— Да, Катя, конечно, нашла ты себе сокровище, — протянула Анна Викторовна, прищурившись.
— Мам, я не хочу это обсуждать.
— Ну а кто ж тебе, как не родная мать, такие вещи скажет!
— Никто не скажет, и меня это, если честно, очень радует.
— Жалко мне тебя, дочка.
— Мам, всё. Пожалели и хватит. Давай поговорим о чём-нибудь еще.
Но о другом они в тот вечер так и не поговорили.
Женьку Анна Викторовна невзлюбила сразу, как только впервые увидела. Тощий, высокий, с дредами до плеч, татуировкой во всю правую руку и в кожаной куртке-косухе.
— Это что за попугай? — прошипела она дочери, затащив её за руку на кухню сразу после того, как та представила ей молодого человека.
— Это? Женька Клюквин, — растерялась Катя.
— Тебе на улице-то не стыдно рядом с таким появляться?
— А должно?
— Вот уж не ожидала, доченька, что ты мне на старости лет такой сюрприз приготовишь.
— Мам, я понимаю, что дреды и татуировка на руке тебе не понравились. Но не суди по внешности, пожалуйста, — взмолилась девушка.
— Он у нас, между прочим, отличник, на красный диплом идёт. Лучший программист в группе, уже работает. И на борьбу ходит. Стихи пишет, — перечисляла она. — Он очень хороший, правда! Он тебе понравится.
Но Женька Анне Викторовне не нравился категорически, невзирая на все замечательные качества. А больше всего ей не нравилось, какими влюблёнными глазами смотрит на него её дочка.
Ирине Петровне, матери Жени, Катя тоже не понравилась сразу. Впрочем, знакомство было неловким. Ирина Петровна пришла домой не вовремя, застала девушку в кровати сына и устроила грандиозный скандал.
Отцы семейств, Виктор Анатольевич и Борис Борисович, напрасно урезонивали жен. Никакие аргументы на них не действовали.
А Катя и Женька были очень счастливы. Казалось, они буквально созданы друг для друга. За три года отношений ребята даже не поссорились по-крупному ни разу, разве что иногда спорили о каких-нибудь мелочах.
Одногруппницам-сплетницам казалось, что это очень скучные отношения. Они постоянно ждали подвоха и склок, но до окончания учебы так их и не дождались.
Зато дома у ребят частенько случались неприятные беседы с матерями.
Ирина Петровна считала Катю падшей женщиной.
— Знаю я таких девочек, слабых на одно место, — ворчала она в разговорах с подругами.
— Им только одно и надо, на это мужиков и притягивают. Ни ума, ни стыда, ни совести. На лицо не очень, одевается как серая мышка. О чём с ней говорить, непонятно. Женя у меня такой яркий, такой талантливый мальчик… А вон как попался.
Подружки в ответ сочувственно охали и кивали, потому что тоже таких девочек знали.
Анна Викторовна же про Женьку вообще ни с кем, кроме домашних, не разговаривала и втайне побаивалась, что парень дочери употребляет наркотики.
— Ох, Вить, я не понимаю, почему ты его защищаешь, — говорила она иногда мужу, когда дома, кроме них, никого не было.
— Аня, не начинай. Нормальный у Катюхи парень. Ты посмотри, какая она счастливая и спокойная ходит. Что, было бы лучше, чтобы с короткой стрижкой, но нервы трепал? Чтобы без татуировки, но бил её и изменял направо и налево?
— А ты уверен, что не изменяет? — прищурилась она. — Все эти творческие мальчики с яркими причёсками потом лежат в наркодиспансерах.
— Вот же мне жена попалась неугомонная, а! Дай уже телевизор спокойно посмотреть, передача интересная, — сердился Виктор Анатольевич и делал погромче.
Квартиру Катя и Женька сняли сразу после окончания института. Женька, который на четверть ставки удалённо работал программистом с третьего курса, вышел в офис на полный день, Катя тоже нашла интересную работу.
У ребят появились свободные деньги, и они съехались. А ещё через полгода Женька сделал Кате предложение.
На свадьбе разгорелся огромный скандал.
