- А мне папа новый телефон подарил!
Полина покрутила в руках приобретение, оглядела подруг и нахмурилась. На ее восхитительную новость никто из них не отреагировал так, как было задумано. Она ждала восторгов и комплиментов, фотосессию и лайки, а в итоге?!
- А ведь, прав был мой папа. Друзья – это те, кто порадуется, если у тебя все хорошо!
- Полина, да мы рады за тебя! Правда! – Аня почему-то сердилась. – Просто…
- Что, просто, Ань? – перебила подругу Полина. – Что?! У меня такая новость! А вы просто смотрите мимо меня! Так друзья не поступают!
- Поля, погоди! Не горячись! – Аня сделала еще одну попытку успокоить подругу. – У Кати сегодня бабушка…
- Да у Кати все время бабушка! Бабушка – то, бабушка – это! А я?! Как же я?!
Катя, которая стояла чуть в стороне от подружек, развернулась, и кинулась бежать по коридору, а Аня покрутила пальцем у виска, чем привела Полину просто в бешенство, и рванула вслед за подругой.
- Совсем с ума посходили! – обиженно насупилась оставшаяся в одиночестве Полина. Такой реакции она никак не ожидала.
Обидно…
С Катей и Аней она дружила с детского сада. Они попали в одну группу, когда девочкам исполнилось по четыре года. Полина тогда только-только переехала с родителями в новый дом и мечтала о том, чтобы найти подружек, а Катя и Аня знали друг друга почти с колыбели.
- Девочки! – Полина, до этого никогда не ходившая в детский сад, и понятия не имевшая, как там все устроено, кинулась к подружкам, едва появившись на пороге группы.
Она тут же забыла о маме, которая всю ночь не спала, переживая о том, как ее девочка перенесет разлуку даже на час, не говоря уже о полном дне в саду.
А девчонки новенькую восприняли с опаской. Мало ли что. Нарядная такая, в красивом платье, хотя все в группе одеты по-простому. Не праздник ведь. Да и странная немного. Прыгает вокруг, и поет от радости во все горло, хотя воспитательница уже дважды сделала ей замечание.
- Ты чего? – Аня оттолкнула Полину, которая лезла обниматься. – Не трогай Катю! В глаз дам!
Последнюю фразу Аня выдала скорее по привычке, чем со злости. Ей, выросшей с тремя старшими братцами, это выражение давно заменяло междометия.
Угроза на Полину совершенно не подействовала. Да и Катя, открытая и добрая девочка, новой подруге была только рада. Правда, заметив, что Аня ревнует, она попыталась примирить девочек:
- Давайте вместе дружить! Давайте! Так лучше будет!
Полина и Аня ее мольбам не внимали и точили упрямые рожки, а Кате оставалось только метаться между подругами и пытаться уладить разногласия, которые копились, словно снежный ком. То куклу не поделят, то играть вместе не желают. И все бы ничего, пока разбирались девочки между собой при помощи слов. Почти год девчонки только ругались. Но когда в ход пошли кулаки, Катя возмутилась.
- Я не буду с вами дружить!
Ее слабый протест остался без внимания. А зря! Катя, когда хотела, умела быть очень настойчивой.
На следующее же утро после этого заявления, она сделала вид, что не знает ни Аню, ни Полину.
- Катя, Катя, смотри, какие у меня заколочки! Бабушка мне подарила! – Анюта удивленно открыла рот, когда лучшая подруга отвернулась от нее, ухватила за руку первого попавшегося мальчишку, и гордо потопала в группу, задрав нос так высоко, что чуть не задела им дверь, которую попросту не заметила на своем пути.
- Ты куда?! – Аня возмутилась, вполне справедливо полагая, что такое поведение выглядит, по меньшей мере, странно, ведь Катюша всегда была очень спокойной и для того, чтобы вывести ее на конфликт, нужно было что-то большее, нежели легкая затрещина, отпущенная накануне Полине.
Ответа не было. Катя упорно воротила нос от подруг весь день и под конец даже бойкая Анюта сдалась.
- Дуется! – подсев к Полине, она кивнула в сторону торчащей у окна, в ожидании бабушки, Катерины.
