– Детей моих обделяешь, на горе моем наживаешься, – размазывая слезы по лицу, причитала Мария. – Почему мы должны у тебя на поводу идти? Ты же в достатке живешь, не то что мы!
Отношения между Михаилом и Марией с детства не заладились. Михаил после женитьбы уехал в город и там обосновался, а Маша пила и кочевала от мужа к мужу.
Сейчас отношения между родственниками окончательно разладились, причиной этому стал спор за родительский дом. После смерти Клавдии Евгеньевны Николай Ильич совсем сдал и с хозяйством больше не справлялся, даже простую работу по дому в виде уборки и приготовления еды ему было выполнять уже сложно.
Михаил много раз предлагал отцу переехать к нему в город, но Николай Ильич всегда отказывался, объясняя сыну:
– Я здесь родился, здесь и умру! На кого, Миша, я дом оставлю? За ним ведь присматривать нужно. Нет, никуда я не поеду!
Михаил вместе с семьей тоже не имел возможности переехать в поселок, и он, и жена работали, было бы неудобно несколько часов тратить на дорогу в один конец. Николай Ильич отказался и от помощницы по хозяйству, с возрастом мужчина стал мнительным и капризным, посторонних не приветствовал, боялся, что его обворуют.
Нина, супруга Михаила, как-то предложила:
– Миша, может быть, ты Маше позвонишь? Предложи ей переехать в деревню и с отцом пожить. Там хозяйство, дом большой, может быть, она и за ум возьмется, напиваться ведь времени совсем не будет.
Михаил засомневался:
– Да что ты, Нина?! Когда Машка от рюмки-то отказывалась? Боязно мне как-то, вдруг компании какие водить начнет, и кто-нибудь из ее собутыльников отцу навредит?
– Да другого выхода, Миш, все равно нет, мы же все варианты уже перепробовали. Там за Николаем Ильичом хоть внук старший присмотрит. Вовке ведь уже шестнадцать, парень вроде бы неплохой.
Маша предложению брата обрадовалась, но вида не показала, хотела, чтобы Михаил ее поуговаривал:
– Ой, я не знаю. Что в деревне-то делать? Я здесь работаю, зарплату получаю, дети в школу ходят, уже привыкли.
– Пить, что ли, перестала, раз на работу устроилась? Похвально. И снимаешь маленькую комнату десятиметровую на четверых, за которую отдаешь половину этой самой зарплаты! Езжай к отцу, Маша, берись уже за ум. Отец стареет, в помощи нуждается, и угол у тебя свой появится. Если отца досмотришь и дом сохранишь, все тебе и отойдет, я претендовать ни на что не буду.
***
Мария оживилась, а что, заманчивое предложение! Отец, она надеялась, долго не проживет, возраст все-таки, болезни хронические. Нужно совсем немного помучиться, больше никогда не придется скитаться по съемным углам.
Маша быстро уволилась, собрала вещи, детей и направилась в деревню.
Николай Ильич, было видно, гостям не обрадовался, но дочь с внуками выгонять не стал. Детям выделил самую просторную комнату, а Маше отдал вторую спальню.
Через несколько дней женщина уже горько пожалела о том, что вообще пошла на поводу у брата и согласилась переехать в поселок.
Работы по хозяйству было очень много, хорошо, что Вова помогал. Без алкоголя она тоже выдержала недолго, через неделю, «отпросившись» у отца в магазин, вернулась через четыре часа в абсолютно непотребном виде.
– Пап, знакомься! – кивнула Мария на рядом стоящего подвыпившего мужчину. – Это Виктор, он будет жить с нами. Он недавно, как и я, с города сюда переехал, живет у Алевтины Никитичны. Замуж мне за него выйти предложил!
Николай Ильич с ног до головы обсмотрел потенциального зятя, дочь в почему-то грязной одежде и рявкнул:
– Ты ж с ним только познакомилась! Не будет он здесь жить! Ты у меня разрешение спросила, прежде чем кого-то сюда приводить?
– Папаша, – подал голос Виктор, – давай без конфликтов? Я ведь и по-другому объяснить могу.
Николай Ильич схватил кочергу и выгнал непрошеного гостя из дома.
