Изменилась круто жизнь,
Вдруг изменилась.
Та, спокойная за семь десятков лет.
Изменилась враз, не извинилась.
Я в далекий край купил билет…
Что подвигло на переселенье
С обжитой, родной до слез земли?
В возрасте, когда давленье от волненья.
Скачет в истомившейся груди.
Чемоданы собраны, однако,
В Новосиб отправлены давно.
И в сознанье, в день перед отьездом,
Промелькнула жизнь, как в том кино.
Вспомнились года, десятилетья,
Вспомнились мгновенья и часы.
Когда души своей творенья,
Смело клал я на весы судьбы.
А сейчас я в прозе попытаюсь
Новости из жизни рассказать.
Потому как , сколько ни стараюсь,
Не могу в стихах все описать…
Вот уже несколько дней Алексеич ходил смурной, как в воду опущенный. Решение переехать в Новосибирск было принято давно, но, пока отъезд был где- то в необозримом будущем, оно никоим образом не влияло на мысли и поступки Алексеича, 70-летнего пенсионера, все эти годы прожившего в небольшом поселке речников, со странным названием Пеледуй. Поселок этот стоит на слиянии великой сибирской реки Лена и быстрой таежной речки Пеледуйка, от названия которой и произошло название поселка... Алексеич, занятый тяжёлыми мыслями о предстоящем переезде, машинально перекладывал на верстаке,
в гараже, с места на место гаечные ключи, стараясь выложить их по ранжиру…
Вчера с сыном и внуком ездили в лес. Расстреляли по бутылкам все оставшиеся патроны из старенького ружья, потому как с ружьем придется расстаться, в город его не возьмешь, да и зачем оно там нужно. Охотиться Алексеич не любил, стрелять безвинную птаху или беззащитную зверюшку, ради удовольствия, считал подлостью, хотя оружие любил и хранил свое ружьишко в сейфе.
Постояв еще немного, поменяв местами еще пару ключей, Алексеич завел свой старенький, видавший виды, УАЗик и ,не торопясь, еще не зная, куда поедет, двинулся в сторону старого родительского дома. Медленно двигаясь по улице с названием Победа, которая до 65-го года носила название Школьная, Алексеич вспоминал ту старую Школьную, которая на сегодняшный день изменилась до неузнаваемости. Нет тех старых, с печным отоплением , одноэтажных бараков с потемневшими от времени стенами и подслеповатыми окнами, которые тянулись вдоль всей улицы и своим добродушием и теплом согревали и оберегали заселившихся в них первых жителей поселка, прибывших с разных концов огромной страны, чтобы в короткий срок создать судоверфь и начать строить деревянные баржи, которые были так необходимы стране для освоения северного морского пути... Время безжалостно. И вот уже на месте старых одноэтажных бараков появились двух этажные благоустроенные общежития со всеми удобствами, в которых размещались речники, прибывающие на начало навигации со всех концов нашей необъятной Родины и которые до окончания навигации размещались в этих общагах, до отъезда к себе домой, чтобы на начало следующей опять, как перелетные птицы, вернуться назад. Много историй ,и хороших ,и плохих, связанных с этим временем, помнил Алексеич, который был частым завсегдатаем этих мест. Несколько сотен человек, с разным складом характера, с разным сложившимся менталитетом, с разным представлением о законе и понятиях, на короткий момент оказывались под одной крышей, на ограниченной жилой площади... Все было... Нет сейчас тех общаг, не нужны стали. Флот порезали на иголки, часть общаг разобрали, часть сгорело…
«Перелетные», что каждый год по весне слетались в Пеледуй, не стали появляться в этих краях. Кто- то нашел другое место, другую землю обетованную, кто- то нашел вечный приют в местах неведомых... Стоит сейчас на месте этих общежитий красивая церковь, как бы поминая то не простое, но такое дорогое Алексеичу время - время его молодости, время мечтаний и свершений...
