С антропософией я впервые столкнусь в 1994 году. В Ереване это знаменательное событие произошло. Там я начал верить в духовный мир и в то, что в физическом мире не всё так просто, и не всё так примитивно устроено. Я там начитался разнообразных умных книг по эзотерике, христианству и оккультизму, и постоянно ходил на лекции одного замечательного антропософа, которого звали Шаген. К нему меня привела моя ереванская кузина Белла, врач по профессии, которая меня в те непростые годы сильно поддержала и направила в правильном направлении. Даже спустя многие годы, я думаю, что мне повезло, и этот период в моей жизни был, наверное, одним из самых светлых и спокойных. И это несмотря на то, что это были крайне тяжёлые в экономическом смысле слова времена, и мы с мамой жили очень скромно, и денег у меня практически не было…
После печальной кончины моего папы, на похороны которого я прилетел из Москвы, внутри моей, так сказать, молодой неокрепшей души, произошли изменения. Сейчас я уже не помню, что я там ощущал, но шок был сильный. И, наверное, поэтому я так сразу легко подсел на всевозможную религиозно-оккультную литературу, хотя тема жизни и смерти меня всегда волновала. До этого я редко с такой литературой сталкивался, и как мы помним, её в СССР особо и не было, и она была даже запрещена. Её распространяли нелегально путём самиздата, и за это даже могли посадить за решётку. Где-то в конце 1985 года, мне дал почитать такую вот книжку, один симпатичный и обаятельный человек, которого тоже звали, как и меня, Сергеем, и он был лет на десять старше меня. Он зашёл к моему отцу по поводу канареек, которые у нас тогда жили, весело прыгали и пели. Ну и, он мне потом занёс самиздатом изданные тексты Рудольфа Штайнера, о котором я тогда ничего не знал. Я эту книжку немного почитал, - она называлась «Как достигнуть познания высших миров», - и это меня довольно сильно заинтересовало, но больше я к этой теме не возвращался. Мне тогда было девятнадцать годков, и я был совсем юным и душевно неокрепшим отроком. Помню я сидел дома и читал эти странные тексты. Это была середина дня, и кроме меня дома никого не было. В дверь позвонили и я открыл. Там стояла какая-то женщина (возможно, она была цыганка), которая меня тут же заговорила и как бы загипнотизировала. Я вынес ей несколько хрустальных ваз и золотое мамино кольцо. Перед этим она мне сказала, что у меня всё будет хорошо, и что завтра она всё это вернёт. Разумеется, это всё было мошенничество, и я потом не мог понять, что со мной произошло. Мои родители тоже ничего не поняли, но сильно меня не ругали, всегда понимая, что я слегка не от мира сего. Хорошо, что всю квартиру не вынесли! После этого, немного испугавшись, я перестал читать тексты этого мистика Штайнера… Вот такая вот чертовщина со мной произошла в связи с первым прикосновением ко мне антропософии…
И вот спустя ровно восемь лет, моя кузина привела меня на квартиру к одному пятидесятилетнему антропософу (точнее ему тогда было 48), которого ученики уважительно звали Шаген Суренович. Это произошло где-то в самом начале 1994 года. И так я начал слушать его начальные уроки по оккультизму. Это был вводный курс, или как его называли «нулёвка», состоящая из десяти двухчасовых занятий. Кроме меня к нему приходило ещё несколько человек. И среди них была одна очень симпатичная юная барышня, которую звали Татевик. Эти лекции читались на русском языке, и поэтому у меня не было проблем с пониманием. Лекции были крайне интересные, и я бы даже сказал захватывающие. Пересказывать я их не буду, так как эта информация с одной стороны эзотерическая, а с другой - довольно специфическая. Там много антропософских терминов, которые простой обыватель не очень то и поймёт. Конечно же, есть и такие термины, которые знать должны и школьники взрослых классов. Ну, к примеру, то, что в человеке есть – физическое тело, эфирное тело, астральное тело и «Я» (Das ICH). Это самые азы, с которых начинался ввод в антропософию. На самом деле человек состоит из семи членов, но остальные три у него ещё совершенно не развиты. А нас в советской школе учили, что человек произошёл от обезьяны и у него есть только одно физическое тело, которое умирает и разлагается. А это совсем не так. И продвинутые оккультисты прекрасно видят, что вокруг каждого человека наблюдается некое свечение. И для того, чтобы это узреть, нужно просто немного поупражняться. И есть специальные упражнения, и здесь нет ничего удивительного и поразительного. Просто не в этом главная цель. К тому же, это может привести к излишней сенситивности, которая может пагубно отразиться на психическом здоровье. Человек может стать неврастеником и мизантропом. Особенно если он начнёт этим заниматься сам, без мудрых советов более продвинутых учеников. И особенно, если человек находится на низкой ступени своего этического развития…