- Ага! – Полина, которая только и мечтала о том, чтобы помириться с Катей, кивнула, впервые забыв фыркнуть в ответ на слова заклятой подружки.
- Что делать? – Аня насупилась и искоса глянула на Полину.
Та подняла вверх мизинец, доходчиво давая понять подружке, что другого выхода для примирения всех сторон попросту нет.
Они так и подошли к Кате, сцепившись мизинцами и виновато опустив глаза.
- Катюша… Ну чего ты? – Аня тронула подругу за плечо.
А Катя обернулась, одобрительно хмыкнула, посмотрев на руки подруг, и погрозила им пальцем:
- Ага! А я говорила! Хватит ругаться! Вон, бабушка идет! Она сегодня пирог пекла. Я попросила.
- Здорово! А зачем? Праздник какой-то? – Аня помахала в ответ Катиной бабушке, которая заметила девчонок, стоявших у окна.
- Конечно, праздник! Вы идете ко мне в гости!
Новость была странной, но от этого не менее прекрасной. Девочки тут же забыли и о своих ссорах, и о том, что только что им пришлось переступить через собственную гордость для того, чтобы помириться.
- А можно?!
- Можно! Бабушка вашим мамам позвонила и попросила отпустить на немножко.
- Когда позвонила? – дотошная Анюта не собиралась сдаваться.
- Вчера!
- Как это? Откуда твоя бабушка знала, что мы помиримся?
Катя отвернулась от окна и зацепила мизинцем палец подруги.
- Не бабушка знала, а я. Вы же у меня хорошие! Вот я и подумала, что пожалеете меня и не будете больше ругаться.
Полине и Ане ничего не оставалось, как только кивнуть в ответ. Почему-то слова Катюши подействовали на них так сильно, что ее бабушка застала в группе сразу трех ревушек, и долго не могла успокоить девчонок, как ни старалась.
Пирог был съеден, чай выпит, а долгий вечер, который девочки провели вместе, так и остался в их памяти, как веха, от которой они потом считали начало своей настоящей дружбы.
А эта детская дружба с годами только крепла. Полина и Катя были единственными детьми в своих семьях. А Анюта, как единственная девочка в своем семействе, отчаянно стремилась наверстать отсутствие внимания хотя бы в общении с подружками.
Ей, последышу, которого никто не ждал и не хотел, было сложно. Родители Ани не планировали еще одного ребенка, но отказываться от этой возможности, по каким-то причинам, не стали. Аня появилась на свет, но радости это не принесло.
- Анька! Сколько можно! Потеряйся так, чтобы я тебя не нашел! – сердился на Анюту, разложившую свои учебники на его столе, старший брат.
Своего рабочего места у нее не было, и ей приходилось искать любую свободную минутку, чтобы пристроиться за столом одного из братьев, так как мать на кухне ей делать уроки не разрешала.
- Вот еще! Нечего тебе тут! Иди в детскую!
А в детской у Ани не было своего угла. Эта комната безраздельно принадлежала ее братцам. Здесь Аню терпели поскольку-постольку.
- Сдернула отсюда! – этот окрик она слышала куда чаще, чем собственное имя.
Жаловаться ей было некому, а потому, она довольно быстро привыкла к тому, что нужно бороться за свое место под солнцем. И если для этого нужно уметь дать отпор братьям – что ж! Значит, придется! Вот почему Аня с пяти лет занималась карате, а уже к восьми уговорила отца пристроить рядом с полками братцев, еще одну – для тех медалей и кубков, которые она заработала сама. Сказать, что это добавило ей уважения в семье, было бы, пожалуй, неправильно. Ничего в этом плане не изменилось. Но теперь она, по крайней мере, могла рассчитывать на то, что кто-то из старших не прогонит ее из-за своего стола сразу, позволив доделать уроки, а отец скупо уронит, ставя на ее полку очередной кубок:
- Молодец! Настоящая пацанка растет!
Соответствовать этому званию Анюта хоть и стремилась, но не хотела. Она упорно не давала матери обрезать свои косы и давно научилась заплетать их сама. А заколкам и новой юбочке, подаренной бабушкой или крестной, радовалась так, что родители невольно переглядывались, гадая, что же они упускают в воспитании дочери.
