МНОГО СЛОВ ИСПОЛЬЗУЕТ БЛАТНОЙ МИР для обозначения работников милиции. Одно из самых популярных - слово «мент». «Хороший мент - мёртвый мент» - ходовая присказка уркаганов. О ненадёжном, подозрительном человеке скажут: «Сегодня кент, а завтра - мент». И так далее.
Но что такое это «мент» и откуда оно появилось? В жаргоне преступного мира России слово известно ещё до революции. Так называли и полицейских, и тюремщиков. В «Списке слов воровского языка, известных полицейским чинам Ростовского-на-Дону округа» (1914) читаем: «МЕНТ - околоточный надзиратель, полицейский урядник, стражник или городовой». Ряд исследователей считает, что слово проникло в русскую «феню» из польского криминального сленга, где обозначало тюремного надзирателя. Но в польском-то откуда «мент» взялся?
«Мент» - слово венгерское (хотя действительно попало к нам через Польшу). По-венгерски mente значит - «плащ, накидка». В русском языке более популярна уменьшительно-ласкательная форма «ментик» - как объяснял В. Даль, «гусарская епанечка, накидка, верхняя куртка, венгерка» («Толковый словарь»). Но что общего между накидкой и защитниками правопорядка?
Дело в том, что полицейские Австро-Венгерской империи носили плащи-накидки, потому их и называли «ментами» - «плащами». Собственно, принцип метонимии, то есть обозначения предмета, явления и т.д. по одному из признаков, легко найдём мы и в русских названиях представителей власти. Сразу же вспоминается лермонтовское (хотя ныне авторство Михаила Юрьевича оспаривается):
Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.
Так поэт в 1841 году аттестовал по цвету мундиров сотрудников жандармского отделения. В русском уголовном жаргоне милиционеров называют также «красные шапочки» - по цвету околыша на форменной фуражке.
Правда, возвращаясь к «менту», интересно привести забавную версию-возражение Марины Королёвой, ведущей программы «Говорим по-русски» на радио «Эхо Москвы». Вот что она заявила в одной из передач (сентябрь 2002 года):
«Ясно, в начале 20 века слово уже существовало. Словарь жаргона преступников, выпущенный в 27-ом году НКВД для собственного внутреннего пользования, приводит слово "мент". Это милиционер, тюремный надзиратель. Однако никаких указаний на происхождение слова.
В Словаре московского арго Владимира Елистратова "мент" тоже имеется. Есть даже уменьшительный его вариант – ласковое "ментик". Что значит? Да всё то же – "милиционер". Здесь же ссылка на уголовное арго: "мент" - милиционер, тюремный надзиратель. Всё сходится.
Однако всё это, спешу заметить, нисколько не приближает нас к главной цели – мы ведь хотим узнать, откуда взялось слово "мент" - а нам предлагают лишь его толкование. Сразу скажу, прямого ответа я не нашла. Однако получилось так, что, листая старого доброго Даля в поисках чего-то похожего на "мента", наткнулась я на слово "ментор". Ну, помните, "ментор" - латинское слово, которое означает "руководитель", "учитель", "наставник" и – внимание! – "надзиратель". Причем неотступный надзиратель. Так, может быть, привычный нам уже мент отсюда, от ментора?…Впрочем, я только предположила, хотя версия и заманчивая».
На самом деле ничего заманчивого в этой версии нет. Довольно странно, что Марина прдолжает её пропагандировать и позднее, в 2003 году в «Российской газете». Почему странно? Да потому, что ещё в 2001-м году ей довольно аргументировано ответил на сайте «Эха Москвы» некто под ником Щекн:
«"Мент" от "ментора" произойти вряд ли мог даже в кошмарном сне. Потому что "ментор" - вовсе даже не "латинское слово", а ставшее нарицательным ГРЕЧЕСКОЕ имя официального наставника-опекуна-воспитателя Телемака Одиссеевича… Старикашка был, конечно, занудный, но уж никак Телемаку не враг. И оттенка враждебности в слове "ментор", значения "надзиратель" в тюремном смысле, не было НИКОГДА. Ментор - надзиратель, может, и докучный, но СВОЙ, дружественный. Назвать ментором (т.е. своим наставником) тюремщика зек (к тому же - хоть слегка интеллигентный зек, раз знает это слово) мог только в блаженном сне утопии состоявшегося коммунизма, когда последние зеки радостно перековываются под руководством соответствующих органов, спя и видя себя на свободе с чистой совестью...».
