Александр Евдокимов
ТЕОРИЯ ТЕАТРАЛИЗАЦИИ
проекция замысла
ЭССЕ
В метафизике уже давно является бесспорным – м о н т а ж н о е устройство мира и именно «монтажное устройство» определяет основу любого художественного пространства, а значит, монтаж в искусстве определяет всё: непрерывность художественного пространства, что является точным и определённым, есмЪ – иллюзия и, отсюда, как показала практика, можно заявить структуру у с л о в н о й архитектоники в тональности непоколебимой и с т и н ы пространства театрализованного представления – от наименьшей её составляющей – до наибольшей:
• Ф Р А Г М Е Н Т-Ф Р А З А;
• Э П И З О Д;
• Б Л О К.
Приступим к творчеству, заглядывая в сценарий: начнём творить, а значит – режиссировать и для наглядности, рекомендую ещё раз обратить внимание на разработанные мной наглядные пособия сего данного процесса (смотрите в Трактате «ПРОСТРАНСТВО ТЕАТРАЛИЗАЦИИ и ТЕАМЫ – партитурная основа ИСКУССТВА» макеты №1 и №2), так как это уже практическая работа постановщика.
Именно поэтому необходимо знать ремесло и владеть инструментарием режиссёрского искусства, начиная с главного – с терминологий…
Итак, «Проекция замысла» (макет №1) и «Территория замысла» (макет №2): смотрим и вникаем – проецируем…
Действительно: театрализация раскрылась в оригинальных, компилированных и смешанных представлениях, событийный ряд которых имел драматургическую основу и, обязательно, не подменял суть в представлении какого-либо праздника, и не заслонял его, и не развеивал в пустошь.
Театрализованное представление в празднике, только акцентирует, или ярче раскрывает его определённое значение, а также, от зримого – до зрелищного, рассказывает об утраченных традициях, чтобы зритель коснулся первоисточников в образной игровой форме.
Так было с широкой и великой Масленицей!
Народный праздник пыталась запретить церковь, но не удалось, тогда она пристроилась к народному гулянию и, после «прощёного воскресенья», начала свой пост, но при советской власти уже не устояли ни традиции, ни самобытности, ни сакральности – масленица даже название потеряла, как и ширину свою недельную: всё кастрировали до одного дня, под названием «Проводы русской зимы»…
Это один из примеров, когда театрализованные формы не разрушают и не мешают п р а з д н и к у быть, возвращая утраченное!
Праздник самодостаточный издревле, поэтому проникать в его суть нужно аккуратно, так как чаще всего, «специалистами» являются культ-массовики затейники и ивенторы, определяющие «профессиональный уровень» представления.
Луначарский писал в своих работах: «Яркие общественные моменты социальной жизни – это праздники…», «Праздник должен быть, по существу, в некоторой степени, кульминационным пунктом общественной жизни и вместе с тем, должен быть весь пронизан музыкой!».
То есмЪ – п о э т и к о й (Аристотель?!): образными объёмными и оригинальными решениями.
И с этим справлялись, как в теоретических обоснованиях, так и в объёмной практике.
В этот период «Событие», как исторический факт, всегда имело драматургическую основу, то есть – историю, а значит и предмет художественного исследования.
Чернышевский подтвердил эту взаимосвязь, буквально: «…без истории предмета нет теории предмета, но и без теории предмета нет даже мысли о его истории потому, что нет понятия о предмете, его значении и границах…».
Всё складывалось, для профессионального развития основ искусства театрализации, можно сказать, благодатно, можно сказать, но!...
Но!...
Пришла, наконец, демократия!
Снизошла, на радость нашу, бременем весёлым, да лихим, ворвалась оттуда – «западным нашествием», где только миф о ней и пропаганда, и обнаружила «почву» благодатную, и, тут же всё, «чубайснулось» в предпринимательствах лютых, то есть – культурно-досуговый процесс, наверное, вместе с Соросом, влез даже в программы вузов: культурно-просветительная деятельность, которая является ничем иным, как ТЕАТРАЛИЗАЦИЕЙ, была полностью заменена на ДОСУГОВУЮ.
Нагрянул ивент-ИНТЕРВЕНТ!
Ивент, то есть тот менеджмент и продюсерство, которые изобилуют на «Западе» в увеселениях праздничных на уровне тусовок, в которых любые «События» только ЗАЯВЛЯЮТСЯ, как у новостных программ из ТВ, без всяких драматургических основ и режиссуры.
И начал ИВЕНТ-интервент доминировать, разрушая наследия Отечества и профессиональный багаж школы нашей в искусстве театрализации.
Именно об этих «ценностях», в миру европейском и пишет матери, ещё в 1895 году, Ульянов-Ленин-Тулин-и… т.д.: «Да, мне, вообще, шлянье по различным вечерам и увеселениям нравится больше, чем посещение музеев, театров, пассажей и т.п.»…
Праздные, праздники, празднички…
И чистота-а!...
