нагрудного кармана мятую пачку ароматизированных тонких сигарет, выглядящих в её пальцах не толще зубочистки и выходит на заднее крыльцо. К счастью, мои ожидания не оправдались, и она вернулась, держа в руках несколько пачек печенья. Видимо решила немного пополнить запасы под прилавком.
- Вот. Что-нибудь ещё?
- Да вроде на сегодня должно хватить. – Я слабо улыбнулся и полез в карман за кошельком. – У меня безнал.
- Может быть… - Продавщица наклонилась над столом и тихо, я едва расслышал, сказала. – Домашней настоечки? Дешевле самого дешёвого вина, а на вкус лучше самого дорогого.
Сомнительное утверждение, подумал я, но вслух ответил:
- Нет, спасибо. В другой раз.
- Ну, как знаешь. – Продавщица заметно погрустнела. – Если вдруг нужно станет, здесь всегда есть.
- Ясно.
Я приложил карту, терминал послушно пикнул и через несколько минут я был дома, ну или почти дома.
*******************
Один маленьких плюсов, что были в этой квартире – газовая плита. У меня на квартире была древняя электрическая, для которой задача вскипятить воду для пельменей было настолько долгоиграющей, что хватало времени посмотреть пару серий Теории Большого Взрыва, а потом ещё одну, пока замороженные пельмени соизволят подняться на поверхность. Здесь было с точностью до наоборот. Прошло вряд ли больше десяти минут, а я уже сидел перед ноутбуком, а рядом распространял аромат чабреца свежезаваренный чай.
Хозяин квартиры не соврал, соседи действительно оказались тихие, я не слышал ни одного за весь вечер. Время за работой пролетело быстро, я не заметил, как за окнами наступила темнота.
Первая ночь в новом месте всегда вызывает смесь каких-то особенных чувств. Новые запахи, звуки, блики на стенах и потолке. Ум непроизвольно начинает прислушиваться, анализировать, вместо того чтобы отключиться и погрузиться в сон. Я ворочался с боку на бок, зарывался в одеяло, давая команду самому себе расслабиться и уснуть. Думал включить музыку, под которую было бы привычнее заснуть, но лень одерживала верх и вставать совсем не хотелось.
Когда я оказывался на левом боку перед глазами очерчивался вход в закрытую комнату, освещенный светом из кухни, который я оставил включенным на ночь. Я не боялся темноты – просто не хотелось, проснувшись посреди ночи в незнакомом месте наткнуться на препятствия, если приспичит отлить. Освещенная часть двери в закрытую комнату заставляла задумываться вновь, закрытое и запрещенное всегда вызывает, как минимум, любопытство, а как максимум серьёзные последствия этого самого любопытства.
Ещё через полчаса ворочаний, я сдался и отправился на кухню, допить остывший сладкий чай, посетить туалет и в конце концов подергать за ручку пресловутую дверь. Первые два дела не вызвали особых затруднений, разве что выключатель света в туалете пришлось немного поискать с непривычки. А вот с дверью получилось не очень. Ручка послушно поворачивалась, но дверь не поддавалась.
Признаться, обычно у меня нет привычки без спроса или вопреки уставленным правилам, пытаться влезть куда не просили или более того, попросили не лезть. Но тут, как говорится, другое. Мне казалось, что я должен открыть эту пресловутую дверь. И Более того, я был совершенно уверен, что сделать это было необходимо, словно кто-то просил о помощи или меня ждало бесконечно большое вознаграждение за массивным куском старого дерева, выкрашенного в красный в те времена, когда ещё и меня в планах не было.
Я ещё несколько раз подергал за ручку, но дверь так и не открывалась. Собрав остатки воли в кулак, я мысленно махнул рукой и отправился обратно в кровать. Не помню, как заснул, но спал глубоко и крепко, без сновидений.