Действительно, «версия» на редкость нелепая. Она напоминает гадание на кофейной гуще. Впрочем, погодите! Если быть уж очень въедливым, то вроде бы лёгкую перекличку с предположением Марины Королёвой мы найдём у Александра Куприна в его цикле очерков «Киевские типы» (1895 - 1897 гг). Вот что он пишет в девятом очерке - «Вор» о жаргоне киевских уголовников:
«Так, например, часы у них называются "стукалы", сапоги "коньки", панталоны "шкары", манишка и галстук "гудок", сыщик "лягавый", городовой "барбос", тюремный надзиратель "менто", военный "масалка"и так далее».
О! - воскликнет читатель. «Менто» - это уж звучит почти как ментор. Однако не будем торопиться. Обратим внимание: речь идёт об Украине. А теперь обратимся к статье из «Этимологического словаря русского языка» Макса Фасмера:
«ментик - "гусарская куртка с шнурами" (Тургенев), укр. мента "меховой женский полушубок, окаймленный тесьмой", болг. менте "плащ без рукавов, жилет, фуфайка", сербохорв. мента, слвц. mentek, mentyk "ментик". Вероятно, из венг. mente "плащ, накидка"».
Итак, по всему выходит, что и украинский «менто» служит подтверждением именно нашей версии о его связи с венгерским плащом, а вовсе не с древнегреческим Ментором!
Между тем есть и другие довольно убедительные аргументы в пользу «австро-венгерского» происхождения слова.
Связь русского «мента» с венгерским плащом легко подтвердить. Так, жаргонные словари отмечают помимо «мент» и другие формы слова. Например, словарь С.М. Потапова «Блатная музыка» (1927), на который, в частности, ссылается Королёва, фиксирует форму «метик» - надзиратель тюрьмы. В словаре «Из лексикона ростовских босяков и беспризорников» (1929) в ряду с «мент» и «мильтон» встречаем «ментух» - милиционер. Достаточно очевидно, что и в одном, и в другом случаях мы имеем дело с искажённым «ментик» - уменьшительным от «мент».
Не исключено, что именно связь «мента» с плащом может подсказать нам и время появления этого жаргонного слова в России. Впервые плащи у полиции появились в декабре 1855 года. Император повелел «к обмундированию полицейских офицеров в Санкт-Петербурге предоставить плащ, по форме конюшенного ведомства, с тем, чтобы вместо желтых пуговиц, были белые, с гербом Санкт-Петербургской губернии».
Но лишь в 1864 году плащ серого сукна с темно-зелеными клапанами и оранжевой выпушкой по верху воротника стал атрибутом всей полиции империи. В 1884 году появился серый плащ с петлицами на воротнике и плечевыми знаками. Именно к этому периоду относится язвительная эпиграмма поэта Дмитрия Минаева:
Мы все надеждой занеслись –
Вот-вот пойдут у нас реформы.
И что же? Только дождались –
Городовые новой формы!
Напомним, что Польша (которая послужила как "передаточное звено" в заимствовании "мента" русским языком из венгерского) входила в состав Российской империи. Стало быть, "мент" проник в уголовный жаргон России, скорее всего, не ранее 1884 года.
