Попрыгунья стрекоза, — либеральная шиза; всё лето пела, пела о свободе, о никчёмном «народе», о необходимости легализации мигрантов, под видом дворников-вагантов… И не успела оглянуться, как познала реакцию на эскалацию, а не симуляцию, от местного населения на мигрантов и их слюнотечение…
Потемнело чисто-поле от полевых операций против всяких диаспор, чиновничьих монополий, несущие местным людям лишенья и горе… Повсюду начались досмотры, допросы, тотальные обыски и перебросы…
Пришла Стрекоза на конспиративную квартиру к Муравью-Азиату — мигрантов кумиру и говорит ему речи-конфетки:
— Пусти меня, брат, за глазки мои — к себе ночевать, но только пойми, я ночью с тобой до утра поваляюсь, поймёшь мою душу, ведь я ж горько каюсь!..
— А что ты, красотка, делала летом, когда вкруг теплом всё было согрето? И почему ты не скрылась в подполье, а наслаждалась в обильных застольях, и приползла ко мне только сегодня? — спросил Стрекозу Муравей. — Давай мне ответ поскорей!
— Ах! — отвечала ему Стрекозлица. — на воле и летом не надо ютиться. Мечтала же я о министра портфеле, вот и поэтому дни и недели, как Бузова Ольга, всем мозги со сцены усердно крутила, и даже, поверьте, без всякого мыла; пыталась работать с поповским кадилом… И дело пошло, вперёд потихоньку и я получала деньжат втихомолку!.. А в шумных собраниях наших партнёров, а проще сказать мне, — жуков-бузотёров, все речи, проклятья, призывы… были красивы, но лживы; и там, каждый час, гремел Жук-Рогач, жужжал, нападал, спотыкался и всем угрожая смеялся — это он так за мигрантов старался…
— А-а-а, так ты-ы…—
— Да-да, без души; лето целое пела… а осень пришла, я вдруг… оробела.
— Ты пела? Так это же доброе дело! Теперь-ка, подружка, пойди попляши, а не стой здесь, согнувшись, меня не смеши!..
И вот с того дня либерал-Стрекоза ведёт себя, как королева… — стала плясать, жуков соблазнять, — склоняясь их то вправо, то влево!