Проезжая мимо Отчего дома Алексеич сбросил газ, поехал медленно. С грустью он смотрел на когда-то ухоженный, с чистеньким палисадником, с красивыми ставеньками родительский дом. Дом сейчас выглядел заброшенным и запущенным. Заросший огород, который много лет щедро кормил хозяев дома в благодарность за их заботу и уход за ним, был скорее похож на участок леса с проросшем молодняком. Дом, в котором проходили все знаковые события семьи Брюховых: рождение Иринки, сестры Алексеича, свадьба самого Алексеича, свадьба сестры, смерть матери и отца, свадьба племянника, сейчас совсем не тот…
Племяник и остался в этом доме за хозяина, родил сына, но семейная жизнь не сложилась. Жена ушла к другому, а племяш, оставшись один, как это обычно бывает у мужиков, стал заливать обиду горькой. Подругу для создания новой семьи найти не получалось, да и особого желанья искать не было. Друзья, которые в таких случаях и «посочувствуют и поймут», тут же нашлись. Случайные подруги, которые и утешат, и скрасят одиночество, тоже. Все это устраивало его, и он не собирался менять тот образ жизни, какой вел все это время. Дом при таком хозяине из чистого, опрятного ухоженного домика с расписными, голубого цвета веселыми ставеньками, с аккуратнм забором из покрашенного белой краской штакетника, с уютной зеленой скамеечкой, на которой любили посидеть вечерком, после трудового дня ,отец и мать Алексеича , превратился в старого, неопрятного, неухоженного старика, о котором некому позаботиться. Алексеич вспомнил, как во время учебы в Горьком, на скучных лекциях, он с любовью чертил, раскрашивал, рассчитывал, как будет облагораживать этот отчий дом. Как будет пристраивать, улучшать это родовое гнездо после окончания учебы... Но как говорится: «Хочешь рассмешить Боженьку»... Испытывая в душе вину перед родным домом за то, что не сумел уберечь его от такой незаслуженной судьбы, тяжело вздохнув и мысленно попрощавшись с домом, который теперь неизвестно когда увидит, да и увидит ли вообще, Алексеич медленно двинулся дальше. Уезжать из этого, ставшего за 70 лет родным и близким Пеледуя, Алексеич совсем не хотел, но жизнь такая капризная, непредсказуемая дамочка, которая вертит людьми так, как хочет, и легко делает их своими подкаблучниками. ..
Вот и Алексеич ,как ни хорохорился, как ни хотел покидать родные привычные обжитые места, но лавина предательских лет и врожденная трусливость, заставлявшая Алексеича «очковать « при малейшем недомогании и от малейшей царапины, отсутствие квалифицированных врачей в Пеледуе, склонило чашу весов в сторону переезда. Отсутствие работы и перспектива жить на пенсию при растущей дороговизне, когда булка хлеба стоит 92 рубля, добавила еще гирьку на эту же чашу весов. Ну, а факт отсутствия круглогодичной дороги зимой до цивилизации вообще вдавил эту чашу в крайне нижнее положениие... Усмехнувшись про себя, Алексеич представил, как это объяснение устроит группу однокурсников, которая следующим летом грозилась приехать в Пеледуй, покупатся в шампанском, слазить на скалу к Синильге, попробовать строганину под водочку у ночного костра на берегу Пеледуйки... Задумавшись, Алексеич не заметил как оказался у места, где лежат его верные друзья - Загря и Мухтар, любимые собаки. Еле заметные, покрытые снегом холмики последнего пристанища Загри и Мухтара навеяли грустные воспоминания об этих красивых, сильных и верных друзьях. Алексеич вообще считал собачий народ эталоном и мерилом всех тех качеств и поступков, к которым всегда в своих чаяниях и надеждах стремился человек, которые озвучивал в своих кодексах и уставах, но в подавляющем большинстве своем, даже близко не приближался к собачьим планкам. Постояв еще немного, Алексеич положил на каждый холмик по кусочку печенья, мысленно попросил у Вседержителя счастливой судьбы своим друзьям в следующих жизнях, пообещал им, что они обязательно там встретятся и будут всегда вместе, медленно побрел к машине. День заканчивался. Ноябрь все больше и наглее сокращал световой рабочий день, и вечер все раньше и смелее нежеланным гостем появлялся во дворах, укрывая темным одеялом все вокруг, чтобы под покровом ночи творить свои темные дела. Мысленно начал перебирать в голове вопросы, которые завтра надо будет решать. Алексеич наметил поездку на кладбище, проведать своих родных, ушедших туда, откуда нет возврата - с этим утверждением соглашается почти вся часть людей, живущих на этом свете. Но так это, или не так до сих пор никто не знает, не дано. Это есть Тайна Великая...