А на утро дверь оказалась открытой. Я не шучу. В утреннем полумраке квартиры отчётливо зияла темная промежность проема. И открылась она не наружу, как я пытался дергать (собственно я ориентировался по петлям и логике расположения косяка). Темнота в дверном проеме казалась абсолютной. Я отвернулся на другой бок – спиной к двери – и постарался понять сплю ещё или нет. У меня пару раз случались действительно реальные сновидения, один раз в детстве, ещё в начальной школе. Я проснулся и долго лежал, пытаясь вспомнить, действительно ли я разбил окна в школе, обматерил математичку и курил возле вечно закрытого запасного выхода из школы и самое страшное, что мама знала об этом. Спустя годы, мне снилось, что я испортил проект, который готовила команда айтишников вместе с начальником отдела безопасности и грозило это увольнением и последующим заключением с полной конфискацией. Мне так дословно и сказал начальник службы безопасности, глядя на меня с характерным прищуром Брюса Уиллиса.
Сейчас ситуация была немного другой, я вроде нигде не накосячил, чтобы как-то волноваться. Даже во сне, черт возьми.
Я точно был уверен, что, когда ложился, она была закрыта, более того, даже значительных усилий не хватило ночью, чтобы просто приоткрыть её, естественно, ведь она была закрыта на замок. А я не помнил такого момента, чтобы дверь вчера мне поддалась хотя бы на сантиметр.
Я повернулся лицом к двери с мыслями, что спросонок много чего могло показаться. Игра там теней, незнакомое место плюс то самое ощущение, когда дверь просто-таки манила меня к себе. Но картинка не изменилась ни на йоту, дверь всё также была открыта, зияя темным проемом. Но надо признаться, что чувство манящей двери исчезло, его заменило праздное любопытство, как такое могла быть, что дверь открыта. Ведь объяснения тут может быть, ну максимум три. Первое, я надергал вчера ночью и разболтал замок, а в течении нескольких часов, благодаря сквозняку или ещё чему совсем обычному (ничего сверхъестественного). Второе, тоже без сверхъестественного, приходил хозяин квартиры, чтобы забрать какие-то вещи, увидел, что я сплю и решил не будить, а потом задумался и забыл закрыть за собой дверь. Ну, нет, пожалуй, это самая сверхъестественная версия, пожалуй, даже третья версия, напичканная призраками потерянных детей, домовыми и прочей чертовщиной звучит более реалистично.
Я наконец, решился подойти к открытой двери и заглянуть внутрь. Пробивавшийся сквозь зашторенное окно утренний свет едва освещал комнату, в которой я спал, а в некогда закрытой комнате и вовсе царила полная темнота. Ну, в этом не было ничего удивительного, окно могло быть наглухо заклеено газетой или вообще заложено кирпичом. Не знаю почему, но я старался наделать как можно меньше шума, делая первые шаги к открытой комнате. Получалось плохо, пол предательски скрипел под ногами, а голые ступни прилипали к коричневой краске и каждый шаг сопровождался скрипом доски и звуком отлипания ноги от пола. Я зашёл немного сбоку, так что бы быть не на самом проходе и заглянул одним глазом за деревянный косяк дверного проёма.
В комнате было очень темно, почти сразу в нос ударил затхлый запах старых вещей, пыли и каких-то лекарств. Видно ничего не было. Даже каких-то смутных очертаний. Я глубоко вздохнул, едва сдержал накативший кашель от запаха старости и зашёл внутрь. Ничего не произошло. На меня не напали толпы призраков, не выскочил из темноты прикованный цепью сумасшедший родственник, которого хозяин прятал от глаз в тайной комнате, и подкармливал время от времени, потому что выпускать в мир это чудовище было до невозможности опасно и предсказуемо.
