- Проследи, чтобы он поиграл "Кукушку" хотя бы полчаса, - попросила мама бабушку перед уходом на работу.
Это про меня. Я должен успеть сделать уроки, поиграть на пианино, пойти на тренировку по хоккею, пополдничать и поужинать, пока мама будет на работе.
Бабушка с уроками более или менее может мне помочь, полдник и ужин у неё тоже без вопросов, справляется. Как она будет следить за моей игрой на пианино, не представляю. Она же не училась в музыкальной школе, путает этюды, пьесы, которые я играю, даже не может запомнить композиторов. Постоянно переспрашивает.
И что странно, узнает известные оперы и симфонические произведения, даже кто сочинил, а то, что я играю, никак не может запомнить.
Недавно я разучивал романс Бориса Чайковского. Бабушка слушала, слушала, а потом и спрашивает:
- Очень красивая музыка. И у тебя хорошо получается. Почему я её не припомню? Вроде Чайковский у меня на слуху. А этот романс как будто незнаком.
- Бабушка, ты могла и не слышать. Это же советский композитор написал! Его именем названа наша школа. Ты, наверное, путаешь его с другим Чайковским.
- Извини, извини… Имя пропустила мимо ушей. Действительно, думала, что романс Петра Ильича… Но все равно красиво. Слушала бы и слушала. Он звучит просто прекрасно.
Моя бабушка любит романтичную, мелодичную музыку. По правде, он любит всё, что я играю.
Сейчас я разучиваю «Кукушку» Дакена. Как бы я ни играл, бабушка меня хвалит. Она обращает внимание только на грубые ошибки и считает их количество. Хочет, чтобы я играл без остановки, «не спотыкаясь», как она выражается. Мои мама и папа – музыканты. Они то и дело останавливают меня, требуют музыкальности, правильного темпа. Настаивают, чтобы я играл с метрономом. А я ненавижу метроном. Он мне мешает. Я хочу играть в том темпе, который мне нравится. Но, нет. Оказывается нельзя. Оказывается, надо играть, как задумал композитор. А кто знает, как он задумал? И еще эта аппликатура… Кто выдумал её такой, что пальцам больно? А если неудобно? Придумывают сложности, а ты выполняй!
С бабушкой заниматься легко. Она не требует ничего. Она всегда довольна, лишь бы я играл.
Тут она прервала мои мысли:
- Солнышко, давай, сначала позанимаешься на пианино. И я отдохну. Посижу себе спокойно и послушаю тебя. Потом сделаем уроки.
- Хорошо. Только полчаса, - согласился я.
Бабушка присела на диван. Я поправил табурет и подставку под ноги. Наконец, я уселся удобно, и начал играть. Пару раз сбивался. Пришлось начать сначала.
- А что ты играл, мой хороший, - спросила она, когда я закончил.
- Естественно, «Кукушку», бабушка, а что ещё? – удивился я.
Уже больше месяца я разучиваю эту пьесу, а бабушка так и не запомнила.
- А почему она называется «Кукушка»? – поинтересовалась она.
- Не знаю, - ответил я, не совсем понимая вопрос и думая об игре.
- Странно… - задумчиво произнесла бабушка.
«А что странного, - подумал я. – Вроде всё понятно».
- А ты мог бы сыграть так, чтобы я поняла, почему пьеса называется «Кукушкой»?
- Попробую. Только тогда не отвлекайся, а слушай внимательно, хорошо? А то я знаю тебя, бабушка. Извини, ты вроде и слушаешь, а думаешь о своём. Не замечаешь даже мои ошибки.
- Хорошо, договорились, - пообещала она, - буду слушать внимательно.
Я сыграл «Кукушку» почти без ошибок и эмоционально.
Бабушка тут же оживилась.
- Спасибо, внучек, наконец-то я услышала кукушку. Надо же, столько раз слышала твою игру и не уловила «ку-ку».
Я тоже обрадовался за неё. Повторил несколько раз пьесу. Даже не заметили, как прошли полчаса, отведенные на музыку.
Вечером, когда мама вернулась с работы, бабушка, не дожидаясь, пока она разденется, первым делом сообщила ей, что она услышала «ку-ку» в моей игре. Мама удивленно подняла брови.
- Да неужели? – потом довольная добавила. - Поздравляю, делаешь успехи.
- Спасибо. Видишь, я вместе с внуком тренирую свой музыкальный слух. Не удалось в детстве, думаю и сейчас не поздно. И вообще, я много чего услышала. И шелест листьев, и грусть кукушки, и даже то, что кто-то в отдалении отсчитывает, сколько осталось жить. И даже представила бедную Кукушку из армянской сказки Ованеса Туманяна «Конец зла». Помнишь?
