Медлительность передвижения вполне устраивала Касбека, который направлялся к живущему в лесу человеку с непонятным нравом. Двигало им не только получение материального вознаграждения, еще отдавал себе отчет, что столкнется с опасностями, что по меньшей мере будет непросто избавиться от него в случае встречи. Он представил себе, как неизвестный тип схватывает его за воротник рубашки и трясет. В лесистую местность ступил с определенной опаской, восприняв его за медведя в человеческом обличии, и поднял свой взор на кроны деревьев. После долгого спуска в косую и подъема, значительный путь проделал по верхам и повторил похожую траекторию. Стали видны следы трактора, которые привели его к низине и затерялись. Под конец возникло ощущение, что старая лошадь будто бы сама знает, куда его доставлять. Впадина стала глубже и шире, по низине проходила безводная каменистая речушка. По одну сторону, где склон был относительно круче, имелись высокие деревья, преимущественно ровные буки, а по другую – открытая местность площадью в несколько гектаров, и Касбек решил, что в прежние годы ее тайком очистили от деревьев и обрабатывали с помощью техники для получения теневого урожая. Впереди ущелье упиралось в горы и раздваивалось. К ведущей вниз каменистой и с наклоном тропе лошадь шла неохотно. Приведя обратно на поляну, он привязал ее и начал тихо изучать местность. Предполагаемая зона обитания пасечника находилась на развилке двух высохших речушек на возвышении, а горная порода показалось, что будто бы отодвинулась назад. Вокруг стояло вызывающее беспокойство тишина. Как ни пытался, обнаружить тропинку к вершине ему не удалось, весь склон с обеих сторон был покрыт густым колючим кустарником. Естественное ограждение, нижняя часть которого была без зеленой массы, напоминало сказочный отряд сторожей. Он прошелся по речушкам, однако его внимание привлекло разве что первозданность этих мест. В одной из них между камнями была прозрачная вода. Касбек предположил, что во время таяния снегов образовывается течение, но признаки пребывания человека не замечались, если не учесть, что в воздухе все же ощущался посторонний запах, или это ему так показалось. Уйти с пустыми руками не хотелось, он присмотрел место для наблюдения и устроил себе перекур. На запястье были электронные часы, которых обычно не носил. Он зафиксировал время и стал ждать, но за час ничего существенное не привлекло его внимания. На поляне наткнулся на огромное семейство осенней крапивы, он полез в рюкзак за перчатками и быстро нарвал в пакет, чтобы дома пожарить яичницу с их добавлением. Получилось немало, но вперемешку с травой, он слегка сортировать их с суждением, что на большее еще не заработал, и отправился домой.
Давший старт, на первый взгляд, затейливому проекту, Султан сердцем подключился к нему позднее. Он постепенно осознавал, что нельзя все время держаться с края, и шанс на удачу обращал на себя внимание. Того, кто ему глаза открыл, по-прежнему не воспринимал всерьёз, но видел свою выгоду вместе с риском, потому и пожелания удачи были искренними. Мечтательность, как он считал, не была ему характерна, и всегда исходил из хорошо известного изречения, что ничто не может быть достигнуто без труда, но ожидаемые блага сказывались. За полдня он в разных вариациях скручивал преступившего закон мужчину с применением телесных наказаний и получал показания. Зафиксировав при свидетелях победу, давал интервью республиканскому телевидению, а после встречи с главой районной администрации соглашался возглавлять местную. Ощутив усталость от продолжительного мечтания и неудобство перед собой, разделся и стал под примитивным душем, состоящей из поднятой фляги над забором со свисающим прозрачным шлангом в палец толщиной. В теплые дни, или по настроению он перед уходом обливался и тщательно вытирался, но эффект был слабым, поскольку одежда часами висела здесь. Он привел себя в порядок и собирался уходить, как прозвенел звонок. Супруга Зара редко приходила на ферму – сам запрещал, чтобы продолжала пахнуть любимыми ароматами. Она и была не в парадном: старые, потерявшие свой цвет кофта и юбка, которых надевала в огороде.