Бабушка Ани жила далеко и в гости приезжала редко. Аня очень скучала и Катина бабушка, Галина Ивановна, видя, как тоскует девочка, не могла остаться равнодушной. Она договорилась с родителями Ани и Полины, и частенько забирала подружек после школы. Этой инициативе все были только рады.
Родители Полины работали день и ночь, развивая свою компанию перевозок грузов по стране, а девочка росла под присмотром няни. До пяти лет Полю воспитывала мать. Она бы и дальше с удовольствием продолжила заниматься домом и ребенком, но обстоятельства сложились так, что ей пришлось принять на себя обязанности заместителя директора в фирме мужа. На отношения в семье это подействовало не самым благоприятным образом и Полина, так же, как и Аня, от души радовалась, когда выпадал свободный вечерок в компании подружек на теплой, пропахшей ванилью и корицей, уютной кухне крохотной квартирки Кати.
Катюша жила с мамой и бабушкой. По каким-то, ей неизвестным причинам, отец оставил Катю в полугодовалом возрасте и с тех пор никогда больше не появлялся в ее жизни. Иногда девочка спрашивала маму или бабушку о том, есть ли у нее папа и где он, но те предпочитали отмалчиваться, выдавая Кате минимум информации.
- Катюша, не спрашивай! Подрастешь – я все тебе расскажу! Пока рано! – мать Кати поджимала губы и переглядывалась с Галиной Ивановной, прося помощи.
И бабушка вмешивалась в опасный разговор, отвлекая внучку:
- Катя, что же ты? Обещала мне с тестом помочь, а сама? Давай-ка, делом займемся! Завтра девчонки твои придут? Вот! Значит, надо пирожки печь! А то к чаю ничего нет. А без чая – какие гости?
О том, что ее отец жил на две семьи, Катя узнает гораздо позже и будет очень благодарна маме и бабушке, за то, что они не открыли ей все раньше времени.
Готовить Катя любила. И стоило бабушке только заикнуться о том, что нужна помощь на кухне, как девочка тут же бежала за своим фартучком.
- Я! Я помогать буду!
Она же приохотила к готовке подружек, и Галина Ивановна с удовольствием учила девчонок кулинарным премудростям, не боясь доверить им нож или скалку, и ворча:
- Учитесь, милые! В жизни все пригодится!
- Бабуленька, а откуда ты знаешь, как надо готовить?
- А у меня рецепты есть. Какие-то я помню, а какие-то вот сюда, в тетрадочку, записываю. Чтобы не забыть.
- А какой ту самый-самый лучший? – Катя листала бабушкину тетрадь.
- А его тут как раз и нет. Он всегда со мной, а потому, записывать мне его совсем необязательно.
- А мне расскажешь?
- А как же! Запоминай! Возьми щепотку доброты и две столовых ложки нежности, а потом добавь туда улыбку, да не одну, а чем больше, тем лучше. Сделала? Теперь приправь все это щедро любовью. Только не вздумай поперчить получившуюся смесь завистью или обидой – испортишь все блюдо! Если сделаешь, как я сказала, то получится очень хорошо! Это самый лучший рецепт счастья!
- Бабуленька, это же не настоящий рецепт!
- Как это?! Самый, что ни на есть, настоящий! И самый нужный! Важнее этого рецепта, в твоей тетрадочке быть не должно! Поняла меня?
Катя кивала, соглашаясь, и старательно выводила в своей тетради слово в слово все, что доверила ей бабушка.
Мама Катюши работала медсестрой в областной больнице, а в свои выходные дни носилась по городу, подрабатывая. Уколы и капельницы она делала так виртуозно, что даже самые капризные пациенты не жаловались. Ее называли волшебницей и передавали из рук в руки, умоляя лишь об одном – не бросать профессию.
- Да на кого же я вас брошу?! – улыбалась мать Катюши. – Куда денусь?!