Шаген был человеком ярким и харизматичным, как и сама антропософия которой он обучал своих учеников. Он был невысокого роста и плотного телосложения. Постоянно курил и немного находился, как бы, по ту сторону нашей физической реальности. Не в том смысле, что он где-то там постоянно мысленно блуждал, а в том, что между ним и окружающим миром была некая мистическая таинственная завеса. Так, во всяком случае, мне показалось. У него был волевой подбородок и довольно пристально глядящие крупные глаза, в которых то и дело вспыхивало некое детское озорство и сарказм. Он немного напоминал Бенито Муссолини, который умер именно в то время, когда Шаген Суренович появился на Свет. Удивительное совпадение, которое я обнаружил в процессе написания этого текста, и это, конечное же, шутливое наблюдение, и оно к антропософии не имеет никакого отношения. Это говорит лишь о том, что в жизни много тайн и загадок, которых нам, грешным и глупым, постичь не дано, при всём нашем желании. И никакие британские учёные не смогут понять то, что может понять какой-нибудь необразованный юноша, живущий в Тибете. Ну, не буду опять уходить в сторону… Говорил Шаген с лёгким акцентом, но очень правильно и чётко. Он не употреблял лишних слов паразитов и вообще был крайне немногословен. При этом он живописно затягивался сигаретой, и всё время находился в лёгком дыму. Это была одна и его ярких запоминающихся особенностей. Курить ему было уже вредно, но по его словам, бросать курить было бы ещё вредней. На место одной, оккультно выражаясь, лярвы придёт другая лярва, и ещё более вредная и опасная. И тут он был абсолютно прав, и никогда не надо спешить расставиться с дурными привычками, и тешить себя глупой надеждой стать лучше и чище…
По профессии Шаген раньше был физиком. А папа его, Сурен Тигранович, был известным советским и армянским историком и даже академиком Армянской ССР. Так что вырос будущий антропософ в культурной ереванской среде; и к ним домой часто заходили интеллигентные жители и гости Еревана, разные учёные и академики. До антропософии Шаген был, по его словам, атеистом. Возможно, он не был ярым атеистом, но точно - материалистом. Шаген любил жизнь во всех её проявлениях, и это чувствовалось, и это ощущалось с первого знакомства с ним. Он не стал ханжой и лицемером, даже вступив на сложный путь антропософии. Как я потом понял, посмотрев его астрологический гороскоп, он родился, когда Луна двигалась по знаку Скорпиона, и это сильно отразилось на нём. Он был солнечным Тельцом с Луной в Скорпионе и, возможно благодаря этому в нём было много жизненной и даже магической энергии. Самое интересное, что и у моего папы тоже Луна была в Скорпионе, но по солнечному знаку он был Весы. Ну и что это значит? спросит маловерующий обыватель, который считает всё глупостью и суеверием… Честно говоря, несмотря на то, что я довольно много времени потратил на астрологические размышления, я не пришёл к каким-то точным «научным» выводам. Это просто некая тема для медитаций, но к этому следует относиться спокойно и без чрезмерного азарта. Это я понял уже с возрастом. И не надо думать, что все эти гороскопы вам скажут всю информацию о человеке. Если бы всё так было легко, то Астрология была бы опасным оружием в руках недобрых и жадных людей. И, слава Богу, что всё не так просто и примитивно. И у людей есть Свобода, хотя и не в тех количествах, которую они хотели бы иметь. И, конечно же, людей следует делить не на 12 знаков Зодиака по их солнечному знаку, а, хотя бы, на 144, в соответствии с Луной. Где у человека Солнце и где Луна. И это тоже будет не полностью правильно. Ведь тут ещё и важно посмотреть, в каких аспектах Луна у человека, к другим планетам. Ведь в нашей Солнечной системе есть ещё Меркурий, Венера, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран, Нептун и, конечно же, Плутон (планета, которую учёные недавно решили перестать считать планетой, в виду того, что она слишком мала). Так что разобраться в этом во всём крайне затруднительно, и глуп тот, кто скажет, что он в этом разобрался…