Молодая женщина начинала с выращивания цветов, но из-за отсутствия спроса на них перешла на более востребованные виды урожая. На ферме и сама не любила побывать, взглянув издалека на живность, сказала:
– У нас гости – мама приехала со своим мужем. Они хотели прийти со мной, но я подумала, что такая внезапность не обрадует тебя.
– Правильно сделала, и у меня сейчас дела поважнее, – ответил он и уточнил: на часок! – Надолго приехали?
– Не знаю, но думаю, что на пару недель. В прошлом году, когда они гостили, было еще жарко, и мне становилось неудобно перед твоими родителями, что те ходят по двору в купальниках. Теперь что?
– А мне было все равно.
– Мясо нужно будет, сделаешь?
– Запросто, только почистить не успею, – сказал он, снял рубашку, топором отрубил горла двум уткам и, дав крови стекаться, поместил по пакетам.
– Ничего, я сама, – ответила она и подняла пакет, а второй он взял сам.
На улице они разошлись в разные стороны.
К возвращению Касбека он находился возле дома Ахмедова. Оба были осведомлены, что бизнесмен отбыл в город и вернется лишь вечером, в этой связи неловкости одному из них было не избежать.
– Что ты тут забыл, большой человек с маленьким сердцем? – спросил всадник и перестал быть таковым.
Опускаться до надуманной причины Султан не позволил себе, но трясшийся в руке пакет выдавал его волнение. Раскачивая свою ношу неестественно, вопросом же ответил:
– Ни с чем пришел? Я предвидел это, и хотел делать кое-какие поправки.
– Я не рассчитывал на успех в первый же день, пока только ищу подходы к существу вроде медведя. В прямом и косвенном смыслах.
– Надо было знаки какие оставлять, ловушки для следующего раза. Но не представляя местность, сложно ориентироваться.
– Твои советы, знаешь?.. Мы не договаривались отчитываться за каждый мой шаг, и они должны быть крайне осторожными. В случае чего сам найду тебя.
– Я пришел сказать, что завтра могли бы помчатся вместе. Посмотреть в трубу, так сказать, в четыре глаза.
– Вдвоем с тобой верхом – это бесформенное безобразие. Я лучше пешком отправлюсь, но не будем менять условия. От товарища рядом помощь может быть бесспорной, только если они друзья, и интересы общие. Согласись, не очень наш случай.
– Одному тебе не дотянуться, еще и не безопасно. Поэтому ты поразмысли над моим предложением, и лучше воспользуйся. Я читал, как можно обуздать большого зверя, и ответ простой: в одиночку никак!
– Ты – мозг, и тебя не полагается подвергать риску. Задумку нашу держи при себе, а то действительно что со мной может и случиться, – ответил Касбек, отворил калитку и закрылся.
Дома он намеревался в спокойной атмосфере осмыслить свой первый выход, но не вышло: приехала мать с сестрой и племянником школьного возраста. На плите жарились рыбные котлеты с зеленью и яйцом, первая партия уже остывала на тарелке, что стало для него важнее. Тетя была на пять лет старше, но выглядели, будто бы близняшки.
– Вы попробуйте пожарить одну партию с крапивой, – сказал он и сел за стол.
– Это как? – в недоумении спросила гостившая женщина.
– Кто чем богат, и мой скромный жизненный опыт подсказывает, что они с рыбой будут удачно сочетаться.
По взгляду матери Касбек понял, что и ей это в диковинку. Пакет был оставлен на балконе, он вышел, надел перчатки, и через несколько минут со стебельками вернулся на кухню.
– Накрошите, кончики тоже надо будет отбросить, чтобы не горчило. Добавьте ложки масла и припустите минут пять. Подсолить необязательно, я бы сам по новой перемешивал массу, но не умею придавать котлетам аппетитный вид.
За столом женщины начали рассказывать об одной девушке со смуглым цветом кожи и собственным домом у моря. По их описанию, она красивая, не ниже него ростом, моложе на три года, в общем, идеально подходит ему как вторая половинка.
– Увидев ее, у меня сомнений не остались, что она твоя, – сказала мать. – Женись, сынок, пока я жива, от внезапностей никто не застрахован, особенно в моем состоянии.
