Боевые бабочки.
Елена Юрьевна была учительница математики. Женщина она была немолодая, одинокая, возможно даже «старая дева». Но математичка она была замечательная и человек хороший. В общем, порядочная душевная женщина солидного уже возраста. Вполне могла бы осчастливить какого-нибудь мужичка. Но не сложилось. Таких историй в каждой школе пара, другая найдётся.
Дети её и любили и уважали, потому что все свое время, все свои энергоресурсы она вкладывала в учеников своих. Впрочем, по мудрости своей не ожидала она от детишек великовозрастных долгосрочных ответных чувств.
И все на работе у нее ладилось, преподавала она с удовольствием. Начальство неожиданно смогло оценить ее достоинства, и сделалась она завучем. А по поводу своего одиночества сильно не замарачивалась. Наверное, уже давно привыкла.
Валентина Александровна была учительница биологии. Мне кажется, что никто не сможет толком сказать хорошая она была учительница или плохая. Так, какая-то никакая. И даже внешне никакая, блёклая во всех отношениях, ещё и с весьма заметным физическим изъяном. Как бы заведомо непривлекательный объект для мужского внимания. Она также была одинокая, но совершенно точно старой девой не была. Отношения с коллегами поддерживала ровные, в интриги женского коллектива не влезала, поддерживала нейтралитет.
Тоже, значит, достойная женщина была Валентина Александровна. И так случилась, что и она стала завучем по какому-то другому педагогическому профилю одновременно с Еленой Юрьевной. И заняли они один на двоих кабинет и жили и работали себе без подковёрных склок и надковёрных конфликтов в полном понимании и согласии.
Софья Николаевна была учительница литературы. Но всякий скажет, что учительница она была ужасная, а в литературе вообще ничего не понимала. Учеников терпеть не могла, и часто уроки Русской литературы превращались в гестаповские допросы:
- Какая основная идея произведения Тургенева «Дед Мазай и зайцы»? Отвечай, падла! Не выучил? Садись, двойка – после урока в газовую камеру.
Дети, конечно же, отвечали ей взаимностью. Между нею и учениками всегда была монолитная стена взаимной неприязни. Долгое время за глаза коллеги звали ее Софой. У учеников же Софа быстро превратилась в Сову. Да и похожа она почему-то стала на сову необыкновенно. И когда она шла по коридору, особо хулиганистые и оторванные ученики могли позволить себе «ухать» ей вслед по-совинному.
Но, как ни странно, или, вернее, как в жизни часто бывает, начальство Софью Николаевну держало при себе и поощряло. Были в гороно у неё покровители, о которых, конечно же, все были осведомлены. И даже получила она званье почётное. Потому что очень уж умела Софья Николаевна сделать всё, что начальству угодно.
Еще была Софья Николаевна мастер устраивать всякие дрязги. Достойных людей всегда ей хотелось, как-то зацепить и унизить. И всегда у нее получалось так извратить ситуацию, что в глазах начальства она неизменно оставалась «белой и пушистой».
Коллеги связываться с Софьей Николаевной побаивались. Ходили слухи, что для достижения своих грязных целей, могла она даже воспользоваться приёмами чёрной магии. Поэтому молодые учителки, по мере возможности, общения с ней избегали.
Виктор Петрович был трудовик. Но не тот классический трудовик, который вечно полупьяный, и мечтает об опохмелке. Нет. Был он мужчина в годах, положительный во всех смыслах и мастер на все руки, как и полагается трудовику. С женой он недавно развелся по причине обнаружения своей хронической рогатости. Бывшая жена его была красавица, и Виктор Петрович перестал категорически обращать внимание на красавиц. А переключился он на девушек со скромной внешностью. Дошло до человека, что с лица воду не пить. И стал он искать в женщинах тонкость душевную, ну и верная, чтоб была.
И обратил он свои взоры на совсем никакую, и даже с физическим изъяном Валентину Александровну. Почему? Сложно сказать. В школе этих одиноких учительниц – непуганый заповедник. Но, поди ж ты, выбрал и всё тут.