Внутри чувствовалось, что никто давно не заходил. Я прямо чувствовал, что при каждом вздохе, внутрь попадает здоровенный такой шматок пыли. Глаза довольно быстро привыкли к темноте, благодаря тусклому жёлтому, из-за цвета штор, свету из-за спины. И к моему удивлению в комнате не было ничего, кроме массивного деревянного стола и стула рядом. Я медленно, продолжая оглядываться практически на каждый шаг, подошёл к столу. Я не сразу заметил, что окна в комнате нет. Скорее всего оно заложено кирпичом и поверх наклеены обои. Хотя может быть и так, что была перепланировка. Эти дома когда-то были общежитиями для рабочих, комнаты были большие и планировка мало подходила для стандартных квартир и многие занимались перепланировкой под себя и могла так быть, что окна и не было изначально. Что вполне вероятно, учитывая небольшой размер комнаты.
Я провёл рукой по столу, рука покрылась толстым слоем пыли. Здесь давно никого не было. Дверь скорее всего открылась сама, ужа как-то так совпало, что механизм замка пришёл в негодность со временем, а я ещё и добавил его нестабильности, старательно дергая ручку.
На столе я заметил тонкую, не больше сантиметра шириной пачку бумаги, изначально она скорее всего была белой, но теперь глаза, всё сильнее привыкавшие к темноте, теперь могли разглядеть, что под серым слоем пыли, было что-то написано. Я похлопал себя по единственному карману на тренниках, телефона там естественно не было. Сейчас бы он пригодился как никогда – у меня было желание осмотреть комнату более детально. Мне казалось, что всё не так просто, ну может стоит признать, что скорее хотелось, чем казалось. И да, мне хотелось найти в этой комнате что-нибудь необычное. И даже не призраков, нет. Хоть что-то, чтобы удовлетворить два свербящих глубок чувства – любопытства и того влечения, которое я чувствовал пока дверь была закрыта.
Я развернулся к выходу, чтобы сходить за телефоном. Во-первых, нужно всё-таки здесь осмотреться более детально, но при этом опаздывать на работу тоже неправильно. Первые несколько секунд осознания не было, но потом холодным ручейком мурашек по позвоночнику пришло мгновенное понимания – а выхода нет. Я развернулся и уперся взглядом в стену, а потом и вытянутой рукой.
- Это, бл@дь, что за юмор такой! – Громко сказал я, обращаясь к стене, которая раньше была дверью и сотрясая пыль вокруг, отчего она взлетала и набивалась в рот. Я сильно закашлялся, а когда серые комочки слизи перестали забивать дыхательные пути, решил-таки успокоиться и начать искать дверь.
Она не могла исчезнуть. Так просто не бывает. Дверь просто закрылась, а в темноте я уткнулся не в ту стену, и дверь просто, с другой стороны. Так я думал, пока водил руками сначала под одной стене, потом по другой. Но ничего кроме слегка шершавой однообразно ровной поверхности не было. Никакого намёка на дверь. С каждой секундой во мне росла какая-то дикая уверенность, что я не смогу найти эту чёртову дверь, с каждым кругом, проведённым рукой по стене с каждым вдохнутым комочком пыли.
Остановился я, когда едва не перевернул стул, стоявший возле стола. Это означало, что я прошёл комнату по кругу и так ничего и не нашёл.
Но ведь так не бывает. Или не бывает до тех пор, пока не произойдёт с тобой лично – потому что «смерть это, что случается только с другими». Так, спокойно, какая ещё смерть, что за паникёрство в его худшей стадии. Надо просто пройтись руками по стенам ещё раз. Как там говорили в детстве. Чёрт, чёрт, поиграй и отдай. Так вроде, не уверен. К своему стыду, всё-таки проговорил эту фразу и отправился на второй круг. И через пять минут опять оказался возле стола. На этот раз паники и страха стала меньше. Но появились новые вопросы. Например, почему, несмотря на полное отсутствие света, нет даже малейшей трещинки, сквозь которую мог проникнуть хотя бы один фотон, я довольно неплохо вижу. Да, с трудом различаю что-то чуть дальше носа, но вот край стола вижу. Или мне всё это снится и это одно из тех реальных сновидений, преследующих меня всю жизнь и регулярно напоминающих о себе.