Другая женщина недовольным взглядом обвела сестру и добавила:
– Девушка ухаживает за престарелой старушкой, и уже знает на счет тебя. Вам надо встретиться, предлагаю завтра с нами поехать. Как у тебя со временем?
– Так скоро не получится, на неделе закончу дела и сам приеду, – ответил он жуя.
– Так даже лучше – пусть подготовится, – сказала мать и обратила свой взор к сестре. – Работа у него опасная, однажды видела, как он держится на самом краю, и мне чуть ли плохо не сделалось.
– Мам, опасности там нет, но, если чего непредвиденное произойдет, кровельщик побоится оставаться в живых после падения. Куда большая опасность исходит от зверей в человеческом облике.
Он намеревался вскользь затронуть тему сегодняшнего дня, но юноша требовал все внимание к себе и часто вмешивался в разговор. Поздний и единственный ребенок в семье не отпускал мать от себя ни на шаг. Стало заметно, что у него имеется отклонение в психическом плане – щека дергалась и в частоте употребления приглушенных слов на двух языках угадывались ненормативные термины. Вытерпев, пока ел, Касбек отвел их в пустующий дом своего покойного дедушки, но те не сразу отпустили его и в полной мере разложили карту открывавшихся перспектив.
***
Между забором и домом располагался навес – первый опыт подростка Касбека как кровельщик. Был сооружен для хранения различных предметов хозяйственного обихода, под ним еще обитала беспородная старая рыжо-белая собака выше средних размеров, у которой стопы были несколько длиннее, чем у сородичей. Он принял в дар щенка от родственников сразу после переезда, назвал Тигром и пытался натаскивать для охоты, но за несколько раз ни к чему не научился, если не учесть, что разорял птичьи гнезда. В результате собака была надолго посажена на цепь, и год за годом все меньше вызывала интерес своего хозяина. Касбек намеревался избавиться от нее, раньше даже предпринимал попытки. В первый раз знакомый отвез ее в горы и выпустил, но на следующий день она вернулась. Неделю спустя сам отвел в лес, накинул на шею удавку и натянул через ветвь. Собака не хваталась за жизнь, и получилось на удивление легко. Убедившись в нужном результате, отрезал веревку и пришел домой, оставив лежать мертвое животное, но ночью того же дня оно скулило у их ворот, как ни в чем не бывало. Мать запретила проявление жестокости, хоть и брезговала ею. С отрезанными ушами, она потеряла слух, кошек провожала уставшими глазами и уже практически не лаяла.
Собравшись в путь, Касбек решил взять с собой и собаку. Лошадь была на привязи, грузить себя дала, в том числе канатом вместе с клином, но оседлать – не сразу. Он ожидал легкого пути, однако передвигаться быстрее прошлого раза не получалось. Впору было сравнить себя с медлительным стариком, которому достаточно за что-нибудь взяться, главное – с пользой убить время. Лошадь вновь зафиксировал на поляне и отправился дальше. Собака не совершала лишних движений и лениво следовала за ним. В ущелье среди камней образовалась прозрачная лужица, и она принялась пить воды, чем отбила желание отведать речной влаги у своего кормильца. Идя по камушкам, Касбек старался не шуметь и преодолел значительное расстояние по ущельям в каждую сторону. Склоны с колючкой переходили в кручи, на одном участке имелась возможность забраться наверх, что далось ему нелегко – хвататься было не за что. В глубине виделся проход, но суженный по бокам зарослями и затрудненный камнями. По всей видимости, им давно не пользовались, и молодой человек спрыгнул вниз. Становилось очевидно, что на являвшийся целью пятачок можно каким-то образом попасть с каменистых склонов. Но желания такого не было, и не опускавшая морду вниз собака расстраивала.
