- Не-е, любовь - она пошире будет… - Семен с сожалением посмотрел на грязную ладонь, затем растопырил пальцы, как бы раскрывая невиданный цветок. – Она посложнее будет…
- Конечно, - подначил я сменщика, - космос, а мы, - кинул взгляд на снующих по ремонтной зоне таксопарка водителей, - академики. Всё подсчитываем, всё прикидываем в уме. Проще смотреть надо!
Машина стояла на ремонте, а так как слесарь нам попался не особенно сноровистый, времени на разговор хватало. А начался он ни с чего… Смотрю, вчера в микрорайоне девчушка на дороге стоит.
- Сейчас, - смеется, – заработаю сотню рублей! Таксисты богатые.
Вот и вся любовь, такая она нынче. Сажай девку и делай с ней, чего хочешь.
- Ты вон у Дорофеича спроси про любовь, он тебе расскажет! - и Зоров кивнул головой на соседний автоподъемник.
Витька Дорофеев, ладно скроенный таксист лет сорока пяти, ловко прихлопнул колпак к диску колеса, выпрямился и шагнул к следующему колесу.
- Дорофеич, - крикнул Семен, - закончил ремонт?
- Ну, - Витька утвердительно кивнул головой и полез в машину.
Глушитель деловито хрюкнул, выбрасывая сизый клуб дыма, и «Волга» выкатилась из ремзоны.
- И чего особенного твой Дорофеич про любовь знает?
- О-о, брат, - Зоров открыл дверку салона. – Садись, расскажу! …Все одно время идет.
* * *
Служил Витька в армии. Нормально служил, командира батальона возил на «Уазике». Водители, что до него у комбата были, месячишко продержатся и опять в роту: искушений на легковушке много. Витька же лишнего не позволял, потому и задержался на машине дольше всех. Но с девчонкой все же однажды в дороге познакомился. Подвез её до поселка, потом еще раз, а парень он видный, и что главное, - Семен ткнул сигарету в пепельницу, - ну ее к чёрту, бросать так бросать! И главное, - повторил, - есть люди: чтобы ни надел – всё не смотрится, а другому ту же одежку давай – не узнать! И Дорофеич из таких.
Служба к концу, а девчонка возьми и забеременей!
- Ничего, - говорит ей Витька, - съезжу домой на недельку - и назад. И будем свадьбу играть!
Кто же против?
Ждет Танька месяц, второй: ни письма - ни весточки… Пацан у неё родился. Танькины родители ночами не спят – переживают, а подруги - свое:
- Чего ждешь? Вдруг с ним беда?! А, может, и бросил, вот и ткни парнишку в лицо!
Закутала она пацанёнка в одеяло и в Сибирь.
Вымоталась за дорогу. Но добралась-таки до Тюмени, а что дальше делать – ума не приложит: деревня Витькина километрах в ста от города. Выходит, на автостанцию ей добираться надо.
А в семидесятых годах весело было, народ валом валил на Север, тьфу, для них Тюмень, пересадка! …Кого не спросит Татьяна про автостанцию, никто толком ничего не знает. А тут такси, она к водителю: подскажи, мол!
Таксист как раз чьи-то узлы да чемоданы из багажника вытаскивал, складывал их горкой на утоптанный до черноты снег:
- Что, тетка, - крикнул весело, - заблудилась? Уладим проблемку!
Поднял голову, да так и сел: Танька!
У Витьки ведь что получилось, когда из армии-то домой добирался?! Познакомился дорогой с девчонкой, что в Свердловске на повара училась. И ладно бы это, да как приехал в деревню – письмо приходит от тетки. Живет в Тюмени одна, пусть, пишет, Виктор приезжает. В таксопарк устроится. С директором, мол, она договорится. Друг покойного мужа все-таки…
Витька обрадовался: потом, думает, Таньке обо всём напишу, после трудоустройства! Не убежит свадьба… Собрал снова свой солдатский чемоданчик и на автобус. Пока привыкал к новой жизни да стажировался на такси, совсем не до писем было: интересно ведь работать, словно бы, час день-то летит, и получки ждать не надо – чаевые с приходом его в таксопарк никто не отменял.
Сам не понял, как три месяца пролетело. Девчонке, правда, из Свердловска черканул пару строк для хохмы.
Вроде бы и все, а как в эту субботу в гараж собрался – стук в дверь, Ленка из Свердловска приехала. Тетка обрадовалась: и слава, мол, Богу, что гостья объявилась, как в день Красной Армии, без гостей?
Витька в гараж мотнулся, выскочил на «Волге» на линию и домой:
- Садись в машину, - говорит Ленке, - город покажу!
…Сел смаху Дорофеич на узел и сказать ничего не может. Вот день, так день! И Татьяна растерялась, потом сверток с сыном одной рукой прижала к груди, второй стянула полушалок с головы, волосы пригладила и говорит:
- Здравствуй, Витя, вот и приехала! Холодно у вас, неужто всю зиму так?
