Наткнулась я на одну статейку сообщества «Запретная история», которая называется «Лев Толстой про Петра I». Приведу цитату:
"С Петра I начинаются особенно близкие и понятные ужасы русской истории. Беснующийся, пьяный, сгнивший от сифилиса, зверь, четверть столетия губит людей, казнит, жжёт, закапывает живыми в землю, заточает жену, распутничает, мужеложествует. Сам, забавляясь, рубит головы, кощунствует, ездит с подобием креста из чубуков в виде детородных членов и подобиями Евангелий — ящиком с водкой. Коронует бл*дь свою и своего любовника, разоряет Россию и казнит сына. И не только не поминают его злодейств, но до сих пор не перестают восхваления доблестей этого чудовища, и нет конца всякого рода памятников ему.
©Лев Толстой, ПСС, М., 1936, т. 26, С. 568
Конец цитаты
Однако же в очерке Льва Толстого "Николай Палкин" речь идет вовсе не о конкретно российском царе ПЕТРЕ ПЕРВОМ и вообще не о ПЕТРЕ. В нем было приведено много примеров и с другими русскими царями, склонными к извращениям, самым отвратительным из которых было истязание людей. Вот цитата.
Толстой пишет:
"Но я не могъ найти и понять того, чего отъ меня требовало и почему меня тянуло къ этому. Еще сильнее было во мне это чувство негодования и омерзения при чтении ужасовъ его и, ставшей царицей, еще сильнее при чтении ужасовъ АННЫ ИВАНОВНЫ, ЕЛИСАВЕТЫ и сильнее и отвратительнее всего при описании жизни бл… НЕМКИ БЛУДНИЦЫ и всей подлости, окружавшихъ ее — подлости, до сихъ поръ остающейся въ ихъ потомкахъ. Потомъ ПАВЕЛЪ (онъ почему то не возбуждалъ во мне негодованія). Потомъ ОТЦЕУБИЙЦА и Аракчеевчина, и палки, палки, забивание живыхъ людей живыми людьми христианами, обманутыми своими вожаками. И потомъ НИКОЛАЙ ПАЛКИНЪ, котораго я засталъ вместе съ его ужасными делами".
Конец цитаты
Да, собственно говоря, и не о царях-иродах в очерке Толстого шла речь, а о НАРОДЕ, который по приказу этих иродов-начальников, нарушая все христовы заповеди, собственноручно предавал пыткам людей, убивал их, уродовал и развращал насилием.
И мне жаль, что автор, не вникая в суть очерка, выдрал цитату из контекста из одного только желания произвести некий дешевый фурор, пренебрег СМЫСЛОМ. Тем самым смыслом, который Толстой хотел донести до российского народа.
А суть выступления Толстого в данном случае была очень важна. Она касалась РУССКОГО СМИРЕНИЯ. Того самого СТРАННОГО СМИРЕНИЯ, КОТОРОЕ ПОЗВОЛЯЛО РУССКИМ ЛЮДЯМ ПО ПРИКАЗАМ ИХ НАЧАЛЬНИКОВ УБИВАТЬ ТАКИХ ЖЕ ТОЧНО РУССКИХ ЛЮДЕЙ И, ПРИ ЭТОМ, ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ОСВОБОЖДЕННЫМИ ОТ ВСЯКОЙ ВИНЫ.
По приказам тех же Петра, Елизаветы, Александра и Николая Палкина русские люди секли, били, увечили, пытали, пропускали через строй, расстреливали своих же соплеменников. И потом чувствовали довольство от хорошо выполненного долга. ОНИ ВЫПОЛНИЛИ ПРИКАЗ НАЧАЛЬНИКА. А НАЧАЛЬНИК в России, как известно, это даже вовсе и не человек, а САМ ЗАКОН, ПРИНЦИП.
Вот как рассказывает унтер-офицер о том, какой зверский ПРИНЦИП висел над русским человеком в русской же армии во времена Николая Первого:
"— А УЖЪ ПАЛКАМИ — НЕДЕЛИ НЕ ПРОХОДИЛО, ЧТОБЫ НЕ ЗАБИВАЛИ НАСМЕРТЬ ЧЕЛОВЕКА ИЛИ ДВУХЪ ИЗЪ ПОЛКА. Нынче ужъ и не знаютъ, что такое ПАЛКИ, а тогда это словечко со рта не сходило. ПАЛКИ, ПАЛКИ!.. У насъ и солдаты Николая ПАЛКИНЫМЪ прозвали. Николай Павлычъ, а они говорятъ Николай ПАЛКИНЪ. Такъ и пошло ему прозвище.
— Такъ вотъ, какъ вспомнишь про то время, продолжалъ старикъ, да в;къ то отжилъ — помирать надо, какъ вспомнишь, такъ и жутко станетъ. Много греха на душу принято. Дело подначальное было. Тебе всыпятъ 150 палокъ за солдата.., а ты ему 200. У тебя не заживетъ отъ того, а ты его мучаешь — вотъ и грехъ.
— УНТЕРЪ-ОФИЦЕРА ДО СМЕРТИ УБИВАЛИ СОЛДАТЪ МОЛОДЫХЪ. Прикладомъ или кулакомъ свиснетъ въ какое место нужное: въ грудь, или въ голову, онъ и помретъ. И никогда взыску не было. Помретъ отъ убоя, а начальство пишетъ: «властию Божіею помре». — И крышка. А тогда разве понималъ это? ТОЛЬКО ОБЪ СЕБЕ ДУМАЕШЬ. А теперь вотъ ворочаешься на печке, ночь не спится, все тебе думается, все представляется. Хорошо какъ успеешь причаститься по закону христіанскому, да простится тебе, а то ужасть беретъ. КАКЪ ВСПОМНИШЬ ВСЕ, ЧТО САМЪ ТЕРПЕЛЪ, ДА ОТЪ ТЕБЯ ТЕРПЕЛИ, ТАКЪ И АДУ НЕ НАДО, ХУЖЕ АДУ ВСЯКАГО...".
Конец цитаты
И вот, разговаривая со старым солдатом-унтером, который многих других солдат пропустил через строй, руководствуясь приказом НАЧАЛЬНИКА, Толстой понял, то тот нисколько не раскаивается в произошедшем. Наоборот, считает себя ПАТРИОТОМ. Ведь он служил царю и отечеству.
А дальше Толстой поднимает проблему САМОУБОЯ НАРОДА на еще более высокий уровень, спрашивая: "Неужели для русского человека ПРИКАЗ НАЧАЛЬНИКА выше ЗАВЕТА БОГА, который сказал: "Не убий"?" И по всему выходит, что выше. Потому что своя рубаха ближе к телу. Вот и Унтер говорил: «ТОЛЬКО ОБЪ СЕБ; ДУМАЕШЬ». Выходит, что Богу народ поклоняются только дешевыми свечками, да вздохами. А когда идет на работу, то и пытает, и гонит через строй, и убивает на войне.
Вот почему в конце очерка Толстой делает вывод, что НЕ БОГА, ПРОПОВЕДОВАВШЕГО ЛЮБОВЬ, ЛЮБИТ ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ РУССКИЙ ЧЕЛОВЕК, А ТОЛЬКО СВОЕГО НАЧАЛЬНИКА. И выходит из всего этого то, что хотя и сказал Иисус, что отдавать надо КЕСАРЮ - КЕСАРЕВО, А БОГУ – БОГОВО, в России КЕСАРЮ ОТДАЕТСЯ ВСЁ, а богу не достается ничего. Таков главный у нас ПРИНЦИП.