Времени было полно, а энтузиазма – никакого. Касбек вернулся на поляну, снял с плеча надоевшее ружье и присел недалеко от мирно пасшейся лошади. Наблюдая за тем, как она пористыми губами выдергивает осеннюю траву вместе с корнями, взял бутерброд и медленно стал есть. То, что задумал, теперь ему представлялось нелепостью. На этом фоне сидеть спокойно не получалось, он привязал собаку к дереву, направил ружье, прицелился, а выстрел произвел в небо: за мгновение до исполнения пришла мысль поднять шум. Но это ничего не дало, он укоротил веревку и начал бить ее палкой по голове. Она рычала незнакомым ему голосом, угрожала и показывала гнилые зубы; одновременно и лошадь вела себя неспокойно: фыркнув, оттопырила уши и стучала копытом по земле. Оставлять собаку в живых было нельзя, Касбек повторно поднял ружье, однако лошадь будто бы почувствовала беду и стала тревожно бегать по кругу, по длине каната. Затем каким-то образом освободилась и помчалась прочь, волоча канат между ног. Он погнался за ней и бросился пониже, чтобы опередить наперерез. Обходя, перепрыгивая встречавшиеся преграды-заросли, преодолел значительный путь и остановился, когда стало понятно, что испуганное животное не даст себя удержать. Отдышавшись, повернул обратно с сожалением, что придется проделать лишнее расстояние – собака находилась на расстоянии с полукилометра от него, – чтобы покончить с ней и забрать рюкзак. Следовало поторопиться, но бежать не было сил. В зоне видимости он собаки замер: возле нее стоял неизвестный мужчина, и первое, о чем подумал, что кого искал, сам его нашел. Он неспешно приближался к незнакомцу, который был крупной комплекции, в серой куртке, темных штанах и в кирзовых сапогах. Половина лица была прикрыта маской из коричневого материала с прорезью для рта. На голове была темная кепка.
– Это твоя собака? – неотчетливо спросил незнакомец. – Что ты собираешься с ней сделать?
– Застрелю и уйду – она стала обузой, – крикнул Касбек, в вытянутой руке которого было ружье, и в некотором отдалении от него остановился.
Он заметил, что мужчина выставленной вперед ладонью дает знать, чтобы не приближался. Заодно недовольно пробурчал что-то непонятное, и Касбек разобрал часть его слов, что ненужных собак только рубят.
– Я ее поколотил, и оставлять в живых уже нельзя, – добавил хозяин животного и понял, что сейчас произойдет нечто жуткое.
С относительно четким выражением «я сокрушу ее по-своему», мужчина оголил свое лицо и голову. Затем опустился к собаке, и та доверилась ему. Он взглянул ей в пасть, прощупал бока, проверил лапы. Выбрав удобный момент, вытащил из-за пояса грубую тяпку с коротким рукавом и тяжелым лезвием и замахнулся, но собака мгновенно ощутила предательство и начала отбиваться. Мужчина нервно зажал ее туловище между ног, а веревку окольцевал вокруг ствола дерева и затянул. Как только ее шея оказалась прижатой к дереву, нанес удар по затылку, свирепо бормоча, следом еще один. Затем освободил веревку, собака замертво упала, он перерезал ей горло и отделил голову.
Касбек отвернулся, чтобы не попасться издыхавшему псу на глаза. Вид расправившегося с собакой отшельника тоже не мог его не волновать. Он переборол свой страх и спросил:
– Дядя, а что ты здесь делаешь? Ты не охотник?
Мужчина отбросил свое орудие, повернулся к нему и ответил:
– Я здесь живу. Эти твари рвали меня в детстве. – Показывая свое лицо, он пнул лежавшее туловище.
– Зачем тебе шкура дряхлого животного? Она же, наверное, уже непригодная.
– Не хуже овчинки будет. И применить куда всегда найдется.
Неприглядного вида мужчина взял из кармана складной нож и принялся отрезать собаке лапы на изгибах. После состоявшегося диалога он выглядел уже не так безобразно, чтобы напугать. Определить возраст Касбек затруднялся: на вид – за пятьдесят, а по ловкости и силе – гораздо моложе. Волосы что на лице, что на голове, были с сединой, нос изодран, одно ухо наполовину отсутствовало. С этой же стороны щека была изуродованной. Сняв его на пленку, охотившийся за ним молодой человек незаметно ушел.