По солнечному знаку Шаген был Тельцом, и это сильно чувствовалось по его кабинету, где он проводил свои лекции. Кабинет был набит сверху донизу всевозможными книгами, часть которых, очевидно, принадлежала его папе, скончавшемуся где-то за год до того, как я очутился, по судьбы, в этой незабываемой квартире. Знак Тельца, как нам говорят астрологи, сильно привязывает человека к материи и, особенно, к красоте, ибо хозяйкой этого знака является планета Венера. Возможно, - это ерунда, но я так не думаю, потому что это есть некий неоспоримый факт, в который надо верить априори, как сказал Иммануил Кант (который тоже был солнечным Тельцом). Тельцы любят красивые вещи и любят ими обладать. И даже если у человека в знак Тельца попала только Луна, то это тоже сильно чувствуется. В общем, книг мудрённых там было немерено, и они стояли на полках за стеклом, и мне нравилось на них смотреть, слушая приятный хрипловато-неторопливый голос Шагена. Сам кабинет был не очень большой, но потолки были высокие, и кроме книг, на полках ещё стояли разные красивые предметы. Разумеется, там были и чёрно-белые фотографии отца-основателя антропософии доктора Штайнера, чей прекрасный мудрый образ меня тоже притягивал. Штайнер был красив и одновременно очень печален. В его огромных глазах было что-то сильно трагическое и доброе. Он был похож на английского актёра Джереми Айронса (которого я тогда ещё не знал) и, я думаю, его мистический облик меня, как художника, тоже к антропософии притянул. Конечно же, даже если бы и не было этих чудных фотографий, то антропософов не было бы меньше. Хотя, их и так не так много, ибо туда никто никого силком не загоняет и быстрого Спасения не обещает…
В отличие от немного печального доктора Штайнера (судя по его фотографиям), Шаген был совершенно не печален, а наоборот был полон жизненных сил и оптимизма (во всяком случае, в задумчивой грусти я его не видел). Он любил пошутить, и лекции его не были очень серьёзными и нудными, и как я впоследствии понял, это довольно редко встречается в среде антропософов. Вводный курс, состоявший из десяти лекций, был очень познавателен, и можно было задавать самые глупые вопросы (что я и делал). Кроме того, были показаны разные упражнения и медитации. Не могу сказать, что я был очень усерден в медитациях, но пока я жил в Ереване, старался медитировать, хотя бы двадцать минут в день. Меня никто не заставлял ничего делать, и не было никаких обязательств с моей стороны. У Шагена было довольно много молодых учеников, и они частенько заходили к нему на лекции, так как не было строгих правил их посещения. Лекции на дому были не бесплатны, но цена была очень умеренна, и моя добрая кузина меня спонсировала. Я уже не помню, сколько это стоило, но примерно десять долларов за весь десятидневный курс. И это было правильно, потому что совсем не брать денег, это не очень педагогично. А брать чрезмерную плату, - это тоже не по-антропософски. Шаген не жил в роскоши, но и не голодал. Хотя, тогда времена были сложные, и люди выкручивались, кто как мог. Ереван находился в, так называемой, транспортной блокаде и были большие проблемы с подачей в дома света. Его давали в лучшем случае на четыре часа в сутки. В домах не работало центральное отопление. Ереванцы сильно зимой мёрзли, и это я не утрирую. Хорошо, что я был довольно закалённый и молодой, и поэтому я не испытывал сильного стресса. Наоборот, я был рад, что у меня есть, где жить, и рядом живут мои ближайшие родственники. Опять же, моя мама и мой старший брат Игорь всегда были рядом. В Москве, будучи свободным художником, я сильно устал от неприятного ощущения бездомности и неприкаянности. И уже вернувшись опять в Москву, я почувствовал себя немного преображённым. Антропософия меня держала на плаву, хотя истовым антропософом я так и не стал…