Я развернулся и хотел присесть на край стола, несмотря на то, что день только начался, я физически уже был измотан, но неловким движением смахнул на пол бумагу, что лежала на нём. Она веером спорхнула и растворилась в темноте. Интересно, а не написана ли на этих листках инструкция как пользоваться комнатой. Вряд ли конечно. Но фантазия моя понеслась галопом по закоулкам разума. Может секрет в том, что я должен написать что-то на этих листках, что-то такое что должно мотивировать дверь открыться вновь. Или это листы для записки перед смертью, причем, если бы я не тупил и взял телефон с собой, запросто мог бы прочитать сейчас послания бедолаг, застрявших здесь до меня.
Большей чуши я ещё не слышал. Просто пропустил дверь, пока шарил по стенам, надо ещё одну попытку. И в конце концов, ручки у меня с собой нет. А кто сказал, что её нет на столе, или на крайний случай, можно писать кровью, расковырять себе руку нет никаких проблем, потом щепку от стола и вперёд.
- Заткнись. – Тихо сказал я самому себе, но в замкнутом помещении это прозвучало очень громко, мне показалось, что с потолка посыплется штукатурка.
Я остановился посередине комнаты, ну или мне так казалось посередине и попробовал сконцентрироваться, стараясь точно определиться какой стороны я пришёл, чтобы начать искать дверь именно там. Ну вот всё правильно. Стол позади, стена напротив, значит следуя всему логичному дверь должна быть перед моим носом. Я вытянул руку и пошёл вперёд. Ладонь упёрлась в шершавую стену, без каких-либо признаков дверного проёма.
Я, конечно, ничего не смыслю в ремонте и строительстве. Но разве возможно сделать дверной проём и дверь таким образом, чтобы на обратной стороне не было абсолютно заметно никакого следа. И, если допустить, что такое возможно, то зачем, а главное на хрена такое делать. Причину мой, уже начавший воспаляться мозг видел только одну – это ловушка. Хозяин квартиры заманивает таким образом жертв себе в коллекцию. И даже находит оправдание своим деяниям. Мол, не стоит совать нос, куда тебя попросили не совать – сам виноват, что так попал.
Сколько я так простоял, упершись руками в стену, где по моему глубокому убеждению должна быть дверь, я не мог точно сказать, пять минут или полчаса, или несколько часов. Но вокруг начало что-от меняться. Становилось светлее, медленно, словно кто-то – самый медленный человек на планете, например – поворачивал ручку на реостате выключателя света. Очень медленно. Я сначала подумал, что глаза всё сильнее привыкают к темноте, но нет, вокруг действительно становилось светлее. Я опустил руки и огляделся. Я почти мог видеть стены, стол теперь было видно с другой стороны комнаты, а на обоях, которыми как оказалось обклеена комната, я видел какой-то витиеватый рисунок – листья, тонкие ветки, переплетённые между собой.
Я спиной вперёд отошёл на середину комнаты, ожидая, что вслед за светом на стене постепенно проявится дверной проём, и я наконец смогу выйти отсюда, прикрыть за собой пресловутую дверь, и притвориться, что ничего этого не было. Самым сложным останется удержаться, чтобы не начать расспросы хозяина квартиры, о том, что за чертовщина у него происходит за дверью. Хотя, тут может и не быть особо выбора, если он специально всё так обставляет, чтобы очередная муха запуталась в паутине. Становилось светлее, дверь не появлялась. Я обернулся и посмотрел на стол. На рассыпанную стопку бумаги. Даже с расстояния в пару метров я уже мог различить, что на листках что-то написано. Я сделал два коротких шага и взял в руки верхний листок, плотно исписанный аккуратным почерком. Света всё ещё было недостаточно, и я поднёс листок близко к глазам, немного прищурился и начал читать.