— Ну, что ты плачешь? Какая же свадьба без драки? Всё идёт по правилам. Ну, улыбнись же, сегодня самый счастливый день твоей жизни! — успокаивал потом Виктор Анатольевич плачущую дочь в фойе банкетного зала.
— Да? А мама знает, что это он? А Ирина Петровна знает? — всхлипывала девушка, уткнувшись отцу в плечо.
Женька и Борис Борисович в это время разговаривали с администрацией зала и прикидывали, какой ущерб нанесли ему две приличные пожилые женщины. Гости потихоньку расходились.
Всё случилось как-то очень стремительно. Никто поначалу даже не понял, что происходит. Когда тамада пригласил говорить тост и мать невесты, и мать жениха, Ирина Петровна начала речь со слов «Не такую, конечно, жену я хотела моему мальчику», а Анна Викторовна процедила, что на мальчике этом клеймо негде ставить.
Началась перебранка, потом женщины сцепились в драке, потом кто-то из них опрокинул стол с посудой и разбил окно… И только после этого мужчины разняли их.
На оплату ущерба ушла часть денежных подарков. Жалели не столько денег, сколько испорченного праздника.
В этот вечер Катя и Женька впервые крупно поругались. Ребята были уставшими, злыми и расстроенными. И каждый из них считал виноватой мать второго, что родители не в себе.
— Твоя мама меня как только не называет и в чём только не подозревает! А ты молчишь почему-то! — кричала Катя на мужа.
— Ну, у неё хотя бы есть для этого повод. Ты же помнишь, как ты с ней познакомилась! А у твоей мамы вообще нет причин меня не любить. Ничего я ей плохого не сделал, всё время только понравиться пытался.
— Я с ней сколько лет назад познакомилась, ты помнишь? Сколько с тех пор времени прошло, знаешь? Какой повод? Ну какой? И вообще, она что, не понимала, что сегодня у нас свадьба, гости, праздник? Позор-то какой!
— Скандал твоя мама начала, так-то.
— Она меня защищала. Ты что, не помнишь, с чего началось? Твоя своя заявила, что я ей не нравлюсь!
— Так, ты маму мою не тронь!
— Только мою, что ли, можно грязью поливать?
Ребята ругались ещё несколько часов до глубокой ночи. Женька спал на диванчике в кухне, оставив Катю плакать в комнате. Поутру оба чувствовали себя очень несчастными, но к вечеру всё-таки помирились.
Медовый месяц, проведённый в походе по горам Камчатки, окончательно сгладил неприятные воспоминания от свадьбы. Слишком сильными и необычными были эмоции от путешествия. Но проблема никуда не делась.
И Женька, и Катя с мамами, конечно, общались. А Ирина Петровна и Анна Викторовна настраивали детей друг против друга.
— Что, Катя твоя нового мужика не нашла ещё? Богатого спонсора какого-нибудь? — ехидничала мама Женьки.
— Мам, не начинай. Если ты продолжишь оскорблять мою жену, я не буду с тобой говорить.
— А твой муж, кроме как стучать по кнопочкам, что-нибудь умеет? Лампочку вкрутить в состоянии? Или маникюр бережёт? — возмущалась мама Кати.
— Какой маникюр, мам? Ты в своём уме вообще? Всё он умеет, давай сменим тему.
Тяжелее всего было переживать визиты родителей.
Анна Викторовна каждый раз сначала героически держалась, но через пару часов обязательно критиковала Женю. Обвиняла его в том, что руки кривые, а внешность слишком яркая.
Дреды молодой человек уже давно снял, но татуировки и кожаная куртка никуда не делись. Каждый раз, когда начинался подобный разговор, Виктор Анатольевич с кислой миной вставал из-за стола и под разными предлогами уводил супругу домой.
Ирина Петровна же ворчала на невестку прямо с порога. Главным камнем преткновения для нее была еда.
Если Катя что-то готовила, свекрови не нравился вкус. Если заказывала готовое, возмущалась, что домашней пищи в этом доме не дождёшься. Борис Борисович, чтобы как-то сгладить впечатление, ел за двоих и нахваливал каждое блюдо.
Так прошло ещё два года. А потом Катя забеременела.