Конечно, в ее словах была не только жалость к пациентам, которые в большинстве своем были людьми пожилыми и болели куда чаще, чем хотелось бы. Мама Кати мечтала, чтобы дочь получила достойное образование, и, поставив себе цель, копила, откладывая каждую свободную копеечку, которых было не так уж и много. Ребенок рос, болела Галина Ивановна, и Катюшина мама понимала, что останавливаться нельзя ни в коем случае. Ведь, кто, кроме нее, позаботится о них?
Конечно, никаких особых изысков в доме Катюши не водилось. Но пирожки были пышными и вкусными, а варенье, которое варила бабушка Кати, было единогласно признано лучшим. Галина Ивановна обязательно передавала баночку-другую родителям Ани и Полины, приговаривая:
- Пусть знают, чем мы тут с вами занимаемся!
Девчонки заветную банку тащили домой со всей возможной осторожностью, и гордо демонстрировали ее содержимое родным:
- Это мы варили!
Никому даже в голову не приходило возмущаться по поводу того, что девочки часами сидели на тесной кухне, перебирая ягоду и слушая сказки и истории, которые рассказывала им Галина Ивановна.
Так или иначе, в разговорах, конечно, всплывали и проблемы, которые беспокоили девочек. Но и тут Галина Ивановна была незаменима.
- Анютка, нельзя злиться! Они тебе братья, а не чужие дядьки!
- Тогда, почему они меня обижают?!
- А ты им говорила о том, что тебе обидно?
- Нет! Зачем? Они все равно слушать меня не будут!
- А ты попробуй! За спрос в нос не бьют! У тебя братьев аж три штуки! Может, хоть один совесть поимеет, да заступится за тебя!
- Не будут они за меня заступаться! Они мечтают о том, чтобы меня не было! – чуть не плакала Аня, которая настолько устала носить в себе обиду на родственников, что ей было уже все равно, кто и что скажет.
- А ты все-таки спроси! – вытирала ей нос чистым кухонным полотенцем Галина Ивановна, и обнимала девочку. – Не верю я, что такая хорошая девчонка в вашей семье выросла, а мальчишки все плохие уродились.
Галина Ивановна оказалась права.
И Анюта, однажды вечером не выдержав, нажаловалась старшему из братьев на свою непростую судьбу. А поскольку впервые она сделала это не со злостью, а разревелась, не сдержав эмоций, тот ее, как это ни странно, услышал.
- Еще раз Аньку тронете – будете иметь дело со мной! – пригрозил он братьям, которые по привычке повышвыривали тетради сестры в коридор. Туда же отправились Анин пенал и учебники.
А после случилось и вовсе невиданное да неслыханное. Сдвинув в сторонку новый, недавно подаренный родителями за отличную учебу, монитор, старший брат Ани освободил ей край стола и сердито буркнул:
- Здесь будешь уроки делать! Поняла? Но чтобы порядок был! Начнешь разбрасывать свои тетрадки или будешь мне мешать – выгоню!
Сказать, что Аня была удивлена – не сказать ничего. С этого дня она больше не была изгоем. У нее появился защитник в семье. Пусть и делал он это с неохотой, отпуская подзатыльники направо и налево подтрунивавшим над ним братцам, но Ане и этого было достаточно.
Она с радостью делилась с Галиной Ивановной новостями, а та обнимала девочку.
- Вот видишь, Анютка! Я же говорила! Люди-то, в большинстве своем, хорошие! Только мы им не даем это показать. А похвали человека за доброе дело разок-другой, и он еще столько наворочает, что тепло да светло всем вокруг станет.
Анютины проблемы были не единственными, которые обсуждались на маленькой кухне. У Полины в семье тоже не все было ладно.
Отец Полины был человеком суровым. Старшее жены на десять лет, он «взял» ее совсем молоденькой, рассчитывая «воспитать» под себя, так как считал нужным. Вот только мать Полины воспитанию почему-то не поддавалась. В ней удачно сочетались и красота, и ум. Став матерью, она задумалась о том, что будет с ней и ребенком, случись что-то с мужем. Ни профессии, ни работы, ни поддержки от родственников. Выросшая с дедом, который воспитал ее и еще успел увидеть, как внучка вышла замуж, мать Полины быстро смекнула, что надеяться и рассчитывать в этой жизни лучше только на себя. Муж ей особо поводов для ревности не давал, но она нет-нет, да и находила на его рубашках следы от губной помады, а в карманах то, что не могло порадовать любую замужнюю женщину. Поэтому, она решила молчать до поры до времени. И, заручившись поддержкой и разрешением мужа, поступила в институт, который с успехом окончила, а после устроилась на работу в компанию супруга. Это было первым шагом к обретению независимости. Вторым, спустя несколько лет, стал развод.