Хотя до отьезда оставалось всего каких- то два дня, Алексеич все никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что придется покинуть родные до боли места, где каждый кустик, каждый уголок знаком, где, идя по улице, слышишь на каждом шагу – Привет, Алексеич! Как дела, Алексеич? - И вот теперь, под старость лет, оказаться в чужом городе, среди незнакомых людей, среди шума и суеты… От грустных дум его отвлек шорох за спиной и тихое - Мяу. Повернувшись, Алексеич увидел две пары глаз, смотревших на него вопрошающим взглядом. С того самого момента, когда окончательно на семейном совете было принято решение о переезде, Алексеич испытывал чувство вины перед Катериной, одной из кошек сидящих сейчас перед ним. Жена Алексеича была против провоза с собой кошек, но Алексеич героически сопротивлялся, он применил весь свой словарный запас, включая нецензурные выражения, и отстоял одну кошку. Милка, так звали вторую кошку, два месяца назад сильно заболела, и Алексеич, благодаря помощи местного ветеринара, выходил ее. Но поскольку Милка была еще слаба, а невестка категорически отказывалась брать двух кошек, у них у самих была еще своя, решили Милку взять с собой, а Катертину оставить сыну, который с семьей перебирается в их квартиру. И вот сейчас, видимо предчувствуя скорую разлуку, обе кошки ни на шаг не отходили от Алексеича. Ничего хорошего эта разлука кошкам не сулила. Милка, хоть и оставалась с Алексеичем, но, привыкла гулять сама по себе, и, бывало, по двое, трое суток «фестивалила», не заявляясь домой. Перспектива очутиться в изолированной городской квартире была для нее, действительно, серьезным испытанием. Екатерина же, которая согласно вышеизложенных обстоятельств, вынуждена была оставатсья в Пеледуе, ни за что не хотела расставаться с Алексеичем, который с момента появления ее на свет сюсюкал и люлюкал ее, не чаял души в ней. Сколько раз получал он нареканий от своей половины за то, что во время еды, несмотря на неоднократные замечания, бросал под стол своей любимице самые вкусные кусочки! И хотя сын Павел, с которым Катька сейчас оставалась, не менее его любил Катюху, кошка всё же предпочтение отдавала Алексеичу, и ,видимо, своим кошачьим чутьем предчувствуя разлуку, ни на шаг не отходила от него. И вот сейчас эти два прокурора, глядя на него ясными прокурорскими глазами, в которых читался обвинительный приговор чуть ли не в государственной измене, не давали Алексеичу ни малейшего шанса ни на оправдание, ни на единственный звонок, ни на условную статью. Уж больно статья ему по кошачьим законам, корячилась лохматая. ПРЕДАТЕЛЬСТВО!!! Погладив кошек, и, промычав что то не очень убедительно про обстоятельстсва судьбы, Алексеич хряпнул стопарь беленькой русской, закусил хрустящим соленым огурчиком, которые его Ленуся готовила отменно, и пошел спать. До отьезда оставались одни сутки…
Сутки эти за предотьездной суетой пролетели незаметно. Навестил родствеников, обзвонил друзей, для которых отьезд Алексеича оказался неожиданным, выслушал в свой адрес много упреков насчет зажима поляны и, в то же время, добрых пожеланий, обсудил с сыном вопросы по ведению квартирных дел…
Небольшой прощальный ужин, и вот уже ранним утром такси несет Алексеича через 200 километров глухой тайги в аэропорт "Талакан", откуда он через два с половиной часа окажется в Новосибирске. Прощай Пеледуй! Ты всегда будешь тем райским уголком на земле, куда его душа всегда будет стремиться и надеяться, что рано или поздно эта встреча, если не на этом свете, то, в крайнем случае, на том, обязательно состоится.
Если вы читаете этот рассказ, значит я уже в Новосибирске. Всем привет...!
28 ноября 2022г. г. Новосибирск.