«Они обещали закончить ремонт квартиры менее чем за месяц. Бригадир клялся на всех святых книгах, что всё будет идеально и точно вовремя. Перед уходом, я ещё раз уточнил у смуглого коренастого Ахмета, не стоит ли мне снять квартиру более чем на месяц, что бы потом не получилось накладок и мне в спешке не пришлось искать новое жильё на несколько дней, если Ахмет с бригадой не успеют закончить.»
Первые пару предложений, я не заметил подвоха. А потом, когда прочитал ещё несколько абзацев, остановился и положил листок обратно на стол. Так, стоп. У всего есть определённые границы. Так уже просто не бывает.
Я зажмурился и довольно сильно ущипнул себя несколько раз. Говорят, это помогает проснуться. Сомневаюсь, конечно, особенно учитывая реальность некоторых сновидений, но тем не менее попробовать стоило. Хуже не станет, правда лучше не стало тоже.
Пока я старательно пытался проснуться вокруг становилось светлее. Происходящее с каждой секундой всё больше походило на горячечный бред сумасшедшего, и я постепенно терял связь даже с этой не самой нормальной реальностью. Я схватил со стола пачку бумаги, исписанную мелким почерком – моим почерком - и принялся жадно поглощать написанное – невоспитанные личности примерно также запихивают в себя пищу, как я сейчас запихивал написанное.
Либо за мной следили, и сейчас происходит совершенно беспричинное уничтожение моей психики.Либо это сон, настолько глубокий, что любой другой уже бы закончился. И единственное решение этой дилеммы двух состояний я видел только в том, чтобы дочитать написанное и либо оно оборвётся на то, как я захожу в комнату и станет понятно, что это изощрённая ловушка, и тогда мне ещё предстоит разобраться чем и кому я так сильно насолили, что вынудил вот так вот заморачиваться. Ну а если там будет написано, как я выбираюсь из комнаты, я просто сделаю так же и тогда это сновидение закончится. Второй вариант казался мне гораздо привлекательнее, и, хотя такие глубокие сны наверняка признак чего-то не хорошего происходящего в голове, мне кажется, что это гораздо проще решить, чем разбираться с психом, который всё это устроил в реальности. Может псих этот и вовсе рассказ не закончил и эта комната только череда квестов, я вообще попал к долбанутому на всю голову маньяку.
Я тряхнул головой из стороны в сторону, прогоняя ненужные, отвлекающие и читал. С каждой прочитанной строчкой, сожранной буквой, поглощённым предложением, мне, к моему облегчению, становилось понятно, что какой бы изощрённый ум не был у человека, устроившего мне такую ловушку, он не смог написать так подробно про мои мысли. Он не смог бы предугадать настолько точно мои действия. Но я продолжал читать, настраиваясь на не самую нормальную концовку. А в комнате тем временем становилось светлее, и свет был не тусклый жёлтый как от лампочки Ильича, свет был мягкий, белый и тёплый. Я не обращал внимания. Я читал о том, как снял квартиру, ходил в магазин, говорил с продавщицей. Тут за точность диалога я ручаться не мог потому что сам не очень-то и хорошо помнил диалог с той женщиной. Потом как я вернулся, пытался заснуть.
Ну теперь вот стоп.
Каким бы гениальным не был человек, создавший такую ловушку, он не мог знать о том, что я думаю, он не мог знать, о моих школьных снах, о моём сне о работе. Уверенность, что происходящее не более чем реальное сновидение превысило любые допустимые значения и я заметно расслабился. Остаётся только дочитать до конца и там будет и решение как выбраться из комнаты, а потом пробуждение и воспоминание, постепенно стирающееся безжалостным временем, о таком реальном сновидении.
Наконец я сравнялся с написанным на листках и происходящим со мной в реальности (или во сне). Я продолжал читать.