Полина училась уже в третьем классе, когда узнала, что родители расходятся. Истерика, случившаяся у нее после этой новости, стала началом долгого и очень трудного этапа ее жизни. Родители то сходились, то расходились, пытаясь перетянуть на себя ее внимание, а Полина чувствовала себя игрушкой-неваляшкой, которая катается туда-сюда между мамой и папой. Ее жизнь теперь кувыркалась точно так же, как эта неваляшка, становясь с ног на голову и обратно так легко и непринужденно, что Поля иногда сама не знала, на месте ли ее небо и земля или все-таки опять поменялись местами.
Небом была мама Полины, которая любила дочь всем сердцем и готова была наступить себе на горло, лишь бы сделать ее счастливой. Именно поэтому, она не противилась встречам Полины с отцом и готова была даже пойти на примирение с ним, дай тот обещание, что отношения в семье изменятся.
Землей для Полины был отец. Он никуда не делся из ее жизни, но слезы дочери выводили его из себя и, стараясь загладить свою вину перед ней, отец заваливал Полю подарками, надеясь хоть так снискать к себе уважение и любовь дочери, не понимая, что нужно ей вовсе не это.
И лишь Галина Ивановна разобралась в том, что творится на сердце у Полины. И, прижав девочку к себе, выгнала из кухни Анюту с Катей:
- Пойдите в комнату. Поиграйте немножко.
А потом долго-долго сидела, держа в объятиях Полину, и шепча ей на ухо то, что так хотела услышать эта девочка:
- Все будет хорошо, Полюшка! Будет! Обязательно! Пусть не сразу и не так, как хочется, а по-другому, но – будет! А тебе просто нужно немножко подождать.
- Сколько ждать?
- А кто ж знает? Может, денек-другой, а, может, куда больше.
- Не хочу так! Хочу сразу!
- Не бывает так, милая… Рада бы тебя обнадежить, да не могу. Все мы чего-то ждем. Все и всегда. Кто-то пятницы, а кто-то понедельника. Радости ждем, счастья, хороших новостей. Только боли и горя никто из нас не ждет. И не надо! Не нужны они нам, окаянные! А остального, хорошего, отчего ж не подождать? Как думаешь?
- Может быть…
- Вот и я о чем! Бывает, ждет человек вот так. А когда получит, то не так уж и рад бывает.
- Это почему?
- А потому, Поля, что иногда ожидание куда приятнее, чем само событие. Пока ждешь – надеешься, веришь, испытываешь себя. Достоин ли ты перемены, дорос ли до нее.
- А если не дорос?
- Вот тогда и получается так, как я говорила. Ни радости толком, ни понимания, что хорошее уже пришло. А потому, лучше, наверное, и не спешить. Чтобы, когда придет твое счастье, все на свои места встало и душа твоя обрадовалась.
- Поскорее бы…
- Я надеюсь, девочка моя, что ждать долго тебе не придется.
И тут Галина Ивановна оказалась права.
Родители Полины все-таки помирились и сошлись снова, но уже на совершенно других условиях. И именно в честь этого события отец подарил Полине новенький телефон.
Вот почему она так обиделась, когда девочки столь странно отреагировали на ее восторг.
Вот почему не дослушала Анюту, спеша поделиться своей радостью.
Поведение подруг глубоко задело Полину. Она подготовилась к уроку, поерзала на своем месте, размышляя над тем, что случилось, и только через какое-то время сообразила, о чем говорила Аня.
- Бабушка… А что с бабушкой?! – Поля словно очнулась, и кинулась вон из класса вслед за подругами.
Телефон, новость о том, что родители снова вместе, собственная обида – все было забыто. Полина металась по школе, ища девочек, чтобы расспросить их о том, что случилось.
