(30.24)
Раннее утро или поздний вечер. Сверчки и точки звезд.
Гладкая зеркальная поверхность озера приятно дрожит от напряжения в предвкушении чего-то невероятно важного и существенного. Это все равно, что внутри все приятно замирает и покрывается хрупкой коркой, отчего волнительно сделать хотя бы малейший жест, даже вдох. И хочется, чтобы эта дрожь ожидания продолжалась, нарушаемая лишь стрекотом сверчков. Хочется, чтобы водная гладь озера оставалась идеально безмятежной, в которой отражается канун наступающих дня или ночи со всеми их сияющими точками звезд, которые, кажется, испытывают то же самое волнительное предвкушение. Хочется, чтобы время остановилось.
И время действительно замедляется, и представляется возможность рассмотреть его близко так, как никогда не было и не будет. Из самой толщи воздуха над прохладным озером пробиваются колкие для глаз, но ласкающие своим царапанием искорки света. Мимолетные, на тысячные доли секунды каждая, то тут, то там, но не покидая незримых озерных границ, будто сама вода искрит, выбрасывая яркие зерна вверх над собой, что гаснут, проживая всего лишь неуловимое для глаза, но крайне ощутимое для уха мгновение, они будто пробираются в самую сердцевину сознания. Сперва тусклые, но с каждым новым мгновеньем становящиеся все ярче и ярче, прожигая пространство и представляя всю свою силу. Воздух над озером заполняется искрами за считанные секунды. И каждую искру можно услышать отдельно, услышать всю ее мимолетную жизнь от рождения до смерти.
И это нескончаемое множество искр захватывает все внимание, и практически невозможно вычислить тот момент, когда озеро начинает гипнотически пульсировать, приводя в плавное ритмичное движение ту хрупкую корку, что сковывает все нутро. Приятная дрожь то нарастает, то отдаляется, расширяя и сужая сознание, и этот эффект прекрасен в своем воздействии, ограничивая возможность выразить его словами. Кажется, что реальность позволяет в эти мгновения принять в сознание всю ее без остатка, чтобы потом выпустить, и снова вобрать в себя. Это возможность стать космосом, слиться с безразмерной Вселенной, впитать в себя каждую звезду, впитать в себя существующее Бытие. Это возможность стать самим Богом вне Времени, родившем целое мироздание, это возможность забрать его обратно, это возможность сжать его в собственной голове.
И дальше мягкий ударный ритм, порожденный гипнотической пульсацией. Будто бубен шамана, пребывающего в трансе, ритм уводит все природное естество куда-то далеко за пределы всех природных ограничений. Нет, не в состояние сна или дурмана. Скорее в состояние Истины. В самое начало Времени, в точку, откуда начинается познание всего сущего, которое только может быть за пределами воображения. В точку, из которой сформировалось само Время. И в эти мгновения Истина доступна для примитивного общения, для примитивного созерцания, и больше нет никаких всевышних преград, и Вселенная помещается на ладони.
Искры же света растягиваются на безумно огромные расстояния, превращаясь в линии и образуя целые узоры смешения множества фигур и объемных тел. Будто в недрах озера целые залежи их, будто Вселенная сокрыла в толщах безмятежной воды то, что доступно лишь индивидуально, и сейчас наступил тот самый момент Познания и Откровений. И больше нет ничего, что могло бы открыть гладкую зеркальную поверхность, в которой отражается небо и сияние звезд, и только магический ритм и гипнотическая пульсация как две части одного ключа к безграничным богатствам, по сравнению с которыми блеск золота гаснет навсегда.
Наконец, струны, которых просто не может не быть в осмыслении образов, передаваемых линиями света. И озеро подобно какому-то буддистскому храму, наполненному ароматами благовоний. Дрожат и звенят струны – дрожат и звенят линии света. Рисуют они на гладком зеркале воды озера причудливые иероглифы, узнаваемые так же индивидуально, так, чтобы каждый смог бы разобрать их смысл отдельно от остальных. И высшая сила заключена в письменах, и голос струн диктует тексты на слух, и сложные узоры из нитей света обретают должное значение.
И будто это самое время Великого Созидания. Будто нет в целом Бытие ни одной преграды, которая могла бы помешать творить, пользуясь теми знаниями, что скрывались прежде в глубине озерной воды, что скрывались вод под темным, но ясным небом с мириадами точек звезд. Все совпало, соединилось в единое целое в одном месте в одно мгновенье. Это похоже на некий сложившийся портал, на переход из одного состояния в другое, от вполне объяснимого к непостижимому и загадочному, от которого все ключи уже в руках.
Подумать только: все было так близко, и всего лишь требовалось услышать. И прежняя жизнь проносится перед глазами в одну долю секунды, стираясь из воспоминаний. Как будто информация, удаляемая с жесткого диска при форматировании, готовая к замене новыми данными. Ведь как прежде уже не будет. Невероятные знания в озере меняют все, открывают дорогу в Вечность, неподвластную ни одной Вселенной, удерживаемой на ладони. Тихое неподвижное озеро под темным небом с точками звезд надежный проводник в новое Бытие.
И больше никому не известно о нем и о его силе, о тех знаниях, что сокрыты в нем для остальных, и никому более неведомы его координаты – ни место ни время – отправляющие в далекое от прежнего привычного мира путешествие. Туда, откуда не захочется возвращаться обратно, если даже такое возможно. И тем притягательнее эта огромная мистическая сила, тем ценнее знания, заключенные в бесчисленном множестве сияющих символах на неподвижной глади воды.
Но постепенно стихает пульс, возвращается обратно в тишину, оставляя вместо себя вновь приятную дрожь, пронзаемую звенящими струнами. Но и они тускнеют, сворачиваются в глухое биение до того, как не сливаются с полным ниоткуда. Тают иероглифы на воде, тают причудливые узоры из линий света, превращаясь в прежние царапающие густой прохладный воздух искры. Замирает мягкий ударный ритм, возвращая из небытия прежней знакомой реальности стрекот кузнечиков. Вновь прячет озеро свои тайны где-то в толще воды, отнимая полученные знания до новой с ним встречи. Лишь сияние звезд напоминает о чем-то, что было таким удивительным и фантастическим, с чем хотелось бы познакомиться еще раз. И это обязательно случится, и случится скоро, до того, как совсем исчезнет в памяти. Надо лишь дождаться определенного момента. И неважно, когда он наступит: ранним утром или поздним вечером.
Остаются сверчки, но и они постепенно стихают, и остается только ровное негромкое дыхание.
Я знаю…
тишина