«Света становилось больше. Казалось он сочился между досок на полу, из неровностей на стенах, между потолочных плиток. Я пока читал и не заметил, что света в комнате стало столько, что, если оторвать глаз от написанного – придётся закрыть глаза, становилось неприятно ярко.
Но помимо яркого света, я почувствовал лёгкую вибрацию на полу. Как будто рядом проехала огромная гружённая фура и старый деревянный дом отреагировал, стараясь не развалиться.
А потом на одной из стен появилась трещина. Сначала короткая, узкая, не длиннее десяти сантиметров. Я, увлечённый чтением, сначала не заметил ничего, и обратил внимание, только когда раздался характерный хруст ломающегося дерева. К тому времени трещина, до этого ползущая только в вверх и вниз, разбежалась в разные стороны, как минимум, на метр, а посередине начало появляться пустое пространство.»
Вибрация становилась сильнее, мне пришлось отойти немного назад – к столу и упереться одной рукой в столешню, потому что казалось, что ещё немного и комната превратится в безумный аттракцион, где главной целью будет устоять на ногах и дочитать написанное. Осталось, кстати говоря, совсем немного.
Что-то пыталось пробиться в комнату из вне. Я попытался понять, стена которая разрушалась сейчас прямо на глазах граничит с улицей или с другой квартирой, или с подъездом. Но спустя несколько секунд бросил это занятий, совершенно запутавшись планировке дома. Пусть будет как будет, я запутался не только в планировке дома, но и в происходящем. Всё, что случилось в этой комнате и происходит, одновременно слишком реально для сна и слишком иллюзорно для реальности. Но и в том и другом случае, мне нужно выбираться отсюда. И я продолжил читать.
«Через запутанную сеть трещин, образующих жуткого вида клубок сочилось куда больше света, чем через пол и остальные стены. Особенно через центр, откуда расходились в разные стороны. Я был уверен чуть более, чем полностью, что перерисуй я эти трещины и выстави картину на всеобщее обозрение сыскал бы не мало славы и не мало смыслов расположения этих трещин, трактовок их появления и символизмов их существования, в принципе. Пока я предавался мыслям, кстати говоря, совсем не свойственным в такой ситуации в режиме бодрствования, стена начала рушится. Из центра скопления трещин сыпались куски кирпичей и штукатурки. С каждой секундой дыра становилась больше, пол под ногами ходил ходуном, и я с трудом удерживался на ногах. Из дыры густым потоком лился белый свет. Я вроде бы сквозь грохот и треск ломающейся стены, доносились голоса.»
Я оторвался от чтения и посмотрел на стену, пришлось прищуриться, свет действительно был очень яркий, но в тоже время мягкий, глазам больно не было. И голоса были, я был в этом уверен, в отличии от своего Альтер эго на страницах, хотя, он конечно же уже догнал меня в ощущениях. Что-то пытается пробиться сквозь стену, в этом я тоже уверен.
А в следующую секунду листки выпали из моих руки, ноги подкосились, и я схватился за край стола, чтобы не растянуться на полу. Сквозь стену, сдирая обои, выламывая кирпичи и штукатурку, в комнату, по направлению ко мне, ломилась спиленная с одного края труба из блестящего металла, как показалось мне в первую секунду. Но почти сразу я узнал иглу шприца, увеличенную в многие сотни раз. Остриё направлялось прямо в мою сторону. Я замер не в силах пошевелиться, и только в последний момент успел упасть на пол, блестящий металл угрожающе завис над головой. Не упади я на пол, меня пригвоздило бы прямиком к боковине стола.
Не знаю сколько времени прошло с моего падения, несколько секунд или минут, но одно могу сказать точно ощущение течения времени изменилось, или точнее изменялось прямо сейчас. Это сложно объяснить, но время как будто растягивалось. Как эта гигантская игла шприца. А вместе со временем растягивалось всё вокруг. Я был уверен, что комната, в которую стремился попасть, растягивалась, словно резина или желе вместе со временем. Я повернулся на бок и перед лицом у меня оказались те самые листы, происхождение которых я поначалу списывал на соседа, но теперь был более уверен, что каждом белом формата А4, бывшем когда-то деревом куске бумаги, был мой почерк.