Маша разозлилась, отцу свое недовольство высказала, но вслед за Виктором не побежала. Пить Мария опять начала регулярно, отец несколько раз прорывался выгнать ее из дома, но только из-за внуков жалел.
Вова, старший сын, прожил в поселке всего полгода, потом не выдержал пьянок матери и нового ее мужика да сбежал.
Больше молодой человек с матерью никогда не жил, просто приезжал повидать дедушку. Михаил, как о побеге узнал, племянника к себе забрал, учиться его устроил.
Михаил уже сотню раз пожалел о том, что попросил сестру переехать в поселок. Вместо того чтобы помогать отцу по хозяйству, та выскочила замуж не пойми за кого, ежедневно прикладывалась вместе с сожителем к бутылке.
И дети, и пожилой мужчина были теперь предоставлены сами себе. Если летом и ранней осенью было еще терпимо, то ближе к зиме начался самый настоящий ад.
Михаил при любой возможности приезжал к отцу и уговаривал:
– Папа, скоро морозы ударят, как ты зимовать тут будешь? На Машу разве можно надеяться? Она вместе со своим Витькой может внезапно уйти в недельный запой, и вы с мальчишками здесь замерзнете! Поехали ко мне хотя бы на 3-4 месяца, холода переживем, и ты вернешься. Жаль, детей забрать не могу, но я найду способ, чтобы и их обезопасить.
– Еще чего! – капризничал Николай Ильич. – Я пенсию получу, дрова куплю, Машкин муженек их в поленницу уложит. Проживем зиму. И внуков не трогай, они при мне, присмотрены.
– Пап, ну ты хоть денег возьми! Ну мало ли что, деньги никогда лишними не будут. Вот я сюда положу.
– А ну-ка, забери! – принимался ругаться Николай Ильич. – Хватает нам всего. Ты, Миша, у своей семьи отнимаешь деньги эти, поэтому я их не возьму. Да и нельзя тут деньги держать, опасно это.
Михаил не сразу понял смысл фразы, сказанной отцом. Чего он боится? Какая опасность? Мужчина тогда подумал, что у отца в силу возраста немного помутился рассудок.
Реальность оказалась намного прозаичней, под словом «опасность» Николай Ильич подразумевал привычку Маши воровать у него деньги и вместе с сожителем их пропивать. Где бы он ни оборудовал «нычку», женщина всегда ее находила.
Дрова, кстати, пенсионер так и не купил, дочь подсуетилась, помогла пенсию потратить. Хорошо, что выйдя из отделения почты, Николай Ильич сразу, не заходя домой, отправился за продуктами,
К морозам семья оказалась неподготовленной, в доме было настолько холодно, что питьевая вода в ведре замерзала днем. Виктор такой дискомфорт терпеть не желал, поэтому без ведома хозяина стал разбирать сеновал, возведенный из бревен.
Потом очередь дошла до курятника, потом – до деревянного дровяника, хозпостройки «стопили» в печке за три месяца.
Новую баню, которую Михаил построил отцу всего два года назад, Виктор тоже разобрал и по «запчастям» продал.
Михаил отца смог навестить только весной, получил серьезную производственную травму, долго восстанавливался. Звонил зато часто, интересовался делами, но ни разу не услышал от отца жалоб.
Приехав в родительский дом, Михаил испытал шок, двор опустел. Маша, как раз выпивавшая вместе со своим сожителем, свою вину признавать не собиралась:
– Дались тебе эти сараюшки! Нам что, мерзнуть надо было? Разобрали да сожгли, забудь. Денег лучше дай, Мишка, у нас продукты заканчиваются.
Николай Ильич умер летом, ушел тихо во сне. Вечно пьяная Маша даже не сразу сообразила, что отец скончался, а когда поняла, бросилась звонить старшему брату.
Похороны организовывал Михаил, от Марии не было никакого толку, она, словно получив «законный» повод, ушла вместе с Виктором в запой.
Михаил, проводив отца в последний путь, выгонять из дома Машу не стал, хоть и прекрасно понимал, что теперь сестру вытащить из этого болота будет уже невозможно. Сам себе мужчина не хотел признаваться, что он устал. Пусть Маша забирает себе этот дом и живет как хочет. Его совесть чиста.