- Ну, ты даешь! – изумилась мама. – А тебя не смущает, что французская кукушка одинокая, как и все кукушки на свете, а армянская - с птенцами?
Бабушка настроилась дальше обсуждать эту тему, но мама прервала:
– Можно я поужинаю, отдохну? Весь день я только и делала, что говорила.
- Ладно. Отдыхай. Но есть пара вопросов по урокам, - предупредила бабушка.
– Можно сейчас ни о чем не спрашивать? Пожалуйста! Я хочу спокойно поужинать. Я устала. Могу я побыть одна?
Мама пошла на кухню, мы с бабушкой - доделывать уроки.
Я понимаю маму. Легко ли заниматься с девятью учениками в школе, а потом со мной дома? Конечно, мне самому надо делать уроки, но не всегда получается.
Но тут я вспомнил про кукушку из армянской сказки. Мне как-то читали эту сказку, но я подзабыл. Эта сказка из детства моей мамы. Она даже наизусть выучила её на армянском.
- Расскажи, бабушка, про кукушку. Я забыл, что там было, - попросил я.
Бабушка начала читать сказку, как стихи, в своём переводе на русский, иногда переходя на армянский:
- Была здесь гора,
На горе сосна,
И в сосне дупло,
А в дупле гнездо.
В том гнезде птенцы
С матушкой Куку.
-"Куку, куку, кукушата мои,
Когда обретете вы крылья свои,
Чтобы летать, веселиться
На радость нам всем?"
Пела матушка Куку,
Как вдруг, под дуплом
Остановился Лис.
- Бабушка, можно покороче? Это долго. Уроки надо делать...
- Можно и покороче, почему нет?
Она продолжила:
- Лис стал угрожать матушке Куку: «Эта гора моя, эта сосна моя, и дупло моё. Как посмела ты поселиться здесь, завести детей, не спросив меня. Сейчас же отдай мне в слуги одного, иначе принесу топор и срублю сосну».
Матушка Куку стала умолять в отчаянье: «Не руби сосну, владыка Лис. Возьми себе в слуги моего птенца, только не губи нашу семью».
Куку бросила одного птенца вниз, Лис подхватил его и унёс с собой.
- Кукушка дура, что ли? Не понимает, что этого делать нельзя? – не усёк я.
- Она, глупая, может, доверчивая, испугалась коварного Лиса. Решила отдать одного птенца, чтобы спасти своё гнездо, свою семью, – объяснила бабушка. - Потом она очень горевала о нём.
- Слушай дальше.
Матушка Куку стала плакать, причитать:
«Вай-ва-й, ду-д-у,
Им лав куку.
Вор сев сарум,
Вор антарум,
Вор тыпи так
Корар менак…
Им хехч куку.
- Бабушка! Переведи! - прервал я.
- Извини, внучек. Увлеклась. Здесь можно и не переводить. Плач о погибшем птенце, что на армянском, что на русском, - одинаково понятен. Смысл такой: «Моё дитя, в каком краю, в каком лесу, под каким кустом ты пропал, погиб?… Мой бедный куку».
- А что дальше?
- Когда матушка Куку узнает, что Лис её обманул, что он никакой не владыка этих мест, она взбунтуется. Эта сказка нравоучительная. В конце Лис получит по заслугам. Только вот двух кукушат уже было не вернуть. В живых остался лишь один.
Тут в дверях показалась мама. Она уже успела поужинать и отдохнуть.
- Ладно. Продолжение расскажу потом, – торопливо сказала бабушка. – Доканчивайте уроки.
Но поколебавшись, она остановилась и спросила:
- На ваш «музыкальный» взгляд, образы кукушки у Дакена и в армянской сказке, перекликаются или нет? Из головы не выходит.
- Думаю, нет, - сказала мама. - Эти кукушки из разных эпох. Дакен изобразил лесную кукушку в эпоху рококо. Музыка должна была соответствовать этой эпохе по стилю. В ней он использовал много украшательств. Его кукушка предпочитает быть одинокой, радуется своей свободе. У Туманяна - Кукушка - мать, заботящаяся о своем потомстве. Может, есть и скрытые смыслы, надо подумать.
- Да, бабушка, сразу не скажешь, надо подумать.
- Может, я чего-то не понимаю. По мне, перекликаются. Я заметила грусть и у «французской» кукушки. Она одинока, и она не рада этому. В её куковании слышится печаль. Может это плач о покинутых детёнышах? Может, кукушка хотела бы для себя другую судьбу?
Мы с мамой ничего не ответили. Нам надо было приступить к урокам.
А бабушка ещё долго будет раздумывать на эту тему, пока не решит для себя, что и французские, и российские, и армянские кукушки – равно одинокие птицы с непростой судьбой. И на эти размышления натолкнула её небольшая пьеса Дакена, которую я разучивал.