Видимо, лучшего момента, продолжить чтение уже не предвидится, иронично, но так.
«Пыль, поднявшаяся в воздух, от пролома стены оседала, мешая нормально дышать. Голоса из-за сломанной стены доносились всё громче и отчётливее, мне казалось, что я разбираю отдельные слова, которые пока не мог связать в нормальное предложение. Я медленно поднял голову вверх и посмотрел на иглу, на кончике острия у неё появилась прозрачная капля, литра три не меньше. Такое количества лекарства в один заход убьёт меня при любом раскладе, будь это даже обычный физраствор.
Как будто я внутри чьей-то головы… Мысль развить у меня не получилось, подобно раскату грома в голове прозвучало
- Живой вроде… »
- Живой вроде…
Вместе с этими словами меня, словно шматок пыли пылесосом, выдернуло из комнаты, прямо на хирургический стол, под яркую больничную лампу. Я лежал на боку, и практически спиной к источнику света, но он всё равно был таким ярким, что я зажмурился. Голова сильно болела, где-то в области затылка. Наверное, туда и вошла игла… Я был не в чьей-то голове, а в своей. Что происходит? Я попытался открыть рот и озвучить вопрос, но ничего не вышло, я не смог издать даже элементарное мычание. Позади меня говорили двое – мой единственный источник информации, на данный момент. Я не сразу смог понять, о чем они говорят – не потому что не было слышно, просто не получалось понимать некоторые слова.
- Очухается, к сожалению. – Голос молодой, говорит быстро. - И почему таким как он всегда везёт. Сколько его ловили?
Не понял, кого ловили… Меня?
- Почему к сожалению? – Второй голос принадлежал человеку сильно старше, говорил он медленно, словно обдумывал каждое слово, перед тем как сказать. – Таких как он нужно изучать. Менты должны уметь ловить их на самых ранних стадиях, после первого же убийства, или в идеале врачи ещё в детском возрасте отсеивать их от общей массы.
- По-моему всё это бессмысленно. Мне честно сказать, было противно вытаскивать этого упыря. Будь моя воля, я бы просто смотрел как он подыхает. Так, по-моему, справедливо.
- Справедливости нет, в этом мире, сынок. Ты спасаешь людей, и этот нелюдь, лишь исключение, подтверждающее правило. Ты хороший человек и именно поэтому ты не дашь умереть такому как он. Извечная дилемма. Так же, как и у тех, кто его задерживал. Они могли и добить его – никто бы не осудил, но вот он здесь живой.
Нелюдь, это, бл@дь они про кого? Я нелюдь? Что за херня тут происходит.
- Да пошёл он. Вы слышали сколько тел было найдено в той комнате. Он их бальзамировал, тщательно сохранял после убийства. А потом сидел с ними за столом и ел шоколадное печенье, играл в какие-то игры, а потом продолжал… Нет тут у меня нормальных слов. И это были дети. Дети! Валентин Семёныч. Дети! Восемь тел…
Дальше я не слушал. Воспоминания вернулись, придавив бетонной плитой ощущений. Тысячи оттенков цветов, запахов, физиологических чувствований. Комната из которой могу выйти только я. Я вспомнил всех их по именам, которые придумал для них сам – их родители не были способны дать настоящее имя. Как чувствовал страх, когда следил за каждой их них. И наслаждение, так много наслаждения…
Нелюдь.
Нет они меня не так называли. Когда-то меня звали Егор Ахметов, но они называли меня Кукольник. И я всё ещё здесь.
Я смог выйти из комнаты. Из комнаты всегда выходил только я.
Конец