— Если честно, я побаиваюсь маме рассказывать. Вообще не представляю, как она отреагирует…
— А моя, уверен, обрадуется. Она очень любит малышей! Все уши мне прожужжала рассказами о том, какие у её подруг внуки замечательные.
— Ну конечно! Обрадуется она. Она тут же скажет, что я на стороне нагуляла.
— Опять ты из моей мамы кошмар строишь.
— Ой, Жень, ладно. Давай не будем про мам. Представляешь, я тоже скоро стану мамой! Как думаешь, кто у нас будет, мальчик или девочка?
Родителям решили про беременность пока не рассказывать. Берегли счастье и немного побаивались реакции. Но к пятому месяцу скрывать беременность стало уже совсем невозможно. И Катя поехала признаваться родителям.
— Жень, может, вместе поедем? Я уверена, когда мама узнает, она тебе всё простит.
— Кать, я ничего твоей маме не сделал, чтобы меня нужно было прощать. Давай ты одна съездишь?
— Тогда к своим ты тоже поедешь один. Или вообще по телефону расскажешь.
— Хорошо, я приду, — сдался он. — Давай только сначала ты приедешь, а я позже зайду. У нас такой аврал на работе! Заказчик уже землю копытом роет, ему срочно нужен результат, а мы никак не доделаем…
Но разговор с родителями, вопреки Катиным надеждам, оказался очень напряжённым.
— Мам, пап. У меня… у нас с Женькой для вас новость. У нас скоро будет малыш!
— Ох, дочка! Я так надеялась, что ты одумаешься! — тут же сказала Анна Викторовна. — Дети — это ведь очень серьёзно! А о чём серьёзном может идти речь рядом с таким инфантильным мужчиной? Он же ни на какой мужской поступок не способен!
— Ну неужели ты так и не поняла, что Женя — надёжный и серьёзный человек?
— Да, Катя, конечно, нашла ты себе сокровище, — протянула Анна Викторовна, прищурившись. — У тебя розовые очки, кто тебе, кроме родной матери, такие вещи скажет?
— Никто не скажет. И я этому очень рада. Мам, ты скоро станешь ба-буш-кой! Понимаешь ты это или нет? Давай поговорим о чём-нибудь другом, кроме мнимых недостатков моего мужа?
Но о другом они в тот вечер так и не поговорили. У Кати зазвонил телефон.
— Солнце, ты только не волнуйся. Я сегодня к твоей маме не приду.
— Жень, ну мы же договорились!
— Погоди, не перебивай. Меня сейчас на скорой немного покатают, полицейские со мной побеседуют, а домой я вернусь через пару дней.
— Как на скорой? Какие полицейские? Что с тобой случилось?
— Со мной всё хорошо. Не волнуйся за меня. Береги себя и малыша.
Впрочем, всё оказалось несколько серьёзнее, чем Женька представлял. В тот вечер он вышел с работы и стал свидетелем очень неприятной сцены. Двое пьяных мужчин пытались увести куда-то худенькую девушку лет пятнадцати. Хватали её за руки и говорили гадости.
Женька за неё вступился. Началась драка, и один из мужчин пырнул его в бедро ножом. Кто-то из прохожих помог скрутить преступников. Кто-то вытащил ремень из брюк и перетянул парню ногу, чтобы остановить кровь. Кто-то вызвал полицию и скорую…
Женька потерял много крови и провёл целую неделю в жару и бреду. Катя взяла на работе отпуск за свой счет и целыми днями сидела у него в палате.
Муж иногда приходил в себя и прогонял её домой, но девушка упорно сидела у его кровати и уезжала только на ночь, когда отделение закрывалось для посетителей.
Анна Викторовна с этого вечера мнение о зяте кардинально изменила. Время от времени «прохаживалась» ещё по его внешнему виду, но уже беззлобно.
— Ну, выглядит он, конечно, как попугай, — рассказывала она соседке, — но зато показал себя настоящим мужиком.
Ирина Петровна к невестке тоже смягчилась, глядя, как преданно та ухаживает за её сыном.
— Ты смотри-ка, как беременность её изменила, — удивлялась она в разговорах с мужем. А потом родился Матвей. И распри окончательно остались в прошлом