И напоследок - забавный пример того, как прочно засели «менты» не только в жаргоне, но и в обычной разговорной русской речи. Причём - на самых верхах общества. В репортаже «Путин дал порулить Иванову» («Независимая газета» от 2 сентября 2007 года) корреспондент Наталья Меликова приводит эпизод, когда в Ростове-на-Дону после заседания Госсовета, посвящённого проблемам общественной безопасности, тогдашний российский президент Владимир Путин вместе с высокими гостями отправился на ипподром:
«Мы спросили, на кого Путин поставит в скачке на свой собственный приз. В пятой скачке три плюсика стояли напротив Ментика из Краснодарского края. «Ментик – это почти «мент», – заметил президент Азербайджана. «Значит, по теме Госсовета», – уточнила я. «Ну, где-то рядом», – согласился глава России. «Пока маленький – он Ментик, а вырастет – ментом станет…» – закончил тему Алиев».
ЛЮБОПЫТНО, ЧТО ВЕСЁЛЫЕ ЖИТЕЛИ АВСТРО-ВЕНГРИИ примечали своих полицейских не только по плащу. Вспомним эпизод с пребыванием бравого солдата Швейка в полицейском комиссариате:
«Швейк между тем с интересом рассматривал надписи, нацарапанные на стенах. В одной из надписей какой-то арестант объявлял полиции войну не на живот, а на смерть... Другой арестованный написал: «Ну вас к чёрту, петухи!»
(Я. Гашек. «Похождения бравого солдата Швейка»)
Спроси обитателя нынешних российских мест лишения свободы, кого имел в виду неведомый арестант под словом «петухи», он сходу ответит: конечно же, пассивных педерастов! Именно их называют у нас в тюрьмах и колониях «петухами». Но вот в Чехии «петухами» обзывали полицейских - те носили каски с петушиными перьями!
Во времена ГУЛАГа слово «мент» чуть не исчезло из блатного жаргона. Некоторое время оно считалось «устаревшим», вытесняемое ещё с 20-х годов словом «мусор». Но в конце концов борьба закончилась вничью, и оба слова прекрасно сосуществуют.
Причём производных от коротенького «мента» - великое множество. Например, милиционеров называют, помимо уменьшительного «ментик», ещё и «ментозавр», «ментяра». Помещение милиции - это «ментовка», «ментярня», «ментура» и даже шикарное «ментхауз» (по созвучию с «Пентхауз»). Существует также «ментокрылый мусоршмитт» (иронически переиначенный «винтокрылый мессершмитт») - технократическая помесь жаргонных «мента» и «мусора».
И последнее замечание. Запомните: правильно говорить - «мент поганый», но ни в коем случае не «позорный»! «Позорным» бывает только волк. Итак: «мент» - «поганый», «волк» - «позорный». Не перепутайте!
ПОСТ СКРИПТУМ.
Чрезвычайно приятно было мне обнаружить отражение своего очерка в романе Александра Бушкова «Непристойный танец». Роман впервые был опубликован в 2001 году, а моя версия происхождения слова «мент» - в 1999, в книге «Жемчужины босяцкой речи». Судя по всему, автор был с ним знаком. Вот что читаем в романе:
«На тротуарах уже собралось достаточно публики, которую умело сдерживала пешая и конная полиция, над чьими касками гордо вздымались султаны из петушиных перьев. Как и в России, могучие полицейские лошади были обучены осаживать крупами толпу. Сабинин вспомнил, что именно здесь доискался ответа на загадку: отчего в России уголовный мир именует полицию «ментами»?
Оказалось все просто. Австро-венгерские полицейские в непогоду носили короткий плащ без рукавов вроде пелерины, именовавшийся как раз «мент». Постепенно это слово стало жаргонным прозвищем австрийских служителей закона, а потом через польских воров перекочевало в западные губернии России уже применительно к тамошним городовым и сыщикам...».
Как видите, есть здесь и плащи-«менты», и указание на польских воров, через которых слово перекочевало в Россию. И даже петушиные перья. Приятно сознавать, что твой труд не пропал даром. Для того и существует языкознание.