Нашла она их не сразу. Катя взахлеб ревела в туалете, откуда Анюта вытолкала всех любопытствующих, захлопнув дверь перед носом одноклассниц.
- Кыш отсюда! Дайте человеку успокоиться!
Полину она тоже впускать категорически отказалась.
- Иди! Играйся своим новым телефончиком! Он же тебе дороже…
Договорить она не успела. Полина навалилась на дверь и впервые одержала безусловную победу над Анютой. Отпихнув ее с дороги, она бросилась к Кате:
- Прости! Прости меня, Катюша! Что с бабушкой?!
Катя не в силах была ответить. Она наревелась так, что нос у нее распух, а губы не слушались. Уткнувшись в плечо Полины, она икала, пытаясь что-то сказать, но Аня избавила ее от этого, проворчав:
- В больнице бабушка Галя. Что-то с сердцем. Вчера увезли.
- Ой! – Полина покраснела от стыда, не зная, куда прятать глаза.
- Вот тебе и ой! Катю мама в школу отправила, потому, что с утра уехала туда. Ухаживать за бабушкой Галей. А ночевать Катя будет сегодня у нас. Мама сказала, что раз такая беда, то помогать надо.
- Катюша, прости! Я же не знала…
Полина закусила губу, готовая уже расплакаться вслед за подругой, но Анюта сердито шикнула на нее:
- Еще твоих соплей нам не хватало! Потоп устроить надо? А?! Может, лучше сделать так, чтобы Катина мама не переживала о том, как дома? Давайте, после уроков пойдем к вам домой, Катюша, и наведем там порядок? А потом приготовим что-нибудь для твоей бабушки.
- Что? – Катя подняла голову, прислушавшись к словам Анюты.
- Не знаю! Надо у мамы спросить, что можно больным.
- Я знаю! – вмешалась Полина. – Бульон можно. Только мы его варить не умеем.
- Значит, научимся! – отрезала Анюта.
Прозвенел звонок и девочки переглянулись.
- После уроков! – Полина протянула мизинец Ане, и та привычно ухватилась за палец подруги.
- Заметано!
И бульон был сварен.
Мать Полины, после звонка от дочери во время перемены, с просьбой рассказать, как помочь Галине Ивановны, взяла отгул и съездила на рынок, а потом забрала девчонок из школы.
- Я помогу. Покажу, как и что, а варить будете сами. Когда все будет готово – отвезу вас в больницу. Твоей маме, Катюша, я уже позвонила. Она сказала, что Галине Ивановне лучше. Вовремя скорая успела приехать. Обошлось. Но теперь ей нужен покой и хорошее питание. Так что, ваша затея очень хороша! Молоды, девочки! А еще, я договорилась с твоей мамой, и ты, Катя, пока поживешь у нас.
- А как же мы? – возмутилась Аня. – Катя же должна была у нас ночевать.
- А я и с твоей мамой договорилась. Побудешь тоже пока у нас. Кате нужна поддержка. А кто ее поддержит лучше, чем подруги? Так?
- Так… - нехотя согласилась Аня.
Галина Ивановна поправилась. Далеко не сразу и с большим трудом, но как она могла не пойти на поправку, когда рядом были те, кто очень хотел этого?
- Милые мои! Хорошие… Как же вы меня порадовали! Столько любви, как от вас, я в жизни, наверное, не видала. А как мне вкусно было – не передать! И бульончик ваш, и пирожки, которые мамочка твоя, Полинка, привозила мне. Сказала, что это вы пекли. Сами!
- Почти сами, бабуленька. Мама Полины нам помогала.
- Все равно – сами! – упрямилась Галина Ивановна, обнимая девчонок. – Силушка вы моя! Богатырская! Вот так обнимешь вас – и жить хочется! А как подумаю, что такими хорошими людьми растете – неравнодушными, теплыми, нежными – так и вовсе душа поет! Так полетела бы!
- Не надо, бабуленька! – пугалась Катя. – Ты говорила, что летают только ангелы. Нечего тебе с ними! Лучше с нами! Лучше, давай ходить потихонечку!
- А, давай! – Галина Ивановна целовала внучку. – И вы идите сюда! Что встали, как не родные?! Рецепт мой освоили? Применяйте на практике!