- Всю к-конечно, - отвечает, запинаясь, Витька. – Еще холоднее бывает, - а сам косится на салон тачки, где на переднем сидении Ленка крутится.
Потом распахнул заднюю дверку, усадил Татьяну, а рядышком её сумку пристроил. А кто в свертке у неё - и спросить боится...
Плюхнулся за баранку, а в голове ни одной дельной мысли, хорошо хоть еще Танька ни о чём не догадывается. Ошеломленная неожиданной встречей, она положила вдоль сиденья сверток с дитем:
- Ну, молодец, пореви-ка! …Тоже, поди, таксистом, будешь?
А Ленка, поняв щекотливость ситуации, ткнулась лбом в холодное стекло и лишь нет-нет, да взглянет на Витьку: ну и гусь!
Вывернул Дорофеич с вокзального кольца: отвезу, думает, всех домой и на работу! До конца смены всё одно чего-нибудь придумаю…
- Как назвала-то? – обернулся. На Ленку старался не глядеть.
- Витюшкой! – Татьяна даже удивилась. – Я ведь тоже по матери зовусь. Да ты рули, рули, - подсказала, - наговоримся еще.
Тормознул у телефонной будки:
- Вот, Капитолина Сергеевна, - крикнул в трубку, - дождался: все невесты приехали!
- Погоди-погоди, - тетка на другом конце провода звякнула чайной ложкой и, прокашлявшись, отозвалась: - Кто все-то? Говори толком!
- А-а… Пацан еще с Танькой приехал… Всех к вам и везу! - закончил упавшим голосом.
Хорошо, что дорога короткая, развернулся у пятиэтажки, сумку очередной гостьи схватил и в подъезд.
Удивительно Татьяне: совсем Дорофеич городским стал, только не уверенный какой-то, трудно, видать, здесь.
Увидев в прихожей одергивающую нарядное платье тетку, Витька облегченно вздохнул: не подведет! Примет, поди, гостей как положено… И мимо хмыкающей Ленки, мимо приостановившейся в дверях Татьяны, кинулся к машине.
…Ленка, конечно, посолидней будет! Сейчас ведь кому хорошо живется? Поварам да тем, кто при торговых базах устроился. …А Танька что? Нет, в деревню он больше не поедет. Алименты, конечно, ударят по карману, да без того? …И черт с ним! В таксопарк ведь за тем и идут, чтобы высчитывали из получки поменьше… А жизнь по ранжиру не выстроишь, на неё по обстоятельствам смотреть надо! А потом и сказать свое твёрдое «фэ…» Повеселел от столь мудрого решения, отъездил смену и домой.
Залетает на лестничную площадку, а между косяком и филенкой двери тёткиной квартиры белеет тетрадный листок. Учительским почерком тетка сообщала, что угощала она девок, угощала, но они ничего есть не захотели. Всяк к себе домой собралась, и глаза бы, говорят, на вашего племянника больше не глядели. Езжай, Витюшка, на вокзал и, если успеешь до поезда - то хорошо!
Вот тебе и «фэ»! …И, словно бы камень с души свалился: хорошо ведь обошлось, само собой уладилось.
Но вспомнил вдруг о тетке. Закатит потом скандал: из квартиры убежишь! Век, скажет, гуляк в родне не было!
Тюменский вокзал в ту пору был много меньше нынешнего и поэтому прямо с вокзальной площади увидел Витька за гирляндой фонарей пассажирский поезд.
Он - к нему! Стоит на перроне тетка Капа, лицо красное, как помидор, видать, переживает и носовым платочком на прощанье уходящему поезду машет.
Неожиданно из прямоугольника дверного проема одного из вагонов на перрон шлепнулась сумка, затем в воздухе мелькнула человеческая фигура. Падая вниз, она закрутилась в снежной пыли.
* * *
- А ты, говоришь, «любовь»! Есть она – нет ли… Ерунда всё это! Была и будет… И у каждого своя. – Семен посмотрел на часы. – Схожу-ка пока к начальнику колонны, уточню насчет отпуска.
- Погоди, - удержал его. – А чего дальше с ними было, живы остались?
- Почему не живы? Танька пацана как прижала к себе, так и не отпустила из рук. А вот сама - ногу зашибла. …Я как раз тогда в таксопарк устроился; чего, спрашиваю у мужиков, Дорофеич, как пришибленный ходит? Мне и рассказали. …Сменщиками потом с ним работали, недолго, правда. Приедешь раным-рано на пересмену, а по всей квартире свет горит. Зря, говорю, ты Татьяну мучаешь, спала бы еще. А он смеется: привычка, мол, у неё такая - мужа на работу провожать.
Так и живут…