Обнаружив в носовом отсеке какое-то жалкое подобие камбуза с разобранной плитой, валявшемся в пыли кресалом и двумя мелким котелками, потратили пару часов на приведение в порядок плиты и, вскоре ласковый огонёк придал старому шаткому боту отдалённое подобие домашнего уюта…
Эйфория от внезапно обретённой дикой, никем и ничем не сдерживаемой свободы, воли и простора океана пьянила и кружила головы… Нет, нет, нет здесь больше ненавистного капитана с его постоянными приказами! Нет, нет, нет здесь больше злого боцмана, изводящего всю команду своими постоянными придирками!.. Нет, нет, нет здесь больше и ненавистного святоши судового священника, от перекорма проповедями которого уже откровенно тянуло блевать и не просто за борт, а ему, прямо в его раздобревшую сытую морду!.. Ненависть, копившаяся в течении длительного времени, наконец-то вырвалась наружу и нашла себе выход как в потоке грубых, святотатственных ругательств, отправляемых по адресу судового священника, так и всех офицеров «Мартиники», да и всего офицерского корпуса Его Королевского Величества, короля Альфонса Шестого. Но особенно доставалось негритянке, имевшей своё несчастие зарыться в ворох старого тряпья глубоко в трюме в надежде вырваться из цепких лап работорговцев. Первый день надругательств прошёл для пленницы тяжело, девушка, действительно оказалась молода и совсем нетронутой мужским вниманием, а потому всё, что с ней проделывали было для неё неведомо и в новинку. В дикую, жестокую, наполненную болью и страданиями новинку… Ближе к вечеру два ненасытных хищника, кое-как, на первых порах удовлетворив свой голод, устало отвалились от истязаемой жертвы и набросились на куски обжаренной на огне засоленной свинины, обнаруженной в бочках и запивали его вином, которого оказалось очень немного, всего один бочонок среднего размера, что могло хватить либо на шумную одноразовую попойку большой компании, либо на пару месяцев двоим, заплутавшим в океане матросам.
Истерзанная долгим мужским голодом чернокожая пленница была накрепко связана в ногах и длинным канатом принайтована к мачте. Руки её оставались свободными и несчастной тоже выделили капающий горячим жиром кусок мяса. запуганная и избитая она, словно маленький запуганный, загнанный в ловушку зверёк поначалу шарахалась от малейшего движения в её сторону, но вид свежего самодельного жаркого и голод пересилили ненависть и страх к насильникам, и она утробно урча, словно большой черный кот впилась своими крепким белоснежными зубами в выделенный для неё ужин…
- Видишь, как я и предполагал – она оказалась ещё совсем юной девственницей, - жуя мясо рассуждал между делом малыш Свист. – да и задница у неё тоже попалась не распечатанная, будто бутыль старого перезревшего вина! Так, что всё, можем считать, что всё будет в порядке с нашим здоровьем, девочка ещё сосем юна и нетронута, а значит мы ничем и не заразимся от неё! – и удовлетворённо кивнул своим рассуждениям.
Марко согласно кивнул, и поддакивая, прибавил:
- Да, ты оказался прав, мой юный друг. Но она уже вовсе не так уж и юна, как тебе вначале могло это показаться, ибо твоей молодости будет вполне простительно дорисовывать в своём воображении красоту девы, будучи тем более больше полугода уже не имея никакой женщины… - вытер жирные руки об рубаху. – Да, но ты прав,- назидательно воздел палец,- ты прав, малыш Мохнатый, задница её оказалась весьма хороша! Ты уж поверь мне и моему опыту, - повернулся к Мохнатому, - я прошерстил все портовые бордели Лиссабона и могу тебе совершенно авторитарно заявить, что портовые шлюхи в Лиссабоне берут за задницу вдвое дороже! А то и втрое! Ты представляешь, втрое?! – широко раскрыл глаза, будто пытаясь донести до товарища очень важную истину. Поверился к жадно едящей пленнице.
- Знаешь, хорошая девочка моя, какую высокую цену дали бы за тебя в Португалии! - и прищёлкнул языком. – Да уж! Твоя попка ценилась бы там особенно высоко! – и вновь смачно щёлкнул языком.
Свист с интересом посмотрел на женщину.
- А ты знаешь, дружище, у меня повелась хорошая идея! А что, если каждый раз после того, как мы её будем использовать, каждый раз после этого мы будем её кормить и давать изрядную порцию вина?! - посмотрел на Марко, питаясь вытянуть из того согласие. – И она будет пьянеть дважды! Нет, даже трижды! Вначале от нас с тобой она будет получать неземное удовольствие, затем от вкусной еды, а затем ещё и пьянеть от вина!! Ты представляешь, что тогда с неё получиться?! Мы её приручим, будто животное, которым для того, чтобы их похвалить выдают кусочки сахара или фрукты в меду! - Свист распалялся всё больше, будучи захваченным умнейшей, как ему казалось ан тот момент, мыслью.
- Да, Марко! И вот тогда она станет самой настоящей и безотказной шлюхой, которую мы сможем выгодно продать в любом портовом притоне!