И ряженные кругом, да ряды торговые и мастер-классы, как зараза для ивента и НКО…
Сценарно-режиссёрские основы драматургии театрализованного пространства, как и режиссура – нивелировались и обнулились в лице паразитирующего ивента, то есмЪ – в менеджменте и в организационно-продюсерской, плакатно-картинной галерее, и пиаре сего.
Праздник не нуждается в мишуре пустотелой, которой и прилипла банным листом, навязанная стране и народу, ивент-индустрия и, будто родимым пятном, она засверкала ярко и шумно, как зрелище, мягким местом, срамом отсвечивая, без главного фундамента – без ЗРИМОГО решения рассматриваемого ПРЕДМЕТА.
Да, праздные, праздники, празднички…
Только СЛУЖИТЬ этому можно, но…
Но!...
…не использовать!
В эпоху Мейерхольда, Луначарский писал о тех, кто посвящал себя такому служению: «…служитель театра-праздника, у него это выходило само собой, у него внутри созревал такой прекрасный праздник, горевший огнями, звучавший музыкой и богатой красками»…
Праздник нужно п р е д с т а в л я т ь, а не мешать ему – БЫТЬ!
Тут уж я повторяюсь!
Искусство театрализации – это единственный способ, чтобы не превратить его в тусовку, в образе дырявых джинсов…
В точности, как папа сынку поучал, отрабатывая пустошь по методичкам ивента, из программы Сороса: «Ничего не нужно, кроме «шляний» и увеселений «под шарманку», с игрищами, мороженками, с ростовыми куклами, спецэффектами, как на празднествах «Взятия Бастилии», помнишь, во Франции – это для нас эталон!»…
ПОСЛЕ ВЗЯТЬЯ БАСТИЛЬИ, ПРОСНУТЬСЯ…
ПроснутЬся!…
в обстоятельствах вины…
Рассадив группу лиц, –
из себя самого,
На скамью подсудимых –
вЪ-е-едиНО!...
Тут же,
часть расстрелятЬ:
потому?!...
что –
пьяны…
А другим?...
пододвинутЬ…
графинчик с вином,
а потом?!...
Ха-а!
И!...
водки,
И!...
пива!
Но!...
они,
вдруг,
игриво –
Разлили:
моей же рукой –
Под повод большой! –
- Простите, какой?!
- «За взятЬе Бастилии»!...
Да-а!...
вот-он:
графинчик с вином,
А потом?!...
можНО,
сражу же –
Водочку с пивом!
Чтоб за этой Бастилией,
как-то,
игриво:
Остальных?!...
не плохих:
не слепых;
не глухих…
Ус-с-садитЬ!...
перед взглядом –
с-с-себя самого,
Выбрав –
личНО!...
из них,
из с-с-себя –
ОДНОГО!
Но-и!...
тут же! –
желательНО,
ОбстоятельНО-тщательНО:
в обстоятельствах этих…
На этой беседе –
ПроснутЬся?!...
ПРОСНУТЬСЯ!
То есмЪ:
разом очнутЬся!…
среди тишины
И!...
вины…
За то,
что все мы –
группой лиц,
Из себя самого,
не пьяны?!...
Ведь,
сегодняшний лист,
календарных страниц:
Сорвался,
как повод
И!...
тост,
будто,
мост?!
Вознесли –
сухожилия!…
Но!...
Я пригубил…
- «За погост»!
С кем я –
рос…
На сухую –
без слёз:
им помочЬ…
я в бессилии!
Смял-И-бросил –
по ветру листок,
Как комок,
в омут тёмной реки,
В бездну –
к лилиям!
Так,
промок –
календарный итог,
Повод был,
Но?!...
И!...
сплыл:
День тот –
взятЬя Бастилии?!…
Здесь, главное, пора уже прислушаться к словам драматурга, режиссёра и писателя Василия Макаровича Шукшина: «Русский народ за свою историю отобрал, сохранил, возвёл в степень уважения такие человеческие качества, которые не подлежат пересмотру: честность, трудолюбие, совестливость, доброту. Уверуй, что всё было не зря: наши песни, наши сказки, наши неимоверной тяжести победы, наши страдания – не отдавай всего этого за понюх табаку…».
Прислушаться и услышать, чтобы шагнуть в будущее – в прошлый век, пока не поздно: к истокам практическим и теоретическим.
Вернёмся к и с к у с с т в у театрализации и отредактируем его основы, учитывая новые технические возможности, как и рекомендовал Вершковский, и…
И!...
Реально и иронично…
Праздные, праздники, празднички…
И чистота-а!...
(продолжение, в статьях, следует)
/МоСт/ –
Москва-Столица,
21 апреля 2024 год