Маша вместе с сожителем прожила в доме год, когда у Виктора диагностировали цирроз. Вместо того чтобы хоть немного продлить себе жизнь, принимая лекарства и соблюдая врачебные предписания, Виктор пить стал еще больше, ведь в алкогольном опьянении печень не так сильно болела.
За домом все это время никто не ухаживал, строение начало рушиться. Вот тут-то Маша и вспомнила о старшем брате, позвонила Михаилу и с наездом заявила:
– Что носа к нам не кажешь? Умер отец и все, сестра младшая не нужна? У нас дом разваливается, деньги на ремонт нужны, Витька сильно болеет. Я что, разорваться должна? Когда все успеть? Ты что, надеялся мне этой развалюхой рот заткнуть? Ничего подобного! Давай приезжай, ремонт здесь делай. Почему мы с детьми должны в таких условиях жить? С тех пор сестра постоянно требовала помощи.
Михаил разозлился, отец при жизни дом завещал ему, сестру он там оставил только из жалости. Мужчина, посоветовавшись с женой, решил оборвать все связи с Машей. Приехав в деревню и еще раз осмотрев свои «владения», Михаил Марии сказал:
– Вам две недели на сборы, я недвижимость продаю. Конечно, благодаря вам дом теперь особой ценности не представляет, но его купят и из-за участка. Центральная улица все-таки. Ты, конечно, не заслуживаешь и старой наволочки отсюда, но после продажи дома я все же отдам тебе половину суммы.
И все, на этом мы с тобой прощаемся навсегда. Напоследок я тебе, Маша, сделаю подарок, обращусь в органы опеки и освобожу тебя от детей. Зачем они тебе нужны? Ты воспитанием мальчишек не занимаешься, тебе неинтересно, как они учатся, в чем одеты и чем питаются. Забирай свои деньги и вместе с любимым Витей иди на все четыре стороны!
Маша прищурилась:
– Еще чего, никуда я отсюда не уйду. Ты обещал мне дом этот отдать, а теперь продавать вдруг надумал? Тогда все деньги мне отдавай!
– Маша, не наглей! Отец мне дом оставил, я по доброте душевной, помня о наших с тобой родственных связях, решил поделиться. По закону я тебе вообще ничего не должен! Если сами не съедете через две недели, выселю вас с полицией. Я все сказал!
Маша все четырнадцать дней терроризировала брата, звонила ему ежедневно то с угрозами, то с мольбами. Михаил на провокации внимания не обращал, искал клиентов на недвижимость.
Дом ушел быстро, его выкупил местный предприниматель чуть больше, чем за миллион рублей. Маша на сделке не присутствовала, ей было некогда, они с Виктором обживались на новом месте, в давно заброшенном доме без окон и дверей. Благо было лето.
Михаил свое обещание сдержал, в отдел опеки все же обратился. Допустить, чтобы родные племянники оказались в детском доме, он не мог, поэтому заранее поговорил с женой:
– Как думаешь, потянем мы еще двух мальчишек?
– Потянем, Миша. Наши-то уже взрослые, самостоятельные, нам недавно помогать начали. Давно надо было их забрать!
После изъятия детей Маша приехала к брату ругаться. Как оказалось, совсем по другому поводу:
– Ты почему такой бессовестный? Где деньги мои? Дом давно продал и молчишь! Все до копейки выкладывай вот сюда, на стол. Я Витьку в дорогую клинику положу, вылечу мужа любимого. Ну, что стоишь?
– Ты не хочешь спросить, где сыновья твои?
– Не хочу! Неинтересно мне это. Спасибо, братик, что от лишних проблем меня освободил. Мне не до пацанов сейчас, о Вите думать надо. Умрет, если не помогу.
Михаил слово свое нарушил, делиться деньгами с сестрой не стал. Ее «долю» он положил в банк, пусть сыновьям Машиным будет обеспечен хоть какой-то старт.
Алкоголичка еще долго осаждала брата, приезжала к нему скандалить, но потом пропала. Михаил, невзирая на осуждение знакомых, ее не искал, других забот хватало, нужно было поднимать племянников.