Ухаживал Виктор Петрович галантно. Цветочки дарил, в ресторан водил. Театры они стали посещать совместно. Намерения у него были самые серьезные, и решил он сделать Валентине Александровне на день рождения экстравагантный подарок.
А в это самое время разгорелся между «светлой» Еленой Юрьевной и «тёмной» Совой безобразный конфликт. Конфликт этот возник на пустом месте, исключительно в силу великой стервозности Софьи Николаевны, и, возможно, в силу весеннего обострения шизотерической неуравновешенности у подобных натур.
И пошли по кабинетному учительскому пространству гулять угрожающие недомолвки. Несколько раз Елена Юрьевна обнаружила воткнутые булавки, то в стул свой, то в одежду. И так это все на психику действовало, что была она близка к нервному срыву. А тут еще и папа ее скончался скоропостижно. А следом за папой и мама через считанные дни ушла в мир иной. И эти похороны столько сил у нее отняли. В общем, состояние ее психическое было незавидное.
Между тем Виктор Петрович на крыльях любви отыскал где-то и купил за немыслимые деньги коллекцию живых экзотических бабочек. План его был таков: Запустить вечером в кабинет завучей бабочек. А когда утром, в день своего рождения зайдет предмет его воздыханий в кабинет и увидит этих чудных бабочек, то сполна оценит его фантазию, его чувства, его щедрость, наконец.
Но никак не мог предвидеть Виктор Петрович, что первой в кабинет войдет не возлюбленная Валентина Александровна, а издерганная всеми этими служебными неурядицами и личными несчастьями Елена Юрьевна.
А Елена Юрьевна, придя чуть раньше положенного, чтобы завершить, что-то недоделанное вчера, зашла в кабинет и обомлела.
Во-первых, бабочки показались ей чёрными и даже траурными. Будучи математиком, она быстро перемножила «пы» на «фы» и вычислила, что с помощью этих боевых бабочек на нее произведена лютая колдовская атака. Целью атаки было, конечно же, либо доведение её до сумасшествия, либо непосредственное лишение её жизни. И атаку, конечно же, произвела Софья Николаевна.
Эти бабочки её просто сразили, она как будто действительно получила невидимый энергетический удар оккультной силы. Сначала плохо ей стало, и опустилась она тяжело на стул, держась за сердце.
Но собралась «светлая», воспитанная в сугубом атеизме и коммунистических идеалах, Елена Юрьевна. Не пристало ей, советской учительнице, да еще математики, пасовать перед какими-то ЧОРНЫМИ бабочками. И принялась она их уничтожать с помощью классного журнала и веника. За две минуты всех перебила. И стало ей легче. И ушел ее страх, и пришло к ней твердое понимание, что ничего ей Сова сделать не сможет. Фактически она торжествовала победу и даже переживала некую эйфорию.
И вот входит в кабинет Валентина Александровна и, ничего не понимая, с любопытством рассматривает этих бабочек, таких красивых и совсем не ЧОРНЫХ, а затейливо-переливчатых, изумрудно-перламутровых, почему-то лежащих сейчас кучкой мусора на полу.
А через минутку входит и Виктор Петрович, надеясь, стать очевидцем произведенного своим подарком эффекта и насладиться триумфом.
Теперь уже сложно предать, что творилось в душе у Виктора Петровича, когда увидел он своих бабочек в дохлом виде, сметенных веником в кучку. Пришлось ему собрать в кулак всё своё самообладание, чтобы скрыть обуревающие его чувства. Удар был не меньший, чем при обнаружении своей несомненной рогатости.
Так замысловато бывало, переплетались в советских школах чёрное колдовство, коммунистические идеалы и романтическая любовь немолодого преподавательского персонала.
Елена Юрьевна, как и полагается, ушла на пенсию в глубоко почтенном возрасте. Она и поныне получает удовольствие на дачных грядках.
Валентина Александровна и Виктор Петрович поженились и даже ухитрились успеть родить ребеночка. Живут до сих пор и нянчат уже внуков.
Дальнейший жизненный путь Софьи Николаевны абсолютно никому неизвестен.